К цифре ноль внимания
Коронавирус форсировал цифровизацию в промышленности, но ключевые барьеры — нехватка технологий и свободных денег, отсутствие стратегий и несовершенное законодательство — не преодолены
Более 80% компаний осознают необходимость скорейшей цифровой трансформации, но активная работа в этом направлении ведется только в 35%, сообщили в Минкомсвязи России. Согласно исследованию, проведенному ведомством, одной из основных проблем бизнес считает недостаток информации о работающих подходах для успешного проведения цифровизации. Напомним, в июне Минкомсвязи подготовило методические рекомендации по цифровой трансформации госкомпаний и приступило к их апробации вместе с РЖД и Почтой России. Цель — обкатать новые подходы к разработке стратегий цифровой трансформации, портфелей технологических решений и систем ключевых показателей эффективности. Лучшие практики и кейсы будут общедоступны, пообещали в Минкомсвязи. Сейчас министерство обсуждает с банками программу кредитования по льготной ставке компаний, которые внедряют цифровые решения.
Кейсов недостаточно для активизации цифровизации секторов промышленности, и недорогие кредиты тоже не помогут, считает экспертное сообщество. Нужна экосистема, которая будет мотивировать компании заниматься трансформацией. И эта экосистема должна опираться на грамотное регулирование.
Современные подходы в развитии цифровых инноваций обсудили участники сессии «Драйверы развития цифровых инноваций: как ускорить их внедрение в промышленности» в рамках форума «Иннопром онлайн».
Десять — это мало
Российской индустрии непросто дается переход к цифре — у нас нет глобальных цифровых платформ и мало компаний, работающих на новых высокотехнологичных рынках. В основном цифровизация производственно-технологических процессов идет в финансах, торговле, телекоме и некоторых секторах услуг.
Главные драйверы цифровизации промышленности — технологическое отставание оборудования и средств промышленной связи; повышенный уровень ЧП, отсутствие инструментов контроля и техники безопасности; изменения в законодательстве и активность контролирующих органов, считает руководитель по цифровизации бизнес-процессов «Мегафона» Роман Яковлев.
— Вариантов не заниматься цифрой — нет. Хотим мы этого или не хотим, но процесс запущен, и с ним придется смириться. Это не отдельная история конкретных компаний, это страновый процесс, — рассуждает директор по цифровизации госкорпорации «Росатом» Екатерина Солнцева. — Какой смысл переходить на инновации отдельно от остальных? Мы никому не сможем предложить наши продукты, потому что ими просто никто не сможет воспользоваться. Пора менять так называемый интеллектуальный подход к цифровизации на рыночный. Российская команда семь лет подряд побеждает в Чемпионате мира по программированию (ICPC). Это потрясающий результат, но сколько продуктов мы производим, которые занимают такое же лидирующее положение на мировом рынке? Два? Со мной часто спорят и говорят, что их не меньше десяти. Пусть даже десять — этого все равно мало для страны, которая претендует на высокие позиции в глобальной экономике.
Две стратегии
Что будет способствовать ускорению цифровизации?
Во-первых, крупные компании должны заниматься не только собственной трансформацией, но и способствовать трансформации экономики в целом. Есть пример Росатома. Его единая цифровая стратегия включает три важных направления: участие в цифровизации России — Росатом стал центром компетенций федерального проекта «Цифровые технологии»; создание цифровых продуктов не только для атомной энергетики, но и для других отраслей; внутренняя цифровизация. «Мы стремимся к единой для отрасли цифровой архитектуре, независимости от зарубежных технологий в критичных областях (на основе собственных ИT-решений), четкой ориентации на экономический эффект», — рассказали в госкорпорации.
Наиболее эффективный подход к реализации цифровой трансформации — это использование методики «от бизнес-задач»
Во-вторых, у бизнеса должно быть четкое понимание, каких именно производственных и финансовых показателей он хочет добиться с помощью цифровизации, и это должно быть закреплено в стратегических документах. Крупные российские компании уже встали на путь цифровой трансформации. Однако у большинства из них пока нет комплексной программы — компании реализуют пакеты пилотных проектов по внедрению отдельных и часто разрозненных цифровых решений. «Есть две стратегии цифровизации. Наступательная — это решение задач, связанных с расширением доли на рынке и удержанием клиентов, ее в первую очередь используют банки и телеком. И оборонительная — она позволяет снижать операционные издержки по конкретным направлениям бизнеса и этапам цепочки создания стоимости, ее придерживаются промышленные предприятия», — объясняет директор технологической практики КПМГ в России и СНГ Сергей Вихарев.
Согласно исследованиям КПМГ, наиболее эффективный подход к реализации цифровой трансформации — это использование методики «от бизнес-задач», которая предполагает, что сначала определяется результат, который нужно увидеть, и источники создания ценности, а лишь затем занимаются выбором конкретной технологии для внедрения. Например, «Газпром нефть» ожидает не менее 150 млрд рублей операционной прибыли в год благодаря реализации программы цифровой трансформации, которая включает в себя более 500 проектов по всей цепочке создания стоимости.
По словам руководителя Центра цифровых НИОКР «Газпром нефти» Михаила Королькова, цифровизация и инновационное развитие в первую очередь направлены на увеличение операционной прибыли, повышение объемов добычи и снижение издержек:
— Есть конкретные цели. Например, на 30% сократить сроки проведения геологоразведочных работ. Исследование нового участка может занимать годы. Потратим на него меньше времени, быстрее начнем получать отдачу от месторождения. Другая цель — за счет цифровой трансформации на 40% сократить сроки капитального строительства. Любое месторождение начинается с огромной стройки, которая может длиться до десяти лет. Вся цифровизация привязана к бизнес-показателям.
Через пять лет появится тренд на роботизацию
Третье условие — в работу по цифровизации должны быть включены стартапы. В отличие от неповоротливых корпораций они способны быстро реагировать на изменения и предлагать рынку новые продукты и технологии. Это важно, потому что главные параметры конкурентоспособности в период постпандемии — скорость вывода нового продукта на рынок (time-to-market) и быстрая адаптация под изменяющиеся потребности потребителей. Например, Tesla запускает новые опции и исправляет претензии в режиме реального времени удаленно через обновления программного обеспечения.
— Растет спрос на новые решения, которые созданы за пределами корпораций. Достаточно посмотреть на статистику приобретения стартапов такими гигантами, как GE, Siemens, Autodesk, другими компаниями сопоставимого масштаба, — констатирует вице-президент, исполнительный директор кластера передовых промышленных технологий Фонда «Сколково» Алексей Беляков. — В стартапы инвестируют Росатом, Ростелеком, Сбербанк и многие другие. Количество сделок довольно большое. Крупные компании преследуют несколько целей — покупка конкурента, усиление линейки продуктов, выход на альтернативный рынок, повышение внутренней эффективности.
Речь идет уже не только об автоматизации отдельных этапов производства, а о внедрении цифровых технологий в сквозной процесс. Именно вокруг цифровой платформы построена соответствующая экосистема
Есть хороший пример — российский стартап по цифровизации нефтяных скважин Geosplit привлек 5 млн долларов от инвестгруппы UCP Ильи Щербовича, который вложится в компанию совместно с фондом Rusnano Sistema. Проект создает технологию маркерной диагностики нефтяных и газовых скважин. Но первенство принадлежит не производственным секторам, а менее консервативному финансовому сектору. Например, ВТБ в июле открыл третий набор технологических компаний в корпоративный акселератор в партнерстве с Фондом развития интернет-инициатив. Банк ищет инновационные решения в следующих направлениях: сервисы для розничных и корпоративных клиентов, инструменты маркетинга для увеличения продаж и улучшения клиентского опыта, решения для сбора и анализа данных клиентов, решения в области кибербезопасности, сервисы для сотрудников банка и другие. А Сбербанк, помимо внедрения в свою бизнес-модель новых элементов цифровой экономики (краудинвестинговые и краудлендинговые площадки), совершенствует свою экосистему за счет развития цифровых платформ электронной коммерции и совместного потребления (предоставление клиентам единого доступа ко всем платформам через мобильное приложение банка).
Четвертое — правовая среда для цифровизации. «Не получится создать соответствующую экосистему для цифровизации, пока не будут устранены пробелы в нормативной базе. Многие компании сталкивались с тем, что нет никаких нормативов, на основании которых можно поменять западное работающее программное обеспечение на российское. Придет Счетная палата и спросит, зачем вы поменяли одно ПО на другое», — привела пример Екатерина Солнцева.
— Мы так много говорим о цифровых двойниках. Их внедрение для моделирования и оценки различных сценариев позволит сократить количество отказов оборудования. Почему при производстве летательных аппаратов — самолетов, вертолетов — ряд натурных испытаний не заменить на цифровые? Потому что этот процесс завязан на регуляторику, — соглашается Алексей Беляков.
Пятое условие — развитие цифровых платформ, то есть агрегаторов. Речь идет уже не только об автоматизации отдельных этапов производства, а о внедрении цифровых технологий в сквозной процесс. Именно вокруг цифровой платформы построена соответствующая экосистема цифрового предприятия, включающая в себя поставщиков ресурсов и комплектующих, потребителей, а также сервисные и эксплуатационные службы. Данные об операционных процессах, их эффективности, управлении качеством и операционном планировании доступны в режиме реального времени. «Компании должны четко понимать, на что и в какой последовательности будут насаживаться цифровые инструменты, без этого не будет трансформации», — утверждает Роман Яковлев.
Пока активная цифровизация промышленности сдерживается нехваткой отечественного оборудования и специализированного программного обеспечения, не хватает свободного капитала, резюмируют участники дискуссии. Но ситуация будет меняться. Через пять лет появится тренд на роботизацию производственных процессов, а через десять лет начнется автономизация, будут появляться полностью автономные активы.
