Драматургия места
Современное искусство
Творческое осмысление уральской индустриальности способно объединить Большой Урал в художественной сфере
В Екатеринбурге проходит III Уральская индустриальная биеннале современного искусства (УИБСИ). Это мероприятие уникально как минимум масштабом: посетители только основной экспозиции исчисляются десятками тысяч, а если учитывать все выставочные площадки, параллельную программу, арт-резиденции и прочее, то число приобщающихся к современному искусству уральцев и гостей нашего региона перевалит за сотню тысяч. Рядовое, но сто?ящее событие в современном искусстве на Урале привлекает в среднем на два порядка меньшее количество зрителей.
Однако если говорить только о размере, рискуешь не выбраться с местечкового уровня. УИБСИ между тем периферийной не назовешь. Пожалуй, это единственная биеннале в мире, тема которой определяется самим регионом, его характером — индустриальностью. С самой первой выставки делались про Урал и для Урала, одной из первоочередных для устроителей стала задача вписать произведения искусства в исторические артефакты, в конкретные условия.
Фирменным аспектом Уральской биеннале стал выбор пространств для проведения выставок. Как правило, ими становятся исторические здания времен советской индустриализации и даже действующие производственные площади. Главный проект нынешней биеннале расположился в здании бывшей екатеринбургской гостиницы «Исеть», архитектурной доминанте екатеринбургского Городка чекистов — выдающегося памятника советского конструктивизма 1930-х годов (подробнее см. «Из воли Урала, труда и энергии»).
О том, как готовилось нынешнее мероприятие, мы беседуем с бессменным комиссаром Уральской биеннале Алисой Прудниковой.
Пространство
— Алиса, в этом году основной проект биеннале проходит в помещении бывшей гостиницы «Исеть», хотя прежде выставки располагались в здании типографии «Уральский рабочий». Есть недоумение по поводу выбора.
— Конечно, «Уральский рабочий» — в большей степени выставочное пространство, чем гостиница «Исеть». Мы не ушли из «Уральского рабочего» полностью: там осталась перформанс-платформа, он хорошо подходит для концертных и театральных мероприятий. Но, к сожалению, это здание сейчас в слишком ветхом состоянии. Мы не можем себе позволить размещать работы и водить зрителей в помещения, где ужасный уровень влажности, течет крыша, отслаивается от стен штукатурка и так далее. Кроме того, я считаю стратегически неправильным все время работать с одной и той же площадкой — мы ее уже несколько раз осмысливали и переосмысливали. А ничего нового, чего бы мне хотелось, с «Уральским рабочим» не происходит.
На «Исеть» выбор пал по воле случая.
Я как-то проходила мимо и увидела, что все окна в гостинице не горят. Меня это захватило, я выяснила, что гостиницы здесь нет уже с апреля 2013 года. Тогда я договорилась с Федеральным агентством по охране памятников, что перед тем, как начнется реконструкция «Исети», в помещении пройдет биеннале. Там мое предложение восприняли на ура, что меня сначала даже удивило. Оказывается, им давно был нужен какой-то флагманский проект, который бы обосновал их амбиции по ревитализации конструктивистских памятников архитектуры по всей России. Встретить такое понимание и единство в целях оказалось очень радостно.
Оттого помимо современного искусства мы сделали выставку-посвящение Городку чекистов, она располагается на 9-м этаже «Исети». Для этого собрали обширную рабочую группу из историков, архивистов, архитекторов, дизайнеров и просто неравнодушных жителей самого городка. Мне кажется, это очень важно — утвердить саму «Исеть» и Городок чекистов не только на архитектурной, но и на культурной карте города. Вроде бы о них все знают, но нам хотелось глубже погрузить людей в информационное поле, в те истории, которые в Городке происходили и с ним связаны.
Кстати, в середине декабря будет проходить IV Петербургский культурный форум, где особое внимание будет уделено 70-летию ЮНЕСКО в России. И самым крутым его результатом могло бы быть внесение нашего Городка чекистов в список наследия ЮНЕСКО.
— Тем не менее «Исеть» — не очень удобное выставочное пространство...
— И даже антивыставочное — комнатки и закоулки, номера по 6 — 12 кв. м. Здание строилось для неприхотливых советских чекистов, а не для выставок современного искусства. Для нас это был дополнительный вызов: так выстроить драматургию выставки, чтобы зрителю было интересно проходить коридоры и внимательно заглядывать в комнаты.
"Проявление" (Вонг Хой Чон)
У «Исети» есть и положительные черты: в номерах-комнатках ты можешь остаться с искусством тет-а-тет. Когда вокруг тебя большое выставочное пространство и ты по нему фланируешь, то задержка около работы становится вроде необязательной. Это, кстати, большая проблема всех видеовыставок: посетитель концентрируется на видео несколько секунд и, когда момент первичной аттракции проходит, движется дальше, так и не уловив смысла инсталляции. А камерное пространство гостиничного номера настаивает, чтобы ты с бо?льшим вниманием относился к работе.
В этом году мы пригласили двух кураторов: Бильяну Чирич и Ли Чженьхуа. Бильяна родилась в Сербии, но еще в подростковом возрасте уехала в Китай, сейчас она там абсолютно ассимилирована, живет в Шанхае и работает с азиатскими художниками. А Ли родился и вырос в Пекине, а живет между Пекином и Базелем. Эти кураторы совершенно по-разному восприняли «Исеть»: Чирич старалась убрать из номеров на своих этажах мебель и даже стены между комнатами, чтобы получился «привычный музей». А Чженьхуа не стал ничего трогать в номерах, решил оставить в них все как есть. И поставил своим художникам задачу приспособиться к этому пространству так, чтобы номер стал для них обжитым. Это тоже интересный подход, когда пространство не оформляется куратором, а задается изначально и его преобразование полностью отдано на откуп художникам.
Жаль, что мы как культурная институция по уставу не можем предоставлять гостиничные услуги… Несколько художников предлагали замечательные проекты, в которых они намеревались приглашать горожан пожить в специально оформленных ими пространствах. Вообще, когда я веду экскурсию по «Исети», то часто предлагаю людям лечь на кровать, посидеть в кресле или за столом — максимально вжиться в каждую комнату.
Тонкие материи
— С уходом из производственного здания (бывшей типографии) биеннале не растеряла индустриальность?
— Индустриальность биеннале заключается вовсе не в том, что мы делаем выставки на фабриках или заводах. Мне не хотелось бы столь прямолинейного восприятия. Меня интересует индустриальность как эпоха, как наше всеобщее наследие и как актуальная практика: мне интересна архитектура советского авангарда, как эта архитектура трансформируется в постсоветскую реальность. Это все можно назвать изучением индустриальности. И, кстати, тема нынешней биеннале — мобилизация. Она как раз связывает идеи, на основе которых строилось все это авангардное великолепие, с сегодняшним днем.
«Модель массы и взрыва» (Джомпет Кусвидананто)
Кстати, эту тему мы заявили еще в 2013 году, и посмотрите, насколько точно попали в информационную повестку дня: всевозможные призывы к мобилизации сегодня просто растворены в воздухе. С одной стороны, я в очередной раз прочувствовала силу искусства — оно действительно идет впереди остальных общественных процессов. С другой, конечно, грустно, что сегодня тема мобилизации обрела непосредственный милитаристский оттенок.
— Уловили ли этот оттенок азиаты-кураторы?
— Мне видится, что для обоих кураторов основного проекта мобилизация оказалась связанной в первую очередь с внутренними ресурсами человека. Как ты сам способен мобилизоваться на изменения, способен ли ты мобилизовать силы вокруг себя, чтобы произошло что-то важное для тебя. Так что это, скорее, история не про социологию, а про психологию. А второе — как сегодня информационные потоки формируют и мобилизуют общественное мнение, каким образом личность оказывается зависимой от эффектов воздействия медиа. И в итоге этого милитаристского духа, который можно уловить в русском понятии «мобилизация», на выставке, мне кажется, нет.
И, конечно, на выставке масса работ про город, про городские пространства, про влияния их на людей — это как некая неспециальная рамка проекта. Все мы сейчас живем в очень плотной урбанистической ткани, и сам город в большинстве событий — тех самых изменений, сломов — оказывается главным действующим лицом. Кстати, «Исеть» ведь очень значимый для города объект, который, ко всему прочему, задал еще и абсолютно новую оптику. Когда я впервые туда поднялась, я поняла, что биеннале тут надо делать только ради того, чтобы поднять людей на 9 этаж этой бывшей гостиницы и дать им посмотреть на Екатеринбург. Эта новая точка обзора действует как машина времени — когда смотришь на открывающиеся перспективы, из Екатеринбурга ты сразу переносишься в Свердловск.
— У вас нынче очень много видеоинсталляций. Почему?
— В основном это выбор Ли Чженьхуа. Его проект называется «Нет реального тела», он про медиа, виртуальную реальность, несуществующую материю. Куратор сам «цифровой», окружен гаджетами, глубоко интересуется философией дополнительной реальности и т.д. Поэтому на его этажах и получилось так много видео: для него обилие экранов это способ показать отсутствие в нашей жизни реальной материи.
«Вязание на спицах и крючком множества Мандельброта» («Куда бегут собаки»)
А еще Чженьхуа оказался важен для меня тем, что, во-первых, глубоко прочувствовал и признал ценность «Исети» как памятника архитектуры, и, во-вторых, обратил особое внимание на художников из Екатеринбурга. Поэтому у него в проекте большое количество наших художников: арт-группа «Злые», творческое объединение «Куда бегут собаки», Вова Селезнев, Катя Поединщикова, Саша Салтанова, Сергей Рожин и Слава ПТРК. На предыдущих биеннале кураторов приходилось едва ли не насильно приводить к местным, а здесь работа с екатеринбуржцами оказалась построена намного живее.
— Как шла работа на арт-резиденциях?
— В программе арт-резиденций была реализована как раз та самая логика работы с действующими промышленными объектами. В этом году в программе арт-резиденций участвовали 11 городов: девять из Свердловской и два из Челябинской области. (В Челябинскую область мы, кстати, вышли впервые. И это экстенсивное развитие для нас тоже очень важно, потому что биеннале — это не только про Екатеринбург, но про Урал в целом, про нашу горнозаводскую цивилизацию.) И вот 15 художников со всего мира, которые выиграли наш конкурс арт-резиденций, поехали по этим 11 городам. Причем в каждый город они вживались: программа арт-резиденций длилась около двадцати дней. Понятно, что ни одна идея из тех, с которыми художники ехали к нам сюда, после этой программы не осталась без серьезных изменений. Так что то, что мы сейчас видим в «Исети», — это не просто абстрактные соображения, это мысли и образы, пропущенные через многодневное путешествие по уральским городам. А сколько историй про Урал разъехалось по всему миру вместе с ними, не пересчитать.
— Расскажите, пожалуйста, о параллельной программе.
— В этот раз у нас участвуют 53 площадки, среди них есть даже пермская — Музей советского наива. Пионер и чемпион — Нижний Тагил, где проходит четыре проекта. В городе сложилась удивительно живая художественная ситуация: там сформировалась команда молодых ребят, которым сейчас чуть больше 20 лет, они просто фонтанируют идеями. Конечно, это зачастую очень маргинально, это андерграундные практики. Тем не менее они сразу получили поддержку всех институций: договорились с тагильским кинотеатром «Россия», сделали в нем перформанс и поставили инсталляцию; в библиотеке появилась художественная галерея; персональные выставки ребят проводит местный музей ИЗО; мы их в меру сил вывозим на всевозможные мероприятия. А Тагил — город, в котором, как мне кажется, жить очень непросто, он имеет какую-то давящую энергетику. И как здорово, когда классные молодые ребята перебивают это ощущение; они никуда не хотят из Тагила уезжать, им нравится работать в этом городе, он их вдохновляет. Мне очень интересно и приятно наблюдать, как искусство прорастает в «тяжелых» индустриальных центрах, и от Тагила у меня, пожалуй, одно из самых светлых впечатлений за вернисажную неделю.
«Пещерная живопись» (9mouth)
Низшие материи
— Экономическая ситуация на вас повлияла?
— Очень сильно. Когда экономическая ситуация начала резко ухудшаться, наш бюджет сначала сразу был вдвое сокращен, а потом еще не раз скорректирован. В результате Министерство культуры РФ дало 8 млн рублей, еще столько же совместно — город и область. Итого 16 миллионов, которые составили основу финансирования проекта. Кроме того, до 8 марта 2015 года мы вообще не были уверены в базовом финансировании: не было подтвержденного от Минкульта.
— А спонсоры?
— Работа со спонсорами в этом году была просто катастрофической. Да, у нас есть спонсоры и в этом году, но большинство партнеров, которые сначала давали добро, после очередной волны девальвации рубля в минувшем августе послетали. А это как раз перед началом основного проекта. И потом, девальвация и по нам очень сильно ударила: как раз в августе нужно было привозить всех художников, а международные авиабилеты рассчитываются в долларах… Короче, конец лета был ужасным.
В результате бюджет сложился даже меньше, чем в 2010 году, — в целом он получился где-то 25 миллионов. Но вроде бы нам и с таким бюджетом удалось справиться. Спасало то, что у нас никогда не было амбиций работать в формате лакшери. Тем не менее держать пафос и планку мирового биеннального движения удается непросто. Потому что, например, средний бюджет европейской биеннале — 3 млн евро. Так что надо понимать, что, с одной стороны, мы все такие классные, позиционируем себя в конкуренции, скажем, с Сиднеем, но, с другой стороны, мы с ними живем просто в разных мирах.
Тем не менее мы выиграли тендер на проведение программного комитета Международной биеннальной ассоциации (International Biennial Association) — он прошел в Екатеринбурге 7 — 8 октября. Биеннальщики со всего света, от Гаваны до Сиднея, приехали к нам сюда и обсуждали, что биеннале как культурное событие дает своей территории. Все эффекты — положительные и отрицательные, опыт городов, где биеннале проходят по нескольку десятилетий, все это можно было услышать из самых первых уст здесь у нас. Это тоже очень крутая история, которую удалось пролоббировать благодаря нашей Уральской биеннале.
