Да не оскудеет земля русская
Реформа экономики: инструменты для роста
Российская экономика деградирует — это факт. Чтобы вытащить страну из рецессии, нужно добиться эффективности госуправления, изменить парадигму денежно-кредитной политики и подготовки кадров, сформировать четкий план развития технологий и усилить роль городов
Третий Тюменский инвестиционный форум (прошел 4 марта) впервые стал одной из наиболее значимых региональных площадок для обсуждения экономической политики России.
— В конце февраля Минфин выпустил прогноз социально-экономического развития страны до 2030 года, в котором указал, что следующие 15 лет наша экономика будет расти на 1 — 1,3%, что, по сути, означает деградацию, — обрисовал контекст генеральный директор медиахолдинга «Эксперт» Валерий Фадеев. — Чиновники говорят, что это консервативный вариант прогноза и что существует целевой сценарий. Но найти последний так и не удалось. В октябре 2015-го свой прогноз на три года выпустило Минэкономразвития. По базовому сценарию, в 2016-м ВВП должен прирасти на 0,7%, по консервативному — упасть на 1%, в 2017-м он может увеличиться на 1,3 — 1,7%. Печально, что и в том, и в другом документе основным параметром, влияющим на развитие ситуации, является цена углеводородов. Это означает, что мы пребываем в идейном тупике. Добывающая отрасль — это всего 10% ВВП, но если включить телевизор, то только и слышишь «стоимость нефти, курс доллара, курс доллара, стоимость нефти». Как будто все в жизни крутится вокруг двух параметров. Это порочная повестка дня, которую пора менять.
Посыл поддержал губернатор Тюменской области Владимир Якушев, констатировавший, что модель экономического роста, которую страна эксплуатировала в 2000-е, исчерпала себя на стыке 2012 — 2013 годов:
— Апологеты так называемой либеральной модели все еще считают, что нас простят, а нефть вырастет в цене. Не простят и не вырастет. А если даже простят и вырастет, то необходимого толчка для роста экономики мы не получим. Очевидно, что во многом рост предыдущего периода был связан с увеличением потребления. Но спрос в значительной части удовлетворялся за счет импорта, что мешало полноценному развитию собственных промышленности и технологий. Нам нужны новые качественные решения, меняющие не отдельные нормативно-правовые документы, но сам экономический уклад.
Эти высказывания довольно точно передают настроение всего форума. За редким исключением (см. «Инвестиционный тупик», с. 12) его участники старались сосредоточиться на позитиве и созидании, поиске конкретных (что важно) инструментов трансформации экономической политики, позволяющих преодолеть застой.
Снять удавку
Условно все предлагаемые решения мы разбили на пять групп. Первая (и, пожалуй, ключевая) касается изменения финансовой и фискальной политики государства.
— От кредитно-денежного сжатия мы должны перейти к эмиссионному стимулированию, которое позволит экономике дышать, — заявил сопредседатель «Деловой России» и федеральный бизнес-омбудсмен Борис Титов. — Мы не пользуемся этой возможностью, боясь фантома под названием «большая инфляция». Но надо четко понять две вещи. Первая — инфляция в России носит немонетарный характер. Реальные доходы населения и расходы государства снизились, соответственно спрос со стороны конечных потребителей упал. Никакого давления на предложение он не оказывает. Цены на полках у нас растут из-за увеличения издержек производителей. Это произошло из-за резкого удорожания импорта, повышения стоимости кредитов и тарифов госмонополий, низкой конкуренции на многих рынках. Вторая вещь — экономика России хронически недофинансирована. Коэффициент монетизации в нашей стране в 2015 году составлял примерно 45%. Для сравнения: показатель США — около 90%, стран Восточной Европы — 60 — 80%, Китая — 195%. Отсюда вопрос: как дальше бороться с инфляцией — съеживая денежную массу и иссушая экономику или все же стимулируя предложение для снижения издержек. Мы считаем, что из средств ЦБ на поддержку прежде всего промышленности, строительного сектора и малого бизнеса необходимо выделить 1,5 трлн рублей.
В Тюменском инвестфоруме приняли участие представители 12 государств. Площадка собрала более 700 экспертов
О политике количественного смягчения в России говорят далеко не первый год (см., например, «Как вывести рубль из чужого поля»). Однако, как предсказывал в отношении подобных идей Махатма Ганди, сначала апологетов никто не замечал. Чуть позже над ними стали смеяться. Теперь процесс перешел в плоскость споров (следующим этапом, по Ганди, должна стать победа).
Помимо разгона инфляции, противники запуска печатного станка указывают на высокие риски нецелевого расходования средств.
— Мы видим два механизма нейтрализации этих рисков, — комментирует Борис Титов. — Первый — финансирование проектов через институты развития. Положительный пример есть — это Фонд развития промышленности, получивший заявки в сумме на 600 млрд рублей. Аналогичные структуры можно создать, например, в сельском хозяйстве или в строительстве. Второй механизм предполагает привлечение банков и кредитование инвестпроекта под залог облигаций. Обязательное условие — привлечение аудиторов для оценки бизнес-плана и института развития для предоставления гарантии (подробнее см. «Пример канала целевой денежной эмиссии ЦБ РФ»). В итоге у проекта остаются только коммерческие риски. Безусловно, для реализации этой схемы придется менять работу ЦБ, за что нас тоже часто критикуют. Но мы убеждены: регулятор должен заниматься таргетированием не только инфляции, но и экономического роста, а также отслеживать ставки по кредитам и бороться с тем, чтобы они находились в рамках заданных критериев. Это не ноу-хау, так работают Центробанки во всем мире.
В налоговой политике также необходимо совершить разворот на 180 градусов. Надо сменить ориентир с обирания бизнеса на его развитие — это утверждение красной линией прошло через весь Тюменский форум. Предлагается следующее: налоговый зачет 25% стоимости оборудования; регрессивная шкала социальных страховых платежей в зависимости от уровня производительности труда; вывод из-под налогообложения всех расходов на НИОКР; снижение страховых платежей, налога на прибыль, НДС; увеличение налогов на потребление и сырьевую ренту; перечисление экспортерами налогов в бюджет в иностранной валюте; введение налога на покупку валюты для компаний-неимпортеров.
Росту должна быть подчинена и бюджетная политика.
— Финансирование развития должно стать приоритетной задачей, несмотря на кризис и дефицит бюджета, — утверждает Борис Титов. — Для этого необходимо отобрать ресурсы у бюджета стабильности в пользу бюджета развития. При этом допустим умеренный (в пределах 4 — 5%) дефицит, финансируемый за счет наращивания госдолга. Кроме того, нужно расширить заимствования на внутреннем и внешнем рынках (в том числе под обязательства инфраструктурных и промышленных компаний).
В «Деловой России» также предлагают изменить парадигму межбюджетных отношений и за счет перераспределения доходов увеличить самостоятельность регионов и муниципалитетов. Идея далеко не нова. Так, об этом практически на каждой конференции АЦ «Эксперт» твердит директор региональной программы Независимого института социальной политики Наталья Зубаревич (см. «Зажатый нерв»). Той же мечтой на протяжении последних пяти лет грезит директор Института реформирования общественных финансов Владимир Климанов.
Что касается конкретики, на форуме рассматривалась такая схема: на федеральный уровень отправлять только часть НДС (или налога с продаж при его введении), НДПИ, акцизы (в том числе на алкоголь), таможенные пошлины, налог на имущество, экологические и прочие спецналоги. В городе предлагалось оставить 50% НДФЛ (собираемого по месту жительства), 50% единого сельхозналога, 50% налога на землю и недвижимость физлиц.
Губернатор Тюменской области Владимир Якушев: «Нам нужны новые качественные решения, меняющие не отдельные нормативно-правовые документы, но сам экономический уклад».
Большинство изложенных инициатив — революционны. Пойдет ли на их реализацию власть — вопрос. На прошлой неделе стало известно, что премьер-министр Дмитрий Медведев распорядился собрать рабочую группу, посвященную обсуждению и доработке программы «Экономика роста» (создана Столыпинским клубом «Деловой России», в нее вошли предложения по изменению фискальной и финансовой политики).
Как написал в своем блоге завотделом международных рынков капитала ИМЭМО Яков Миркин, «это отчаянная попытка выработать либеральную, рыночную, прагматичную альтернативу официальной политике “экономики запретов” и “дележа сжимающегося пирога”, той самой политике, которая ведет нас вниз, к огосударствлению, к командной экономике, к нарастанию всех видов социальных рисков».
— Удастся ли что-то сделать — Бог весть. Утонет ли все это в том, что никто не слушает друг друга и начинает проклинать с порога, не выслушав и не пытаясь вдуматься в суть? Когда самые простые, ясные, почти крестьянские вещи отвергаются автоматически условными рефлексами. И при этом начинают поливаться — нет, не благотворным дождем. В этом интрига, — резюмировал ученый.
Плановая технократия
Вторая группа трансформационных решений касается развития собственных технологий.
— Мы абсолютно уверены в необходимости внедрения элементов госпланирования в наиболее важных для жизнедеятельности страны областях, — заявил Владимир Якушев. — Речь о разработке планов индустриализации, развития инфраструктуры и технологий, увязанных с бюджетными возможностями и намерениями крупных игроков. План индустриализации должен включать все проекты модернизации действующих и создания новых производств с расстановкой их по субъектам РФ и с определением конкретных мер господдержки. Это позволит сконцентрировать на таких проектах ресурсы и льготы, а также выстроить под них инвестпрограммы сетевиков. Будет абсолютно понятно, кому, сколько и когда нужно специалистов и какого они должны быть уровня подготовки. Что хотелось бы увидеть в долгосрочном плане? Прежде всего исчерпывающий перечень критично важных и перспективных для страны технологий. Они должны быть распределены между госзаказчиками, в документе необходимо указать сроки их получения и внедрения.
Глава Тюменской области сделал две важные оговорки. Первая — изоляционистская политика порочна: для развития технологий, по которым у России нет готовых наработок (либо они утрачены, и их восстановление с экономической точки зрения нецелесообразно), должны быть привлечены иностранные исполнители. В этом плане перспективным выглядит стимулирование покупки российскими компаниями иностранных малых инновационных фирм и институтов, которые имеют в портфеле пока недооцененные патенты и разработки (правда, не ясно, как определить их перспективность).
Вторая оговорка — плановость не равна Госплану. Якушев: «Во избежание спекуляций на тему ущемления частной и рыночной экономики сразу замечу, что я не говорю о мерах жесткого регулирования. Мы прошли этот этап в ХХ веке, возврат в то время невозможен. Но чем тщательнее мы будем планировать, а самое важное — предопределять развитие и темпы роста экономики, тем больший эффект получим».
Крупный бизнес с губернатором согласен. По мнению директора департамента стратегического развития компании «Сибур» Дмитрия Колобова, развитие собственных технологий (и замещение импортных разработок) — это скаутский марафон, который совместными усилиями должны пройти государство, инвестор и поставщик решений. В одиночку его пробежать не получится.
— Почему мы говорим о необходимости создания «дорожных карт» локализации тех или иных технологий? — комментирует Дмитрий Колобов. — Потому что это длительный процесс. Например, в нефтехимии он занимает пять-десять лет (некоторые эксперты говорили о 12 — 15 годах. — Ред.). Он включает цикл НИОКР, проектирования, поставки, внедрения, подготовки кадров. На опыте строительства «Тобольск-Полимера» и Запсибнефтехима (суммарный объем инвестиций — 10 млрд долларов) могу сказать: только 26 — 28% закупок пришлось на отечественные компании. Думать, что эту цифру можно легко нарастить до 40 — 50% опрометчиво. Если у нас нет разработок — давайте привлекать лучшие технологические силы мира. В этом нет ничего зазорного. Давайте перенимать опыт других стран, например, Китая, который последовательно и целенаправленно вкладывает деньги в интересные ему научно-технические области.
Президент Центра промышленного дизайна и инноваций «АстраРосса Дизайн» Владимир Пирожков попытался обозначить технологические тренды, которые будут актуальны следующие 35 лет:
— Население планеты превысит 9,5 млрд человек, около 80% людей будет жить в городах, 55% собираются быть средним классом. Соответственно, любые разработки, связанные с потребительским сектором, только наберут популярность. Человечество столкнется с нехваткой питьевой воды, пахотных земель, дефицитом ресурсов и материалов. Появится феномен образованной безработицы. Конкуренция на всех рынках ужесточится. И если мы не хотим быть на задворках этого мира, нам необходимо делать ставку не на импортозамещение, а на опережающее развитие, не на модернизацию, которая являет собой усложнение во времени, а на инновации — доведение технологии до оптимальной сложности и переход на принципиально новый уровень. Грубо говоря, от наперстка — к швейной машине, от швейной машины — к 3D-принтеру.
Технологии будущего, по мысли участников форума, связаны с интерактивными системами, умными материалами, виртуальными мирами, созданием новых форм жизни, наноботами, передвижением в пространстве, промышленным интернетом вещей.
— Мы уверены, что технологическое развитие страны должно идти в двух направлениях, — итожит Борис Титов. — Первое — рост производительности труда и модернизация действующих производств. Второе — новая индустриализация, развитие новых для российской экономики секторов и ниш, как в традиционных, так и инновационных отраслях.
Инженеры и практика
Третья группа решений связана с обеспечением экономики кадрами. Дмитрий Колобов отметил: у России высокий технологический потенциал, но некоторых специалистов нам нужно готовить с нуля. Гендиректор Агентства стратегических инициатив Андрей Никитин обострил проблему:
— Бессмысленная и беспощадная конкуренция регионов путем предоставления инвестору налоговых льгот в скором времени затихнет сама собой. Потенциал этих дисконтов практически исчерпан. Компании будут вкладываться в те территории, где есть подходящие для них кадры. И это один из центральных приоритетов на ближайшую перспективу. Что могу точно сказать — с рабочими у нас беда. Мы не так давно составили таблицу, в которой сравнили результаты российских и мировых победителей соревнований World Skills. В 80% случаев первые значительно (иногда кратно) уступают вторым. То есть наши специалисты в большинстве своем не соответствуют требованиям современной экономики. Возьмем токаря. На мировом чемпионате его оценивают по четырем параметрам: проектирование изделия, программирование станка, изготовление детали, обустройство и чистота рабочего места. Что у нас? Проектированием занимается проектировщик, станком — технолог. Ребенка в лучшем случае учат качественно вытачивать тот или иной элемент. Не более. На мой взгляд, главный вызов, который стоит сегодня перед Уралом и промышленностью в целом, — резкое повышение качества работы ссузов. Сделать это можно путем внедрения дуального образования.
В Тюменской области, к слову, по нему уже пошли. Этому есть как минимум два ярких подтверждения. Первый — партнерство Ялуторовского агроколледжа и немецкой аграрной академии Дойла из Нижней Саксонии: немцы разработали программу дуального образования для механиков-трактористов. Второй — трансформация образовательной модели Тюменского лестеха. «В рамках этой модели руководители предприятий, для которых техникум готовит специалистов, имеют право на корректировку под свои нужды образовательного плана и аттестации преподавателей, — замечает Владимир Якушев. — Учителя обязаны регулярно проходить трехмесячную стажировку на предприятиях отрасли. А ведущие специалисты этих предприятий временно идут преподавать в техникум. При этом им сохраняется оплата труда на постоянном месте работы».
Тюменский опыт интересен еще одним подходом, который заключается в формировании многоуровневых образовательных комплексов и реализацией сквозных проектов, затрагивающих ссузы, вузы, учреждения дополнительного образования и школы.
— Мы прекрасно понимаем, что формирование ранней инженерной ментальности — один из главных факторов получения квалифицированных специалистов, — говорит первый проректор Тюменского государственного нефтегазового университета Олег Данилов. — Мы в партнерстве с Газпромом, Ростехом и ЛУКойлом создали школу инженерного резерва, читаем ученикам 10 — 11 классов лекции по физике, математике, черчению, робототехнике. Они проходят практику на предприятиях, участвуют в творческих лабораториях.
Заместитель генерального директора союза «Ворлдскиллс Россия» Светлана Крайчинская подводит черту: в постиндустриальную эпоху система инженерного образования должна соответствовать трем требованиям. Первое — не массовое, а скорее мелкосерийное производство специалистов. Второе — оперативность (каждый год знания в различных сферах обновляются на 15 — 30%, в итоге, например, средний магистр после окончания вуза должен снова идти учиться). Третье — технологичность подготовки и ее нацеленность на результат.
Олег Данилов добавляет к этому игру на опережение: «Студенты должны получать знания в области проектирования производств, новых материалов, интеллектуальных систем и разработки софта. Таковы ключевые тренды мировой и отечественной промышленности. Если университеты в них не встроятся, они окажутся в числе лузеров».
Город золотой
Четвертая группа решений касается территорий. Мы в который раз заявляем: ключевым элементом глобальной конкурентоспособности в ближайшие годы станут города. Муниципальный чиновник — первый человек, с которым сталкивается инвестор. Именно на развитии городов (и агломераций), на росте их значимости и самостоятельности должен быть сделан акцент. Но в России вертикаль «федерация — регион — город» незыблема. И с этой точки зрения опять-таки весьма любопытен тюменский опыт. Он подразумевает реализацию семи шагов.
Председатель Госдумы РФ Сергей Нарышкин (в центре), открывая инвестфорум, заметил: «Нам надо сформировать четкую национальную идею с учетом экономических реалий. Потому что федеральный бюджет 2017 года примут новоизбранные депутаты. Времени на раскачку у них не будет»
Первый — создание системы коммуникаций и четкого алгоритма взаимодействия органов местной, региональной и федеральной власти, институтов развития и ресурсоснабжающих организаций. Соглашение между этими структурами предполагает включение режима наибольшего благоприятствования для любого инвестора и содержит полный реестр всех инвестпроектов (что позволяет четко видеть возникающие проблемы).
Второй и третий шаги заключаются в определении для всех муниципалитетов показателей роста экономики, к которым им необходимо стремиться, и введении системы рейтингования (интегральный показатель учитывает число инвестпроектов и мнение бизнеса о качестве услуг).
Шаг четвертый — формирование системы стимулов и антистимулов. К первым относится премирование глав городов и повышенный лимит при распределении бюджета развития. «По джентльменской договоренности, глава муниципалитета, занявшего последнее место в рейтинге, покидает свое кресло», — говорит Владимир Якушев.
Пятый шаг — передача главам муниципалитетов полного набора лучших практик, которые используются в других передовых регионах и городах. Шестой — выстраивание комплексной системы поддержки проектов. Любой инвестор получает право на пользование полным пакетом помощи: от предоставления (без торгов) земельного участка до получения налоговых льгот, отраслевых субсидий и инвестиционных займов под 7% годовых.
Седьмой шаг — формирование отдельных планов развития (с конкретными проектами и ответственными за их реализацию) для каждой территории.
Слишком простая система
Наконец, пятая группа решений связана с качеством управления реформами и эффективностью госуправления в целом. О второй последние пару лет дискутируют очень много. Потому в этот раз мы ограничимся одной цитатой Андрея Никитина:
— Есть правило, согласно которому управляющая система не может быть проще системы управляемой. В корпоративном секторе сегодня активно внедряются новые подходы, формируются проектные команды, матричные структуры. Уровень развития системы госуправления значительно ниже. Она совершенно не соответствует требованиям, которые к ней предъявляет бизнес. Реакцией на этот факт стало поручение президента внедрить в регионах проектное управление. Получилось только у двух областей — Белгородской и Тюменской.
Тема управления реформами не так избита. В «Деловой России» уверены: принципиально отделение ветви, занимающейся развитием, от ветви, отвечающей за текущее состояние экономики. Борис Титов даже предлагает создать специальный Центр управления развитием с особыми полномочиями, подчиняющийся напрямую президенту.
Однако это спорный ход. В правительстве на смысловом уровне такое разделение уже есть: текучка за Минфином, развитие — за Минэкономразвития (и министерством по развитию Дальнего Востока).
Еще три элемента: утверждение среднесрочной программы восстановления роста, внедрение системы индикативного планирования (способной прогнозировать объемы производства и спроса, потребности в инфраструктуре и ресурсах) и опять-таки проектное управление.
***
О правильности и эффективности предложенных инструментов, безусловно, можно спорить. Бесспорно, на наш взгляд, одно — положительный результат может дать только системная работа. Одна, две и даже три меры, какими бы красивыми они ни выглядели, не способны выдернуть экономику из болота и дать импульс инвестпроцессу.
Дополнительные материалы:
|
Инвестиционный тупик Российская экономика может прирастать на 5 — 7% ежегодно в течение следующих десяти лет, но для этого нужно сменить финблок правительства и руководство ЦБ, считает президент Фонда экономических исследований Михаил Хазин
В 2014-м власти Штатов остановили печатный станок. В результате действовавший более 30 лет механизм стимулирования спроса и финансирования инноваций за счет будущего потребления перестал работать. Чем его заменить, пока непонятно. Для мировой экономики наступил кризисный момент. Инвестиционный процесс тормозит. В этой ситуации вложения, например, в прорывные технологии становятся опасными — они просто не окупятся. Теперь о России. У нас есть мощнейший инструмент рефинансирования экономики и восстановления инфраструктуры — импортозамещение. До девальвации, устроенной ЦБ, мы ввозили товаров примерно на 400 млрд долларов в год. 200 миллиардов из них — ширпотреб, который не требует применения особых технологий. Под эти инвестпроекты мы можем получить около 2 трлн долларов инвестиций с отдачей 10%. По нынешним временам — чрезвычайно привлекательные условия. Это на ближайшую десятилетку обеспечит рост экономики России на 5 — 7% в год. Безусловно, чтобы реализовать этот план, придется железной рукой запретить импорт всех замещаемых товаров. Что нам мешает реализовать политику роста? Экономическая власть, сформированная в России в начале 90-х по указке администрации Клинтона. Гайдар, сменивший Явлинского, сделал упор на внешние вложения, внутренние рублевые инвестиции с 1991 года оказались под запретом (исключение — период 1998 — 2002 годов, когда экономикой рулили Маслюков и Геращенко, а потом один Геращенко). Но у долларовых заимствований есть одна особенность — отдавать их нужно тоже в долларах. К концу 2012-го (когда рост экономики страны резко замедлился) почти вся валюта уходила на возврат уже сделанных инвестиций. По конституции, одна из главных задач Центробанка — обеспечивать стабильность рубля. Но по устойчивости нацвалюты Россия в 2015 году заняла последнее место в мире. Я уверен: даже если бы главный финансовый институт совершал хаотические бессмысленные действия, мы бы оказались где-то в середине списка, но не в его конце. Таким образом, ЦБ за счет наших ресурсов обеспечивает стабильность долларовой системы. Еще один показательный момент — Россия единственная страна в мире, где в кризис повышают налоги. Хотя президент призывал к обратному. Очевидно, что людям, формирующим нашу экономическую политику, Путин не указ. Получается как в басне Крылова: а Васька слушает да ест. И вы хотите с этим ЦБ и этим правительством реформ? Экономическую политику не изменить, если оставить у руля тех, кто сегодня ею управляет. Теоретически Россия и ее соседи — единственный в мире регион, способный заметно расти ближайшие 10 — 15 лет. Но нам этого делать не позволяют. И последнее замечание для тех, кто считает, что печатать рубли нельзя, так как это спровоцирует рост инфляции. У нас перед глазами есть не гипотетический, а реальный пример — Казахстан, который за счет эмиссии сумел организовать внутренние инвестиции и обеспечить рост. |
— Мировая экономика оказалась в ситуации, которой не наблюдалось последние 500 лет. Пять веков человечество жило в рамках модели разделения и углубления труда. Но сегодня она себя исчерпала. Причина — в ее тесной связи с объемом сбыта: чем он больше, тем более сложные технологии окупаются. Сужение рынка дает обратный эффект. И мы это прекрасно видим на примере СССР. После распада страны было потеряно колоссальное количество разработок, которые мы теперь не то что запустить в производство, а даже восстановить не можем.
Таблица. Показатели стран, совершивших значительный рывок в развитии
