Коперниканский переворот в экономической политике

Новая экономическая реальность

Зарождение и закат инвестиционной эпохи начала XXI века на страницах «Эксперт-Урала»

Первый номер журнала «Эксперт-Урал» вышел в мае 2000 года — на заре эпохи, экономически благоволившей России так, как прежде не случалось десятилетиями. На рубеже веков мировые сырьевые рынки взяли курс на уверенное развитие; крупные отечественные предприниматели почувствовали вкус валютной выручки и осознали свои конкурентные преимущества перед западными конкурентами. Ориентированная на экспорт отечественная добывающая промышленность пошла в невиданный рыночный рост. Чтобы системно отслеживать траекторию подъема, мы запустили тогда два масштабных ежегодных исследования, которые остаются нашими фирменными проектами и по сей день, — это рейтинг крупнейших предприятий и рейтинг основных экспортеров Урала и Западной Сибири.

С лагом в несколько бизнес-циклов за сырьевиками-экспортерами стали подниматься смежные сектора: строительство, логистика, финансовая инфраструктура. А у нас появились первые в регионе системные ежеквартальные исследования соответствующих секторов: ренкинги застройщиков, банкиров, страховщиков нашего макрорегиона.

Монтаж корпуса нового реактора на быстрых нейтронах на Белоярской АЭС: БН-800 — это решение глобальной задачи обеспечения гражданской ядерной энергетики топливом на практически неограниченный срок

В первые годы почти вся вдруг выросшая прибыль изымалась и попросту проедалась: основная доля — акционерами, кое-что перепадало только зарождавшемуся тогда классу эффективных менеджеров. Со временем все больше средств транслировалось ниже по ступеням экономического табеля о рангах. А еще через год-другой вспыхнул пожар потребительского кредитования: все бо?льшие пласты работников получали возможность утолить десятилетиями копившийся потребительский голод. Жажда консюмеризма оказалась велика: почти все первое десятилетие XXI века доходы населения и потребительский сектор экономики росли более динамичными темпами, чем объемы промышленного производства. В обществе начался складываться невиданный прежде «средний класс», который в отечественных реалиях, особенно поначалу, напоминал, скорее, наедающуюся прослойку. И снова одним из первых отечественных исследований нового социального явления стал фундаментальный «экспертовский» проект «Стиль жизни среднего класса в 2001 — 2005 годах».

Поначалу промышленники наращивали объемы производства на доставшихся в наследство от советской экономики старых производственных мощностях, но вскоре стало ясно, что рост мирового спроса — не кратковременный всплеск, и чтобы продолжать снимать с него финансовые сливки, неплохо бы задуматься о технологиях, точнее, об их обновлении — поднялась инвестиционная волна. «Если в 2003 — 2004 годах в промышленном секторе региона было запущено порядка 70 крупных инвестпроектов на общую сумму свыше 5 млрд долларов, то в 2005 — 2006 годах их количество достигло 120, а сумма запланированных инвестиций перевалила за 15 млрд долларов. Среди проектов — разработка Уватского месторождения ТНК-ВР в Тюменской области (свыше 2 млрд долларов), строительство завода глубокой переработки нефти Сургутнефтегаза (1 млрд долларов), создание совместного предприятия группы ВСМПО-Ависма с Boeing (пока 60 млн долларов), запуск современнейшего электросталеплавильного комплекса на 1 млн тонн стали Максигрупп (свыше 200 млн долларов) и множество других», — писали мы, запуская одну из знаковых на тот период для нашего журнала рубрику «Инвестиционные проекты Большого Урала».

На базе Бованенковского нефтегазоконденсатного месторождения с запасами в 5 трлн кубометров газа с нуля построен первый на Ямале и во многом уникальный газодобывающий промысел. Ни одна страна в мире не создавала ничего подобного в арктических широтах. Сформирована полноценная система промышленного и жизнеобеспечения с промбазами, автомобильными дорогами, электростанциями и вахтовым поселком

В то же время власти стали стремиться придать разрозненным всполохам очертания системного процесса — в России начала оформляться осознанная экономическая политика, которая со временем стала определять фарватер движения государства в целом. Государственное информационное поле почти целиком заняли ньюсмейкеры из промышленных, торговых и финансовых ведомств, ориентиры национального развития задавались в терминах экономического роста. Фирменным лозунгом того времени навсегда останется призыв 2003 года удвоить национальный валовой продукт к 2013-му.

Апогея отечественный инвестиционный бум достиг к 2007 году. «Если все проанализированные нами проекты будут реализованы в заявленные инициаторами сроки (а большинство запланированных должно быть пущено в промышленную эксплуатацию и выведено на проектную мощность к 2012 — 2013 годам), то суммарный ВРП Урало-Западносибирского региона (без учета ХМАО и ЯНАО) увеличится в текущих ценах с 107 млрд долларов в 2006 году до 150 миллиардов в 2012-м. Естественно, увеличение ВРП будет происходить не исключительно за счет рассматриваемых проектов. Однако уже только они смогут увеличить суммарный ВРП региона к 2012 году более чем на 40% к уровню 2006 года. Среднегодовой темп прироста, обеспечиваемый этими проектами на 2007 — 2012 годы, составит 5,6%, причем пик роста (9,2%) придется на 2009 год. Чемпионами в гонке за ВРП выйдут: Тюменская область — общий прирост ВРП до 2012 года 60%, Свердловская и Челябинская — по 51%, Оренбуржье — 47%», — прогнозировали мы в преддверии 2008 года.

«Уральские локомотивы» за десять лет превратились из предприятия по модернизации советских электровозов в лидера транспортного машиностроения России

Замирание

«Октябрь 2008 года стал первым месяцем, отразившим влияние кризиса на реальный сектор экономики и, что самое важное, на промышленность страны. <…> В Урало-Западносибирском регионе в эпицентре провала оказались крупнейшие промышленные территории: Челябинская область (спад по официальным данным Росстата — 11,6%, по нашей оценке — 11,3%), Свердловская область (спад по Росстату — 8,4%, по нашей оценке — 11,7%), Пермский край (7,4% и 7,5% соответственно). Вспомните: по результатам первого полугодия промышленный рост во всех перечисленных областях перевалил за 7%, обогнав как среднеуральские, так и среднероссийские показатели. <…> Наиболее неприятна ситуация в черной металлургии: по данным Лондонской биржи металлов (LME), цены на сталь за август — октябрь упали в 3 — 3,5 раза, причем только за октябрь на средиземноморском рынке с 520 до 252 долларов за тонну, а на азиатско-тихоокеанском — с 510 до 270 долларов», — рапортовали мы в конце 2008 года.

2009-й прошел в том же кризисном ключе: в отличие от напрогнозированных нами 9,2% прироста валовой продукт макрорегиона провалился на сопоставимую величину. А первое место по частоте мелькания в публикациях вместо прежнего — «инвестиции» заняло словечко «оптимизация».

От шока удалось оправиться за пару лет. По итогам первого квартала 2010 года оживление деловой активности, начавшееся в конце 2009-го, потихоньку превратилось в восстановительный рост, а к середине лета-2010 промышленность Урала и Западной Сибири поднялись до уровня 2007 года. Мы обрадовались и принялись трубить в ожидании нового инвестиционного рывка. Но не тут-то было. Вдруг выяснилось, что экономический рост более не в фаворе у отечественного правительства, фокус внимания теперь оказался смещенным в плоскость социальной стабильности. Казна беднела: программы поддержки бизнеса сворачивались, денежно-кредитная политика ужесточалась.

Морской порт Сабетта по завершении строительства всех очередей сможет круглогодично обрабатывать около 30 млн тонн грузов и займет вторую строчку в рейтинге портов РФ в Арктическом бассейне

Еще в острую фазу кризиса основной целью государственной деятельности было недопущение социальных волнений любой ценой: на организацию временных работ и пособий были потрачены немалые бюджетные средства. Помощь экономическим агентам, конечно, тоже предоставлялась, но носила преимущественно избирательный характер; основная масса компаний была вынуждена выходить из штопора самостоятельно.

Но и когда дно кризиса было пройдено, социолюбивая риторика не утихла: надвигались думские выборы конца 2011 года и президентские — мая 2012-го. А когда и выборы минули, то появились майские указы президента, обещавшего разительный рост зарплат бюджетникам и пособий пенсионерам — ориентир удвоения валового продукта был заменен целью удвоения жалований и пенсий. В результате за четыре года направление трат государственных денег кардинально изменилось: если в самом начале 2000-х годов бюджеты верстали с учетом поддержки экономического роста (строительство инфраструктуры, программы поддержки бизнеса, госгарантии…), то в начале второй декады XXI века в расходной части стали превалировать социальные обязательства, а разделы «Национальная экономика» и «ЖКХ» стали забываться.

Поворот

2014 — 2015 годы затвердили невозможность возвращения страны к прежней модели развития. Отечественная экономика, так до конца и не оправившаяся от обвала 2008 — 2009 годов, оказалась жестко ограниченной санкционным противостоянием России и западных стран в связи с разгоревшимся территориальным конфликтом на Украине. Еще бо?льшим ударом для реального сектора стала девальвация рубля. В результате инвестиционный процесс в коммерческом секторе страны снова оказался заморожен, а ориентация на интеграцию в мировую экономику осложнена выстроенными барьерами. Да теперь она и не приветствовалась: в приоритет было возведено хозяйствование, замыкающееся само на себя (экспортоориентированная сырьевая модель экономики, однако, осталась, а прежние конкурентные преимущества исчерпались).

За десять лет екатеринбургский Кольцово стал одним из лучших аэропортов на территории СНГ и отправной точкой для формирования крупнейшего в России аэропортового холдинга

Хочется думать, что это не случайность и не управленческая оплошность, а естественное следствие сознательно выбранного направления — наращивания геополитической активности. В такой схеме национальных интересов роль экономики лишь обслуживающая, а не самодостаточная, как это было десять лет назад. Должно быть, это и правильно: ставить ориентиром исключительно прибыль и/или экономический рост — провальная стратегия даже для современных корпораций, тем более для огромного многонационального государства.

Именно тогда, в середине первой декады двухтысячных, и был задуман наш проект проектов — подборка «Проекты XXI века», о которых мы писали на протяжении юбилейного для журнала года. За ними и им подобными мы внимательно следили на протяжении последних 15 лет. На наш взгляд, отобранные нами сюжеты стали смысловой концентрацией надежд и чаяний этой яркой эпохи, продлиться которой оказалось суждено менее десятилетия. Да, большинству описанных нами в этой рубрике проектов повезло состояться, совершить качественный прорыв в своей отрасли. Но на широком горизонте они — исключения: приходится констатировать, что основная масса инициатив того времени рухнула, погребя под собой цветастые афиши «новой экономики», какой она виделась 10 — 15 лет назад.

Сказанное вовсе не означает конца отечественной экономики. Мы верим, что Россию ждет в будущем стремительный промышленный рост. Но ясно, что его движителями уже не будут инвестиционные инициативы ориентированного на открытую мировую экономику частного бизнеса. Контуры новых драйверов проступают уже сегодня. Это внерыночные, централизованные и координируемые государством мегапроекты и мегасобытия, подразумевающие, наряду с возможным экономическим эффектом, громкий символический резонанс: Олимпиада в Сочи, чемпионат мира по футболу, высокоскоростная железнодорожная магистраль Москва — Пекин и другие. Какими эти технологии роста сложатся в реальности — покажет время. Наблюдение за судьбой их развития потребует нового журналистского инструментария. А значит, нам есть куда расти.

Академический — пример героического и отчасти авантюрного освоения «чистого поля». Став первым в России реализованным проектом комплексного освоения территории, он изменил отношение к этому типу застройки у всей страны