90% банкротств сопровождаются уголовными делами или субсидиарной ответственностью
Исследование ЦМАКП фиксирует снижение количества корпоративных банкротств. Уральские консалтинговые и юридические компании не видят предпосылок для разворота тренда.
Любой кризис сопровождается ростом банкротств компаний. Рецессия 2014 — 2015 годов не стала исключением. Пик корпоративных банкротств пришелся на конец 2014 года и продолжался до начала 2018 года. Первые признаки затухания волны статистика начала фиксировать в первом полугодии прошлого года. Как показало ежеквартальное исследование Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования(ЦМАКП) в последнем квартале 2018 года тенденция снижения числа корпоративных банкротств продолжилась. К этому выводу авторы приходят на основании следующих данных: по расчетам центра, число корпоративных банкротств уменьшилось на 2,3%,зафиксированный уровень оказался на 10,7% ниже, чем за тот же период 2017 года. Однако это все равно больше, чем в докризисные времена: общее число банкротств за четвертый квартал прошлого года на 10,4% выше в сравнении с тем же периодом 2013 года.
По мнению экспертов центра, снижению динамики банкротств способствует рост прибыли компаний: общая прибыль до налогообложения выросла на 36,4% за январь — ноябрь 2018 года.
Отраслевой анализ указывает на улучшение ситуации с корпоративными банкротствами в торговле, строительстве и коммерческих услугах, транспорте. В агропромышленном секторе интенсивность не меняется. Все еще высокая динамика остается в промышленности: в электроэнергетике, пищевой промышленности, металлургии и машиностроительном комплексе. В региональном разрезе наибольшая интенсивность банкротств была зафиксирована в Тюменской области (0,17%), Волгоградской области (0,14%) и Хабаровском крае (0,13%).
Соотносятся ли эти результаты с практикой? С этим вопросом мы обратились к ведущим аудиторско-консалтинговым, юридическим группам Уральского региона.
Игорь Теущаков, генеральный директор Ассоциации «Налоги России»:
— Мы наблюдаем, наоборот, рост корпоративных банкротств, особенно инициированных налоговыми органами. Если ранее при наличии недоимки налоговые органы пытались ее взыскать путем ареста счетов, имущества, с привлечением приставов-исполнителей, то в прошлом году мы видели все больше случаев, когда процедуры банкротства используются как способ взыскания налоговой недоимки.
Еще один фактор — в прошлом году у нас значительно увеличилось количество услуг по финансовому анализу предприятий-банкротов, а такая процедура, как правило, заказывается в процессе наблюдения для установления причин банкротства. Особенно всплеск таких заказов приходится на четвертый квартал 2018 года.
Учитывая, что основной сегмент наших клиентов — предприятия среднего бизнеса, то это может косвенно свидетельствовать о некой проблеме в данном сегменте экономики.
По структуре банкротств, по нашим наблюдениям, в лидерах — предприятия торговли, коммунального хозяйства и машиностроения.
Алексей Овакимян, старший партнер группы компаний «Авуар»:
— На мой взгляд, снижение количества банкротств имеет незначительный процент в рамках статистической погрешности и не является тенденцией.
При этом характер этого явления довольно существенно меняется. По нашим наблюдениям, руководители и собственники компаний окончательно осознали, что процедура банкротства в девяти из десяти случаев сопровождается уголовным преследованием должника, субсидиарной ответственностью лиц, принимавших решения в бизнесе, и уже не является способом списания долгов, как это было раньше. При этом кредиторы, с учетом сложившегося опыта, рассматривают банкротство как крайнюю меру. Процент возврата средств кредиторов после банкротства должника стремится к нулю.
По нашему мнению, никаких предпосылок для снижения количества банкротств нет. Ситуация, складывающаяся в 2019 — 2020 годах в экономике, будет подталкивать к вытеснению с рынка компании, не подготовленные к изменениям. Мы сделали этот вывод на основе следующих наблюдений.
Во-первых, сейчас около 70% потребителей продукции на внутреннем рынке руководствуются требованиями 44 и 223-ФЗ о закупках (государственные и квазигосударственные заказчики). Требования законов и заказчиков сводят предоплату к минимуму, а окончательная оплата оттягивается на 60 и более дней после выполнения контракта. Это выкачивает оборотный капитал у производителей-поставщиков продукции. Во-вторых, доходы населения продолжают снижаться, что ограничивает рост сектора потребительских товаров и ритейла. Зарабатывать на внешних рынках становится все сложнее из-за санкционной и антисанкционной политики. И наконец, напомню, с июля 2019 года будет прекращена работа модели долевого строительства жилья, что вытеснит с рынка половину застройщиков. Стоит учитывать и новые тенденции: развитие онлайн-сервисов в ритейле, перевозках, кейтеринге, услугах будет вытеснять с этих рынков традиционных игроков. Роботизация процессов в любом случае будет заменять ручной труд и формировать новые сервисы по более низким ценам.
При анализе института банкротств нужно обязательно учитывать пролонгированный эффект: каждая ликвидированная компания, простившая долги своим кредиторам, влечет рост неплатежеспособности и провоцирует новые банкротства для бывших контрагентов.
Именно в силу этих факторов количество банкротств в 2019 — 2020 годах принципиально не изменится, а экономические потери от этого будут только расти.
Алексей Головченко, учредитель, управляющий партнер ООО «Юридическая компания «ЭНСО:
— В нашей практике пик по количеству процедур банкротства пришелся на 2017 — 2018 годы. Компании, столкнувшиеся с трудностями примерно в 2013 году, пытались выкрутиться, но протянули всего пару лет.
Наша практика говорит о том, что количество банкротств юридических лиц скорее увеличивается, поскольку процессы 2017 — 2018 годов еще продолжаются, а новые уже добавляются.
На мой взгляд, процесс сокращения численности субъектов предпринимательской деятельности связан не только с ухудшением финансового состояния компаний, что и приводит к банкротству. Этому способствуют негативные тенденции, которые давят на бизнес: активные игроки разных сегментов рынка выбывают, а их место занимает крупный бизнес.
Возьмем сферу торговли. Федеральные торговые сети выжили практически весь остальной рынок: региональные торговые сети, небольшие магазины погибли, не выдержав конкуренции по сервису и ценам.
Строительный рынок также переживает изменения: законодательство поменялось, требования ужесточились, фискальная нагрузка увеличилась. Предприятия малого и среднего бизнеса вымещаются крупными строительными компаниями.
Система «Платон» уничтожила практически весь малый бизнес грузоперевозок. Сейчас в этой сфере властвуют крупные транспортные компании.
И так в любых отраслях: компании малого и среднего бизнеса не способны выдержать требования, конкурировать с крупным бизнесом, у которого сложившаяся репутация, высокая узнаваемость, другая себестоимость, возможность работать «в минус».
Через какое-то время этот процесс интенсивного банкротства закончится, и мы увидим абсолютно новый ландшафт рынка, представленный в основном крупным бизнесом.
Налоговые органы используют банкротства как способ взыскания недоимки
Наталья Шилова, заместитель директора департамента аудита ООО «Инвест-аудит»:
— На наш взгляд, за статистикой снижения количества корпоративных банкротств стоят следующие факторы: компании начали входить в процедуру более обдуманно, нежели ранее. Если еще 3 — 4 года назад банкротство было эффективным инструментом избавления от долгов для собственников, то на сегодняшний день арбитражная практика существенно поменялась. Мы видим три основные причины.
Во-первых, ушедший год ознаменовался ужесточением ответственности контролирующих должника лиц. По статистике Федресурса, в третьем квартале 2018 года количество заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности по отношению к количеству заявлений о признании предприятий банкротами составило рекордные 47%. Это означает, что почти в половине процедур руководителей и собственников привлекают к субсидиарной ответственности. Причем этот показатель в 2018 году неуклонно растет и, скорее всего, будет расти и в этом году. Во втором квартале 2018 года он составлял 37%. Что, кстати, тоже было историческим максимумом.
Вместе с увеличением количества поданных заявлений неуклонно растет и доля положительных решений судов по привлечению к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц. Если в 2017 году удовлетворено было порядка 18% заявлений, то в 2018 году уже 29%, то есть почти треть. И ожидать снижения данного показателя также не приходится. Если еще в 2016 году суды по большей части были на стороне должников, то в последние два года арбитраж защищает кредиторов. Да и объем реестровой задолженности банкротов растет, а объем выплаченных кредиторам средств, напротив, падает.
Во-вторых, сама процедура стала более затратной как с точки зрения финансов, так и с точки зрения времени и предпринимаемых действий.
Ну и в-третьих, массовая волна банкротств наиболее уязвимых и неустойчивых хозяйствующих субъектов прошла в 2015 — 2016 годах, поэтому сейчас наблюдается небольшое снижение. Но с учетом складывающейся экономической ситуации и очередным повышением ключевой ставки Банком России в конце 2018 года в нынешнем году, скорее всего, можно будет ожидать даже небольшой рост количества предприятий-банкротов.
В территориальном разрезе исследования лидирует Москва — 649 заявлений только в четвертом квартале 2018 года, с большим отрывом от нее идет Санкт-Петербург — 199 заявлений, на третьем месте Московская область — 171 заявление. В Пермском крае количество поданных заявлений о банкротстве в четвертом квартале в десять раз меньше, чем у лидера рейтинга — 66. Свердловская область в четвертом квартале 2018 года заняла пятое место по России по количеству поданных заявлений после Республики Татарстан. Число банкротств по большей части зависит от концентрации юридических лиц на территории того или иного региона. В Москве на четвертый квартал 2018 года было зарегистрировано 906 541 юридическое лицо, в Московской области — 222 234 юридических лица. На обеих территориях процент поданных заявлений не превышает 0,08% от общего количества юридических лиц.
