Окраины свободы
Арт- и медиакритик Олег Киреев: «Новые технологии
— это такая зона, где нормы и новые понятия возникают мгновенно, по
ходу, а законы пишутся после» Фото: Андрей Порубов |
В начале XX века идеи синтеза в искусстве воспринимались как смелый авангард. Манифест французского режиссера и мыслителя Антонена Арто о тотальном театре был тогда именно манифестом, а не отражением реальности. К рубежу века синтез и тотальность пронизали все сферы человеческой деятельности настолько, что разделить их и раздать на откуп узким специалистам стало абсолютно невозможно. Среди событий разного масштаба и географии можно привести немало примеров синтеза протестных политических движений, новых технологий и современного искусства. Что их объединяет?
Осенью 1999 года во время конференции Всемирной торговой организации в Сиэтле к профсоюзной демонстрации протеста присоединились тысячи молодых активистов, координируюших действия через мобильную связь и портативные компьютеры с выходом в интернет. «Поколение Сиэтла» принесло новое понимание прямого действия, превратив его в карнавал. Позже возник флэшмоб — акция в общественном пространстве, когда группа незнакомых людей организуется при помощи коммуникаций в интернете или других сетях. Они собираются в назначенное время, производят неожиданное действие и затем исчезают, не вступая друг с другом в контакт. В Россию флэшмоб пришел в 2003-м и именно здесь стал однозначно политизирован. Особенно ярко это проявилось в кампаниях неповиновения в канун парламентских (декабрь 2003-го) и президентских (март 2004-го) выборов. Так, во время одной из первых акций люди, собравшись на Пушкинской площади в Москве, щелкали принесенными пультами от телевизоров в направлении огромных рекламных мониторов. В Тюмени флэшмобберы окружили водонапорную башню, кидали в нее снежками и кричали: «Вова, слезай!».
О связи трех составляющих — информационных технологий, политактивизма и современного искусства — говорил во время январского визита в столицу УрФО по приглашению Екатеринбургского филиала Государственного центра современного искусства Олег Киреев. За три дня московский арт— и медиакритик (он же руководитель проекта «Гетто», посвященного культурной и политической аналитике, политический активист и художник) успел открыть в Библиотеке главы города курируемую им выставку «От самиздата к тактическим медиа», провести компьютерную презентацию своей «Поваренной книги медиаактивиста» (она выходит в феврале в издательстве «Ультра.Культура») и прочитать лекции о тактических медиа.
— Олег, определите, пожалуйста, термин «тактические медиа».
— Это низкобюджетные средства информации и коммуникации, получившие распространение в период технологической революции 1990-х: интернет, персональные компьютеры, любительские видеокамеры, мобильные телефоны и прочее. Они активно используются антиглобалистским движением в качестве альтернативы. Термин впервые введен в 1996 году, в манифесте «ABC тактических медиа», написанном Дэвидом Гарсиа и Гертом Ловинком (Амстердам, медиацентры De Waag и De Balie). Текст определяет тактические медиа как «медиа кризиса, критики и оппозиции». Слово «тактический» подчеркивает мобильность, которая дает превосходство над такими «стратегическими» игроками, как большой бизнес и государство. В последнее время термин прокрадывается и в российскую реальность, отражая такие явления, как альтернативные новостийные порталы, пиратские радио и телевидение и другие примеры гражданского использования новейших технологий.
Свои медиа
— Почему, занимаясь тактическими медиа и политическим активизмом, вы называете себя художником?
— Медиа — это то, что опосредует отношения между людьми, а также между ними и реальностью. Французский
У людей, у человечества в целом, сегодня существует определенный разрыв между органами чувств, восприятия — с одной стороны, и анализом, рефлексией — с другой. Люди не могут осмыслить изменившийся мир, поскольку для этого существуют старые термины, старый язык, не годный для новых целей. Отсюда консерватизм и страх перемен: мир уже изменился, но нет таких слов и механизмов, чтобы эти изменения осмыслить. А в России, где сознание отстает от реальности больше, чем во всем мире, консерватизм и страх перемен еще сильнее. И художник — это тот, кто работает на пике изменений, создавая термины, меняя язык. В качестве художника можно работать с медиа в дискурсивном поле, в поле символов, в поле образов, в поле акций и компаний. Поэтому, возвращаясь к вашему вопросу, разные свои работы я осмысляю как художественные произведения.
— В лекции о тактических медиа вы говорите о требованиях нейтральности. К чему сводится в таком случае роль художника?
— Да, существует договоренность о правилах, которые позволяют избежать манипулятивности, передавая информацию о реальности посредством видеодокументирования. Это отказ от закадрового комментария, верная последовательность эпизодов события (в отличие от их произвольного монтажа, который часто используется на телевидении) и нейтральность подачи материала (съемки ведутся как бы с точки зрения очевидца, случайного прохожего). Художник должен быть максимально прозрачным для того, чтобы передавать информацию. Дзенские наставники еще в древности говорили: сделай себя максимально пустым. А в наше время французский философ Жиль Делёз писал: позволь потокам информации свободно протекать через твое тело. Данные — это такие потоки, которые не допускают никаких изменений. Изменения вызываются помехами в каналах информации, а в результате нарастания информационных шумов нарастает и энтропия. А художник занимается тем, что преодолевает энтропию посредством создания организации.
— Художники и активисты пользуются приемами
общества спектакля, такими как реклама, театрализация выступлений:
вспомнить хотя бы опыт Сиэтла или
— Я начинал работать именно в конце
90-х, когда
в полную силу развилось движение радикальных художников в Москве. Тех
самых, которые лаяли, размахивали кулаками на Красной площади,
устраивали баррикады. Я был в числе организаторов одной из таких акций.
Мы перегородили Большую Никитскую баррикадой из художественных работ,
перекрыли движение: это было празднование годовщины Красного мая
— парижских волнений 1968-го года, пик которых пришелся на май. Тогда
казалось, что художники с помощью таких вот острых высказываний
в городском пространстве, таких интервенций могут
ЦРУ и искусство
— Простой вопрос: почему культура и искусство — это важно?
— Культура создает карту реальности. Когда говорится,
что художник работает с образами и моделями, это означает его
созидательную роль в области символического порядка, который стоит
за физическим порядком. На Западе сейчас очень распространен термин
mapping; когда нужно описать
— В вашем примере с американцами есть
— Я говорю о том, что политики понимают важность
ценностей второго порядка. Но если они подходят к этим задачам
не с чистыми руками, то вместо информации получается пропаганда.
Конечно, иногда по ходу появляются интересные вещи. Например, последнее
время