Ушла в народ

Фото: Андрей Порубов

Изначально было признано: проблема формирующейся российской fashion-индустрии — в оторванности от действительности и разорванности звеньев. У дизайнеров — полет творческой мысли, а у производства — застой и упадок. Как их совместить? Например, так: приземлить одних и расшевелить других. Констатируем: первое — удалось.

Как зовут ваше платье?

…Наталья Соломеина становится все поэтичнее, ее коллекция «сНежные мысли» укутана в меха. Как и положено уважающему себя дизайнеру, Наталья работает на опережение: осень-зима 2007/08. Марка «Соло-дизайн» почитаема среди патриотически настроенных чиновников и управленцев. Дизайнер Дмитрий Пектошев попытался посмотреть на привычные русские орнаменты через призму современного урбанистического пространства. Ольга Евчук придумала своеобразный автограф: в каждом наряде «зашифровала» куклу…

В апрельской неделе прета-порте не засветились самые узнаваемые уральские дизайнеры, чье авторство «написано» на одежде и без лейбла: Лариса Селянина, Людмила Пашевич, Разия Уразаева (она теперь работает в столице в модном доме Вячеслава Зайцева). Большинство же состоявшихся участников дефиле представили осенневесенний марафон одежды, очень близкой по стилю и текстилю. Глядя на однотонное шествие капюшонов и плащиков, невольно думалось: вот появились модели, с которыми справится даже отечественная очень легкая промышленность. Уж сколько раз твердили дизайнерам: буйство фантазии неприлично в обществе неповоротливого производства и консервативного в отношении всего русского потребления. Тем более что сегодня сдержанность и строгость, удивительным образом присутствующие даже во вполне откровенных моделях, являют собой модный тренд. И дизайнеров, наконец, обуяла творческая скромность.

Сама Неделя моды как действо постоянно изменяется. Одна не похожа на другую, и предугадать, какой будет следующая, зрителям не дано. Никаких закостенелых форм! Тасуются площадки (от театра через выставочные залы до магазина — ближе, ближе к реальности!), программа то включает культурные аксессуары (когда-то даже спектакли подвязывались к модному шоу), то напрочь «выключает» их. На сей раз Неделя сработала не на расширение, а на сжатие. Представлено всего 15 коллекций (в лучшие времена их было более 30). Опробована новая форма: вместо нескольких вечеров действие разверстали в течение дня. Зато увеличили аудиторию за счет телевизионной трансляции. Эксперименты и новизна соответствуют модной сфере. Жаль только, что не формируются традиции. Во всяком случае, зрительские.

Впрочем, организаторы признают, что зрители для них — не главное. Неделя носит вполне деловой характер и служит целям экономическим, а не увеселительным. В ее рамках проходили мастерклассы, семинары, тренинги, рабочие встречи. От шоу как принципа отказались в принципе. Демонстрация коллекций приблизилась к рекламному показу. Провозглашены три «П»: Продажа Прямо с Подиума.

В течение полумесяца в молле «Парк Хаус», который и стал, в качестве официального партнера, местом проведения Недели прета-порте, работали шоу-румы. Трое из участвовавших дизайнеров имеют здесь постоянно действующие бутики.

В общем, спустилисьтаки с небес на землю. Большинство представленных моделей оказались максимально адаптированы к тому, чтобы их можно было приобрести и тут же надеть. Мода с подиума должна выйти на улицу, призывала Коко Шанель. Вышла. Но у нас, похоже, скоро наметится и обратное движение: одежда с улицы гордо вступит на подиум. Умеем же все довести до крайности. С высокой модой покончено, радостно прозвучало в одном из интервью. Да и была ли она?

Чуять ветер

Какая мода без французов? Присутствовали они и на екатеринбургской Неделе прета-порте. Продолжу лексические наблюдения. У гостей любимыми словами были те же, что и у хозяев: мода обязана быть реальной. Однако, посмотрев то, что они привезли, приходишь к выводу: речь идет о разной реальности.

Сначала зрителям продемонстрировали новую коллекцию марки Youri KOT (Юрий Кот 15 лет работает на fashionрынке Франции). В ней откровенно присутствовала дизайнерская чрезмерность, обвинения в которой так боятся отечественные мастера и почемуто совсем не опасаются французские. Пышные юбки сочетались с «учительскими» пиджаками, таившими сюрпризы дизайнерской свободы. Наряды совсем не подходили для «подметания тротуаров», они — с верхних этажей здания моды. Затем студенты и преподаватели Уральской архитектурнохудожественной академии увидели на экране дипломный показ выпускников парижской школы дизайна: модели тоже были далеки от улицы. Быть реальными дизайнерами пофранцузски означало: чуять ветер и улавливать его дуновения; ощущать волну еще до того, как она накатит.

В архитектурной академии удалось побеседовать с французскими гостями о fashionиндустрии и о подготовке кадров для нее. На Урал директора двух дизайнерских школ прибыли для того, чтобы наладить образовательные контакты с архитектурнохудожественной академией, где также готовят дизайнеров одежды. Представителей фирмы «YK Desing factory» интересовал местный потребительский рынок и его реакция на французскую коллекцию.

Как это по-французски

В стране, до сих пор почитающейся главным источником модных тенденций, нет государственных университетов, где производят специалистов для сферы моды. Зато немало небольших, очень мобильных частных школ. Например, парижская ModArt и школа дизайна из Тулузы. Они выдают дипломы государственного образца. Ежегодно набирается группа всего в 30 человек. Понятия «конкурс» в привычном смысле не существует: отбор примерно из ста кандидатов идет на основе «досье» и собеседования. Так как во Францию учиться дизайну едут со всего мира (40% учеников — из других стран), язык преподавания и общения — английский. Обучение длится 3 — 4 года. Есть также специальный годичный курс «Мастер» (менеджмент) для тех, кто уже получил высшее образование. Обучение и проживание обходится примерно в 10 тыс. евро в год.

Важная черта: преподают в школах не теоретики, а практики, те, кто работает на производстве. Лекции сочетаются с многочисленными стажировками. Каждые полгода студенты заполняют «графики» новшеств в мире моды. Здесь понимают: если программы не будут соответствовать тому, что делается на производстве, образование будет никому не нужно. Лучший способ приспособиться к условиям рынка — это провести три месяца в год на предприятии. Это своего рода испытательный срок, который в дальнейшем может перерасти в заключение контракта. Все «стажи» заносятся в специальный документ и учитываются при устройстве на работу. Кто же не возьмет к себе человека, который успешно прошел практику, например, в группах Кристиан Диор или Л’Ореаль?

Завершается обучение подготовкой собственной коллекции. Причем представить нужно полный комплект одежды: брюки, юбка, блузка, платье, куртка. И не просто придумать, но и воплотить, и показать. Отшивают модели студенты самостоятельно, но не «на коленке», а в условиях фабрики. Модели должны быть адаптированы к конкретному производству, поэтому выпускники разрабатывают технологически линию производства сочиненной ими коллекции. На это отводится полгода.

Востребованы ли выпускники школ? «О, конечно! — восклицает Альфред Модави, директор парижской ModArt. — Расходы на одежду в бюджете французов занимаются второе место после расходов на питание. Дизайнерская ниша продолжает расширяться. Для хороших специалистов место всегда найдется».

В Тулузе расположен крупный текстильный центр, здесь производится в основном шерсть, ее приобретают и крупные дома моды. Школа дизайна возникла из конкретной потребности в специалистах, она была создана торгово-промышленной палатой. Работает в тесной связке с текстильной промышленностью, разрабатывает для нее новые рисунки и структуру тканей. Парижская же школа больше связана с люксовым дизайном. Так они дополняют друг друга — голова и руки. Альфред Модави: «Париж предоставляет картинку моды». «А Тулуза ее реализует», — добавляет директор школы дизайна GIH Кароль Руш.

Воздух другой

Они дополняют друг друга как голова и руки: «Париж предоставляет картинку моды», — говорит директор школы Mod-Art Альфред Модави, а «Тулуза ее реализует», — добавляет глава школы дизайна GIH Кароль Руш Фото: Андрей Порубов

— Мир моды един сегодня, он не делится на страны и регионы, — говорит Кароль Руш. — Мода не делается, сидя на одном месте, такая одежда не будет интересна миру. Важна открытость. Пока еще чувствуется дизайнерский разрыв между Россией и Европой.

— Как его устранить?

— Сегодня мода меняется очень быстро: то, что было актуально вчера, через два-три месяца устаревает. Маркетинг способен отслеживать эти процессы. И, конечно, дизайнерам важно изучать реальность модного мира не только по каталогам, а на показах в других странах. Мир моды не знает границ, но в России объективно иная ситуация. Дело не в удаленности, а в том, что границы исчезли недавно и не до конца. Россия попрежнему находится в некоей оболочке, ее нужно прорвать. У вас есть желание, есть талант, есть хороший образовательный уровень. Но не хватает практики, модной реальности. И, главное, воздух другой.

— Знают ли в Европе наших дизайнеров?

— Только Вячеслава Зайцева за счет его фольклорных мотивов: он представляет русский стиль.

— Есть ли перспективы у российского дизайна одежды?

Раймонд Рюэле, арт-директор объединения YK Desing factory:

— Они сумасшедшие! Скоро здесь будет один из самых интересных рынков мира. В России красивые женщины. Они хотят красиво одеваться. Они любят украшать себя. Для этого им нужна мода. Модная индустрия просто не может не развиться в России до высокого уровня.

— Вы много говорите о реальности. Но разве дизайнер не должен быть немного впереди и производства, и потребителя? Кто или что определяет моду?

— Иногда кажется, что у моды нет никакой логики. Ну разве кто-то мог предположить, что мир будет носить очень низкие джинсы? Ведь это неудобно — однако модно. Каждый день мы пребываем в подвешенном состоянии, гадаем: купят ли эту вещь… Мы не знаем, почему выбирается то или иное. Покупатели часто оказываются впереди индустрии. Моду же сегодня определяет множество факторов. Например, актуально состояние экологии. В ответ рождаются экологичные ткани, природные цвета. На моду влияют реклама, журналисты, президенты стран, певица Мадонна… Дизайнерам важно уловить тенденцию, почувствовать волну, предложить варианты воплощения. Главная черта дизайнера — нос по ветру. Это профессиональные «нюхачи» зарождающихся пристрастий. И лишь потом креатив, рождение новых идей — в рамках того, что они «унюхали». У нас говорят: «Мой шеф — это мой клиент».

— По-русски это звучит так: «Клиент всегда прав».

— В модельном бизнесе этот постулат работает на 120%.

— Fashion-индустрия состоит из нескольких звеньев: дизайнер, производство, потребитель. Какое из них вы считаете самым важным?

— Деньги! Нет денег — нет красоты. Самая прекрасная модель одежды только тогда чегото стоит, если хорошо продается. И чем лучше продается, тем больше стоит! Такова точка зрения производственника.

Кароль Руш:

— С моей точки зрения, важно соединение этих трех звеньев. Как руководитель образовательного учреждения я сталкиваюсь с тем, что представители каждого из этапов индустрии моды считают, что они всех важнее. Нужно, чтобы они не гордились, а понимали потребности другого. Этому служат специально обученные менеджеры моды, которых мы и готовим.

— Как влияют на состояние модной индустрии дешевые азиатские товары?

Альфред Модави:

— Недавно я был на заводе в Китае и наблюдал производственный процесс. По интернету на предприятие поступают последние модели из Франции и очень быстро отшиваются. Этикетки уже готовы, и одежда тут же отправляется на реализацию. Производство сегодня объективно смещается в Азию. Конкурировать в скорости и дешевизне очень сложно. Чтобы удержать рынок, мы производим прежде всего дизайнерские идеи. Наше преимущество также в высоком качестве продукции и в эксклюзиве.

На уровне слов

Российские производственники тоже озабочены засильем азиатских товаров. К общей ситуации у нас добавляются собственные проблемы: необоснованно высокая арендная плата. Как можно конкурировать в ценовой политике с Китаем и Турцией без поддержки государства и местных властей, спрашивает один из организаторов уральской Недели моды директор департамента промышленности исполнительного комитета ассоциации «Большой Урал» Михаил Попов. Вопрос риторический.

Неделя прета-порте на начальном этапе ставила задачу: повернуть дизайнеров лицом к производителю и потребителю. Удалось. (На мой взгляд, даже слишком: мы осваиваем этап прета-порте, миновав этап высокой моды.) Но когда производитель сам повернется лицом к дизайнерам? «Нам нужны специалисты, поэтому мы вместе», — провозгласил суть связки между образованием и производством представитель последнего господин Рюэле. Складывается впечатление, что российскому производству специалисты не нужны. До сих пор образование «выпрашивает» места на практику. Легкая промышленность находится в состоянии выживания уже второе десятилетие. «Поддержка отечественного производителя» — это устойчивое лексическое сочетание с уровня слов никак не может перейти на уровень дел. Высокие налоги и арендная плата подрезают крылья промышленному производству модной одежды так же, как технологическая отсталость — дизайнерской фантазии.

Екатеринбургская Неделя моды, постоянно приглашая для показа коллекций зарубежных участников, способствует слому «берлинской стены» между Россией и Европой всей. Однако только ее усилия недостаточны. Неделя уже выполнила несколько ранее поставленных перед ней задач, и сейчас подошла к определенному рубежу. Ей самой требуются принципиальные изменения: и в целях, и в формах.