Спираль или грабли?

Инновационный процесс в стране разворачивается все шире, а главное - громче. Начало нового календарного года, как правило, - время старта для корпоративных стратегий модернизации. Все больше государственных компаний вынуждены составлять, согласовывать с административными структурами и реализовывать такие программы. Таким образом государство интенсифицирует процесс обновления экономики.

О «силовых» мерах стимулирования инновационной деятельности, о технологическом способе захвата рынков и предыдущем опыте создания малых предприятий при вузах мы беседуем с проректором Уральского федерального университета по инновационной деятельности Сергеем Кортовым.

- Сергей Всеволодович, что формирует потребность в инновациях?

- В первую очередь - конкуренция. Надо особо отметить здесь один момент, который связан с конкуренцией и инновационной деятельностью: это предпринимательская активность людей. Деятельность, которая в России абсолютно не пользуется популярностью, в отличие от стран с развитой рыночной экономикой.

- А откуда она должна появиться?

- В первую очередь предпринимательская активность должна воспитываться ближайшим окружением и средой. Зарабатывать деньги должно быть престижно, а не стыдно.

Простой пример: представьте себе дачный кооператив, который отгорожен от проезжей части железными воротами. Чтобы проникнуть внутрь мне как автомобилисту надо выйти из машины, открыть ворота, сесть в машину, проехать, остановиться, выйти из машины, закрыть ворота, усесться обратно и ехать дальше. Но вдруг появляются несколько десятилетних товарищей, которые занимаются управлением этими воротам. Они не выпрашивают денег, постукивая по стеклу, но в общем понятно, что они оказывают востребованную услугу, а не благотворительную помощь. Поэтому ты сам оплачиваешь их труд. Вы бы видели, как их осуждают за это некоторые прохожие, говорят, что это недостойно - вот так зарабатывать деньги...

Но именно люди с предпринимательской жилкой начинают формировать новые технологичные рынки в ситуации серьезной конкуренции и ограниченности ресурсов.

Предпосылки

- Но у нас их почти нет, зато есть дешевое сырье. Оттого, думается, в той структуре экономики, которая сложилась в стране, конкуренция как таковая не является фактором развития инновационной деятельности.

- Внутренняя конкуренция - да. Но я думаю, что глобальная конкуренция в ряде отраслей может стать фактором развития инновационной деятельности.

Возьмем те же углеводороды. Во-первых, добывать их становится все тяжелее: либо надо заходить на северные территории в условия вечной мерзлоты, либо очень глубоко буриться. А во-вторых, они имеют все большее количество примесей. И надо обладать эффективными технологиями очистки, чтобы довести сырье до более или менее достойного продукта.

Соответственно возникает вопрос технологий - бурения, первичной переработки, сохранения окружающей среды. Мы говорим технологически продвинутым странам: мы вам даем углеводороды, а вы нам продайте, пожалуйста, какую-нибудь новейшую технологию, положим, выдавливания нефти из труднодоступных пластов. Нам отвечают: технологию мы вам не продадим, но можем войти этой технологией в уставный капитал совместного предприятия. Так происходит завоевание экономического пространства через ключевые технологии. И вдруг может статься, что ведущая отрасль национального хозяйства оказывается под контролем иностранного капитала. Тогда в игру вступает государство и ограничивает доступ иностранцам, а значит, и технологиям. Так что в этом случае под влиянием мировой конкуренции мы вынуждены разрабатывать собственные решения для отрасли.

Следующий фактор: если мы идем на рынки массовой продукции, то там везде китайские производители. Так Россия практически потеряла рынок редкоземельных металлов, поскольку 80% природного сырья сосредоточено в Китае, себестоимость производства в несколько раз ниже, чем в России. А для атомной, электротехнической промышленности эти материалы пока заменить нечем. Опять возникает технологическая зависимость в стратегически важных отраслях экономики.

Таким образом, нам необходим уход в высокие переделы или уникальные технологии, чтобы убраться с высококонкурентного рынка, где мы с ходу проигрываем китайцам по стоимости производственных факторов.

- Но нефте- и газодобыча, металлургия - это и так давние отечественные приоритеты. А есть ли возможность для появления новых секторов?

- Например, производство продуктов питания. Вдруг обнаружилось, что у нас есть конкурентное преимущество: мы можем выращивать биологически чистые продукты. Я считаю, что на этой теме Россия может очень серьезно развиваться. Ведь для этого нужно много чистых площадей и возврат к первичным технологиям экстенсивного характера. Весь развитый мир давно уже от этого ушел, а мы практически нет. Эти продукты, безусловно, очень дороги в плане себестоимости, но сегодня они востребованы в экономически развитых странах, это вопрос лишь грамотного позиционирования, маркетинга и инвестиций.

Интенсификация

- Получается, что у нас конкуренция влияет извне, но не изнутри. Одна из основных проблем - это отсутствие предпринимательского характера и потока свежей предпринимательской крови в экономику, так?

- Да, ведь конкуренция сильно подпитывается из так называемого предпринимательского бульона. Поэтому благоприятная конкурентная среда, предпринимательское поведение граждан и адекватная политика государства - это глобальные факторы инноваций, с которыми надо работать. Если их нет, их необходимо формировать: без этих факторов все равно ничего не возникнет, сколько ни кричи.

- Как стимулировать эти факторы?

- Три инструмента во всем мире являются основными, и ничего другого не придумано. Первое - это инфраструктура (в том числе и институциональная), второе - грамотное налоговое законодательство, третье - госзаказ. Но это типовые инструменты госполитики в сфере инноваций, ими долго создавать инновационную среду.

- А мы хотим в ускоренном темпе!

- В России по-прежнему любят все делать к определенным датам. И поэтому есть желание за пару лет создать инновационную экономику. То есть сейчас государство оставило в покое эволюционные механизмы, ему, мол, некогда ждать, пока невидимая рука рынка сформирует инновационное поведение экономических агентов. Государство примеряет к руке кнут для ускоренного движения страны в светлое инновационное будущее.

Причем уже определены ответственные за светлое будущее, то есть те, кому нынче выдаются ресурсы и с кого будут спрашивать за результат. Это госкорпорации, вузы и проект иннограда Сколково. Государство, с одной стороны, искусственно создает спрос на инновации, заставляя госпредприятия принимать и реализовывать инновационные программы развития. С другой стороны, власти напрягают и вузы, выделенные в категорию ведущих, как поставщиков инноваций на рынок, формируя тем самым предложение.

- Госкорпорации и их инновационные стратегии - насколько это эффективный метод?

- Не думаю, что он эффективен сам по себе. Но все же из него могут вырастать разумные действия государства, если власть рассматривает госкомпании как полигон для апробации различных механизмов пробуждения инновационной активности.

Это ведь непрофильная деятельность для госкорпораций - создавать инновационную экономику. Они должны выпускать продукцию, прибыль зарабатывать, добавленную стоимость генерировать. А им навязывают инновации. Как только прекратят навязывать, все инновационные программы госкорпорации скорее всего забудут.

Еще момент: полагаю, они начнут через какое-то время возмущаться, что навязанное им, например, обязательное софинансирование НИОКР в вузах сильно увеличивает стоимость их продукции, и они, мол, становятся неконкурентоспособными на глобальном рынке.

- И начнут тарифы повышать.

- Да, как вариант. Хотя это прямо противоречит естественному эффекту от инноваций.

- А вузы?

- Вузам задано направление, связанное с формированием среды малого бизнеса. На каждый вуз дан норматив: ведущим вузам нужно участвовать в создании по 100 - 150 малых предприятий. Просто вынь да положь!

Как вы понимаете, для нас это тоже совершенно неестественная задача - формирование предпринимательского класса в стране. Вузы никогда и нигде в мире бизнес-среду сами не формировали. Более того, отечественным вузам эти вновь созданные малые предприятия просто некуда помещать территориально. У нас же совсем нет инфраструктуры, где всю эту массу вновь созданных малых фирм можно разместить, даже при наличии финансирования, которое под такие начинания нынче выделяется.

Как это делать - до конца не знает никто. В России очень сильная местная специфика. Я представляю западный опыт и вижу, почему он не может быть здесь применен в полной мере. Приходится выдумывать собственные механизмы, и это очень непросто. Например, частно-государственное партнерство. Как вузам создавать компании совместно с частным инвестором? Никогда вуз не имел такого опыта, мы даже порой не можем разговаривать на одном языке. К тому же, сначала этого частного инвестора нужно отыскать и привлечь. Ни один наш вуз не имеет пока таких компетенций.

- Так и во всем мире вузы их не имеют...

- Конечно! Просто нигде в мире вузы в обязательном порядке такой деятельностью и не занимаются. И потом, можно ведь инициировать процессы искусственно, но все равно зачатки должны попадать в какую-то питательную среду. Так вот этой среды нет, более того, нет даже намеков на ее формирование. А она не возникает за год - ее надо выращивать целенаправленно по крайне мере десятилетие. Вкладывая очень серьезные деньги и имея очень четкую политику, которая долгое время не подвергается сильным структурным изменениям. Поэтому у меня есть определенный пессимизм по поводу долгосрочности приоритетов, продвигаемых ныне государством.

Хорошо забытое

- Какие подводные камни у такого искусственного пути развития?

- По большому счету основных опасностей видится две. Первая: мы увидим имитацию, а системного эффекта не возникнет. И вторая: политический аспект, который у нас очень значителен, может исчезнуть так же быстро, как и возник. И все прежние старания быстро превратятся в пыль. А люди, которые оказались вовлечены в этот инновационный процесс, останутся без ресурсов. Люди, наверно, найдут, чем заняться, но инновационные процессы пострадают. Мы это уже проходили в самом начале 2000-х годов, и, честно говоря, воспоминания не самые светлые.

- Каков был предыдущий период?

- Мало кто сейчас помнит, но при нашем вузе работало с полсотни успешных малых предприятий, которые коммерциализировали разработки университета. Они были объединены в некоммерческое партнерство УПИ-21, это был конец 90-х годов. По-хорошему, под них и был создан тогда технопарк «Уральский». Это была обширная практика сотрудничества вуза и инноваторов, она продолжалась где-то до 2003 года.

- А потом?

- Потом началось ужесточение бюджетного кодекса. Сначала бюджетные учреждения потеряли возможность быть соучредителями коммерческих структур. Мы вышли из состава всех этих малых предприятий. В 2005 году еще раз произошло ужесточение - вуз перестал иметь право распоряжаться своим имуществом. Мы не могли больше предоставить этим предприятиям помещения и оборудование по льготной цене. И за два года потеряли все 50 компаний.

- Что стало с этими предприятиями?

- Большая часть умерла. Часть самых успешных ушла в свободный полет. Некоторые номинально стали арендовать новые офисы, но их сотрудники остались работать на кафедрах. Они, естественно, продолжали использовать оборудование вуза, но это уже неформально. Я это называю теневым наукоемким бизнесом.

Частная инициатива

- Как бизнес и инновационная идея могут найти друг друга?

- С конца 2009-го - начала 2010 года стали появляться предприниматели, готовые софинансировать, скажем, на 2 - 3 миллиона, какой-нибудь проект. Просто у них есть свободные деньги, и они хотят попробовать что-нибудь новенькое. Они приходят к нам с вопросом: а есть ли у вас что-то интересное, куда можно было бы вложиться?

В Америке это формат бизнес-ангела. Но эти люди явно не «профессиональные» бизнес-ангелы. При этом они уж точно не венчурные капиталисты, у тех инновации - это бизнес: эти к нам не ходят, потому что в вузе все проекты на очень ранней стадии, на которой венчурист еще не видит коммерческой составляющей.

Кстати, большая проблема России в том, что у нас нет финансистов для проектов на начальной стадии, кроме как государства. Но государство только дает деньги, и не более. Чем хорош венчурный капиталист или бизнес-ангел: он привносит в проект не только свои деньги, но и жизненный опыт, связи и, по сути, является ментором, продюсером проекта. Таким образом, он передает некий интеллектуальный капитал.

- А вузу есть что предложить на такие обращения?

- У вуза очень много необработанного интеллектуального сырья, это основной источник возможных проектов. К нему никогда никто не подходил с точки зрения маркетинга, с точки зрения инвестора. Поэтому мы сейчас заново перелопачиваем это интеллектуальное сырье: примерно 500 - 600 заявок с разной степенью защищенности объекта интеллектуальной собственности (в том числе и патенты).

Далее. Отдельные вузовские научные коллективы интегрированы в работу крупных и средних предприятий. И во многих коллективах есть интересные идеи, которые проистекают из практического опыта взаимодействия с реальными предприятиями: например, в области экологии, усовершенствования существующих технологий. Но они не задают себе вопроса: можно ли на этом сделать бизнес? Ведь многие из этих идей-решений можно воплотить не только на конкретном предприятии, а сделать применимыми системно для какого-нибудь сегмента промышленности. И третий ресурс - это налаживание и формализация былых отношений с теми инновационными фирмами, которые были вынуждены уйти в тень в 2003 - 2005 годах.

- И много обращаются с предложениями профинансировать?

- В течение минувшего года пять-шесть таких обращений к нам было. Они не формализованы, это, скорее, контакты между делом, в рамках каких-то встреч, в кулуарах. И в результате мы сейчас уже подали три проекта на конкурс в Сколково от университета. В одном из этих проектов соинвестор - частное лицо.

Мне кажется, это очень интересные сигналы от нашего бизнеса. Причем эти обращения появились именно после кризиса. Хотя, конечно, их количество несоизмеримо далеко от критической массы, необходимой для обеспечения «вала» инновационных проектов.