Темные аллеи

Уральский, Арктический и Северо-Восточный федеральные университеты получат по пять миллиардов рублей на перспективное развитие до 2014 года - такое распоряжение подписал премьер-министр РФ Владимир Путин в середине октября. По мнению главы правительства, федеральные университеты должны стать «эффективными инновационными площадками, центрами технологического роста и развития территорий». Особую роль в развитии инновационной инфраструктуры УрФУ власти отводят созданию парка высоких технологий. Как способен технопарк повлиять на модернизацию отечественной экономики, мы попросили рассказать заведующего отделом информационных технологий Зональной научной библиотеки УрФУ Марка Акоева.

Законно рожденный

- Марк Анатольевич, какова взаимо­связь инновационных технопарков и вуза?

- Идея технопарка родилась случайно, причем именно в вузе: Калифорнийский университет смог сдавать собственные свободные коммерческие площади по дешевке. Заинтересовались ими, понятное дело, выпускники и близкие к университету люди. Через какое-то время выяснились две вещи: во-первых, появилась площадка, где можно непрерывно выращивать новые инновационные фирмы (в этих фирмах реализовывались идеи, которые возникли у их основателей еще в период обучения в вузе). А во-вторых, университет обнаружил, что эти новые фирмы дают большое число заказов на выполнение НИОКР в сам вуз. Это выгодно: структура финансирования сильных западных вузов четко делится на три части - плату за образование и госдотации на учащихся; государственную поддержку и средства эндаумент-фонда; заказы на НИОКР. Университет, раскручивая создание новых фирм студентами и выпускниками, обеспечивает себе постоянный поток заказов на разработки, то есть повышает свои доходы.

- Инновационность обязательна?

- Безусловно. С одной стороны, чтобы обеспечить устойчивость этому циклу, мы должны иметь дело именно с инновационными фирмами: прочим ни к чему направлять заказы на исследования в университетские научные центры. С другой - очевидно, что все успешные инновационные технопарки в мире существуют обычно при университетах, чтобы обеспечить преемственность идей и направлений разработок (в технопарке сидят фирмы, которые соответствуют профилю вуза). Кроме того, в фирмах-участниках технопарка у вуза появляется замечательная возможность устраивать практику для студентов. И наоборот - из технопарков часто бывает удобно черпать преподавателей-специалистов, которых вуз не может держать на полной ставке.

Бенефициаром такого цикла должно стать государство (и на региональном, и на федеральном уровнях). Для государства технопарк очень важен - он поддерживает пул специалистов в определенных областях. Положим, они не востребованы на рынке труда сегодня, но не должны терять квалификацию, если понадобятся завтра. Кроме того, технопарки стерилизуют на рынке труда тех выпускников, которых экономика не может принять. В общем, этакий отстойник для профессионалов. Все это - задачи госполитики.

- Значит, государство и должно финансировать технопарки?

- Оно вкладывает в технопарки средства либо напрямую (как это делается в Израиле), либо через вуз и эндаумент-фонд. Эти деньги направляются на содержание самой площадки, инфраструктуру (вода, электричество, связь), оборудование помещений (компьютеры, оргтехника), дотации на персонал (консультанты, секретариат и т.п.). Экономический смысл всех этих мер - снижение издержек новых малых фирм. То есть участие в технопарке позволяет поддерживать фирму дешевле, чем если открывать ее в чистом поле.

Присутствие в технопарке приносит компании выгоду в виде компенсации издержек только при старте проекта. В технопарке обычно фирмы существуют не более трех-пяти лет. Дальше проекту нужно выходить в «открытую экономику», привлекать сторонних инвесторов, расширять производство и т.п.

- То есть финансируют старт-ап сами основатели, а технопарк берет на себя дальнейшую поддержку?

- По-разному. Часто и университет финансирует старт-ап, но не живыми деньгами. Как правило, он входит в уставный капитал фирмы интеллектуальной собственностью - уже существующим патентом. Такой патент гарантирует, что идея новой фирмы реализуема. Это, кстати, во многом объясняет то, что западные вузы активно занимаются патентованием. Вроде бы от прямой продажи патентов они практически не получают денег, зато окупают их в дальнейшем, уступая малым предпринимателям в качестве взноса в уставный капитал.

Бывает, что вуз не занимается сознательным выращиванием фирм. Тогда он просто включает разного рода фильтрующую экспертизу: следит за тем, чтобы фирма вела деятельность, во-первых, инновационную, а во-вторых, синхронную исследовательским работам вуза.

В собственном соку

- В нашей стране это получается?

- По большей части нет. Раз мы даем возмещение издержек, значит, должен возникнуть избыточный спрос на услуги технопарка. А у нас в стране часто наоборот: существует технопарк, положим, на десять мест, а на его услуги претендуют двадцать фирм, из которых только три по профилю. Выходит, он бесполезен.

- То есть технопарк либо не решает проблем, либо решает не первоочередные?

- Так ведь создать новую малую компанию сейчас очень сложно. Это беда внутренней деловой среды государства - она совершенно не стимулирует создание новых фирм. Тут технопарк не может помочь: исправить враждебную институциональную среду государства он не в силах.

Есть еще один момент: большинство вновь создаваемых малых предприятий сейчас закладываются людьми, которые уже имели опыт в бизнесе. А новых людей, организующих новые малые предприятия, очень мало. У нас нет притока свежей крови: мы варимся в рамках того набора предпринимателей, которые уже участвуют в бизнесе.

- Думается, здесь нужно начинать решать проблемы с федерального уровня - менять институты, налоговый кодекс...

- Конечно, нужно налаживать бизнес-среду, но для этого требуется время. А работающие технопарки нужны сейчас. И в этой сфере я вижу единственное системное решение, которое может дать результат для технопарков при вузах: создать практический курс предпринимательства. Готовить студентов к тому, что бизнес можно создавать, и показать механизмы, как он запускается.

Это, по крайней мере, обеспечит дополнительный приток людей, которые захотят открывать в технопарках новые инновационные компании. У них в головах возникнет понимание того, что это в принципе возможно. Это также, если хотите, и некая реклама инновационной предпринимательской деятельности в вузах.

Кстати, вузы, которые заинтересованы в том, чтобы студенты к моменту, когда они начнут заниматься научной работой, владели бы навыком написания грантов, сейчас создают внутреннюю грантовую среду и просто натаскивают учащихся. Думаю, с предпринимательством можно поступить так же.

- По выходу из технопарка фирме придется пуститься в открытое плавание. Есть у нас механизмы «спуска со стапелей»?

- Выход осуществляется, как правило, за счет привлечения венчурного капитала. То есть к моменту, когда венчурный капиталист будет входить в капитал фирмы, ему нужно быть уверенным, что продвигаемая идея осуществима. Поэтому большая часть венчуристов - либо сами выходцы из технопарковой среды, либо неплохо в ней ориентируются за счет долгого около нее нахождения.

А если вокруг технопарка и вуза не существует плотной среды общения, если люди и организации, которые в дальнейшем будут осуществлять развитие этих фирм за счет финансирования, не вхожи в тусовку, ничего хорошего не выйдет. Эта внутренняя тусовка решает важную проблему для венчурных капиталистов: дает доступ к нигде не фиксируемой информации о том, насколько идея реализуема. Это очень важная составляющая механизма вывода проекта из инкубаторской среды технопарка в жизнь.

В нашей стране такая среда практически нигде не создана.

Без спроса

- Ориентироваться производителям инновационной продукции стоит на внешний рынок?

- Да, это должно быть целью. Израиль, Тайвань, сейчас Корея - эти страны даже в самом начале инновационного развития не рассчитывали на внутреннее потребление.

Рынки инновационной продукции - это рынки международного уровня. Только на глобальном рынке в конечном счете можно найти достаточно спроса на продукцию, чтобы быть устойчивой компанией.

Например, сейчас у крупного предприятия нет необходимости разрабатывать самостоятельно все детали, которые входят в ее продукт - скажем, компьютер. Это возможно, потому что сейчас существует большой открытый международный рынок готовых комплектующих. Если раньше производство компьютера требовало разработки всех компонент самостоятельно (в результате получалось свое уникальное), то сейчас стало проще и дешевле взять с рынка готовое.

И тут возникает громадный барьер для отечественных компаний - логистика. Продукция инновационных фирм - как правило, малосерийные и некрупные товары. И одно из основных условий выгоды их приобретения - быстрая, предсказуемая и, главное, надежная доставка. А у нас в стране с этим огромные проблемы. Особенно в части работы таможенных органов, которые в любой момент могут задержать груз, идущий как внутрь, так и наружу.

- Но если предпринимателя изначально выращивать в технопарках в ориентации на Запад, не получится ли, что по выходу он уедет за рубеж? И никакой таможни.

- Именно поэтому часть спроса должна все же поступать с внутреннего рынка. Но этого спроса нет. К сожалению, структура сырьевой экономики подталкивает крупный и средний бизнес к тому, что не нужно особенно тратиться на побрякушки-инновации. А государство со своей стороны не предпринимает никаких мер, чтобы стимулировать непрерывное обновление экономики через смерть неэффективных предприятий путем банкротства. Оно их бальзамирует, боясь социальных последствий.

Кроме того, использование новых инновационных продуктов необходимо как инструмент снижения конечной себестоимости продукта. Но пока потребностей в этом инструменте снижения издержек у нас нет - он слишком тонок для нашей экономики. Большинство наших производственных компаний еще не прошли все стадии внутренней реорганизации, которые позволяют куда сильнее снизить стоимость продукции. Нужно хотя бы наладить учет. И до тех пор, пока мы не задействуем эти более грубые рычаги, думать о привлечении внешних инновационных штук с экономической точки зрения рано.

Есть и «технические» трудности. Например, конструкторская документация в электронном виде. Для существования системы инновационной экономики, когда на открытом рынке предлагается множество компонент, необходим обмен электронной документацией об изделии. Для этого должна быть общая стандартизация данных и свободный их обмен. А у нас для многих отраслей законодательно установлено требование всю конструкторскую документацию иметь в бумажном виде.

- Но ведь сейчас инновационную экономику у нас как раз пытаются строить по большей части за счет внутреннего спроса.

- Здесь возможности обсуждаются только такие: просто принудить властью крупные государственные и около того корпорации закупать инновационные решения. Что и делается. Проблема в том, что такая ситуация неестественна с экономической точки зрения, а значит, неустойчива.

Поэтому, с одной стороны, получается, что единственным реально заинтересованным внутренним двигателем инноваций в стране может выступать вуз. Правда, для этого и вуз должен быть заинтересован в устойчивом существовании на международном уровне. С другой стороны, вывод отсюда для идеи технопарков следующий: если сам технопарк изначально не будет аффилирован с какими-то внешними иностранными игроками (как, например, Сколково, которое имеет представительство в Кремниевой долине), то его фирмам невозможно будет обеспечить стабильное существование.