Борьба полов

Не заводите роман с эпохой — может плохо кончиться («Чонкин»)

Нынешний, девятый «Реальный театр», стал самым активным, максимально спорным, одновременно очень личностным и социально озабоченным. Спектакли не о том, как выжить, а о том, как лучше жить. Постановки, которые отобрал для фестивальной программы его автор и единственный эксперт Олег Лоевский, отсмотрев около двухсот спектаклей по всей России, разные, самобытные, содержащие противоречия внутри себя и вступающие в конфликт друг с другом. Фестиваль выглядит эстетическим коктейлем: нынешнее искусство — реальный микст. Но есть вечная тема, через которую раскрываются все сферы жизни, а древние коллизии получают современное звучание, — это взаимоотношения полов.

Семейный бюджет

Как обычно, на фестивале господствовали классики. Вспомним других классиков — бытие определяет сознание. И прежде чем говорить о любви, поговорим о деньгах.

Реальная цена фестиваля резко возросла. За режиссеров и востребованные труппы российские проекты сегодня конкурируют с международными. Отсюда и иной уровень гонораров. Еще недавно театры, получившие приглашение на брендовый фестиваль, о гонорарах вообще не спрашивали, работали за кайф показать себя на новых площадках. Но у рыночной экономики есть своя справедливость. Наконецто творческий труд оценивается не только в децибелах аплодисментов, но и в рублях.

В Свердловской области, где фестиваль родился, вырос, откуда вышел на всероссийский уровень, на сей раз не нашлось средств, достаточных для отражения театральной реальности в полном объеме. Фестиваль разделился (для оптимистов — размножился). Впервые он получил транзитный характер: начался в Екатеринбурге, продолжился в Нижнем Новгороде. Удивительно, но в бывшем Горьком до сих пор не было крупного театрального фестиваля, зато там есть губернатор, который возглавил оргкомитет и выделил крупную сумму на латание духовной прорехи. В итоге уральский вариант сошел к региональному уровню, а волжский замахнулся на международный: в его программе плюс к общей части — театр Камы Гинкаса, Резо Габриадзе и другие.

Но унывать не пришлось. Обнаружились и у нас свои маленькие радости — в лице больших поклонников театра. Так, от бизнесмена, политика и мецената Анатолия Павлова после каждого спектакля вручались персональные денежные премии понравившимся артистам.

 Слабый сильный пол

На «Грозу» я шла со страхом под названием «комплекс классики»: либо начнется тягомотное пробивание луча света в темном

Господствующая стихия «Грозы»

«Грозу» Магнитогорского театра драмы в постановке режиссера Льва Эренбурга из Санкт— Петербурга уже прозвали спектаклемскандалом. Судите сами. Распространенное положение артистов — лежа на сцене, то есть на полу — для решения «полового вопроса». Первое появление милого сердцу Катерины Бориса — спиной к залу, стоя, под звук (извините, это не я придумала) долго и характерно бьющей струи. 

Спектакль — могила для прописных истин школьного учителя. Никаких возвышенных чувств, в том числе и у главной героини, которая здесь главной не является и из общей массы не выделяется. Некоторые характеры столь далеки от привычных штампов, что даже не сразу понимаешь, кто есть кто. Где Дикой? Неужели эта навязчиво заботливая мамаша и есть страшная Кабаниха? Тихон совсем не жалкий, и потому его почеловечески жаль: пострадал хороший мужик от нелюбви собственной жены.

Расползающееся в противоположные стороны впечатление от спектакля удалось приструнить, когда я разделила его на два уровня: принцип и его воплощение. Формально спектакль очень силен. Режиссерские придумки великолепны, неожиданны, смелы и демонстрируют виртуозное владение различными театральными техниками. Масса увлекательных сцен, интереснейшее обыгрывание вещей: через одежду выражаются желания и отношения. Артисты профессионально выполняют жестко заданную режиссером задачу, иной раз работая на грани физических возможностей: балансируя на качающихся досках, окунаясь время от времени в Волгу — реальный бассейн с реальной водой. На таком спектакле не заскучаешь. Но вот сам режиссерский принцип, его физиологический подход (возможно, связанный с тем, что по профессии Лев Эренбург — врач, хирургчелюстник) у многих вызывал неприятие. Чувства ниже живота.

Но все решает результат. По­своему интерпретировав практически все образы пьесы, отойдя от привычного обличения затхлого купеческого быта, спектакль создает­таки ощущение темного царства, причем не позапрошлого века, а вполне теперешнего. Отвращение, которое порой вызывает происходящее на сцене, возможно, и есть то чувство, на которое рассчитывал создатель спектакля. Вот во что превращается жизнь, когда люди только пьют и хотят друг друга. Вот как выглядит со стороны женское царство, мир, где якобы заправляют женщины, потому что мужчины ослабели от алкоголя и духовной импотенции. Ничего достойного из рокировки силыслабости не выходит.

Противоимпульсная терапия

Но именно этот спектакль раскрыл заявленную в «Грозе» тему чувства как стихии, перед которой человек беззащитен. В глубине деревенского омута бушуют страсти. Имеющая все традиционные составляющие счастья (богатый муж, благородный поклонник, хороший сын, обеспеченное существование), главная героиня Наталья Петровна страдает. Не было в ее жизни настоящей любви. Ее любили, а она — нет. На ловца и зверь бежит: чувство налетает на нее неожиданно, выбрав неуместный объект — юного учителя. Будущее — невозможно. Страдают — все.

Сюжет распространенный, но театр для того и существует, чтобы в известных текстах и коллизиях отыскивать новые смыслы. Единственная, на мой взгляд, актуальная нота постановки — это противостояние чувства как импульса и чувства как долга. Сегодня в ранг эталона вводится чувство­импульс. Но, как убедительно говорит герой пьесы Михаил Ракитин, есть вещи важнее любви. Постановка поднимает чувства выше живота, но и выше сердца.

Родился, крестился, женился, умер

Такова схема жизни человека. Спектакль единственного столичного гостя — Российского академического молодежного театра

Нелли Уварова читает лекцию о родах и похоронах «Правила поведения в светском обществе»)

Иногда схема существования и вовсе купирована: «родился — умер». Такова укороченная цепь жизни Гамлета. У Николая Коляды после себя («солнце русской драматургии», СРД — его самоназвание) два любимых драматурга: Шекспир и Гоголь. Этапные спектакли сделаны именно по их произведениям: «Ромео и Джульетта», «Ревизор», «Гамлет». Скоро начнется постановка «Шинели». Очевидно: как режиссер, во взаимодействии с чужими текстами, Коляда более свободен. Спаянность формы и содержания полная: крепче и круче СРД театральный раствор сегодня никто не замешивает. Кажущиеся излишества и чрезмерности — всегда оправданы. Формы много, но содержание от того только нарастает. В «Гамлете» новые смыслы не зачеркивают старые, а существуют рядом с ними.

По обычаю, Николай Коляда сам участвует в спектакле в роли неглавной, но действие скрепляющей. Тень отца Гамлета присутствует на сцене перманентно, связывая царство живых с миром мертвых, суету

Тень отца Гамлета (исполнитель Николай Коляда) — самый светлый образ спектакля

Кстати, о критиках. Если первые опыты режиссерской техники Коляды ими громко развенчивались, то постепенно приходило привыкание, а с ним и понимание. Сейчас наступила стадия поклонения: это мы, критики, возможно, что­то недопоняли, но ему, гению (так Коляду в глаза сегодня называют все, это общее место), виднее. Но вернемся к гендерному срезу фестиваля: в «Гамлете» есть масса сцен, отражающих людскую похотливость и низменные желания, но он поднимается над разделением человека на две половины. Он о том, что равно волнует оба пола. Так что Гамлет вполне мог бы быть женщиной.

Роман с эпохой

Два спектакля фестивальной программы рассказали о личной трагедии через трагедию эпохи. Оба — музыкальные, оба — из Перми, оба замахнулись на эпопею: «Доктор Живаго» академического театра драмы и «Чонкин» Театра юного зрителя. И еще одна общая черта — одобрение авторской фамилии: идею первой постановки поддержал сын Бориса Пастернака; на премьере второй присутствовал сам Владимир Войнович.

…«Это что за село? — Красное. А сперва называлось Грязное». Несколько ироничных слов изпод пера Войновича, несколько задорных куплетов 30 — 50х годов — и нужная атмосфера создана. Модная клиповость постановки помогает сблизить времена, прошлое и настоящее, и уложить большой текст в три часа действия без потерь. Молодая энергия артистов ТЮЗа плещет в зал, тот отвечает взрывами смеха. Если бы фестиваль был конкурсом и вручал приз зрительских симпатий, он достался бы «Чонкину»: голосовали аплодисментами. Веселый получился спектакль о грустном.

Бесхитростная любовь Вани Чонкина и Нюрки разбилась под давлением внешних обстоятельств — как и сложные, переменчивые взаимоотношения Юрия Живаго и Ларисы. Режиссер Борис Мильграм осуществил рискованный эксперимент — мюзикл в драматическом театре, да еще по мотивам столь неоднозначного произведения, как «Доктор Живаго».

Для Перми, которая в последнее время активно самоидентифицируется как город Юрятин, выбор актуален. Ресурсы на постановку выделены немалые. Спектакль можно описать в цифрах. В нем занята вся актерская труппа, а также детский хор и 27 человек оркестра. Сшито 450 костюмов, подобрана тысяча мелких аксессуаров. На сцене установлено 12 тонн декораций. Интересно, что сам постановщик о романе высказался так: «Его невозможно пересказать, его невозможно прожить. Его даже дочитать невозможно». Я бы добавила: и досмотреть.

Роман с эпохой — он нередко имеет печальный исход. Надежнее и приятнее просто любить друга.