Собиратели трофеев

Выставка «Искусство путешествий» показывает, как университетская гуманитарная наука способствует тому, чтобы музей говорил с публикой интересным и ясным языком о значимых для нее вещах

Свердловский областной краеведческий музей создал на грант Благотворительного фонда Потанина одну из лучших в регионе выставок этого года - «Искусство путешествий». Программа фонда «Меняющийся музей в меняющемся мире» уже способствовала в Свердловской области, например, новшествам в работе Нижнетагильского музея изобразительных искусств, а Екатеринбургский музейный центр народного творчества «Гамаюн» готовится к осеннему квесту «Наивный город». Но случай краеведческого музея - особый: его проект также направлен на интерпретацию и актуализацию коллекций музея и коммуникацию с горожанами и посетителями музея, но при этом реализован под руководством и силами человека со стороны. Куратор выставки Сергей Каменский - историк, кроме того, читает курс по туристической тематике в ряде екатеринбургских университетов. Он предложил музею не только новую идею выставки, но и новые отношения с публикой в логике культуры участия.

Созданная Каменским экспозиция рассказывает огромное количество историй. Можно узнать, что везли из путешествий по Франции и Дальнему Востоку в конце XIX века и везут сегодня, найти идеи для хранения привезенных из поездок сувениров. Можно познакомиться с экономикой отдыха в местных санаториях или в Париже сто лет назад, когда билет до него в пересчете на нынешние деньги стоил более 100 тыс. рублей. Или узнать, как отдыхали советские инженеры в 1970 - 1980-е годы, когда одни ездили по санаториям родины, а другие - в круизы по Средиземному морю. Здесь история мальчика, во время болезни изучавшего карты островов и ставшего потом путешественником, соседствует с историей мужчины, получившего травму позвоночника во время прогулки по Казани, и с рассказами о том, как могут путешествовать те, кто не может ходить.

Выставка - это история страсти к приключениям, которые приводят не только к известным достопримечательностям, но и в волонтерские центры или к новым географическим открытиям. На ней многое не рассказано, но это идет ей только на пользу, оставляя публике простор для дальнейших исследований. В музее можно трогать почти все, вытаскивать из ящиков и коробок карточки с идеями поездок, заглядывать в потайные уголки и обнаруживать там разные редкости, загадывать желания. Жаль, что лишь до 22 июля.

О том, как музей меняют не только деньги, но и усилия одного человека, и о малых географических открытиях посетителей выставки, мы и говорим с Сергеем Каменским.

Из варяг в греки

- Вы пришли со своей идеей исследования и выставки в музей. Для уральского музея не типично приглашать куратора со стороны. С какими трудностями сталкивается куратор, не являющийся штатным сотрудником?

- Главный подводный камень - ты плохо знаешь возможности организации. Какие-то вещи тебе кажутся очевидными, но, сталкиваясь с реальностью, понимаешь, что это совершенно невозможно для данной организации. Когда ты работаешь в штате, ты хорошо представляешь ситуацию, ресурсы, ограничения, личные взаимоотношения персонала. Вне штата - что-то находишь, что-то теряешь. В рамках таких больших проектов, как «Искусство путешествий», которые сильно завязаны на внутренние ресурсы, больше теряешь, чем находишь.

- Ваша работа по созданию выставки оплачивалась?

- Считается, что подобные проекты делают люди, которые давно мечтали их сделать не ради зарплаты, а ради того, что они просто не могут их не сделать. Поэтому Фонд Потанина эту статью практически не финансирует, а музей на выставку ничего не выделил.

- Вы сделали выставку, которую не могли не сделать. А другие участники команды?

- Лично мой труд куратора не оплачивался, чего не скажешь о труде дизайнеров. Был еще труд снабженца: для выставки надо было покупать кучу куч всего, мы не могли обойтись без такого человека, а в музее его не было. 30% всего бюджета ушло на зарплату. Зарплата куратора могла составить за год 10 тыс. рублей, но мы вычеркнули эту статью расходов.

- Труд может быть очень дешевым. И для музея, и в глазах фонда. Но вы не жалеете, что столько сил вложили в выставку?

- Не жалею. Во-первых, в таких комплексных проектах, когда делаешь абсолютно все, приобретаешь богатейший опыт. Во-вторых, я действительно хотел сделать этот проект. Он, конечно, мне дорого дался, но результат интересный. Проект позволил на какие-то вещи взглянуть с другой стороны, понять, что можешь, что хочешь и чего не хочешь.

- А краеведческий музей взглянул иначе на то, как он работает?

- Это была одна из задач проекта, но это не очень хорошо получилось. Проект требует открытости к посетителям, а большая часть сотрудников к этому не готова. Проекты такого типа вообще не для всех. Есть разные варианты развития музейной практики, культура участия является новым этапом, но это не этап за счет предыдущих, это просто расширение вариантов. И в этом плане в музее практически не нашлось людей, которым это было по силам и которые были бы способны к общению с людьми. Никто не готов к общению с людьми, к сожалению. Причем музейщикам самим импонирует, что музей открывается навстречу людям, что люди почувствовали здесь что-то свое. Но в то же время делать подобное сами они не готовы.

- О чем вы задумывали выставку?

- Прежде всего было интересно сделать выставку про нас: как мы путешествуем, про человека путешествующего как в отдаленной перспективе, так и в сегодняшнем дне. Многие вещи повторяются, люди в отношении к путешествиям, к приключениям, риску, дороге не меняются столетиями, может, вообще не меняются. И было интересно, чтобы человек, который пришел на выставку, там узнал себя, что-то новое о себе, взял опыт других и поменялся хотя бы чуть-чуть. Была такая претензия - на музей, что-то дающий для современной жизни.

- А в итоге какая выставка получилась?

- Мы считаем, задуманное удалось. Трудно сказать, насколько процентов, но удалось точно. То, что выставка работает на саморефлексию и вдохновение, - это факт. Еще она работает на коммуникацию: когда люди приходят вместе, они начинают обсуждать свой опыт путешествий.

Мы думали, у нас больше будет прямого прагматизма. У нас есть памятки: адреса турклубов, места, где можно взять в аренду рюкзаки, но это как раз наименее воспринимаемая посетителями польза. Они видят смысловую пользу. Может, это и правильно: музей проиграет на рынке практической пользы, а на рынке смысловой пользы он может выиграть.

Антимузейные стратегии

- Вы создали своеобразный музей путешествий. После завершения работы выставки большая часть экспонатов вернется к владельцам?

- Фактически да, выставка - уникальная возможность увидеть все это вместе. Но мы оставим выставку в виртуальном формате: каждый экспонат будет представлен на специальном сайте.

Мы сейчас говорим, что выставка поедет в Челябинск и дальше. Но если она едет в Самару, ее надо делать чуть ли не с нуля, собирая истории местных героев. Есть проекты, которые можно возить по всей России, а в данном случае нужно возить идею и работать заново.

- Идея вызвала интерес в других музеях?

- Музейщики Свердловской области выставку смотрели, им такой формат близок прежде всего тем, что ты понимаешь, зачем ты работаешь. Потому что люди, которые приходят на выставку, видят, что это музей для них. Это на разных уровнях проявляется: начиная от текстов обычных людей, заканчивая дизайном. Посетители говорят, видно, что люди вложили много рук и души, это очень чувствуется.

- В итоге вместо музейных артефактов вы показываете истории жизни людей? Сколько на выставке экспонатов из коллекции краеведческого музея?

- Музейных предметов на выставке около 25 - 30%. Их меньше, чем привлеченных, но про них в большинстве случаев мы смогли рассказать историю, которая работает на тему выставки. Интерпретационной цели мы достигли. Мы старались, чтобы истории на выставке буквально откликались в человеке.

А с формальной точки зрения, музейный предмет или немузейный, на мой взгляд, не так важно. Граница между ними сегодня исчезает, и это справедливо. Мы вот взяли семь камней с семи вершин нашей планеты и поместили под стекло, что сразу придало им некий музейный статус на уровне музейных экспериментов 20 - 30-х годов.

- На какой опыт вы ориентировались в плане исследования и интерпретации? В регионе подобные проекты - редкость.

- Мы пытались привлекать опыт музеев, связанных с туризмом. В Европе есть четыре таких музея. В нескольких я бывал, но на самом деле это классические музеи: хотя они касаются путешествий, подход к экспонированию предметов там обычный. Поэтому брали опыт проектов, которые работают с современной культурой. Мы как краеведческий музей работали с культурой повседневности. Такие проекты в России проходили, но их немного. Например, был проект «Найди себя в Находке», когда молодой город собирал свою историю. Очень многие жители там не чувствуют своих корней, уезжают оттуда. Чтобы сформировать иное отношение к Находке, музей сделал простой шаг: каждый должен был принести какую-то вещь, которая символизирует для него Находку. Музей менял вещи на шоколадки. Собрал около 70 предметов и из них сделал выставку, что такое Находка и стоит ли здесь оставаться.

Проекты культуры участия можно опознать по одному важному признаку. Если проекты классические работают на основе знания, то проекты культуры участия работают на изменение отношения к себе, к пространству, к местному сообществу.

Такие проекты в России появляются, но их пока мало. Тут опасность в том, что музей теряет некий контроль над ситуацией, он до конца не понимает, что будет с выставкой с точки зрения успеха, потому что бывает, что когда аудитория создает выставку, ей самой интересно, но очень непонятно другим. Однако нельзя сказать, что этот опыт неудачный, потому что выставка - это не продукт в чистом виде, это процесс для дальнейшего диалога. Таких проектов сейчас сотни, в основном в Европе и в Америке. Есть огромный блог Нины Саймон, там десятки эффективных кейсов.

Багаж и саквояж

- Как бы вы оценили работу местных музеев?

- Есть огромное количество безумно скучных музеев. Вообще классический музей создавался для знатоков и для ценителей. Классическая реклама музея звучит так: выставка ориентирована на любителей фламандской живописи XVII века, а также на всех интересующихся искусством. Такая приписка означает: ни для кого. Я изначально исходил из того, что если я сейчас выйду на улицу и спрошу, вам интересна история туризма на Урале 100 лет назад, все нормальные люди скажут: «Нет». Большая часть так скажет, и это их право. Я признаю право человека не интересоваться прошлым и вообще любой темой. Мы ставили провокационный вопрос, сколько дат истории России надо знать, чтобы быть культурным человеком. Можно сколько угодно дискутировать на эту тему. Обычно в музее поставят выставку и считают, что если людям неинтересно, это говорит об их низком культурном уровне. Это классическая позиция. Для нас же было интересно оттолкнуться от реальных интересов аудитории и сделать площадку для познания и общения на темы, актуальные для широкой аудитории.

В этом плане в Екатеринбурге много реально скучных выставок. Есть много выставок интересных за счет того, что они работают с вкусной темой - повседневностью. Так или иначе человек себя там видит. А в целом, мне кажется, в Екатеринбурге ярких музейных проектов, которые бы что-то меняли в городском пространстве, пока минимум.

- Вы сделали к выставке полезные сувениры. Я вот купила коллеге в подарок кошелек для путешествий. А ведь в местных музеях сложно найти симпатичные, недорогие и практичные подарки, да еще и сделанные к конкретной выставке.

- Дизайнер выставки Татьяна Быстрова - автор чуть ли не единственной концептуальной работы «Сувенир - это серьезно». А выставка о путешествиях без сувениров - вообще нонсенс.

Что касается прагматики, мы брали в расчет идею выставки, при этом думали, что лучше всего будет покупаться, будет работать в путешествиях. Те же самые футболки идут хуже, чем гаджеты. Мы делали сувениры не для зарабатывания, а чтобы в целом поднять качество выставки. Редко когда местные музеи на сувенирах зарабатывают.

- Мало посетителей-туристов или плохие сувениры?

- Скорее то, что вы говорили, - сувениры, не связанные с текущими выставками. Нужна аналитика, что лучше покупается, что нет. Мы этой аналитики не имели, шли вслепую и с футболками проиграли.

Дороги на Урал

- На выставке вы рассказываете о ряде маршрутов по Уралу для тех, кто готов взять рюкзак и отправиться в путь в любом направлении. А какие экскурсии предлагаются горожанам, которые не любят походы и сплавы?

- Если уберем все маршруты, где требуется активная компонента, типа пеших прогулок, останется около 50 - 60 вариантов. Сюда входят производственные объекты, но они доступны только для группового посещения. Также есть пласт объектов, которые больше интересны детям, чем взрослым, интересны семьям. Например, открылся для свободного посещения Кинологический центр МВД, там можно узнать, как дрессируют собак, но туда есть только групповые экскурсии. Посещение таких объектов туроператоры организуют на заказ для знающего зрителя, который еще и группу соберет. А базовых маршрутов, которые мы все знаем, 15, в лучшем случае 20: Невьянск, Алапаевск, Синячиха, Коптелово, Сысерть, Полевской. Новые объекты не открываются, их трудно открыть. Какие-то села стали лучше работать: например, Костино в Алапаевском районе начинает мастер-классы проводить. А Красноуфимск, где есть контактный зоопарк, страусиная ферма, интересный большой музей, этническая марийская культура, сплавы по Уфе, скорее, не раскручен - туда и не ездят.

Если брать программы активные, всякие варианты сплавов, конных и велопоходов, приключенческие программы для командообразования, то этот рынок на подъеме. Тысячи корпоративных выездов, в этой сфере нет дефицита спроса.

- Я анализирую поездку с друзьями: мы отправились на машине, не купили ни одного билета в музеи, так как предпочли осматривать панорамы и здания снаружи, не покупали еду. Получается, в экономику конкретного места мы ничего не принесли. Туризм приносит прибыль территориям?

- Года два назад Центр развития туризма ставил задачей сделать популярными двухдневные туры, когда человек оставит деньги на территории. Это никак не выходит. Но скоро количество объектов перейдет в качество, потому что реально, если многое рядом, хочется остаться.

Есть также много объектов, где не берут деньги, которые не приносят прибыли. Но, наверное, не меньше тех, которые это делают. Невьянская башня захлебывается от количества туристов. Более 100 тысяч посетителей в год, там денежный поток есть.

- Посетители, приходя на вашу выставку, делают свои географические открытия?

- По Уралу мы представили три маршрута выходного дня: по реке Исеть, по реке Тагил и в Режевской район. И для многих людей открытие - то, что на Урале было море, что Урал - минералогический край, или то, что у нас тысячелетиями жили разные народы. Три такие прописные истины. Когда ты их показываешь в виде конкретных экспонатов, показываешь, например, что древние кораллы со дна уральского океана возрастом 300 миллионов лет посетители могут найти сами в 100 километрах от Екатеринбурга, то это что-то меняет. Посетитель понимает, что это про него история.