Зеленые ростки на асфальте

«Если вы спросите о главном, то нужно внимательно искать "зеленые ростки". И они не в Сколково, они в провинциальных городах»... Говоря так о перспективах инновационного развития России, один из известнейших западных историков советской и российской науки профессор MIT Лорэн Грэм имел в виду те города, где удастся создать исследовательские университеты (см. «Отставшие пионеры», «Эксперт» № 25 от 27.06.11). Консенсус в экспертном сообществе, как российском, так и западном, в отношении реформы системы высшего профессионального образования (ВПО) в целом достигнут. Это отличает ее от реформы средней школы, где единого понимания конечных целей нет, и пока не предвидится. Это не означает, что все гладко: есть много деталей, вокруг которых продолжаются споры: например, роль РАН, целесообразность приглашения ведущих зарубежных профессоров, приоритеты финансирования тех или иных направлений. Но главная цель - формирование полноценных исследовательских университетов - разногласий не вызывает. Причем полноценных не только в «гумбольдтовском» понимании. Стандарт университета, который помимо образовательной деятельности ведет научные исследования, как мы помним, реализован Гумбольдтом еще в ХIХ веке. Но большинство российских вузов еще долго будет восстанавливать эту утерянную за постсоветский период научно-исследовательскую составляющую, без которой университетское образование в принципе несостоятельно. Речь же идет о вузах следующей ступени, которые иногда называют предпринимательскими. Наиболее яркие представители этой модели - MIT и Стэнфорд.

Впрочем, оценивать инновационную составляющую вузов пока рано. Ее невозможно выстроить без серьезного научного задела, как нельзя перепрыгнуть из феодализма в постиндустриальный мир, минуя массовое производство (хотя существуют страны, где, пусть и не так прямо, но такой переход реализован).

В рамках предлагаемой статьи мы попробуем проанализировать уровень развития научно-исследовательской деятельности уральских вузов на старте реформы системы ВПО, по итогам 2009 - 2010 годов. К этому времени в систему уже начали поступать серьезные государственные ресурсы, причем на конкурсных основаниях: ресурс доставался избранным. Были проведены основные организационные изменения: сформированы национальные исследовательские и федеральные университеты. Воспользоваться этим ресурсом вузы к тому моменту еще не успели, однако сигнал был дан.

Кого и с кем сравнивать

Мы берем для сопоставления две группы уральских вузов: «полные» университеты, дающие образование по широкому спектру специальностей, как естественно-научных, так и гуманитарных, и специализированные - юридические, педагогические, экономические. Сопоставлять две эти группы друг с другом бессмысленно, по крайней мере, в российских реалиях: если уровень развития естественных наук в стране достаточен для международных сравнений, то экономика или социология в силу исторических причин находятся в том состоянии, что сравнивать с международным уровнем там нечего, даже по лучшим вузам. А юриспруденция и история имеют с научной точки зрения только локальный, внутрироссийский «спрос», как, впрочем, и в других странах. Хотя мы должны помнить, что международные рейтинги подобных разбивок не предполагают, и любой вуз, стремящийся к международному признанию, должен быть готов меряться по показателям, скажем, цитирования, с ведущими мировыми университетами.

С кем сравнивать? В настоящее время лишь три российских региональных университета входят в первые пять сотен одного из трех наиболее авторитетных международных рейтингов QS: СПбГУ, Новосибирский и Томский государственные университеты. В «шанхайский» рейтинг ARWU входят только МГУ и СПбГУ, в рейтинг The Times не вошел никто. Если и сравнивать уральские университеты, так с указанными тремя (МГУ имеет несопоставимо больший ресурс по сравнению с любым из перечисленных, а НИУ ВШЭ, вошедший в рейтинг QS, является специализированным вузом). В конце концов, цель вхождения в международные рейтинги поставлена государством перед всеми ведущими вузами без исключения. А международные рейтинги строятся на анализе прежде всего научно-исследовательского результата вуза.

Лучшие по Гумбольдту

Показатели для сравнения вкратце таковы (подробнее см. «Как сравнивать вузы: методология сопоставления», с. 13). Первый - показатели включенности университета в международную науку: публикационная активность, уровень цитирования статей, количество международных грантов и контрактов. Второй - показатели научных (в основном фундаментальных) исследований, важных для России, но не для мира (научные гранты РФФИ, РГНФ, зарубежных и иных фондов). Третий - объем затрат на НИОКР (в основном по сумме это прикладные исследования). Четвертый - количество выигранных в последние годы федеральных конкурсов на получение финансовых ресурсов на развитие. Пятый - масштабы обновления основных фондов. Очень упрощенно формула сравнения вузов выглядит так: мировая наука - российская фундаментальная наука - прикладные исследования - ресурс, полученный от государства, - активность в модернизации основных фондов.

Таблица 1. Университеты Урала и Западной Сибири: показатели научной результативности и потенциала развития

Среди уральских вузов нет университетов, чьи сотрудники публиковались бы так же, как в Томском госуниверситете (про лучший в стране по данному показателю Новосибирский университет вообще умолчим). Но уровень около половины от томского показателя обеспечивает УрФУ, относительно неплохо с этим в Пермском государственном и Уфимском государственном авиационном техническом университетах. Правда, ни один из указанных уральских лидеров не показывает существенной динамики по данному показателю. Зато УГАТУ - один из лидеров не только на Урале, но и в стране по среднему уровню цитирования одной статьи (что говорит о том, что очень небольшая группа признанных в мире исследователей обеспечивает здесь основной научный результат). Аналогична ситуация в маленьком Югорском гос­университете. Целых семь вузов из 16 выбранных показали за последние три года серьезный прирост международных публикаций.

Таблица 2. Ресурсы развития университетов Урала и Западной Сибири

Отдельный вопрос: за счет каких ресурсов ведущие вузы региона сумели обеспечить хорошие позиции к 2010 - 2011 годам? Пермский госуниверситет и Пермский государственный технический университет входят в число лидеров в регионе по доле в финансировании НИОКР субъекта федерации. Это как раз тот случай, когда регион (Пермский край) поддерживает вузы, причем именно те, которые стоит поддерживать (оба относятся к числу лучших). Еще более высокий показатель участия субъекта РФ в финансировании НИОКР имеют Башкирский и Курганский госуниверситеты, правда, оба находятся в нижних строчках сопоставления.

Но все же важнейшую роль в финансировании НИОКР в среднем по всем естественно-научным университетам играют средства предприятий. Причем связь с общим уровнем НИОКР прямая: чем меньше доля ресурсов компаний в финансировании научных работ, тем меньше общий объем. Заместить этот источник на уровне региона другими средствами не удалось никому. При этом для университетов Тюменской области (юг), как естественно-научных, так и специализированных, эти ресурсы - определяющие.

Таблица 3. Специализированные вузы Урала и Западной Сибири: показатели научной результативности

В целом три университета (Уральский федеральный университет, Уфимский авиа­ционный технический и Пермский госуниверситеты), набрав одинаковое количество баллов по всем показателям, выделяются по научному результату среди прочих. В этом смысле результат УрФУ заслуживает особого внимания: его размер несопоставимо больше двух других. А мы оценивали все вузы по относительным показателям. Фактически это означает, что все три вуза имеют хорошие (либо лучшие, либо средние) позиции по всем ключевым направлениям научной деятельности на Урале в сравнении с ведущими региональными вузами страны. Группа следующих за ними - «выше среднего» - кардинально отстает по ряду важных показателей, однако по другим направлениям имеет впечатляющие результаты. Среди них стоит отметить Пермский государственный технический университет и Тюменский государственный нефтегазовый университет, являющихся лидерами в регионе по уровню затрат на обновление оборудования и объему НИОКР, что свидетельствует о высоком уровне включенности в прикладные исследования и, вероятно, хороших перспективах в области инновационного развития.

Специализированные вузы: есть ли там наука?

Если в случае «полных» университетов система оценки относительно понятна (да, вес тех или иных показателей может различаться, но любые сопоставления приводят к примерно одинаковым результатам), то сравнивать специализированные вузы по научному результату намного сложнее. Скажем, обновление основных фондов юридического вуза имеет весьма опосредованное отношение к его научному результату: дорогостоящие лаборатории ему не нужны. Однако два показателя мы все же считаем очень важными. Во-первых, это объем НИОКР на одну полную ставку профессорско-преподавательского состава (ППС), то есть сугубо прикладные, но необходимые компаниям и регионам научные исследования. Во-вторых, количество научных исследовательских грантов на ППС (фактически количество занимающихся исследованиями конкретных ученых). Все остальные данные (число международных грантов, публикаций и ссылок по российскому индексу цитирования - РИНЦ) приведены справочно.

В лидерах по двум важнейшим показателям мы видим два специализированных вуза: Уральская академия государственной службы и Российский государственный профессионально-педагогический университет. На уровне выше среднего - Уральский государственный экономический университет, Уральский и Пермский государственные педагогические университеты. Очевидно, что котирующиеся, по крайней мере в пределах региона, уральские юридическая, архитектурно-художественная академии могли бы быть на существенно более высоких позициях. Возможное объяснение несоответствию - основной объем прикладных исследований в интересах компаний проводится вне стен вуза. Эта практика распространена везде, естественно-научные университеты - не исключение. В любом случае выход не в формальном включении в общий зачет научных результатов околовузовских структур, а в создании условий для интеграции их результатов в общий результат вуза.

Ситуация с источниками финансирования специализированных вузов радикально иная по сравнению с «полными» университетами. Лишь один из них (Российский профессионально-педагогический университет) сумел выиграть федеральный конкурс в рамках инициатив Минобрнауки по развитию ведущих университетов. Основные источники финансирования НИОКР для этих вузов - средства федерации и субъектов РФ (в том числе муниципалитетов). Среди специализированных вузов абсолютные рекордсмены в части зависимости от средств субъектов РФ - Пермский педагогический университет и Уральская академия госслужбы: здесь свыше двух третей бюджета на НИОКР финансируется региональными и муниципальными властями. Относительно «рыночная» ситуация, когда источники (средства компаний, федерации и субъекта РФ) примерно сопоставимы, - у Уральского экономического университета, юридической академии, горного университета. Стоит отметить, что среди специализированных вузов средства компаний не играют определяющей роли, за исключением уже упомянутого Тюменского архитектурно-строительного университета и Уральской архитектурно-художественной академии.

Что будет после старта

Итак, разрыв в показателях научной результативности по уральским естественно-научным университетам очень велик. Не менее велик он и в уровне ресурсов развития, основной объем которых приходится всего на несколько университетов. И те, и другие находятся в нашем сопоставлении в группе либо «лучшие», либо «выше среднего». Это означает, что в ближайшие годы сформировавшийся разрыв станет еще сильнее, что неизбежно скажется на потоке и уровне абитуриентов, а также на финансовых показателях вузов.

Спрогнозировать, кто из ведущих вузов вырвется вперед, пока невозможно: все будет определяться качеством принимаемых сегодня управленческих решений. Как показывает опыт стартовавших на несколько лет ранее университетов, результаты могут быть разными. Так, Новосибирский гос­университет сумел конвертировать полученный от федерации ресурс в одни из самых высоких по стране показателей цитируемости и публикационной активности. Сибирский федеральный университет обеспечил двухкратный прирост числа международных публикаций, и хотя нынешний его уровень пока невелик, динамика - одна из самых высоких по РФ. Южный федеральный университет направил большие ресурсы в обновление основных фондов и НИОКР: по этим показателям он вышел на уровень лучших региональных вузов страны. Но сказать, какие из этих решений удачны, сложно и сегодня: система высшего образования слишком инертная штука, реальный результат будет виден в лучшем случае спустя несколько лет.

Впрочем, качество управленческих решений касается не только распределения финансов. В регионах России сегодня практически нет вузов, чьи ведущие научные работники не числились бы одновременно в научных организациях, прежде всего системы РАН, которая на протяжении последних двадцати лет единственная худо-бедно финансировала исследования. Как следствие, лучшие научные результаты в стране (без учета Москвы и Санкт-Петербурга) обеспечили вузы, которые работают в тесном сотрудничестве с академическими институтами: Нижегородский, Новосибирский, Томский. Как выстроить такие взаимоотношения на институциональном уровне, чтобы эффект был положительным для обеих сторон, - отдельный вопрос.

Все сказанное относится к задаче восстановления научно-исследовательского потенциала. Вместе с тем университетам придется выполнять и другую, намного более сложную функцию формирования инфраструктуры, а шире - среды, способной генерировать инновации, те самые «зеленые ростки», о которых говорил Лорэн Грэм. Удачных прецедентов в России не было. Да еще в условиях, когда эти ростки никому не нужны. Внятного спроса на инновации пока не формируют ни компании, ни муниципалитеты, ни региональные власти, ни общество. А одним университетам, без финансовой, организационной, административной, законодательной поддержки со стороны региональных властей и крупнейших компаний, эта задача точно не по силам.

Дополнительные материалы:

Как сравнивать вузы: методология сопоставления

Международные рейтинговые агентства используют для оценок университетов две укрупненные группы показателей: «прошлые» академические заслуги и уровень публикаций. Первая включает такие показатели, как количество лауреатов Нобелевской премии или премии Филдса (ARWU), репутация в академической среде и среди работодателей (QS). Вторая - текущие заслуги: количество высокоцитируемых ученых, число публикаций в Nature и Science, число цитирований на единицу профессорско-преподавательского состава (ППС), число публикаций в научных журналах, индексируемых международными наукометрическими системами (Scopus или Web of Science). Увеличение веса второй группы факторов - текущих заслуг перед прошлыми - собственно и стало главной причиной исключения в прошлом году МГУ из рейтинга The Times.

Мы сравниваем «полные» университеты по тем показателям, которые прямо или косвенно свидетельствуют о текущих результатах научной деятельности (академические заслуги остались в советском прошлом). Во-первых, это количество публикаций в международных научных журналах за последние три года (источник - Scopus). Во-вторых, динамика: прирост по сравнению с аналогичным периодом 2005 - 2007 годов. В-третьих, уровень цитирования одной статьи 2005 - 2007 годов (статьи 2008 - 2010 годов оценивать по цитированию некорректно, т.к. основной объем ссылок на статью поступает в течение трех-пяти лет).

Но как быть с вузами, чьи научные успехи сосредоточены в областях, развитых внутри страны, но не дотягивающих до международного признания? К счастью, в РФ есть два фонда, предоставляющих исследователям гранты на фундаментальные научные исследования - РФФИ и РГНФ. Процедура отбора заявок и предоставления финансирования, во-первых, признана в научной среде (в плане объективности и жесткости отбора), во-вторых, ориентирована на поддержку, как правило, конкретных ученых, а не исследовательских групп. Последний факт оценивается неоднозначно, но нам он позволяет, пусть и грубо, оценить количество ученых в вузе, способных вести научную работу на хорошем уровне. Аналогичная ситуация по зарубежным грантам. Мы взяли в качестве показателя для сравнения общее число научных исследовательских грантов, полученных сотрудниками вуза. Дополнительным критерием выступило число научных грантов и контрактов, полученных в рамках международного сотрудничества.

Впрочем, есть третья группа научных исследований: они носят прикладной характер (заказчики - компании), часто не имеют результата в плане международных публикаций, в том числе и по причине закрытости (оборонная, ядерная тематика). Для оценки данного направления научной деятельности университетов мы взяли общий объем НИОКР вуза. Естественно, в эту сумму входят и деньги, поступившие по грантам, однако их доля для технических вузов в общем объеме средств мизерна.

Поскольку мы оцениваем позиции университетов на старте, важны еще два показателя. Первый - какой объем ресурсов вуз тратит на обновление основных фондов. Причем не зданий, а оборудования: данный показатель для технических университетов по существу является аналогом обновления фондов в промышленности. Второй - какое количество конкурсов на получение поддержки со стороны федерации выиграл вуз. Да, возможно, отчасти выигрыш носит политический характер или случаен. Но в ряде конкурсов это просто невозможно: например, выиграть конкурс на привлечение ученого с мировым именем в вуз без налаженного на самом высоком мировом уровне научного сотрудничества невозможно. И сам факт выигрыша дает вузу серьезный финансовый потенциал для дальнейшего развития.

Очень важно: все показатели мы брали в расчете на одну полную ставку ППС (источник - федеральный портал «Российское образование», данные формы ВПО-1). Собственно, именно так поступают ведущие международные рейтинговые агентства. Например, один из российских лидеров НГУ имеет в своем составе около 2 тыс. преподавателей, однако общее количество ставок - около 0,5 тысячи. Можно предположить, что в качестве преподавателей на дробные ставки в вузе устроены многочисленные сотрудники сильнейших научных институтов Сибирского отделения РАН, которые и обеспечивают вузу высокие показатели. Других объяснений ни мы, ни ведущие эксперты в этой области дать не могут. Плохо ли это? На наш взгляд, подобная практика заслуживает пристального внимания, поскольку позволяет вузу добиваться очень высоких результатов на международном уровне.

Селекционеры инноваций

При нынешних коммуникационных и информационных технологиях ориентация только на свои научные школы уменьшает эффективность инновационных процессов. Необходимо создать комфортную инфраструктуру, в которую могут заходить проекты из разных источников, говорит проректор по инновациям Уральского федерального университета Сергей Кортов.

- Университеты начнут давать относительно внятный научный результат лет через пять-семь. Когда можно будет говорить об инновациях?

- Думаю, раньше. Есть классическое понимание, по которому научные школы первичны, а инновационный процесс вторичен, поскольку проистекает из результатов, которые выдают научные школы. То есть научные школы для успешного инновационного процесса - условие необходимое, но недостаточное. Но есть также проблема соотношения результативности научных школ и инновационной инфраструктуры. Например, в федеральном университете создается инновационная инфраструктура, мощность которой через год-два может превышать возможности наших научных школ генерировать коммерциализуемые результаты. Например, наши научные школы дают в год 15 - 20 проектов, достойных вхождения в инновационный процесс: у них есть потребитель, понятные организационные, технологические, финансовые решения. А инфраструктура, после того как она будет полностью готова, может 30 таких проектов в год пропускать. Тогда мы должны расширять свое предложение услуг по развитию таких проектов, например, на вузы Урала и Академию наук.

- Поясните про мощности инновационной структуры.

- Это количество одновременно управляемых проектов. Мощность складывается из площадей технопарка и бизнес-инкубатора, из людей, которые обладают квалификацией менеджеров в инновационной сфере, и из финансовых ресурсов, которые мы готовы привлечь для реализации этих проектов. Это средства государственных источников, фонда Бортника, Сколково, РВК, региональных средств на развитие малого и среднего предпринимательства, деньги бизнес-ангелов, венчурных фондов и так далее. Если этих денег 5 млн рублей, вы будете работать с тремя-четырьмя проектами. Если 200 миллионов - то с 50 проектами.

- Есть примеры того, когда вуз, не имеющий пока достаточных мощностей по науке, создал инновационную инфраструктуру, всасывающую сторонние проекты?

- Есть пример маленьких стран. Так, в Израиле и Финляндии технопарки - это отдельные структуры: им все равно, какой источник проекта, главное, чтобы проект был адекватный. Сколково, кстати, тот же пылесос общероссийского масштаба. Там собираются построить исследовательский университет, но он даст не больше 20 - 25% тех проектов, на которых рассчитана мощность всего Сколково. Поэтому менеджеры Сколково и заходят сейчас в регионы. В рамках Иннопрома будет подписано соглашение между УрФУ и фондом Сколково по созданию на нашей базе ситуационного центра организационной поддержки проектов на территории Урала. Там прекрасно понимают, что Сколково за такие огромные деньги, да еще и из федерального бюджета, не сможет насытить пространство хорошими качественными проектами. Потому что пока проектов меньше, чем денег.

Подготовила Вера Фигнер

Деньги - наука - деньги

Вопрос науки, как и инвестиций в дальнейшее развитие, - это вопрос собственника. А собственника пока больше интересуют приземленные вещи: кадры, взаимоотношения с органами власти, надзорными структурами. Наука остается несколько в стороне, считает доктор экономических наук первый проректор УрГЭУ Максим Марамыгин.

- Классический вуз имеет больше возможностей для научных заработков просто потому, что технические гранты существенно крупнее по сравнению с экономическими и гуманитарными. Ни один экономический вуз не сможет претендовать, к примеру, на многомиллионные научные контракты по линии атомной промышленности.

Специализированные вузы гораздо более прагматичны, работают на конкретных работодателей и конкретных потребителей образовательных услуг. А современных предпринимателей, увы, больше интересуют более приземленные вещи, такие как кадры, взаимоотношения с органами власти, надзорными структурами и т.д.... Наука остается несколько в стороне.

К тому же надо понимать, что вопрос науки, как и инвестиций в дальнейшее развитие, - это вопрос собственника, а не менеджера. А собственники значительной части нашего бизнеса - москвичи или иностранцы.

Именно поэтому существенное значение имеют централизованные гранты, научные заказы со стороны государства. И тут возникает проблема доступности этих средств - слишком сильно лоббирование интересов столичных научных и псевдонаучных коллективов. Выходит, что получить средства региональному специализированному вузу от государства по линии научных фондов можно, лишь взяв в соавторы московского «толкача». А частный бизнес особого рвения в развитии науки не проявляет ввиду отдаленности реальных собственников от предприятий. Продолжающаяся централизация собственности делает эту проблему нерешаемой.

Подготовила Вера Фигнер