Иерархия поиска

Интересное явление — театральный фестиваль. Все спектакли уже были показаны, что где, в разное время, и впечатление производили вполне хаотическое. А собранные вместе, они вдруг рождают новое качество: создают ясную картинку жизни как театральной, так и той реальной, которую отражают. Свердловский областной фестиваль-конкурс «Браво!» — как стоп-кадр длиною в год. Причем выбирается любопытный ракурс: на 2004-й (обзор проводится года завершившегося) смотришь как на настоящее, но из будущего, ведь на календаре давно 2005-й. Скрытое становится явным, обозначается вектор движения. Нынешний фестиваль четко продемонстрировал, куда идет театр. Он идет к современности, к молодежи, к насущному. Еще пару лет назад он ощущал себя на перепутье, то топтался на месте, то метался между крайностями. Но сегодня определился и потому немного успокоился. Театр не уводит от жизни, он приводит в жизнь.

За год в Свердловской области состоялось 40 премьер. Попали в фестивальную афишу 11 постановок. Среди них три музыкальных, семь драматических и один спектакль междужанровый. Лишь две постановки можно отнести к классике: «Щелкунчик» Чайковского и «Женитьбу» Гоголя. «Чайка» так далеко улетела от Чехова, что в литературных прародителях ее значится Акунин, а он все-таки еще не классик, потому что современник.

Два фестивальных спектакля созданы студентами театрального института. Очевидно, экспертная комиссия посчитала их более значимыми, чем почти 30 профессиональных постановок, не вошедших в итоговую афишу. Нашему времени, говорят социологи, характерно ювенильное мышление — не в смысле незрелое, а в смысле ориентированное на молодость. Театр это учуял и уже отразил. А фестиваль даже выявил закономерность: наибольший успех и у зрителей, и у критиков имеют как раз те постановки и театры, которые активно действуют в русле этой тенденции.

Региональные театральные конкурсы иногда называют «Золотой маской» местного уровня. Это не совсем так: разница не в масштабах, а в принципах. Здесь важна не только цена (призы и лауреатство), но и оценка. Областные конкурсы почти лишены интриги, которая бурно расцветает там, где есть борьба за победу и где велик элемент случайности. Тут все более предсказуемо, потому что более объективно, и обычно обходится без сюрпризов. И теперь обошлось. Каждый спектакль «получил по заслугам». Фестиваль «Браво!» стал своеобразным фиксатором места конкретного театра на данном этапе развития театрального процесса. Места не в спортивном понимании с чемпионской иерархией: первое, второе, третье и все остальные, а в творческом, с выявлением особенностей, достижений и пробелов — иерархии поиска.

Театр умного зрителя

Может быть, когда-то взрослые и относились к ТЮЗам пренебрежительно, как к культурным «детским садам». Не помню. Последние годы именно их сцены нередко становились площадкой, где опробовались новые, в том числе для опытных зрителей, идеи и формы. Екатеринбургский ТЮЗ можно переименовывать в ТУЗ: театр умного зрителя. Причем любого возраста. И к самым маленьким здесь относятся уважительно: смешат, развлекают, но не подсовывают примитивные спектакли-игрушки. Маленький зритель, он как раз самый умный и есть. И о взрослых думают: в репертуаре «Облом-off», «Эвита», «Укрощение строптивой», на которых нескучно представителям любых постшкольных возрастных категорий.

Когда же в детском театре появился проект под девизом «детям вход воспрещен» и с предупреждающим об опасности дорожным треугольником в качестве символа — «Театр за бетонной стеной» — были опасения, что перебрали-таки с экспериментами. Нет, удалось пройти по лезвию вкуса и меры. В фестивальную программу вошли две постановки именно этого театра в театре. И им сказали «Браво!». «Изображая жертву» отмечен как лучшая работа постановщика, это главреж ТЮЗа Вячеслав Кокорин, выделена и роль милиционера в исполнении Валерия Смирнова, а также актерский подвиг Алексея Журавлева, который играл со сломанной ногой (подробнее о постановке см. «Сейсмическая активность», «Э-У» 41 от 01.11.04). За роль в «Дембельском поезде» студент театрального института Вячеслав Ямбор получил спецприз «Дебют».

Если справедливо утверждение, что настоящим является то произведение искусства, в котором, как ни раскладывай его на составляющие, остается загадка, «Дембельский поезд» — из этой категории. Когда разложим, получим: несовершенная по формальным признакам пьеса; слабо развивающиеся характеры; статичность действия. Если не будем раскладывать, получим колоссальный по силе эмоционального воздействия результат. Сколь угодно много гладких профессиональных спектаклей не вызывают отклика, здесь же — мощнейший резонанс. Театральный критик из Челябинска Владимир Спешков назвал пьесу Александра Архипова лирическим высказыванием автора о поколении тех, кого угораздило родиться в переломный момент истории и оказаться меж эпох. Прием «неактивированной матрицы жизни», на котором строится пьеса, не нов, он эксплуатировался неоднократно. Изображаемая на сцене жизнь, как оказывается, существует в несостоявшейся реальности, герои — мертвы; так они могли бы думать, мечтать, ссориться, страдать, если бы дожили до дембеля. Прием сам по себе очень сильный, но используется не спекулятивно, без выжимания слезы, на уровне обыденного. И тем не менее — а может быть, тем более — возникает потрясение. Оружию не обязательно быть новым, чтобы попасть в цель; главное — точная наводка. Поразительно точная наводка у этого спектакля.

Всеми последними постановками и проектами (мастерская молодых режиссеров, семинары по современной драматургии, фестиваль «Реальный театр») екатеринбургский ТЮЗ демонстрирует не случайный, время от времени, а целенаправленный поиск новых форм и новых смыслов. Он позиционируется как театр, молодой по мироощущению, поскольку делает ставку на ту самую ювенильную психологию нашего времени, которая напрямую не зависит от возраста, а подразумевает активность, переменчивость, высокую адаптивность и быструю, острую реакцию на происходящее в обществе.

Куклы для взрослых

Свой поиск ведет и театр кукол. Главный режиссер Александр Борок, приехавший в Екатеринбург из Челябинска около трех лет назад, сразу заявил о намерении вернуть в кукольный театр взрослого зрителя. Ну кто сказал, что куклы — только для детей? Отнюдь. В прошлом сезоне он создал «The Hamlet», в нынешнем — «Чайку». Спектакли, как вы понимаете, о разном, объединяет их жанр — трагифарс. Но если в «The Hamlet» произошло то самое загадочное совпадение составляющих, которое и рождает искусство, и зритель, беззаботно отсмеявшийся два отделения, вдруг испытывает состояние, называемое катарсис, то в «Чайке», по моему мнению, этого не случилось. Весело, остроумно — но мимо главного. «Чайка» единственная породила на фестивале яростные споры, за что и была отмечена специальным призом как вызвавшая большой интерес. (Приз профессионального жюри за лучшую женскую роль, Аркадиной, получила также актриса Алла Антипова.) А вот с чем согласились все: театр кукол, уводя предельно далеко от классического источника, умеет вернуть зрителя-читателя классике. Наверняка немало тех, кто, посмотрев «Чайку» Борока, захотел или еще захочет почитать «Чайку» не Акунина, а Чехова.

Коляда: театр, миф, человек

Иной раз мне кажется, что Коляда как явление — вне всяких конкурсов. Он уже над ними. Но Николай Коляда, вечный борец с незадубевшей кожей, очень чувствителен к мнению современников. И две «отметины», которые оставил ему нынешний фестиваль, его явно порадовали. Это была справедливая оценка заслуг. Лучшая мужская роль — Владимир Кабалин в спектакле «Птица Феникс»: актер продемонстрировал редкую в наше время трагическую силу, благо пьеса и режиссерская стилистика позволяли. Спектакли Коляды — всегда на грани чувств, это мощный эмоциональный театр. Здесь не боятся использовать откровенно сильные средства, потому что цель — достучаться. Современный театр должен поразить, Коляда убежден — в самое сердце. Как сказал один из критиков, у Николая плохих спектаклей не бывает, его «средний уровень» отнюдь не средний. Новая постановка не стала самой-самой —; потому, что такая уже была. «Ромео и Джульетта» пять лет назад открыли новую эру, после этого спектакля весь российский театр стал жить иначе.

Сам драматург и режиссер получил спецприз «за создание театра». Что вообще-то равно подвигу. Вроде и коллеги, и власти признали феномен Коляды, но — никакого «режима вспомоществования». Он продолжает существовать в «режиме преодоления». Возможно, именно такой образ жизни и высекает мощную искру творчества. Но хотя бы попробовать иное, попытать, какие еще грани Коляды откроются через приятие власть предержащих современников.

Частный театр — не частный случай

Коляда-театр стал единственным из частных, который засветился на нынешнем фестивале «Браво!». Но поскольку мы смотрим на процесс немного из будущего, уже можно сказать, что интересные проекты задуманы в «Театроне» и осуществлены в «Волхонке». Последняя возмутилась господством комедий и провела необычную акцию. Зрители интеллектуальных спектаклей становятся участниками розыгрыша ценных призов, таким понятным способом привлекается внимание к серьезной драматургии. Но прежде чем возмутиться, «Волхонка» сама создала яркую комедию положений — «Гарнир по-французски»; в постановке Александра Фукалова. Смотришь на жалкие попытки ТВ рассмешить в течение 24 часов — и грустно делается. А здесь можно посмеяться без напряга. Лично я напрягалась лишь для того, чтобы делать это не слишком громко. Спектакль, очень полезный для здоровья. «Волхонка» мудро чередует постановки, не отягощенные высшими смыслами, и вполне «отягощенные», как новая работа театра по пьесе Теннеси Уильямса «Предупреждение малым кораблям».

Театр в области больше, чем театр

Новосибирский критик Ирина Яськевич заметила: «А вот у нас театров, кроме как в областном центре, больше нет». В Свердловской области — есть, в Челябинской — есть, есть и в Тюменской. Назначение таких явлений, как Серовский драматический или Тобольский имени Ершова — быть не только театром, а интеллектуальным центром. Восхищения достойно то, что, существуя в разреженном культурном пространстве, они не просто выживают, а ведут поиск современных выразительных средств, новых подходов к зрителю. Серов привез на фестиваль спектакль «Женитьба» и увез приз за лучшую женскую роль второго плана (Марианна Незлученко). Анализируя работу молодого режиссера Юлии Батуриной, искусствовед Владимир Спешков вспомнил кем-то выделенные ступени восхождения талантливого постановщика: сначала он ставит сложно и плохо, потом — сложно и хорошо, потом — просто и хорошо. Юлия Батурина продемонстрировала движение вверх и овладение второй ступенью.

Живые и мертвые

«Сейчас идет формирование новой цивилизации, нового способа существования человека, иного расклада ценностей», — считает член фестивального жюри ректор Гуманитарного университета Лев Закс. По его мнению, есть театры живые, чувствующие изменения в обществе, в эстетических пристрастиях, и реагирующие на них, и есть спектакли мертвые, статичные, когда после просмотра повисает недоумение: зачем это показали? Отсутствие смысла в театральном деле страшнее любой театральной реформы.

Единственный спектакль, о котором почти не говорили и никак не отметили, «The Playboy» самого крупного областного драматического театра с академическим званием. А ведь наличествуют все признаки ремесла. Актеры профессионально выполняют поставленные задачи. Значит, дело в задачах.

У большого театра — большие, точнее, массовые, проблемы. Чтобы решить их, приглашается специалист по масс-культуре. Режиссер Дмитрий Астрахан знает законы удержания зрительского внимания. У екатеринбургского театра драмы был вполне удачный опыт создания под его руководством спектакля массового спроса, но не вызывающего неприятие и у тех, кто желает считать себя не частью «массы», а индивидуумом — «Репортаж из Тараскона». В последней же постановке отчетливо слышится послание режиссера к зрителю: ты — пипл, ну и хавай. Мы тебе спляшем, мы тебя посмешим, мы тебе, задрав ноги, упадем, и тебе еще чего нужно-то?!

Хорошо, что уже 2005 год. И уже чувствуется другая линия в театре. Спектакль «Старший сын» — заявка нового подхода. В иной стилистике выполнена постановка, посвященная 60-летию Победы, — «Рио-Рита»: на нюансах и намеках, где информация существует, как в компьютере, в свернутом виде. Спектакль же просто набирает «код доступа», и разворачиваются подробные, неоднозначные, эмоциональные «файлы», рассказывающие о войне, о людях, о жизни вообще. Главный режиссер Екатеринбургского академического театра драмы Владимир Рубанов чувствует то, что сегодня определяет современность — интонацию, и умеет ее передать. В театр пришло много молодых актеров. Они должны не просто играть молодых, они должны играть в «живых» спектаклях на современном театральном языке. «Живой» же театр, как подтвердил нынешний фестиваль, это эмоциональный театр.

Танцуют — все!

С драмы, традиционно, больше спрос. Музыкальные же постановки покорили всех, хоть и по-разному. Фестиваль «Браво!» стал триумфом Екатеринбургского театра музыкальной комедии, который забрал пять призов из шести возможных (приз за лучшую женскую роль — Маши в «Щелкунчике» — достался театру оперы и балета, точнее, молодой его солистке Маргарите Рудиной). Для эксцентрик-балета Сергея Смирнова («прописан» также в музкомедии) продолжился сезон наград: после «Золотой маски» лучшим хореографом назвал его и областной фестиваль. Спектакль «Тряпичный угол» подобен концертному номеру, но с единым сюжетом. Образы можно прочитывать по-разному: или это тряпичные куклы, или тряпичные люди непонятно в каком возрасте, между стариками и детьми, когда грань тонка. В отличие от большинства интеллектуальных, даже заумных постановок в жанре современного танца, эта покоряет человеческими интонациями. Уже осуществленное будущее подтверждает славу Екатеринбурга как столицы contemporary dance. Хотя в 2005 году и не появятся новые спектакли у Сергея Смирнова и Татьяны Багановой (театр «Провинциальные танцы»), зато две премьерные постановки представила танцевальная команда «Киплинг», создана интересная работа в Школе современного танца Льва Шульмана.

Лучшим же спектаклем года названа «Ночь открытых дверей» (режиссер Кирилл Стрежнев, сценограф Сергей Александров, исполнитель главной роли Владимир Смолин — все они стали лауреатами «Браво!»). По оценке музыковеда Ларисы Барыкиной, в то время как большинство театров оперетты страны застряли в 60-х годах (как будто не было ни перемен в общественном укладе, ни современного кино, ни новой драмы), а новорожденный в России жанр мюзикла представляет собой сплав колоссальных денег, громкой музыки и пустоты, екатеринбургская музыкальная комедия — живая и обновляющаяся. В «Ночи открытых дверей» профессия сошлась с глубиной, традиция — с современными требованиями.

Фестиваль в целом зафиксировал: уральский театр не варится в собственном соку, а отражает настроение общества. Он стал более актуальным и эмоциональным. Не забывая развлекать, он в основном заставляет думать и чувствовать.