В князи
Прошлой осенью автору этих строк довелось ехать в Пермь в одном купе с жителем прикамского городка Нытва. Мой 60-летний попутчик (между прочим, как оказалось, отец годовалого сына) возвращался из Екатеринбурга с экзамена на служебный чин. Судя по опорожненной наполовину двухлитровой бутыли пива и благодушному, даже покровительственному настрою соседа экзамен удался. Но раздражение дорогой и усталость от чужого города все-таки дали о себе знать: перед тем как улечься спать, собеседник не удержался и выступил-таки с антиекатеринбургской эскападой. В хмельных, сонливых глазенках вспыхнула напоследок жгучая искра праведного гнева. По мысли полуночного спутника, чванливый Екатеринбург как клоп-паразит, как Москва из России вытягивает жизненные силы из окрестных городов и регионов-тружеников. Доводы, что, мол, Свердловская область, во-первых, не имеет непосредственного касательства к финансовой системе Прикамья, а, во-вторых, является средоточием серьезных металлургических и машиностроительных предприятий, были проигнорированы как ничего не значащие. Наутро нытвенец растворился в утреннем пермском дожде, оставив не столько горечь незаслуженной обиды, сколько искреннее недоумение: за что?
И только чудесный человек и отменный специалист, директор Пермского государственного общественно-политического архива Михаил Нечаев (его захватывающий исторический очерк начинается на следующей странице) объяснил что к чему. Будучи на протяжении почти полутора веков губернским городом, консервативная чиновничье-интеллигентская Пермь закономерно встала в Гражданскую на сторону белой гвардии. А пролетарский Екатеринбург также ожидаемо выступил оплотом красного ополчения. С тех пор столичный дух поселился в Свердловске, а Пермь удалилась в отставку. Это сказалось и в политической влиятельности, и в промышленной мощи, и даже в монументальности зданий и проспектов.
Сегодня мы говорим об этой исторической коллизии, воздавая уважение Перми вчерашней и сегодняшней. Город и область обретают второе дыхание, в темпе набираемых оборотов заметно опережая, по нашим наблюдениям, тот же Екатеринбург.
Наиболее либеральное инвестиционное законодательство на Урале — в Перми. Оттого и первые крупные частные инвестиции в ЖКХ, и солидные столичные застройщики — в Перми. Город, над которым все гуще громоздятся строительные краны, живет и необычайно интенсивной культурной жизнью. Стараниями бывшего губернатора Юрия Трутнева Прикамье стало всероссийской экспериментальной площадкой по отработке механизмов укрупнения субъектов федерации. Сам Трутнев теперь — федеральный министр природных ресурсов. Его заместитель Никита Белых совсем недавно возглавил Союз правых сил. Это ведь тоже — точки роста, еще какие. Может ли теперь Екатеринбург похвастать такими выдвиженцами?
Нашему деловитому читателю будет, пожалуй, любопытно узнать, что, согласно данным консорциума «Эксперт РА» — АК & М, в рейтинге инвестиционного климата Пермская область отнесена к группе 2В (средний потенциал — умеренный риск). В этой же группе, к примеру, Башкортостан, Челябинская область и Ямало-Ненецкий автономный округ, на ступеньку выше (группа 1В: высокий потенциал — умеренный риск) — Свердловская область и Ханты-Мансийский АО. А агентство Moody's Investors Service в ноябре прошлого года повысило Пермской области кредитный рейтинг эмитента по заимствованиям в иностранной и национальной валютах с уровня Ba3 до Ba1, прогноз — стабильный. Аналогичной репутацией на Урале обладает только Башкирия.
Сам этот объемистый номер, подготовленный при деятельном участии Государственного архива Пермской области, рекламной группы «Проект» и пермских журналистов (кстати, второй с прошлогоднего ноября, посвященный Прикамью), есть свидетельство многочисленности и разнообразия информационных поводов, подаваемых регионом. «Многоточие» роста налицо.
Попадись памятный приятель-нытвенец, и неизвестно, чьи аргументы будут убедительней.