Туздык

В июле 2010 года в рамках таможенного союза (ТС) Российской Федерации, Республики Казахстан и Республики Белоруссия вступает в силу Таможенный кодекс. Предполагается, что весь импорт на единое таможенное пространство пойдет через одну внешнюю границу, а внутренние границы между государствами-членами для движения товаров будут упразднены.

Когда год назад это политическое решение принималось на уровне руководителей государств, бизнес-опросы в Белоруссии и Казахстане демонстрировали панику в национальных предпринимательских сообществах. Причина проста - открытие границ снизит транспортные издержки для российских товаров. Подешевев, они хлынут на новые рынки и задавят казахстанских и белорусских конкурентов.

Экономическое сотрудничество Казах­стана с уральскими территориями давнее и тесное. Однако, когда мы попросили экономических агентов в нашем регионе поделиться воззрениями на новые принципы таможенного регулирования, никакого всплеска активности не обнаружили. Крупные промышленные структуры считают интеграционную инициативу несомненным плюсом, облегчающим деловое общение, но об изменении бизнес-процессов не думают. Производители пищевой и агропродукции в позитивных ожиданиях немного конкретнее. Например, Алексей Подоляко, заместитель директора по маркетингу ОАО Племенной птицеводческий завод «Свердловский», надеется на существенное снижение не только транспортных издержек: «В Казахстан мы уже несколько лет возим нашу племенную продукцию - живых суточных цыплят. В силу разных причин машины простаивают на таможне по 6 - 8 часов. Приходится цыплятам вводить физраствор, чтобы они были более жизнестойки. Если время прохождения поста сократится хотя бы до полутора часов, то при перевозке на расстояние до двух тысяч километров мы колоть физраствор не будем. А это полдня работы и снижение расходов». О сходных улучшениях в логистике говорили многие пищевики.

Удивительно, но о массированной интервенции на товарные рынки в Казахстан не помышляет никто. Что заставило паниковать казахов и белорусов, и нет ли оснований для беспокойства у отечественных производителей?

Специально для вас

Для начала в общих чертах опишем характер экономического взаимодействия Урала и Казахстана. Для уральских регионов внешняя торговля с Казахстаном носит партнерский характер. Республику нельзя причислить ни к выраженным поставщикам товаров для Большого Урала, ни к пассивным рынкам сбыта - объем уральского экспорта в 2008 году составил 4,6 млрд долларов, а ввез наш регион продукции на 4,1 млрд долларов. Но так как уральская промышленность ориентирована на экспорт, доля Казахстана в консолидированном уральском импорте (не учитываем Тюменскую область из-за несопоставимости нефтяной торговли с остальной промышленностью) значительно выше, чем в экспорте: ровно треть против менее чем 10%.

Структура экспортно-импортных потоков показывает, что Урал ввозит в Казахстан продукты более высокой стадии передела и во внешнеторговых отношениях стоит на ступеньку выше. Наряду с нефтью, газом и металлом (на них суммарно приходится две трети экспорта), в номенклатуре уральского экспорта представлены продукция химии (14%), машиностроения (11%), пищепрома (3%), стройматериалы (2%). Экспорт в РФ с приграничных территорий Казахстана - это почти целиком углеводороды, руды и зерно.

Таблица. Крупнейшие уральские экспортеры в Казахстан в 2008 году

Уральские области граничат с четырьмя казахстанскими: Западно-Казахстанской (центр нефте- и газодобычи в республике), Актюбинской (нефтедобыча и химические производства), Кустанайской (железные и алюминиевые руды, растениеводство) и Северо-Казахстанской (машиностроение). Эта география во многом определяет экономические связи с Уралом.

Дольше и крепче всех действует металлургическая связка между Челябинской и Кустанайской областями: Магнитогорский металлургический комбинат взаимодействует с Соколовско-Сарбайским ГОКом (в городе Рудный). Сотрудничает Кустанайская область и со Средним Уралом: бокситы Тургайского района поставляются на алюминиевые предприятия Свердловской области.

График. Таможенное пространство

Для Оренбуржья стратегически важны отношения с Западно-Казахстанской областью: на нее приходится почти треть всего внешнеторгового оборота. Основа - импорт Оренбурггазпромом природного газа и газового конденсата Карачаганакского месторождения для переработки и последующего реэкспорта.

В интеллектуальной упаковке

За неимением регионального видения ситуации с вопросами о грядущих изменениях мы обратились в профильную федеральную исследовательскую структуру - Институт мировой экономики и международных отношений Российской академии наук (ИМЭМО РАН). Об особенностях формирования ТС нам рассказал заведующий отделом ИМЭМО Сергей Афонцев.

- Сергей Александрович, какие изменения, связанные с внешней торговлей, нас ожидают?

- Сама инициатива таможенного союза для мирового опыта последнего десятилетия нетривиальна. Обычно в последние годы заключаются либо соглашения о свободной торговле (сокращении или обнулении тарифных барьеров), либо то, что называется «зона свободной торговли плюс» (ЗСТ+) - соглашения, которые предусматривают либерализацию торговли, плюс дополнения о защите прямых иностранных инвестиций (стимулирование их притока из более развитых стран в менее сильные). Это работает на благо обоих партнеров даже при небольших различиях в уровнях развития. С увеличением различий привлекательность соглашений, как правило, возрастает.

Классический пример этой схемы - NAFTA (Североамериканское соглашение о свободной торговле), когда к ней присоединилась Мексика в 1994 году. Для мексиканцев сделка заключалась в следующем: они открыли рынок для канадских и американских товаров, но при этом создали благоприятные условия для прихода компаний США на мексиканскую территорию, благодаря чему там появились новые сборочные производства.

У нас выбрана более противоречивая схема - ТС. Она предусматривает не только либерализацию взаимной торговли, но и установление общих барьеров в торговле с третьими странами. В результате создается единая таможенная территория, что, конечно, очень полезно для развития торговли между странами-членами союза. Но для этого необходим единый таможенный тариф, который таит в себе большой конфликтный потенциал: у стран разная структура экономики и, значит, разные экономические интересы с точки зрения импортных барьеров.

- В чем конфликт?

- Вот пример. Казахстан не производит автомобили, поэтому имел до последнего времени очень низкие тарифы на импорт машин. Цены на хорошие иномарки в Астане - объект зависти для россиян. А в России есть производство автомобилей, соответственно, с подачи российского правительства в единый таможенный тариф ТС были заложены высокие ставки пошлин на их ввоз. Белоруссия со своей стороны пролоббировала повышенные тарифы на грузовики и сельхозтехнику, которую она производит. В результате мы вроде как единый таможенный тариф согласовали, но при этом страдают казахстанские и белорусские потребители автомобилей и российские потребители сельхозтехники. 

Конфликты вокруг единого таможенного тарифа способны сильно подорвать потенциал интеграции и задают высокую степень неопределенности относительно правил регулирования внешнеторговых операций. Например, MERCOSUR (интеграционное объединение стран Южной Америки, создано в 1991 году) изначально задумывался как общий рынок, но до сих пор не является даже полноценным таможенным союзом - слишком много исключений из единого таможенного тарифа.

- Но единый тариф уже согласовали?

- Единым таможенным тарифом проблемы не ограничиваются, их много возникает «на земле». Когда мы говорим о порядке на границе России и Казахстана - мы это можем контролировать. А вот процедуры на границе Казахстана и Китая с точки зрения Российской Федерации контролировать сложно. Возникает потребность в создании нормальных наднациональных механизмов, чтобы как-то обеспечивать совместный контроль общей границы. А их пока нет.

Кроме того, таможенные пошлины на товары российского импорта по правилам ТС будут взиматься на границах Белоруссии и Казахстана с третьими странами. При этом процедуры «раздела» этих доходов до сих пор не согласованы. Минэкономразвития ожидает, что это может привести к существенным потерям бюджета. Деньги серьезные: прогноз доходов от взимания импортных пошлин в 2011 году составляет порядка 575 млрд рублей, это более 8% прогнозных доходов федерального бюджета.

Наконец, нельзя не упомянуть о взаимодействии с Всемирной торговой организацией (ВТО). Здесь важно понимать, что ТС не является ни альтернативой, ни препятствием для присоединения к ВТО. Сейчас официальная позиция такая: Россия будет вступать в ВТО «на индивидуальной основе», после чего режим ТС будет скорректирован с учетом тех обязательств, которые она примет на себя по итогам переговоров с ВТО. Это означает появление еще одного фактора неопределенности: нам предстоит еще раз вести переговоры по тем позициям ТС (в том числе и по единому таможенному тарифу), которые мы с таким трудом согласовывали на протяжении последнего года.

С кусочками фруктов

- Предположим, эти механизмы налажены. Как ТС скажется на российских импортно-экспортных потоках?

- Давайте начнем с импорта в Россию. Сейчас барьеры, связанные с пересечением границ стран СНГ, в основном бьют по портящимся товарам, особенно по товарам из третьих стран. Например, импорт свежих фруктов: если много раз стоять на границе, все протухнет. А в случае с единой таможенной территорией дополнительный барьер уходит: вместо двух границ нужно пересечь одну. Это экономия сил и времени.

Еще один положительный момент, особенно актуальный для границы с Казахстаном, - сокращение масштабов воровства и контрабанды. Чем меньше поезд стоит на границах, тем сложнее совершить кражу из контейнера, что-то нелегально в него загрузить или выгрузить.

- Экономически это просчитать можно?

- Почти нет: надежных оценок ни воровства, ни контрабанды нет. Но в любом случае это заметный фактор оптимизации логистических цепочек.

Но это все произойдет при условии, что на границах Казахстана и Белоруссии российские товары буду обслуживаться эффективно. Предположим, яблоки из Китая везут в Россию через Казахстан. Отношение раньше было такое: товар считался транзитом в РФ, вы в России все сами и чистите. И тогда Казахстан пропускал груз, условно, за сутки, а Россия - за двое. Но если теперь казахи будут чистить медленнее, чем русские, то эффект ускорения съедается: в нашем примере с яблоками выигрыш будет тогда, если Казахстан сможет пропускать их не дольше чем за двое суток.

Справятся ли казахстанские таможенные пункты с резко возросшим объемом задач? Это большой вопрос. Для белорусских таможенных пунктов этот вопрос еще более острый - там пойдет огромный поток импорта для РФ из Европы. Получается, возможности белорусских и казахстанских таможенных пунктов должны соответствующим образом расшириться, иначе появятся невероятные заторы из трейлеров и вагонов.

- А когда все так или иначе утрясется с внешней границей, не хлынет ли дешевый товар в РФ из Китая?

- Я бы не стал этого бояться. Поскольку единый таможенный тариф сделан по российским стандартам, то никаких особых конкурентных преимуществ для импорта китайских товаров в Россию через Казахстан этот режим не создает.

- Хорошо, но, положим, китайцы могут создавать совместные производства в Казахстане, и их продукция пойдет в РФ без каких бы то ни было ограничений.

- Да, такая возможность появляется, и однозначного ответа здесь нет. Но давайте рассуждать так: а зачем такие производства китайцам открывать? Ведь для них намного проще организовать производство у себя на территории - они колоссально выигрывают по трудовым издержкам, и выгоды от снижения таможенных барь­еров этот выигрыш, как правило, не перебивает. Совместные производства будут иметь смысл в том случае, если выгоды от беспошлинного ввоза из Казахстана перевесят выгоды, связанные с конкурентными преимуществами производств, размещенных на территории Китая. В каких отраслях это возможно - нужны специальные исследования.

- А казахстанские товары способны потеснить российские? Скажем, продукция сельского хозяйства?

- Нет. В Казахстане есть развитое экспортное зерновое хозяйство, но наше ему никак не уступает. К тому же и наше, и казахстанское зерно ориентировано прежде всего на экспорт в страны дальнего зарубежья. Так что никакой угрозы не существует.

С полезной микрофлорой

- Российские производители смогут использовать рынки стран-партнеров?

- Здесь открываются очень серьезные возможности. Я думаю, это самый главный плюс для российского бизнеса, который несет создание ТС.

В экономике существует тесная связь между экспортом и конкурентоспособностью. Это связь взаимная: если вы ставите себе целью развивать экспорт, то у вас автоматически возникают стимулы повышать производительность ресурсов, расширять ассортимент продукции, приглашать более квалифицированных работников, etc. Экспорт - это школа конкурентоспособности, а экспорт в страны СНГ - это своеобразная школа экспорта применительно к нормальным рыночным условиям. Понятно, что страны СНГ экономически слабее, и с их компаниями конкурировать проще. Рынки СНГ - это такой экспортный «лягушатник», бассейн для начинающих, где можно оттачивать навыки и приемы. Но для проникновения на эти рынки российским компаниям нужно активно разрабатывать стратегии экспортной экспансии, а не рассчитывать, что все пойдет само собой.

- Какие рынки и отрасли получают наибольшие возможности?

- Нужно принимать во внимание специфику экономики стран-партнеров. В частности, руководство Казахстана взяло на себя мужество и сказало, что с учетом конкурентных преимуществ страны нужно проводить стратегию модернизации, основанную на приоритете природных ресурсов. Это открывает колоссальные возможности в сфере развития сотрудничества с добывающей промышленностью Казахстана. И по-хорошему здесь упор следовало бы делать не просто на экспорт, а на развитие технологического сотрудничества и создание партнерских связей. Чтобы налаживать такие цепочки, нужно, чтобы российские компании могли владеть активами на территории Казахстана, а казах­станские - в России.

К сожалению, ТС (в отличие от режима ЗСТ+) не предусматривает мер поддержки инвестиций. И чем дольше этих механизмов не будет, тем больше будет присутствие Китая в экономике Казахстана, и тем меньше останется места нам. Ведь говорить о сотрудничестве и кооперации можно
сколько угодно, но если нет производственных цепочек - эти речи впустую.

В будущем планируется довести ТС до уровня общего рынка, который предусматривает либерализацию и движение капиталов, а также движение рабочей силы. Но это займет много времени - гораздо больше, чем потребовалось бы для заключения соглашения в формате ЗСТ+.

- Вы знаете реальные примеры стратегий выхода на рынки Казахстана или Белоруссии?

- В том-то и дело, что о таких стратегиях говорить рано. Они появятся, когда будут согласованы все ключевые вопросы регулирования торговли в рамках ТС. Пока масштаб неопределенности вокруг функционирования механизмов ТС настолько велик, что конкретные деловые планы разрабатывать преждевременно. С 1 июля вступит в силу Таможенный кодекс ТС, можно «перерезать ленточку», но ведь предстоит еще принять целый комплекс документов, которые будут регламентировать вопросы практического функционирования ТС и реализации подписанных соглашений.

Не все одинаково полезны

Получается, что скорой экспансии российских производителей на рынки Казахстана ожидать не приходится. Потому как если следовать здравой логике, то в первую очередь должны быть решены проблемы на внешней границе ТС. И только после того, как эффективность таможенной очистки на общей границе будет отвечать совокупному импортно-экспортному потоку трех стран-участниц, можно отказаться от внутренних преград.

Предположим, что эти проблемы решены. Массового создания совместных производств в рамках принятой интеграционной инициативы, как мы видим, не случится. Значит, наибольшие преимущества для наращивания экспорта получат приграничные уральские производители недорогой и/или скоропортящейся продукции (в этом случае снижение транспортных издержек будет в большей степени влиять на цену и конкурентоспособность товаров). Классический пример - пищевая промышленность, а с учетом того, что оборот там очень быстрый, эффект может быть самый выраженный и скорый. В большей степени этот сектор экономики развит в Свердловской и Челябинской областях. Насколько привлекательны для них близлежащие области Казахстана?

Во-первых, не стоит переоценивать емкость и концентрированность обозначенного рынка - он довольно мал. Суммарно население четырех рассматриваемых казахстанских областей составляет 2,87 млн человек, что немногим более населения Пермского края. Но рассредоточены эти люди по территории в 4,8 раза большей, чем площадь Прикамья. Соответственно достучаться до потенциальных потребителей будет нелегко. Во-вторых, средние доходы населения в 2008 году в рассматриваемых четырех областях колебались от 30,7 до 24 тыс. тенге в месяц на человека (6,1 - 4,8 тыс. рублей). А доходы населения за тот же год в Урало-Западносибирском регионе превышали 16 тыс. рублей на человека.

Существуют значимые различия и между граничащими с Уралом казахстанскими областями. Думается, самый меньший интерес в качестве потенциального рынка сбыта может представлять Северо-Казахстанская область. Основа промышленности этого региона - стагнирующее машиностроение, а стратегические для Казахстана добывающая промышленность и зерновое хозяйство здесь почти не представлены. Соответственно, в этом регионе низкие доходы населения и самый низкий по рассматриваемым регионам уровень валового продукта на душу населения - 622 тыс. тенге на человека (2008 год).

Противоположность Северо-Казахстанской области - Актюбинская и Западно-Казахстанская. Это богатые нефте- и газодобывающие регионы с промышленностью, ориентированной на экспорт, где ВРП на душу населения в 2008 году составлял 1224 - 1336 тыс. тенге. Вероятнее всего, именно они способны стать тем самым «тренировочным центром» для россий­ских экспортеров.

Кустанайская область, на наш взгляд, - самая интегрированная в металлургическую уральскую экономику. Несмотря на то, что выработка валового продукта здесь довольно низка (792 тыс. тенге на человека), основу хозяйственного комплекса территории составляют устойчивые добывающие и перерабатывающие производства. Кроме того, доля русских здесь самая высокая из рассматриваемых регионов - 44% населения (казахами себя считают 37%). В высокодоходных Западно-Казахстанской и Актюбинской областях на русских приходится лишь 24% населения. Таким образом, вполне вероятно, что продукты российского производства будут здесь приняты лояльнее. Кроме того, если учесть возможность потенциального развития ТС до режима свободного рынка (свободное движение товаров, капиталов и рабочей силы), то Кустанайская область имеет все шансы стать полноценным продолжением уральского хозяйственного комплекса, и в будущем фактически выйти из-под экономического контроля Республики Казахстан.

В подготовке материала принимала участие Людмила Колбина

*Туздык - Ситуация в казахской логической игре тогыз-кумалак (девять камешков).