Конец времени
Динамика уральского экономического комплекса
Урал и Западная Сибирь в экономическом развитии продолжают топтаться на месте. Исключения - Тюменская область и Пермский край
В период умеренного посткризисного роста Урал, если вычислять среднее по макрорегиону, оказался в самом сердце общероссийских тенденций. На среднем уровне в стране он и по динамике экономического комплекса, и в развитии социальной сферы, и в бюджетных вопросах. Эта ситуация нетипична, если сравнивать с ретроспективой: уральцы привыкли в динамике чуть возвышаться над «среднероссийским», уральские территории кичились неофициальным званием регионов-доноров. К тому же уральская структура хозяйственного комплекса со средней по стране не совпадает: во-первых, она в полтора раза более промышленно ориентирована (что воспевается без малого триста лет), во-вторых, в большей степени ориентирована на экспорт. Последняя пятилетка перечисленные особенности стала стирать, и причины этого процесса не только в случившемся финансово-экономическом кризисе. Так, прежний донор Челябинская область в какой-то момент оказалась в числе территорий с самым проблемным бюджетом. Многие промышленники поумерили аппетиты международной экспансии: в докризисные времена объем уральского экспорта превышал региональный импорт примерно в восемь раз, к 2012 году соотношение упало до 1:6, в 2013-м сокращение экспорта продолжилось, а импорт не уменьшился. Производственный сектор сдает позиции под натиском сервисных и потребительских отраслей, что наиболее отчетливо прослеживается по ситуации в Свердловской области.
2013 год в целом для Урала и Западной Сибири прошел в попытке вырваться из логики «равнения на среднего»: совокупное промпроизводство в регионе увеличилось на гордые 1,1% к уровню 2012-го, в то время как в среднем по стране - на едва заметные 0,4%. Цифры небольшие, но хотелось бы развеять упаднические настроения относительно динамики уральского экономического комплекса: во-первых, даже при анализе средних по региону значений говорить о спаде или кризисе не приходится, а тот самый прирост за минувший год не позволяет назвать состояние застоем (хотя и как его назвать, неясно). Во-вторых, динамика 2013 года оказалась очень дифференцированной для разных территорий региона, и в некоторых случаях - неожиданно позитивной.
Безымянная динамика
Сначала скажем про регион в целом. Уже отмеченный 1,1% промышленного роста в 2013 году на 0,7 процентных пункта (п.п.) выше среднероссийского за тот же год, но в то же время - на 0,2 п.п. ниже уральского прошлогоднего. Лет семь-восемь назад разницу в 0,7 п.п. (а уж в 0,2 и подавно) никто бы и не заметил - темпы прироста измерялись едва ли не двузначными числами. Сейчас общественность недоумевает: то ли радоваться - мол, выше среднего, то ли печалиться - тормозим же.
В отраслевом разрезе, если кратко, самые явные тенденции 2013 года таковы: нефтедобыча как на западносибирских северах, так и в Предуралье стабильна и прибыльна, металлургия почти весь год чувствовала себя средненько и начала оживать лишь в последние месяцы, химия (в основном производство удобрений) и машиностроение пошли в неплохой рост со второй половины года (в случае с машпромом спасибо госзаказу), агропром и пищевка очередной год нагуливают жирок, жилищное строительство растет, промышленное - падает. А розничная торговля все равно развивается опережающими темпами.
Зарабатывает ли при этом экономика? Немного, но стабильно: в 2013 году сальдированный финансовый результат предприятий Урало-Западносибирского региона составил 1,511 трлн рублей, в 2012-м - 1,507 триллиона (номинальный прирост - 0,2%, однако не забываем, что расчет ведется в ценах соответствующих лет). Вроде бы никаких кризисных проявлений: здесь чуть что - прибыль сразу реагирует, причем амплитуды ее колебания в относительных величинах куда выразительнее, чем у объемов промышленного выпуска.
Не имея явных негативных сигналов от многочисленных параметров эффективности экономики, крупнейшие компании региона продолжают намеченную инвестиционную деятельность. Она хоть и не имеет того размаха, что был характерен для сырьевого роста начала - середины первой декады 2000-х, однако представляет собой именно программное развитие, а не кризисное метание или латание дыр. С 2010 года объем инвестиций уверенно, хоть и очень медленно, возрастает по всему региону. В 2013 году в основной капитал в Урало-Западносибирском регионе вложили 2,77 трлн рублей, в 2012-м - 2,59. Правда, за минувший год индекс роста инвестиций в среднем по региону топтался у отметки в 100%.
Андрей Козицын, глава и совладелец УГМК, одного из крупнейших местных холдингов, осенью прошлого года так описывал ожидания относительно финансовых результатов и инвестиционной деятельности по итогам года: «К сожалению, 2013-й
складывается менее благоприятно, чем предыдущий. Цена реализации нашей продукции на мировых рынках уменьшилась: на медь - практически на 1000 долларов, на драгметаллы и продукцию черной металлургии - в среднем на треть. При этом затраты выросли: поднялись цены на услуги естественных монополий, на все составляющие материально-технического снабжения. В итоге первое полугодие мы сработали с прибылью. Год тоже завершим с прибылью, хотя ее, видимо, будет меньше, чем в прошлом. Подчеркну: все перечисленные изменения не дадут резких потерь платежей в бюджеты всех уровней с нашей стороны. При этом такие цены позволяют нам заниматься промышленным строительством: реконструкцией предприятий, перевооружением производств, созданием новых подразделений. Хотя по 2013 году мы сократили примерно на 10% затраты, связанные с инвестициями. Но это не коснулось промышленного строительства: ни в горнодобывающей отрасли, ни в металлургии» (подробнее см. «Медь - дефицитный товар», «Э-У» № 43 от 28.10.2013 ).
На деле так сложилось почти по всей тяжелопромышленной уральской экономике.
Старопромышленные полюсы
Намного разнообразней ситуация в территориальном разрезе. Сильнее всех вниз к среднероссийскому уровню Урало-Западносибирский регион в 2013 году тянула Свердловская область: темп промышленного роста в минувшем году здесь составил 100,1%, а наблюдавшиеся проблемы и ограничения экономического роста оказались созвучны общероссийским (подробнее см. «Целевой рост не достигнут», с. 22).
А поскольку социально-экономический комплекс области велик, в мрачные тона и окрашивались средние показатели по всему уральскому макрорегиону.
Результат - 0,1% прироста промышленного производства в 2013 году - для Среднего Урала плоховат. Особенно скудным он видится на фоне динамики 2012 года, когда Свердловская область была одним из лидеров в стране с показателем в 8,3% прироста. Потеря более 8 п.п. динамики за год - самое драматичное промышленное торможение в 2013 году на просторах макрорегиона. Однако еще хуже дела в Свердловской области со строительством: во-первых, в целом по всем видам строительных работ она продемонстрировала в 2013 году 11-процентный спад, во-вторых, стала единственной, где за этот период наблюдался спад в жилищном строительстве (домов сдано даже меньше, чем два года назад). В результате по итогам прошлого года предприятия, зарегистрированные на территории Свердловской области, заработали прибыли почти на 37% меньше, чем годом ранее. Наряду с 40-процентным спадом финрезультата в Челябинской области это стало самым мощным денежным провалом в Урало-Западносибирском регионе за 2013 год.
Удивительным для нас стало лидерство Пермского края во многих показателях экономической отчетности по итогам 2013 года. Прикамье, фактически не имея ощутимого промышленного роста раньше, в прошлом году продемонстрировало пятипроцентное наращивание выпуска, что в наше бесконъюнктурное время дорогого стоит. Судя по всему, этот результат удивил не только нас, в конце осени прошлого года губернатор края Виктор Басаргин так рассуждал о перспективах экономического роста вверенной ему территории (см. «Правильно сгруппироваться», «Эксперт» № 47 от 25.11.2013 ):
- В начале года мы проваливались достаточно серьезно: индекс промышленного производства был 90% с небольшим, при том что обрабатывающая промышленность, особенно машиностроение, демонстрировали показатели 40 - 60% от объемов предыдущего года. Тогда мы ожидали, что на конец 2013-го будем иметь чуть выше 95% производства от уровня 2012-го. Но пессимистические ожидания не оправдались. После первого полугодия мы вышли на уровень 99% к 2012 году по физическим объемам производства, финансовый результат был примерно такой же. Да, падали поступления налога на прибыль и акцизы, что продолжается и сейчас. Но за девять месяцев у нас уже был промышленный рост на 0,3%. По итогам 2013 года, думаю, индекс промышленного производства составит где-то 101,5%.
Однако в случае преображения Прикамья дело вовсе не только в пятипроцентном промышленном росте. На те же 5% территория нарастила и объемы строительных работ в целом, а ввод жилья - и вовсе на невиданные 22%, став по динамике обоих показателей лидером в макрорегионе. Мало того, Пермский край «прорвал» давний застой и в инвестиционном процессе, нарастив объем вложений в основной капитал почти на 10%.
И все это при том, что сальдированный финансовый результат компаний на территории сократился почти на 13%.
Объясним, почему такое положение вещей приковало наше внимание. Дело в том, что в губернии давно складывалась однобокая модель хозяйствования. Постоянную высокую прибыльность Прикамью обеспечивали три (точнее, два с половиной) промышленных сектора: непоколебимо стабильные стратегические нефтедобыча и нефтепереработка и суперрентабельные олигополии мирового рынка минеральных удобрений. Вся остальная прикамская промышленность оставалась для них лишь контрастным фоном. При этом высокие доходы системообразующих отраслей в прочую экономику региона в полной мере не транслировались. Они не трансформировались ни в потребительский спрос, ни в инвестиционный заказ (подробнее см. «Больше кормить? Нет, доить!», «Э-У» № 25 от 25.06.2012) . То, что наблюдается в Пермском крае сейчас, полностью противоречит описанной схеме.
Ветер с Востока
При всем удивлении изменениями, произошедшими с экономическими показателями Пермского края, истинное восхищение вызывают результаты развития Тюменской области. К сожалению, в силу особенностей росстатовских методик они не всегда на виду - статистическое ведомство во всех федеральных отчетах использует показатели, рассчитанные по гигантской территории сложносоставного субъекта федерации: юг Тюменской области, Югра и ЯНАО. Мы же хотим обратить внимание лишь на самую южную часть этого административно-территориального снеговика. 18-процентный прирост промпроизводства в 2012-м и 16,8% увеличения объема по итогам 2013 года - небывалые результаты для страны. Полный порядок здесь и с другими мерками экономического развития.
У Тюменской области очень удачное историко-экономическое положение: с точки зрения функционирования реального сектора экономики она занимает промежуточное положение между двумя условными архетипами хозяйствования на Большом Урале. К северу безраздельно царит молодой и моноориентированный «стратегический» нефтегаз - Югра и Ямал. К западу располагается более разнородный тяжело- и старопромышленный архетип, о котором мы говорили. Область, находясь на пересечении двух стереотипов, кажется, максимально уберегается от недостатков обоих и наследует их сильные стороны (подробно о модели см. «Диалектика базиса», «Э-У» № 34 от 27.08.2012 ).
Сердце промышленного производства Тюменской области, как и Югры, составляет нефтянка. Это обеспечивает региону стабильное экономическое существование несмотря ни на что. Однако Тюменская область, не будучи экстремальной северной территорией, обладает менее моноориентированным промышленным комплексом, чем Югра и ЯНАО. Агрокомплекс и пищевка (не Заполярье все-таки), машиностроение и производство стройматериалов, металлургия - эти отрасли играют заметную роль в промышленности, внимательно поддерживаются региональным правительством и чувствуют себя вполне уверенно. В результате сочетания стабильной нефтяной основы и ростков диверсификации (в первую очередь, конечно, в сфере нефтепереработки, а не машиностроения) в посткризисный период «умеренного роста» Тюменская область несильно умерила динамику, обогнав и сводных северных братьев (у которых продолжает падать отдача старых углеводородных скважин), и большинство «тяжелопромышленников».
Вопрос, однако, в том, какой продолжительности и высоты возможен экономический взлет отдельно взятого региона в стране, демонстрирующей на макроуровне совершенно иные тенденции.
В мировом масштабе
Античность в известной мере не знала времени: время в понимании людей тех эпох носило цикличный или пульсирующий характер. Линейное понимание времени пришло с христианством (едва ли не вся современная темпоралистика началась с одиннадцатой книги «Исповеди» Блаженного Августина) - теперь эта категория стала мыслиться как устремленная в будущее стрела. Не будь христианской концепции времени, мы бы не знали, что такое прогресс и регресс, а обходились лишь платоновской парой покой - движение. В новое время увлечение прогрессом обострилось еще больше, выдвинули ультимативное: если не развиваешься - деградируешь. Вот только что мы видим в последние годы не только на Урале, но и во всем так называемом западном мире? Экономика, общество топчутся на одном месте, не имея ни представлений о том, каким должно быть будущее, ни моделей попадания в него. Кстати, при этом топтании (отдельные примеры роста и спада лишь подчеркивают всеобщую тишину), в отличие от модели прошлых десятилетий, нам даже будто бы удается сохранить статус-кво и не скатиться всем миром в пучины регресса и деградации. Наверное, нам слишком нравится жить в настоящем.
