Переедим — не вывезем?

Принцип российской экономики «не доедим, но вывезем», сформулированный в 1891 году министром финансов Иваном Вышнеградским, слишком долго оставался актуальным. Сегодня на Урале происходят принципиальные изменения: доля добывающих производств снижается, продукции более высоких переделов — увеличивается. Правда, фоном служат растущие затраты на труд, платежеспособный спрос населения и инфляция.

Прецедент: в 2007 году, впервые за последние несколько лет, темпы роста промышленности Урало-Западносибирского региона оказались ниже, чем в среднем по стране: индекс промышленного производства региона дотянулся до отметки 105,5% к уровню прошлого года, но не превысил среднероссийский — 106,3%. Пора пересмотреть постулат «Урал — опорный край державы»: такой ли он опорный?

Нефть, машины и металл

По большому счету провал можно списать на нефтегазовые регионы: в Тюменской области (включая ХМАО и ЯНАО) в минувшем году промышленность не росла вовсе (100,7%), в ХМАО подъем производства оказался значительно ниже средних показателей (102,8%), а в ЯНАО вообще наблюдался пятипроцентный спад.

Проседание нефтегазодобычи сказалось на темпе роста добывающих отраслей региона: 100,2% против 101,9% общероссийских. Удельный вес этих отраслей в промышленном комплексе Урала и Западной Сибири в 2007 году составил более 40%, и отсутствие увеличения их объемов производства как раз обусловило отставание индекса промышленного развития Урала в целом от среднероссийского значения.

Отметим, что снижение прироста добычи нефти — общероссийская тенденция. Так, в 2007 году он составил 1,9%, тогда как в 2006-м — 2,2%, а в 2004-м — 8,8%. Основная причина — выработка старых месторождений, низкие темпы освоения новых, недостаточная геологоразведка.

По данным комитета Государственной думы по энергетике, транспорту и связи, более 70% запасов нефтяных компаний — в диапазоне низких дебитов, то есть на грани рентабельности. Доля трудноизвлекаемых запасов достигла 55 — 60% и продолжает увеличиваться. Свыше трети разрабатываемых нефтяных месторождений имеют обводненность более 70%, около четверти нефтяных скважин в стране простаивают. Только в ХМАО таких более 15 тысяч. В итоге округ постепенно утрачивает лидирующие позиции: ресурсы его выработаны более чем на 55%, оставшиеся запасы относятся в основном к трудноизвлекаемым, темпы геологоразведки падают. Новые точки роста отрасли — Уватский блок в Западной Сибири, Восточная Сибирь, Сахалин. Тем не менее еще 20 — 25 лет ХМАО останется центром нефтедобычи страны (по валовому объему).

А вот машиностроение развивалось в 2007 году высокими темпами — 117,9% к уровню прошлого года. Тенденция заложилась еще в 2006-м: тогда рост составил 112,9% (при среднем по обрабатывающим производствам — 108%).
Подъем машиностроения во многом обусловлен возросшим спросом на продукцию внутри страны. Генеральный директор консалтинговой компании «Активные Формы» Юрий Афанасьев: «Промышленное машиностроение развивается прежде всего за счет масштабных инвестиционных программ в отраслях-потребителях: энергетике, железнодорожном транспорте, металлургии, строительстве. По нашим оценкам, инвестиционный бум в энергетике и железнодорожном машиностроении сохранится до 2012 года, прирост рынка промышленного машиностроения в ближайшие 3 — 5 лет составит не менее 10% в год в натуральном выражении».

Быстрое развитие машиностроения объясняет еще и тот факт, что в 90-е почти все предприятия отрасли встали, производство упало практически до нуля. Но мощности остались, поэтому конкретный заказ и не слишком большие инвестиции позволили легко нарастить выпуск продукции. Начальник отдела анализа и прогнозирования департамента макроэкономики администрации губернатора Пермского края Александр Соловьев: «Машиностроение тогда просто умерло, и теперешний наблюдаемый быстрый рост — это результат ввода в строй прежних мощностей. Например, на заводах Пермского моторостроительного комплекса полностью законсервировано производство вертолетных двигателей. Как только появится заказ, наберут рабочих и его пустят. А статистика отразит, будто у нас тут новый завод заработал». Так что эта бурная динамика носит, скорее, восстановительный характер, и восстанавливать еще есть что. Поэтому в ближайшей перспективе при сохранении спроса на продукцию рост машиностроения на Урале будет опережать динамику промышленного производства в целом.

Однако машиностроение — не самый крупный сектор: в 2007 году на него пришлось чуть более 8% всей уральской промышленности и почти 17% обрабатывающих производств.

Основа обрабатывающего сегмента (более 38%)  — металлургия, ее доля в промышленности Урала в минувшем году превысила 18%. Отрасль показала хороший результат: прирост производства за год — 9,6%. Во многом он и определил прогресс обрабатывающих производств в целом. Подталкивают развитие металлургии не только увеличение внутренних потребностей, как в случае с машиностроением, но и рост мирового спроса и, соответственно, благоприятная конъюнктура мирового рынка.

Заметно развивается и такая «стратегическая» отрасль, как пищевая промышленность. Рост производства за 2007 год здесь составил 110,9%, а доля в обрабатывающей промышленности региона не так и мала — 7,2%. Причины уверенного развития следующие: увеличение покупательной способности населения, стремление регионов быть самодостаточными и независимыми в плане продовольственного обеспечения. Поэтому развитие пищевой промышленности происходит сравнительно равномерно по территориям Урало-Западносибирского региона.

Структурные подвижки

Как мы видим, развитие промышленности региона неравномерно. Добыча нефти и газа сдает позиции, а машиностроение, металлургия и другие отрасли с более высокой добавленной стоимостью взяли высокие темпы. Может, в таком случае факт провала промышленности в целом ниже среднероссийского уровня не стоит рассматривать только как негатив? Возможно, это следствие процесса принципиального изменения структуры промышленности Урало-Западносибирского региона?

Структура промышленности Урала крайне несбалансирована: на долю нефте- и газодобычи приходится почти половина всего производства, обрабатывающие производства и энергетика теснятся в оставшейся. Даже в сравнении с выраженной сырьевой структурой экономики России в целом Урало-Западносибирский регион выглядит диковато: в среднем по стране на добывающие отрасли приходится не более 22 — 24%, у энергетики около 13%, оставшиеся 60 — 65% делят многочисленные обрабатывающие отрасли.

О диверсификации промышленности говорят давно и многие: к ней призывает президент, предлагая вкладываться в инновационные отрасли, заявляет правительство самого нефтяного региона ХМАО, инвестируя огромные средства в развитие деревообработки. В нашем случае диверсификация выражается в уменьшении доли добывающих (сырьевых) производств и увеличении доли отраслей с более высокой добавленной стоимостью: обрабатывающей промышленности и электроэнергетики. И в течение последних трех-четырех лет этот процесс движется в желаемом направлении. Хотя утверждать, что все это делается под чутким экономическим руководством властей региона, не стоит. В самом начале нового тысячелетия отгрузка нефте- и газодобычи составляла около половины всего промышленного производства Урало-Западносибирского региона. К 2005 году эта доля снизилась лишь немного, до 48,7%, а по итогам 2007 года составила 43,9%, при том что цены на нефть на мировом рынке с 2004 года на подъеме. Доля обрабатывающих производств увеличивается зеркально. В начале 2000-х на этот сектор приходилось едва более 40%, в 2005 году — 43,0%, а по итогам 2007-го — 48,2%. Пять процентных пунктов прироста за два года — неплохой прогресс в деле избавления от сырьевой зависимости. Но не стоит забывать, что увеличение доли здесь во многом обязано развитию металлургии, которая, как уже отмечалось, также ориентирована на экспорт и сильно зависит от конъюнктуры мирового рынка.

При этих структурных движениях доля электроэнергетики неизменна — около 8% от промышленного производства региона. Объяснить этот факт несложно. С одной стороны, энергетика — отрасль обеспечивающая, инфраструктурная, и развивается инерционно, резкие взлеты и падения в ней редки. С другой — на протяжении постсоветского периода новые энергомощности практически не вводились, а небольшой рост производства достигался только за счет имеющегося генерирующего оборудования.

Но и в электроэнергетике намечаются тенденции к изменению ситуации. Во-первых, давно присутствующий энергодефицит ощущается все сильнее, а российское генерирующее оборудование отработало парковый ресурс почти на 40% от установленной мощности. Поэтому заявленные инвестиционные планы энергетиков амбициозны: к 2014 году на территории региона они намерены ввести в строй до 16 ГВт генерирующих мощностей (сравните: действующая суммарная мощность — около 40 ГВт). Скорее всего, это позволит энергетикам повысить долю в структуре промышленности.

Вместе с отраслевой меняется и территориальная структура промышленности Урало-Западносибирского региона. Вес «нефтяных» регионов уменьшается: Тюменская область с округами умерила влияние с 46% в 2005 году до 40,8% в прошедшем. Освободившееся пространство незамедлительно освоили Челябинская и Свердловская области: именно они отвечают за прорывные отрасли Большого Урала — металлургию и машиностроение. На долю свердловско-челябинского блока по результатам 2005 года приходилось 24,3% промышленности, к началу 2008-го — 28,6%. Остальные регионы сохраняют status quo.

Рост доходов и рост цен

Минувший год запомнится как год неудавшейся борьбы с инфляцией: в России индекс потребительских цен по итогам года составил 111,9%, на Урале — 112,3%. Вспомним: МЭРТ прогнозировало не более 107,5%. Рост цен проходил по всем направлениям — продовольственным и непродовольственным товарам, а также услугам населению. Самая большая инфляция наблюдалась в Пермском крае — 116,4% с января по декабрь 2007 года: это выше всех регионов России.
Начальник аналитического отдела ИФК «Уником Партнер» Сергей Калиберда считает, что в краткосрочном периоде инфляция влияет на сектор торговли и услуг позитивно: «Обесценение денег прежде всего побуждает население воздержаться от накоплений и тратить все имеющиеся средства, чтобы успеть за ростом цен на товары и конвертировать обесценивающиеся рубли в активы. Эффект снижения реальной покупательной способности населения проявится позже и будет негативен прежде всего для непродовольственной части торговли и сектора дорогих услуг».

Однако по нашему мнению, инфляция уже негативно сказывается на доходах населения. После оглушительного взлета реальных располагаемых доходов в 2006 году (в среднем по Урало-Западносибирскому региону — аж на 16,5%) скромные результаты в 12,8% за 2007 год принято списывать на рост цен. Более того, эти проценты превышения доходов над инфляцией еще не обозначают улучшения жизни населения. Обычно принято сравнивать уровень цен и уровень жизни в регионах по отношению среднемесячных доходов населения к величине среднемесячного прожиточного минимума в регионе. И прожиточный минимум по регионам Большого Урала растет быстрее, чем индекс потребительских цен.

Так, в 2005 году доходы в среднем превышали прожиточный минимум втрое, в 2006-м — в 3,3 раза, в 2007-м — в 3,6.
Соответственно рост благосостояния в 2006 году был на уровне 109,8%, а в 2007-м — 108,6%, то есть заметно ниже роста доходов — 16,5% и 12,8% соответственно. А в уже упомянутом Пермском крае высоченная инфляция еще более подхлестнула рост прожиточного минимума: в 2007 году номинально он увеличился на 22,3%. И при статистическом росте реальных доходов в 107% по показателю отношения доходов к прожиточному минимуму никакого роста благосостояния у пермяков в минувшем году не наблюдалось.

Однако, по словам начальника управления социальной политики администрации Перми Людмилы Шабановой, рост прожиточного минимума в Пермском крае связан не только с инфляционными процессами. «Продукты питания очень подорожали: хлеб, мука выросли в цене почти на 70%, молоко — в два раза, бензин — значительно. Инфляция дикая. Но смысл в том, что потребительская корзина в прожиточном минимуме Пермского края с 2007 года качественно отличается от корзины 2006 года и от соответствующих корзин соседних регионов. Можно сказать, что в Пермском крае прожиточный минимум теперь более “качественный”. У нас в 2006 году был пересмотрен состав корзины, в нее добавлено больше фруктов, бахчевых, витаминов, а количество, например, картошки, снизилось. Таким образом, увеличилось число дорогостоящих продуктов, соответственно, выросла и стоимость. Сопоставимость с соседями, конечно, уменьшается, но мы исходили из нормальных потребностей людей, живущих в нашем крае, в наших климатических условиях. В следующий раз пересматривать корзину планируем в 2009 году».

Согласитесь: рост доходов в 113% (даже в 109%, если скорректировать его за счет изменения прожиточного минимума) — это немало. Конечно, процесс позитивен: покупательная способность населения увеличивается, это приводит к развитию торговли и сферы услуг, а прогресс непроизводственного сектора полезен для экономики. Однако рост доходов значительно превышает промышленный (105,5%) и даже валового продукта региона. И такая тенденция сохраняется на протяжении последних лет: в 2006 году — 116,5% против 105,3%, в 2005-м — 113,3% против 103,6% и так далее. Но если доходы населения растут быстрее, чем производительность труда, — это признак приближающегося застоя в экономике.

Здесь можно возразить: рост доходов обуславливается не менее динамичным ростом зарплат, а зарплаты в последние годы активно выводятся из тени. Если раньше сотрудник получал оклад в 4 тыс. рублей и конверт с десятью тысячами, а сейчас получает белыми 15, статистика отразит рост номинальной зарплаты аж в 3,75 раза, а на самом деле — всего-то на 7% больше. Получается, что отражаемый рост доходов — это результат «обеления» зарплат. А увеличение промышленного производства более или менее реально.

Но и в этом случае стоит обратить внимание на производительность труда. Даже текущая доля фонда оплаты труда в ВРП высока и продолжает расти. А зная, что еще не все зарплаты вышли из тени, можно предположить, что в реальности она еще выше. Это говорит о высокой себестоимости труда в конечном продукте и дает повод задуматься о конкурентоспособности наших предприятий. Как известно, одним из преимуществ российских производств была сравнительно невысокая стоимость рабочей силы при неплохой профессиональной квалификации кадров. Теперь мы видим процесс постепенной утраты этого конкурентного преимущества.

Подведем итоги. При темпах роста промышленности, в целом сопоставимых со среднероссийскими, в экономике Урала произошли существенные сдвиги: снизилась доля добывающих производств. Конечно, обольщаться не стоит: увеличение доли «обрабатывающей» металлургии вовсе не означает снижения сырьевой направленности экономики, а вклад самого бурно растущего сегмента — машиностроения — пока слишком мал, чтобы серьезно влиять на ситуацию. Несмотря на рост инвестиций в основной капитал в промышленном секторе (более 116%), рост производительности труда по итогам прошлого года серьезно отстает от роста заработных плат, что ведет к усилению инфляционного давления — это вторая негативная тенденция прошлого года.

Структура промышленности Урало-Западносибирского региона

Таблица 1. Инфляция

Таблица 2. Среднегодовой прожиточный минимум

Таблица 3.  Доходы населения

Таблица 4. Промышленность