Лучшее — враг хорошего

Аркадий Брызгалин

В

Линейная система взимания налога на доходы физических лиц (НДФЛ) принята в 2001 году. Параллельно с этим государство резко, практически в полтора раза снизило ставку налога — с 35 до 13%. Это стало очень важным, если не сказать революционным решением. В результате, например, по УралоЗападносибирскому региону сборы НДФЛ за четыре года выросли более чем вдвое.

Однако Александр Чуев и его коллеги считают, что в результате реформы сложилась несправедливая ситуация на рынке труда — появился гигантский разрыв между минимальной и максимальной оплатой: «Самые богатые люди не стесняются показывать свои доходы, которые в сотни раз отличаются от нищенской заработной платы учителей, врачей, работников правоохранительных органов».

Депутаты фракции «Справедливая Россия» предлагают ввести прогрессивную шкалу налогообложения доходов физических лиц. По их мнению, доходы до 60 тыс. рублей в год можно освободить от налогообложения, от 60 тыс. до 120 тыс. — облагать налогом по ставке 10%, доход от 120 тыс. до 1,2 млн в год — по ставке 13%, от 1,2 млн до 3,6 млн — 20%, а свыше 3,6 млн рублей — по ставке 30%. Таким образом, в невыгодном положении окажутся самые высокооплачиваемые работники, прежде всего владельцы компаний. По версии Александра Чуева, это подтолкнет собственников направлять ресурсы на инвестиции, а не легализовать доходы через выплату большой зарплаты. 

Шаг вперед и два назад

Попытки ввести дифференцированную шкалу возникают периодически, но до сих пор эта идея отвергалась правительством. Однако сейчас в коридорах власти уже не столь категоричны: министры один за другим заявляют, что эта мера все-таки необходима. Все это вызывает бурную дискуссию среди экспертов в области налогового права. Так, генеральный директор группы компаний «Налоги и финансовое право» Аркадий Брызгалин уверен: если правительство откажется от линейной системы налогообложения, это приведет к резкому сокращению доходов бюджетов, прежде всего муниципальных и региональных, а для них НДФЛ — один из основных источников.

— Аркадий Викторович, почему вы убеждены, что повышение ставки налога хотя бы для части граждан приведет к обратному эффекту?

— Потому что есть такая закономерность: уклонение от уплаты налогов заканчивается тогда, когда расходы на эти мероприятия и риски от применения схем экономии становятся неоправданными. До 2001 года ставка НДФЛ была 35%, и в этой ситуации затраты на организацию системы ухода от него были экономически эффективны. При ставке в 13% в этом нет никакого смысла: лучше честно платить налоги. Но как только предприниматель поймет, что нагрузка становится слишком тяжелой для бизнеса, он найдет способы минимизации. Кроме того, начнется отток финансовых средств иностранных граждан. Сегодня система налогообложения доходов физических лиц в России считается одной из лучших в мире, и многие иностранные граждане, которые работают в нашей стране, предпочитают получать зарплату здесь. А значит, налоги остаются в нашем бюджете. Если это станет невыгодно, мы потеряем такие поступления в казну, а они, поверьте, немалые.

Наконец, увеличив ставку, мы простонапросто поставим крест на титанической борьбе с выплатой заработной платы в конвертах, проводимой налоговыми органами. Причины этого явления кроются в механизме другого налога — единого социального (ЕСН), базой которого также является заработная плата. Кто сегодня не платит ЕСН? Первая категория — откровенно криминальный бизнес: торговля оружием, наркотиками и так далее. Борьба с этим явлением лежит в плоскости уголовного кодекса, никакие экономические рычаги тут неэффективны. Вторая категория — работодатели, которые считают ЕСН слишком высоким, поэтому предпочитают часть доходов сотрудникам выдавать неучтенными наличными. Вот с этой-то группой и работают налоговые органы, выявляя различные схемы оптимизации. Повысив ставку по НДФЛ, а значит, еще больше увеличив налоговую нагрузку, государство своими руками подталкивает бизнес уходить в тень. Автоматически снижается потенциальная база по единому социальному налогу.

Как известно, лучшее — враг хорошего. И если депутаты думают, что, повысив ставку одного налога, они увеличат доходы бюджета, они глубоко заблуждаются.

— Но ведь авторы законопроекта говорят о повышении ставки только для тех, кто много зарабатывает?

— Так это и есть самая продвинутая и образованная аудитория — средний класс. Законопроект затрагивает интересы людей, у которых большие доходы и большие возможности. Если они почувствуют, что закономерность, о которой я говорил, начинает работать, они будут вкладывать деньги в то, чтобы выстроить схемы ухода от налогов. И поверьте мне, выстроят. Если мы боремся с бедностью, почему не дать людям возможность зарабатывать? Ведь сегодня благодаря низкой ставке НДФЛ начинает формироваться цивилизованный рынок труда, когда высокая, да еще и «белая» зарплата становится весомым аргументом при диалоге работодателя и работника. Потому что это — будущая пенсия, возможность получать банковские кредиты и так далее. Наконец, в этой дискуссии есть негативный моральный аспект. Авторы налоговой реформы, вводя плоскую шкалу, убеждали налогоплательщиков, что она будет действовать как минимум десять лет. Получается, что государство отказывается от своих слов и возвращается к практике отмены собственных решений. Нельзя забывать, что стабильность — важнейший элемент налоговой политики.

— Почему, на ваш взгляд, дискуссии о введении прогрессивной шкалы начались именно сейчас?

— Никаких экономических мотивов для изменения системы налогообложения нет. Если бы существующая методика не работала, тогда ее нужно было бы совершенствовать. Но сборы по налогу растут, а это важнейший показатель эффективности налогового механизма. Дело в том, что это очень выгодная тема для политических спекуляций, то, что она зазвучала накануне выборов, — не случайно.

— Насколько высока вероятность, что закон, который разработали депутаты «Справедливой России», все-таки будет рассмотрен? 

— Очень надеюсь, что не будет, хоты бы потому, что сейчас у власти находится команда, которая была инициатором введения в России плоской шкалы налогообложения. Такая шкала, может быть, — главное завоевание налоговой реформы и самый важный ее итог.