Раздвоение маршала

1 декабря в Екатеринбурге перед штабом Центрального  Военного округа торжественно открыли памятник маршалу Жукову — второй на площади.

Скульптурная композиция поставлена в честь 125-летия со дня рождения Георгия Константиновича Жукова. Сюжет — прибытие его на службу в качестве командующего войсками тогда Уральского военного округа (Жуков жил и работал в Свердловске с 1948 по 1953 год). Маршал Победы сидит в  открытом «Виллисе» рядом с шофером, его встречает начальник штаба округа генерал-лейтенант Лев Сквирский.

Композиция создана группой уральских скульпторов под руководством Андрея Зайцева. Фигуры отлиты из бронзы, общий вес — около пяти тонн.  

Напомним, первый памятник — восьмиметровый монумент авторства Константина Грюнберга — установлен перед зданием штаба ЦВО в 1995 году в честь 50-летия Победы.

Доступ к первому памятнику открыт, ко второму — закрыт: исторически площадь перед штабом символически ограничивали цепи, однако около пяти лет назад появилась полутораметровая чугунная решетка, и новый памятник расположился внутри ограждения.

Не только нецелесообразно, но и неграмотно

Оценить художественную ценность и целесообразность размещения двух памятников на ограниченном пространстве мы попросили горожан с профессиональным образованием, но при этом разного социального опыта.

— Учитывая вес и масштабы обоих монументов, поставленных достаточно близко друг к другу, невозможно представить общую художественную композицию площади перед величественным зданием штаба округа гармоничной. Тем более что само здание является  памятником культуры федерального значения, и любое дополнение его внешнего облика объектами, выбивающимися из первоначального замысла ансамбля, представляется не только нецелесообразным, но и неграмотным, искажающим его образ.  И, разумеется, дотошный, протокольный характер новой скульптурной композиции, ориентированной на документальную фотографию, ее вялый пластический язык никак не добавляют художественности мемориальному комплексу памяти Георгия Константиновича Жукова. Он заслуживает и второго, и третьего памятника, однако их стоило бы рассредоточить, поставить в разных местах нашего города, — считает заведующая  лабораторией художественных практик и музейных технологий УрФУ Тамара Галеева.

— В плане пластического языка — памятник примитивный. Это хорошо заметно по лицам-маскам персонажей. Образ маршала не читается, акцент сделан на машину. Кстати, представители военно-исторического общества отметили, что машина нелепая: кузов от «Виллиса», колеса — от автомобиля ГАЗ... Детали нафантазированы. О художественном уровне говорить не приходится, — категоричен доцент кафедры истории искусств и музееведения УрФУ, исследователь уральской скульптуры Евгений Алексеев.

— Добавление второго памятника нелогично. Когда видишь такую картину, возникает диссонанс. Смысл может быть двойственный. Может быть, таким образом хотели потратить деньги, но не знали, как это сделать. Тогда уж нужно было продумать, куда переставить старый памятник. В городе достаточно аллей, где он мог бы смотреться. А так получается, хотели постараться, но вышло не так, как могло бы быть, — пытается понять организаторов проекта магистрантка УрФУ Виктория Нестерова.

— Размещение двух памятников в одном месте представляется абсурдным. Установка первого памятника Жукову соответствовала времени как дань памяти великому полководцу: он величественно скачет на коне, словно на параде. А ведь в советское время имя Жукова долго и всячески замалчивалось. А новый памятник выглядит крайне неуместно, его словно переместили с улицы Вайнера, которую многие горожане обходят стороной. Сейчас Жуков уже не такой величественный, не такой неоспоримый. Он выглядит словно чиновничек, который боится собственной армии и погряз среди протокольных мероприятий, — таким воспринял предложенный образ магистрант УрФУ Матвей Толмачев.

Конструкция «для своих»

Все опрошенные нами эксперты указали на проблему сжатия общественных городских пространств:

— Проблема недоступности общественных пространств (площадь перед зданием — типичный пример открытой, казалось бы,  по назначению территории) становится острой в последние годы. «Урезание» ее в данном случае снижает масштаб и значение памятника, превращение его в некий корпоративный символ «прикладного» характера, — констатирует Тамара Галеева.

— Памятник находится за оградой, куда не может попасть прохожий, обычный житель города. Получилась конструкция «для своих». В целом это очень похоже на отношение бизнес-структур и администрации к городским пространствам. За забором можно ставить любые памятники на усмотрение руководства. А если продолжать эту мысль: можно вообще обнести забором любые открытые пространства, тем самым легитимизируя право ставить/строить там все что угодно, — развивает тему магистрантка УрФУ Мария Мандровицкая.

— Мне понятно желание сделать жест любви и уважения всенародно любимому маршалу. Понятен выбор материала и формы. Странным  и спорным кажется лишь место установки скульптурной композиции, и изумляет легкость и смелость, с которой ее авторы вмешались в цельный и гармоничный  до этого момента архитектурный комплекс. По логике изменений, следует ожидать уравновешивающей скульптуры слева, боюсь даже предположить ее возможный сюжет, — иронична арт-директор галереи «ПоЛе» Вера Лебедева. — На практике же все выглядит не так страшно, спасают ели, которые плотной стеной обтекают всадника  и качественно отсекают его от автомобильной группы. Так же это работает и в обратном направлении. Поскольку к новому памятнику нет свободного доступа, и горожанам для ознакомления с ним  возможен только  ракурс, с которого скульптуры одновременно не видны, впечатления не смешиваются. Новый памятник Георгию Константиновичу выглядит как игрушка для внутреннего пользования, только для сотрудников и гостей штаба УрВО. Есть ощущение снижения общего пафоса места, оно как-то очеловечивается, что может быть и не плохой, но вряд ли прогнозируемый результат. Думаю, мы привыкнем. Памятник контрразведчикам у окружного Дома офицеров нас уже ко многому приготовил.

Договориться нельзя обороняться

Очевидно: решения, влияющие на облик города, властями давно не согласовываются (или согласовываются формально) ни с профессиональным, ни с городским сообществами. Из последних примеров, о которых говорят в арт-среде, — мурал в честь Александра Невского (патриотический стрит-арт-объект  появился летом  в центре Екатеринбурга, занял площадку, согласованную работу фестиваля «Стенограффия», а позже был раскритикован за низкое качество работы и профанацию идеи уличного искусства) и снос аэропорта «Уктус» (инцидентом заинтересовалась прокуратура, но памятник истории уже уничтожен). С муралом сравнила второй памятник Жукову Мария Мандровицкая: «Такое впечатление, что он поставлен в рамках каких-то целей, которые было необходимо закрыть до конца года». А Матвей Толмачев в нашем опросе привел снос аэропорта «Уктус» как пример неспособности властей и закрытых структур договориться с активистами и общественниками.

Особенность ситуации вокруг площади перед штабом военного округа в том, что она стала площадкой столкновения интересов не только городского сообщества и властей, но и властей с закрытыми структурами.

Напомним, здание штаба округа, построенное в 1937 — 1940 годах, — объект культурного наследия федерального значения. Областное Мингосимущество еще в 2014 году по поводу смены ограждения с цепей на забор заявляло, что штабу в 2006 году было выдано охранное обязательство Федеральной службой по соблюдению законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия, в соответствии с которым проведение таких работ возможно только по согласованию с разрешения уполномоченного органа по охране объектов культурного наследия. И МУГИСО как уполномоченный орган такого разрешения не выдавало.

Тогда  представители штаба объяснили необходимость изменений новыми требованиями нормативно-правовой базы: вышло постановление правительства Российской Федерации, регламентирующее оборудование военных объектов и прилежащих территорий.

А осенью 2020 года на фронтоне штаба ЦВО вдруг раскрасили монохромный барельеф, славящий крупнейшие советские стройки первой половины прошлого века и достижения «единства армии и народа». По замыслу автора, архитектора Алексея Дукельского, барельеф никогда не был цветным. В предписании Управления госохраны объектов культурного наследия Свердловской области сообщалось, что работы произведены с нарушением требований законодательства об охране объектов культурного наследия. Барельеф тем не менее до сих пор раскрашен.

— Разумеется, требуется открытое публичное обсуждение, привлечение и экспертов, и горожан, — итожит Тамара Галеева. — Как показывает опыт нашего города, достижение консенсуса возможно. Хотя конечный результат может быть неожиданным.