Успеют ли они пожить

Главный фактор, определяющий развитие рынка мебели для дома в Екатеринбурге, — рост доходов среднего класса. Численность наиболее активного слоя потребителей в стране за четыре года, по данным исследования журнала «Эксперт», возросла с 20 до 40 млн человек и составляет 26% населения, нижняя граница доходов на члена семьи в регионах поднялась с 250 до 450 долларов. Основная характеристика среднего класса — умение адаптироваться к рыночным условиям. На Урале с его высокой деловой активностью все признаки этого слоя выражены ярче. Потребительские предпочтения сместились с текущих (еда, одежда) к инвестиционным и в сферу услуг, что заметно влияет на развитие рынков. На первом месте среди предпочтений — автомобили и их обслуживание, затем банковские услуги и жилье. Большая потребность в обновлении жилья (19% среднего класса намерены в ближайшие три года улучшить жилищные условия) движет вперед строительство и рынок мебели: 80% покупающих мебель — новоселы.

Строительный бум начинался несколько лет назад с сегмента дорогой недвижимости. Рынок мебели развивается аналогично. Сначала появились салоны, предлагающие дорогую мебель. С насыщением этого узкого сегмента взоры игроков обратились к мебели среднего ценового диапазона, ставшей более востребованной.

Дайте изящную жизнь

Относительная стабильность в экономике располагает средний класс тратить заработанное. Приоритеты смещаются: меняется отношение к качеству жизни. Раньше люди, имея дорогую машину, могли жить в дешевой квартире со старой мебелью, теперь они стремятся сделать качественный ремонт и купить в хорошую квартиру хорошую мебель. Средний класс отказывается от стандартов. Операторы рынка отмечают: каждый седьмой покупатель, желая сделать в квартире все по последнему слову мебельной моды, приходит с дизайнером. Он хочет, чтобы картинка, нарисованная в его воображении дизайнером, была максимально приближена к действительности. Три года назад такого не наблюдалось. Параллельно растет и рынок дизайнерских услуг. Можно открыть любой интерьерный журнал и найти там, либо в буклетах, разложенных в магазинах, массу предложений дизайнерских студий.

При этом для среднего класса важно не только качество приобретаемой мебели, но и качество сервиса, он готов за это платить. А потому на рынке укрепляются игроки, наиболее тонко уловившие особенности клиента. Операторы рынка мебели выделяют в среднем ценовом секторе средний нижний, средний средний и средний верхний товарные сегменты. Клиентскую базу для нижнего сегмента операторы определяют доходами на члена семьи от 300 до 700 долларов, среднего — от 700 до 1000 долларов, верхнего — от 1000 до 2500 долларов. Более динамично развиваются средний и нижний, они приносят стабильный доход (во многом благодаря тому, что клиенты активно берут потребительские кредиты). Покупатели с доходом ниже 300 долларов приобретают дешевую мебель, выше 2,5 тысячи — дорогую. Хотя эти границы достаточно условны. Если представить эти сегменты в ценах на спальни, получим 18 — 25; 25 — 40 и 40 — 65 тыс. рублей.

Где стул с бриллиантами

Если на рынке офисной мебели затишье и пресыщение, то рынок мебели для дома на подъеме. Основная проблема растущего рынка в Екатеринбурге, как ни парадоксально, падение доходности вследствие смещения его из дорогого в средний сектор. Чем мебель дешевле, тем меньше торговая наценка и ниже рентабельность. Так считают крупные игроки, например «Бабушкин комод»: пионеры рынка не могут забыть о временах десятилетней давности, когда они одни торговали дорогой мебелью для новых русских и имели рентабельность выше 100%.

Сегодня в Екатеринбурге 360 магазинов разных форматов (количество удвоилось за последние два года). Рынок уплотняется, конкуренция растет. Это позволяет крупным игрокам, недовольным тем, что множество новых мелких игроков «отщипывают» у них клиентов, говорить о том, что настали плохие времена: рынок упал в разы по доходности, перенасыщен, уперся в планку покупательских возможностей. Рынок бегает за покупателем, потому что предложение намного больше, чем спрос. В 2000 — 2003 годах он рос на 50% ежегодно, а в 2004 году — только на 30%.

Новые игроки, однако, в восторге и от «плохой» рентабельности 15 — 20%: продать один диван за 80 тысяч им кажется проще, чем наторговать ту же сумму на ботах. Они, напротив, утверждают: емкость рынка велика, доходы населения растут, можно открывать еще больше магазинов.

Несмотря на разногласия в оценках, озабоченность повышением доходности мебельного бизнеса отчетливо видна у всех участников. Достичь ее они пытаются несколькими путями. Крупные игроки открывают магазины мебели трех уровней: дорогой, средней и дешевой, пытаясь увеличить оборот, придать бизнесу устойчивость. Мелкие и средние, даже конкурирующие между собой, собираются на одной мультибрэндовой площадке в мебельном супермаркете с целью поднять объем продаж: каждый из них по отдельности не в состоянии предложить такую широкую линейку, какая получается в складчину, а она привлекает покупателя. Правда, пробегая мультидом этаж за этажом, салон за салоном, он с трудом вспоминает, что видел в начале пути, все картины сливаются в одну. Именно в противовес этому варианту некоторые торговцы делают ставку на «неповторимый стиль», эксклюзивность в общении с покупателем, максимальный комфорт и качественный сервис.

Есть и общий вариант: поиск прибылей заставил игроков осваивать новые рынки. Так возникла «китайская тема» в мебели, грозящая значительно потеснить итальянскую, которая в Екатеринбурге, как и во всем мире, составляет 80% импорта. Первые операторы, отправившиеся за мебелью в Китай, надеялись создать себе новую нишу, временную монополию на рынке. Но вслед за первопроходцами в Поднебесную тут же устремился весь энергичный рынок.

Почему мы не китайцы

Китай неплохо копирует итальянскую мебель. Стоит копия вдвое меньше за счет дешевой рабочей силы. Даже при 20% таможенной пошлины плюс 20% НДС ввозить ее все равно выгодно. Кроме того, в Южном Китае, где делают мебель, тепло, значит, цеха не надо отапливать. Строятся они быстро, за два месяца, начальные вложения невелики. В результате себестоимость продукции там совсем другая, чем, например, в России. На московских и миланских выставках много китайцев, которые зарисовывают и фотографируют образцы, потом быстро запускают в производство. Китайская мебель в Екатеринбурге заняла нижний средний сегмент, в котором востребована, как горячие пирожки: 40-футовый вагон с тройками (диван и два кресла, кожа и велюр) опытные операторы продают за четыре дня. Потому что этот комплект выглядит как итальянский за 300 тысяч, а стоит 80 тыс. рублей. Китайский клон итальянского стола за 70 тыс. рублей (толстая металлическая столешница, трансформер) обойдется в 25 — 30 тыс. рублей. Разница видна не сразу: стыки деталей грубее, механизм заедает и скрипит.

Операторы в Екатеринбурге полагают, что Китаем будут торговать года полтора и закроют эту тему: рынок насытится. Вечно модную Италию «едят» уже много лет. Сейчас доля Китая в импорте — 15%, по прогнозам, она расширится до 50% и отнимет часть рынка у итальянской мебели, поскольку копирует ее. Работать с китайцами сколь заманчиво, столь и сложно — риски большие: мебель они производят только в массовом масштабе. Приходится брать вагонами. Но не все локальные игроки готовы закупать в Китае сразу, допустим, по 30 — 40 спален. Поэтому в основном мебель завозится крупными операторами в Москву, откуда разбирается по регионам.

Почему отечественные производители не могут поступать, как китайские? У них есть заградительная пошлина на ввоз и экономика ориентирована на экспорт. У нас производство должно с первого дня платить налоги по максимуму. У них есть инвестиционные каникулы, если ты запускаешь что-то новое, у нас — нет. В России отсутствует инфраструктура производства полуфабрикатов для мебели. В Китае ее тоже не было, но быстро создали. Скопировали организационную модель у итальянцев (там ни одна фабрика все сама не делает, вокруг нее в радиусе 100 км поставщики) и быстро пошли вперед. И если еще не выбросили на рынки фурнитуру (сами ее потребляют), то через годик-два это произойдет. Начали китайцы с производства мягкой мебели, где велика доля ручного труда, и быстро завалили диванами Америку. Теперь им понадобились другие рынки, в том числе емкий российский.

Вопрос, который нельзя обойти: почему мы сами не производим хорошую мебель. Ответ: из-за низкого покупательского спроса — население в массе бедно. Львиная доля отечественной мебели низкого качества производится и продается в дешевом сегменте и средним классом почти не приобретается. Себестоимость материалов в России уже как в Европе, но качество хуже, производительность труда в пять раз ниже. Поэтому фабрики, производящие мебель для среднего класса, почти все составляющие везут из-за границы. Тем не менее 60% магазинов Екатеринбурга (с учетом всех ценовых сегментов) торгуют отечественной мебелью, 20% которой изготовлено на месте.

Половина игроков на рынке мебели для среднего класса имеют при магазинах собственные цеха, работающие на заказ. Крупнейшие из них, в которых стоит итальянское оборудование, постепенно превращаются в небольшие фабрики, каковыми они себя уже и именуют. Но они не поставляют продукцию на поток. Салоны отличаются от магазинов тем, что приво-зят готовую импортную мебель, заказанную по каталогам.

Барьеры для развития

Входящих на рынок игроков много: порог вхождения невысок. Для открытия нового магазина, по оценкам директора группы компаний «Элекком» Константина Селицкого, необходимо максимум 100 тыс. долларов (из расчета, что на 400 метрах вам надо поставить 30 образцов). Парковка и пути подъезда должны быть удобными. Все. А дальше начинаются барьеры.

Главный — плата за аренду, которую просят крупные торговые центры: 1400 — 1600 рублей за кв. метр. Но если плата выше 1300 рублей, то мебельщик работает уже не на себя, а на арендодателя. Большинство открываемых магазинов располагаются на арендованных площадях. Приобретать их еще более накладно: квадратный метр в торговых центрах обойдется примерно в 130 тыс. рублей. Стали в Екатеринбурге открываться и специализированные мебельные центры, например «ЭМА» и «Галерея 11»: там другая ценовая политика аренды — от 600 до 1200 рублей за кв. метр.

Так что входят на рынок многие, удержаться могут не все. Операторы, торгующие недорогой мебелью, выживают только при большом обороте. Арендная ставка вкупе с высокими налогами и таможенными пошлинами и определяет высокие в целом цены на мебель. Сдерживает масштаб и динамику развития рынка мебели для дома в Екатеринбурге еще и незначительное строительство жилья в среднем ценовом сегменте.

В качестве издержек быстрого роста рынка участники отмечают его недостаточную структурированность и некорректное поведение ряда игроков. Когда итальянцы захватывали рынок, они старались раздать побольше каталогов, чтобы все продавали их мебель. Теперь известные западные брэнды предпочитают иметь эксклюзивные договоры с одним-двумя официальными дилерами: клиентов мало, и нужно, чтобы продавцы не сталкивались лбами, развивались и имели прибыль, удерживая достаточно выгодные цены. Заказы от остальных не берут. Это нормальная политика брэндов, которым нужно возвращать большие инвестиции, затраченные на вхождение в рынок, создание салонов, рекламу. Продаешь дешево — обречен на то, что тебя с рынка вытолкнут.

Но другие операторы соблюдать чужие «эксклюзивные права» не хотят. Рассчитывая на то, что итальянские фабрики не могут отследить, каким образом их товар проникает на рынок (вариант один — со складов в Москве), «подпольщики» предлагают клиентам мебель точно такую же, как у «эксклюзивщиков», но на 5% и более дешевле. Не всякий клиент при этом учитывает, что сервис, гарантийное обслуживание, запасные части к мебели ему не обеспечены. Такие игроки рынок рушат, негодуют «эксклюзивщики». Но понимают: это не английский клуб, где все соблюдают этику.

Причина, из-за которой, по мнению игроков, рынок невозможно четко структурировать, — «незрелость» среднего класса. Не все нанимают дизайнера. Если в качестве автомобилей наши люди уже разбираются, то в мебели большинство ничего не понимает. Они не видят, чем кухня за 170 тыс. рублей отличается от кухни за 50: обе красивые. Совсем беда с диванами и мягкой мебелью. Снаружи все похожи, и пойди разбери, почему один стоит 30 тысяч, а другой 150. Но один у вас будет с ямами через полгода, а другой и через пять лет останется как новый. С одного можно снять обивку-чехол и в химчистку отнести, к другому ее приколотили гвоздями. Разница в качестве, конструкционных механизмах и сроке службы. Мебель чем-то сродни обуви: сэкономив, вы будете только расстраиваться.

Дело в менталитете, считает Константин Селицкий: — Очень частая ситуация, когда человек покупает недешевую квартиру площадью 100 кв. метров по средней стоимости метра в новостройке 750 долларов. Потратив 75 тыс. долларов, делает ремонт по 250 долларов за метр, итого еще 25 тыс. долларов. То есть квартира с ремонтом ему обошлась в 100 тыс. долларов. После этого он начинает ходить по мебельным магазинам: «Спальня мне нужна за 2 тыс. долларов. Кухня тоже». Он не понимает, что мебель, соответствующая статусу квартиры, не может стоить меньше, чем он потратил на квартиру и отделку. И потому он на штучный паркет ставит дешевую кухню, которая смотрится на нем как на корове седло, и никакого дизайна не получается. Потому у нас рынок плохой, что у многих мебель на 25-м месте, средний класс привык в совке жить на плохой мебели. От такого менталитета торговля страдает. За границей все наоборот. Там квартирку поменьше возьмут, чтобы за ее содержание много не платить, но мебель покупают классную. Потому что она стоит 20 лет. У нас это тоже воспитается через пару поколений.

Все начинается с кухни

Если судить по объемам продаж, то больше всего средний класс покупает для дома разрозненную мелочь (стулья, полки) и мягкую мебель, затем — кухни и шкафы-купе. Но начинает человек, у которого появились деньги, чаще с приобретения кухни. «Мужу машину купили, отдыхать съездили, далее купят кухню: жена настоит, потому что семье жить на ней. Потом очередь мягкой мебели и спальни», — отмечает Андрей Гавриловский, глава «Бабушкиного комода» и учредитель бизнес-центра «Антей».

— Кухня в представлении среднего класса, — говорит Елена Шубникова, директор сети магазинов «Мамаша Кураж» (сегменты средний и выше среднего), — должна сочетать уют, красоту и престиж. Поэтому выглядеть она должна, безусловно, дорого. Важен имидж компании, где ее приобретают: это статус, приобщенность к определенному кругу. Другой важный момент: люди среднего класса сами зарабатывают на жизнь, у них мало времени бегать по магазинам, поэтому важно приобретать все компактно. Это заставляет участников рынка не только производить и продавать мебель, но и создавать максимальное сервисное предложение: от выезда дизайнера на дом до подключения всей встроенной техники на новой кухне.

Покупатели с уровнем доходов средним и выше среднего, как правило, отдают за кухню около 100 тыс. рублей. «В принципе такие кухни аналог итальянских, только дешевле», — поясняет генеральный директор компании « Антураж» Николай Тренихин. Более дорогие в этом сегменте кухни московских фабрик «Elit», «Mr Door's», «Атлас-люкс», то же можно сказать о «Европрестиже», а также екатеринбургских фабриках «Маэстро», «Стадис». Дешевле кухни фабрики «Пять звезд» (в сети салонов «Мамаша Кураж»). В нижнем среднем сегменте кухни уральских производителей: «Миасс-мебель», «Линда». «Несмотря на активно предлагаемые услуги, в кредит мебель в среднем и верхнем сегменте никто не покупает, — говорит Константин Селицкий, — мебель такого уровня приобретают достаточно грамотные в финансовых вопросах люди, чтобы за 35% годовых брать продукт долговременного пользования».

Если года два назад разница в цене и качестве между московскими и местными фабриками была достаточно ощутима, то сейчас последние сильно подтянулись. Они стали делать более качественную мебель широкого ассортимента, не две-три позиции, а именно модельный ряд. Например, фабрика «Маэстро» производит кухни для среднего класса с доходом от 400 до 1000 долларов, имеет современное итальянское и немецкое оборудование. «До кризиса мы занимались продажей итальянских кухонь, — рассказывает ее директор Виталий Григор. — После стали выпускать кухни сами. На наших глазах меняется менталитет покупателя. Российское производство в среднем секторе он уже не связывает с плохими качеством и сервисом. Там появился менеджмент, который строит эффективную систему производства, сервиса и продаж, в результате чего на рынок поставляется качественный товар, который и по дизайну соответствует современным тенденциям. В „разрезе“ наша кухня на 20% — из российских материалов, по 40% — из итальянских и немецких.

По мнению Виталия Григора, Италия останется поставщиком кухонь более высокого ценового сегмента, а средний уверенно займут российские производители. Они все более ориентируются на растущие запросы покупателя. Модные мебельные тенденции, которые обозначаются в Европе, все быстрее подхватываются в России. Например, „осветленный дуб“, представленный в апреле на выставке в Милане, есть в ассортименте и наших фабрик. Кому-то нравится хай-тек —; много стекла и металла. Кому-то —; классика, как суровая, под старину, так и совмещенная с хай-теком. Покупают все, поэтому операторы предоставляют кухни разных стилей.

— Мы — производители первой волны, зашли на рынок после кризиса 1998-го, создали свое производство. Толчок второй волне дал средний класс, который стал формироваться после 2000 — 2001 годов с началом подъема экономики: сразу после кризиса его не было. Увеличение рынка тогда шло на 50% в год (теперь он растет медленнее, довольно насыщен). А третья волна производителей появилась, когда у покупателей сформировалось позитивное отношение к российской продукции, — так определяет Виталий Григор стадии развития своего сектора.

Игроки и стратегии

Несмотря на переполнение рынка множеством мелких игроков, в верхнем среднем и среднем среднем сегментах работают в основном 20 крупных магазинов и салонов. Семь лет назад „Бабушкин комод“ был самым сильным оператором на рынке, имел трех-четырех конкурентов. Сегодня сильнымии себя считают „Мебель как искусство“, „День и ночь“, „Торкетти“, „Новая квартира“, „Екатерина“ и многие другие. Примерно 200 из 360 магазинов пытаются выйти из дешевого сектора в средний. Их стремление понятно: дороже мебель — выше рентабельность. „Хотя на дешевую выше спрос, на ней и наработаешься больше, вагонами лопатить надо. Дешевая мебель — это высокий процент брака. Там все зависит от менеджеров. Потому что если вы в рынке, в фабриках слабо разбираетесь, вообще в этом секторе зарабатывать не будете“, — предостерегает Андрей Гавриловский.

Раньше средний класс брал то немногое, что было под вывеской „Италия“. Сейчас за клиента нужно побороться сервисом, ценой. „Соревнование на рынке происходит по линии снижения издержек и лучшего сервиса, логистики“, — отмечает Елена Шубникова. В этом русле выстраиваются стратегии конкурирующих игроков: товар-то похожий. Многие ударились создавать „особую ауру“ магазина. Используется музыка, запахи, продуманное расположение экспозиции, креативный персонал, выказывающий после тренингов высокую компетентность и любовь к клиенту. И тут есть свои лидеры и бледные копии.

Операторы рынка, торгующие мебелью для среднего класса, так объясняют свой выбор. Пять лет назад многие из них вошли в этот рынок, потому что увидели: средним классом очень востребована мебель для дома. И как раз сегменты средний и выше среднего позволяли в них проникать, потому что хотя мебельных магазинов в городе и достаточно, но позиции многих размыты, они могут задержать поставку, плохо общаются с клиентом, там неопытные продавцы. Тогда ряд игроков сделал ставку на нишевую стратегию — изысканного отношения к клиентам при качественном сервисе. Продавать дорогую мебель сложно: одно неосторожное слово и клиент ушел. Приходится апеллировать к чувствам людей, которые только начинают зарабатывать хорошие деньги или уже состоялись: им важно понимать, что они выбирают лучшее. Благодаря правильной стратегии наиболее успешные магазины за пять лет набрали большие обороты. Конкурентов, которые были вблизи поначалу, они уже не видят, потому что сегмент узкий, тут невозможно быть одновременно многим.

Одни игроки, например салон „МХМ“, в одном месте пытаются продавать и дешевое, и дорогое. Другие от этого решения уходят: то, что оно ошибочно, подсказало поведение клиентов. Операторы видят, что следует структурировать бизнес: уж очень он, средний класс, разный, поэтому, помимо среднего сегмента, нужно открывать как магазины более дорогой мебели для VIP-клиентов, так и магазины в среднем нижнем сегменте. Таким образом уже действует, например, „Бабушкин комод“: помимо торговой площадки в среднем сегменте открыл VIP-студию и самый большой в Екатеринбурге по площади (6,5 тыс. кв. м) магазин „Полтинник“ в нижнем среднем сегменте, обеспечив там высокий объем продаж. „Мы стали работать во всех сегментах по соображениям безопасности бизнеса“, — поясняет Андрей Гавриловский.

С магазинами и салонами, к их негодованию, пытаются конкурировать крепнущие дизайн-студии, которые тоже занялись торговлей мебелью по каталогам, покупая ее в Москве.

Угрозы и прогнозы

Есть две главные угрозы местным игрокам. Первая: в нижний средний сегмент, где наиболее активно растет рынок, устремились фабрики из Подмосковья (лидер — торговая компания „Шатура“, 15% российского рынка). Они окрепли с приходом успешного менеджмента, иностранных консультантов, купили импортное оборудование. Теперь пытаются выстроить рынок в регионах под себя. По словам участников рынка, они говорят магазинам: мы дадим вам мебель по цене производителя, через месяц рассчитаетесь. Накрутку можете делать, но ваши только 10 — 15%, фабрика забирает 50 — 70%.

Торговый представитель „Шатуры“ Юрий Кокорин рассказывает:

— Франчайзерам выгодно работать с фабрикой, потому что она держит несколько ценовых категорий мебели. Если какая-то из них „проваливается“, мы просто расширяем то, что уже есть и компенсируем это. Возможность для оперативного маневра дают и собственные склады фабрики в регионе.

Конкретные цифры в „Шатуре“ назвать отказались, сославшись на коммерческую тайну. Также франчайзингом (не в чистом виде, потому что не берут франшизу за брэнд) активно занимается „Mr Door's“.

Варяги могут диктовать: они заходят на рынок с большими объемами мебели, которую взять кроме них негде. Они дают шанс подняться магазинам без оборотных средств, плохо стоящим на ногах. Пользуются тем, что на рынке много новичков и таким образом решают проблему реализации своей мебели, расширяют рынок сбыта. Дилеры, помимо товара, получают раскрученную марку, рекламную поддержку и технологии продаж — готовый опробованный бизнес с продуманной экономикой. „Если вам надо спальню до 2 тыс. долларов, не надо искать итальянскую. Купите „Шатуру““, — советуют бывалые операторы, объясняя, что в этом ценовом отрезке встречаются самая дешевая итальянская и самая дорогая отечественная мебель с соответствующим отношением производителя, поэтому лучше отдать предпочтение последней. Это касается не только спален: хорошая мягкая мебель тоже начинается с 2 тыс. долларов за диван и два кресла. Гарантия — не менее пяти лет. Но есть категория покупателей, которая никогда не позволит себе по соображениям престижа купить отечественную мебель, даже качественную: стереотип мешает. Хотя на рынке известно, что половина дешевой „Италии“ делается в России.

Екатеринбург — один из тех городов, которые тяжело воспринимают экспансию. Местные операторы быстро подтягиваются, создают точно такие же форматы. Например, „Миасс-мебель“, открыв большой магазин в торговом центре „Екатерининский“, предлагает спальни под „Италию“ по ценам „Шатуры“ и рекламирует их как „российские спальни европейского качества“.

Наличие конкурирующих игроков на руку компаниям-дилерам. Вот что говорит владелец „Антуража“ Николай Тренихин: „Задача, которую я хочу реализовать, — представить лучшие образцы разных фабрик, которые гарантируют качество и сроки поставок, чтобы мне не было неловко перед клиентом. Я успешно совмещаю на торговой площадке фабрики московские и екатеринбургские. Это удобно для покупателя. Я не кулик, который хвалит свое болото, мне все равно, чье продавать, если я доволен этим поставщиком, — это главное. Внутри компании мы тоже ставим на качество сервиса, например, маркетолог обязательно дозванивается клиентам и просит выставить оценки, как его обслуживали“.

Второй главной угрозой остается ожидающийся приход в Екатеринбург в 2006 году шведской сети IKEA. Как это повлияет на рынок мебели для среднего класса? По прогнозу Константина Селицкого, „сначала произойдет бум мебели IKEA, красивой и дешевой, затем рынок ожидает стабилизация. Это исходит из логики развития: нельзя все время бурно расти. Произойдет укрупнение рынка: большие фабрики и компании поглотят мелкие. Та же IKEA это сделает. Москве потребовалось три года, чтобы понять: это мебель не для среднего класса, она для студентов, для тех, кто получил временное жилье, она рассчитана на два-три года, непрочна. Вероятно, столько же времени понадобится и Екатеринбургу“.

— Случится разовый отток клиентов: когда приходит новый оператор, он дает массивную рекламу, — продолжает Юрий Кокорин. — В связи с тем, что IKEA сильно разрекламирована в мире, разовый отток произойдет однозначно. Пока люди не поймут, что там не все хорошо, не вся мебель качественная.

Операторы готовятся к приходу игрока мирового класса. „Шатура“, например, собирается открыть в Екатеринбурге новый магазин большого формата, один из первых подобного масштаба в регионах. Там будут показаны все новые продукты компании. Этот формат, по мнению Юрия Кокорина, будет более удобен и интересен для покупателей: в нем изменится сервис.

„Рынок готов к приходу подобных монстров, — уверен Андрей Гавриловский. — Изучен бум IKEA в Москве. К тому же, сегмент среднего класса эта компания не охватывает. В Москве уже считается дурным тоном покупать эту мебель. Конкуренция будет нарастать, потому что рынок привлекает все больше игроков кажущейся простотой и возможностью получить прибыль. Как и сегодня, завтра он будет бегать за клиентом, а успех бизнеса операторов рынка все более будут определять менеджеры“. По мнению Елены Шубниковой, ниша мебели для среднего класса и далее будет достаточна по количеству покупателей для того, чтобы бизнес был прибыльным, успешным. Рынок очень перспективен, и операторы хорошо это чувствуют.