Резвимся в манеже
Еще Ленин понимал необходимость контроля над бюрократией. Вспомним хотя бы «Как нам реорганизовать Рабкрин» — рабоче-крестьянскую инспекцию, ее контролирующую. Идея, конечно, утопичная: предполагалось, что неграмотные рабочие и крестьяне будут контролировать образованных бюрократов, руководствуясь классовым чутьем. Так что ничего не вышло. Но задумка была.
Сегодня в плане контроля за бюрократией мы едва ли находимся в лучшем положении. Главным защитником бюджетных средств от алчных бюрократов выступает Счетная палата Федерального собрания РФ. Правда, уголовных дел по результатам ее проверок почти не возбуждается. А те, что возбуждаются, как правило, заканчиваются пшиком. Можно вспомнить еще про милицию и ОБЭП. Но они не со всяким заявлением будут работать. А если и будут, то только после одобрения начальства. Сети у них рассчитаны на экономического малька: большая рыба их рвет или обходит.
Других механизмов контроля за бюджетными и муниципальными средствами у государства не нашлось. Точнее, они есть, но их не подпускают на пушечный выстрел. Называются такие контролеры — общественные организации. Суть работы любой общественной организации, если она создана предпринимателями, — налаживание равноправного диалога между бизнесом и властью (к примеру, НП «Комитет 101», которое я возглавляю, для этого и создавалось). Равноправие предполагает взаимный контроль: не только бюрократия контролирует бизнес, но и сообщество предпринимателей контролирует чиновников, особенно в части расходования бюджетных средств. Вопрос «куда вы дели наши налоги?» нужно задавать постоянно. И власть обязана на него отвечать — уважительно, без истерик, по существу.
На практике сама мысль о том, что работа чиновников будет кем-то контролироваться помимо непосредственного начальства, вызывает у них бурю праведного гнева. Кто посмел? Кто разрешил? Кто заказал? И вообще, на каком основании? (см. хотя бы рейтинги качества работы организаций и учреждений, которые ежегодно готовят совместно НП «Комитет 101» и журнал «Эксперт-Урал»). А ведь в них речь идет всего-то о качестве услуг, предоставляемых населению.
Что говорить о вопросе более болезненном — расходовании бюджетных средств? Представьте объединение предпринимателей, которому каким-то чудом удастся проконтролировать ОблУВД и не дай бог выявить нарушения в расходовании средств. Ужас, что будет! Нет, руководство ОблУВД останется на своем месте, в крайнем случае — объяснительную напишет. А вот у общественной организации вдруг окажется неправильной регистрация автомобиля, сам автомобиль будет признан «находящимся в аварийном состоянии», в багажнике у него найдут три патрона от АКМ, а в кармане водителя пакетик анаши. Может, им, общественникам, в следующий раз вообще взбредет в голову спросить, откуда у начальника райотдела милиции коттедж в 600 квадратов на берегу озера? И что теперь — отвечать на все эти дурацкие вопросы?!
Так что общественные организации сегодня работают по анекдоту «сьест-то он сьест, да кто ж ему даст». А чтобы реальное отсутствие общественного контроля не бросалось в глаза, и чтобы те, для кого это «гражданское общество» не пустой звук, имели меньше поводов для возмущения, власть имущие любезно предлагают альтернативное поле деятельности. Мне это поле деятельности напоминает детский манеж во взрослой спальне: вот тут греми погремушкой как хочешь, но за границы не вылезай.
Поясню. Через некоторое время после создания о «Комитете 101» узнали во многих регионах РФ и даже в городе-герое Москве. И на наш электронный адрес косяком пошли предложения поучаствовать в развитии «институтов гражданского общества».
С моей точки зрения, тематика предложений была не совсем нашей. Предлагали конкурсы на получение грантов для выполнения программ в сферах образования, муниципальной реформы, самоорганизации граждан и, естественно, защиты прав и свобод человека. Предлагали отстаивать права женщин-предпринимателей, национальных меньшинств в республиках Северного Кавказа, призывников, мигрантов, осужденных, детей-инвалидов и просто детей, ВИЧ-инфицированных, репрессированных и так далее. И, конечно же, предлагали осуществлять «правовое образование» как указанных социальных групп, так и остального российского народа.
Был в истории России XIX века период «хождения в народ»: недоучившиеся, как правило, студенты-разночинцы ходили по деревням и рассказывали народу о том, как ему, народу, тяжело живется. Темные крестьяне иногда с интересом слушали, но чаще били, а то и вовсе сдавали жандармам за подстрекательство к бунту. Отголоски этой идеи — «тёмен и страшен российский народ, но, испив из источника знаний, расправит он свои богатырские плечи, встанет во весь рост и тогда…» — слышны даже в поздней прозе Льва Толстого. Например, во всех этих рассказиках о том, как мальчик съел все сливы, а потом кричал «волки-волки», плакал, а его не спасли. Так Толстой пытался образовывать крестьянских детей. Не знаю, может, все поняв про народ, и он ушел из Ясной Поляны, босиком, бормоча в спутанную бороду: «Да пошли вы все…».
Народ можно образовывать бесконечно. Особенно «в правовом плане». Только вроде образовали всех до уровня бакалавра, как Госдума — бах — и реформирует в очередной раз, например, муниципальное самоуправление. И снова здорово: получай, если можешь, гранты и образовывай народ на тему муниципального самоуправления. А если вдруг реформа не пошла — всегда есть объяснение: народу не разъяснили, муниципальных чиновников не проинформировали. И низкий уровень правового образования, конечно.
Мне представляется, что именно к этой деятельности нас подталкивают намеренно: есть хорошая тема — «правовое образование народа». Есть другая хорошая тема — «защита прав различных социальных групп». Суды, слава богу, как-то работают, Страсбург заявления принимает. А власть занимается своими большими делами — консолидацией сырьевых активов, бюджетным финансированием, выстраиванием властной вертикали, да мало ли еще чем.
И не надо сюда соваться со своим общественным контролем! Занимайтесь ликвидацией правовой безграмотности и защитой прав. Это ваша делянка, манеж — кому как нравится. Вот тут и резвитесь. А власть контролировать — не сметь!