Наша тормознутая история

Евгений Сеньшин

О том, что выиграть выборы удалось лишь благодаря массовому оболваниванию населения, беззастенчивому использованию административного ресурса, фальсификации результатов выборов, сказано уже много. Сегодня это признали как апологеты «управляемой демократии», так и те, кто оказался ее жертвой.

Замглавы администрации президента Владислав Сурков: «Мы помним выборы 1996 года, как между турами вдруг в некоторых регионах сказочным образом поменялись предпочтения, причем самым радикальным образом. Комментировать то, как это произошло, мы с вами не будем: понимаем как. Более того, это публично оправдывалось. Вот что пишет корреспондент Washington Post в 1997 году: один из известных российских либералов “сказал мне, что любые нарушения в ходе избирательной кампании были оправданы. Если бы вы прожили 75 лет при коммунизме, как далеко вы пошли бы, чтобы не допустить его возвращения? — спросил он”. Куда делся закон и что было поставлено во главу угла, на чем основывалось это общество? И вот эти люди нас сегодня учат демократии и рассказывают нам о том, что она куда-то там сворачивается».

Но «эти люди» и не отрицают, что именно они предали тогда букву демократии ради сохранения ее духа (как он им представлялся) и своего новообретенного положения. «Я хорошо помню мрачноватый январь 1996-го, — вспоминает один из спонсоров ельцинской победы, ныне заключенный Михаил Ходорковский. — Тогда большинству либералов и демократов было трудно и тоскливо на душе от безоговорочной победы КПРФ на думских выборах-1995. Но еще больше — от готовности многих представителей ельцинского истеблишмента выстроиться в очередь к Геннадию Зюганову и, не снимая правильной холопской улыбки, получить прощение за все прежнее свободолюбивое буйство — вместе с пачкой свеженапечатанных талонов для сверхнового спецраспределителя… Была избрана другая стратегия: многомиллионные вложения и машина безграничных манипуляций общественным мнением во имя победы Ельцина. Ценности конца 90-х сложились именно тогда, и важнейшая из них — цель оправдывает средства. Если нам нужна победа, не пустим коммунистов в телевизор. Вытащим генерала Лебедя, чтобы отобрал у Зюганова 15%, а потом выкинем за ненадобностью. Пропуск авторитаризму в новейшую российскую историю был выписан в июле 1996-го».

Чтобы научиться голосовать не сердцем (в чем обвиняли россиян, отменяя всенародные выборы губернаторов и госдумцев-одномандатников), а разумом, необходимо политическое взросление масс. Для этого людям нужно было дать возможность ошибиться и извлечь исторические уроки. Но выборы 1996 года взросление остановили.

Если бы к власти пришел Зюганов, возможно, сценарий был таков: от государства отстраняются «олигархи», влиявшие на федеральную власть. «Розовый» коммунист Зюганов, конечно, не ликвидирует институт частной собственности и рыночную экономику. Речь идет лишь об усилении социальной составляющей государства и его вмешательстве в рынок, вопреки «невидимой руке» Адама Смита. Именно это сегодня и происходит. Где олигархи ельцинской эпохи? Гусары, молчать! Российский капитализм поставили на рельсы этатизма, а социальная ориентация власти нашла выражение в национальных проектах. И даже мелодия советского гимна вернулась в предрассветный радиоэфир. Итоги выборов 1996 года просто тормознули естественный ход истории, но отвертеться не удалось.

У либерализма была уникальная возможность мобилизоваться против реванша коммунизма и одолеть его через несколько лет. 35% проголосовавших за Ельцина в первом туре — те, кто точно не хотел возвращаться в советскую эпоху. Поддержка либерализма увеличивалась бы с каждой новой ошибкой коммунистов. Либерализм получил бы историческую легитимацию в России. Зюганов продержался бы у власти, максимум, два срока. К 2004 году подросло и окрепло бы новое, политически ответственное поколение, отторгающее символы советской эпохи, исповедующее инновационное развитие, готовое к конкуренции с коррумпированной бюрократией и самоуправлению. Но, как говаривал покойный генерал Лебедь, «если бы бабушка была дедушкой»… Что ж, придется подождать. 

А пока в рамках «управляемой демократии» появилась еще одна новация: институт преемника главы государства. В 2000 году мы воспринимали преемника как меру вынужденную и разовую. Сегодня полагаем, что это в порядке вещей, как будто живем не в республике, а в монархии. (Большая российская энциклопедия: «Республика — форма государства, призванная в максимальной степени обеспечить принцип народовластия. Исторически выступает как антипод монархии, заменяя наследственную власть выборной с резко возрастающей ролью представительных органов». Отмечу также, что в Словаре синонимов русского языка преемник и наследник — рядом стоящие понятия.) Время от времени комунибудь из «приближенных» позволяют об этом проговариваться. Например, госсекретарю Союзного государства Белоруссии и России Павлу Бородину: «В России, в отличие от Запада, правят не корпорации, а цари. Такую власть, как у Владимира Путина и Александра Лукашенко, дает бог».

«Монархия» в современной России возможна только как фарс. Спустя годы она, безусловно, рухнет, не оправдав себя. Но время для политического взросления опять будет утеряно.