Решающее слово — за бизнесом

Александр Рар Фото - Оксана Евдокимова

Александр Рар регулярно организует в DGAP встречи с известными (в том числе спорными в глазах германской аудитории) российскими политиками, экономистами, политологами, предоставляя им платформу для высказывания своих мнений. Эти встречи дают представителям немецкой элиты уникальную возможность посмотреть на Россию с непривычной для них стороны, услышать то, о чем порой молчат немецкие СМИ. Среди докладчиков были Геннадий Зюганов, Ахмад Кадыров, Глеб Павловский, Ирина Хакамада, Михаил Ходорковский. От других западных политологов Рар отличается отсутствием категоричности, взвешенностью оценок, верой в Россию и доброжелательным отношением к ее лидеру. Вот некоторые заголовки статей Александра Рара из немецкой прессы нынешнего и прошлого годов: «Путин не диктатор», «Россия не враг», «Западу нельзя продолжать раздражать Путина», «Не надо бояться нового оружия Путина». Рар — автор книги «Владимир Путин. „Немец“ в Кремле». После ее выхода в Германии, летом 2000 года, президент России пригласил политолога на ужин «с глазу на глаз»: он продолжался около трех часов. С тех пор Рар минимум раз в год общается с российским президентом. Это интервью Александр Рар дал специально для журнала «Эксперт-Урал» в своем офисе в Берлине.

Путин как шанс для Германии

— Александр Глебович, президент Путин не раз заявлял, что Россия хотела бы использовать Германию как плацдарм для интеграции в Европу. Как такой подход оценивает германская политическая элита?

— Замечу, что эти заявления относятся к первому сроку президентства Путина. Канцлер Шредер воспринял их положительно. Например, при нем Германия уступила России место председателя в «Большой восьмерке» в 2006 году. Столь ценный подарок абсолютно вписывается в сценарий, провозглашенный Путиным для своей страны: на Запад — через Германию. Но, увы, большая часть немецкой политической элиты не пожелала играть роль адвоката России на Западе. Причин тому несколько. Во-первых, России по-прежнему не доверяют. В книге «Владимир Путин. „Немец“ в Кремле» я отмечал: тот факт, что у руля России встал человек, который любит Германию, понимает ее и хочет с ней дружбы, является для немцев колоссальным шансом начать плодотворный стратегический диалог. К сожалению, консервативные круги Германии в первую очередь увидели в Путине кагэбешника — человека, который когда-то шпионил против ФРГ.

Кроме того, в Германии сильны трансатлантические рефлексы. Ведь после второй мировой войны немецкая экономика расцвела во многом благодаря тому, что ФРГ не пришлось тратиться на собственную оборонную политику. Западные немцы, приняв все условия, сели под зонтик США. И выходить не хотят даже сегодня, когда исчезла советская угроза. Рядовые немцы выступают против закрытия американских военных баз, потому что те предоставляют им рабочие места. То есть здесь присутствует и обычный коммерческий интерес — интерес иждивенцев.

— Существует мнение, что возможный уход Шредера после досрочных выборов охладит отношения России и Германии. В то же время и неоднократные заявления Путина о том, что он не пойдет на третий срок, не обещают большей теплоты российско-германским отношениям: вряд ли Россией будет управлять человек так хорошо знающий Германию и понимающий немцев, как Путин. При помощи каких механизмов можно снизить значение субъективного фактора в отношениях между нашим странами, как сделать эти отношения стабильно теплыми и конструктивными на более долгий срок, чем срок пребывания конкретной персоны у власти?

— Действительно, Ангелу Меркель окружают советники, которые предлагают Германии опять сконцентрироваться на связях внутри ЕС и с США как мировым лидером. При Меркель поначалу отношения с Россией охладеют: на первый план выйдут проблемы соблюдения прав человека, построения гражданского общества и т.д. Но, увидите, пройдет максимум год, как ситуация поменяется. Во внешней политике Германии решающее слово имеет бизнес. А он не позволит лишить себя стратегических выгод от сотрудничества с Россией. Поэтому любой канцлер Германии будет вынужден рано или поздно защищать немецкие экономические интересы на российском рынке.

Вспомните, Германия и Франция тоже с трудом притирались после второй мировой войны, но именно они создали главный мотор европейской интеграции. Шредер и Путин, помоему, шли к похожей модели, желая создать механизм, который медленно свел бы два народа в общее европейское поле, укрепил восточные рубежи европейского континента, включил Россию в Европу и привел наши народы к полному примирению, сделал их союзниками. Но проекту отчасти помешало негативное отношение многих немцев ко всему, что происходит в Восточной Европе. Некоторые у нас до сих пор не понимают, как вообще могла существовать коммунистическая плановая авторитарная система, этот, как они говорят, гигантский концлагерь. Но самое страшное, что эти люди вовсе не заинтересованы в получении другой информации, они отказываются менять свои взгляды. Посмотрите, как гневно политики западной части Германии реагируют на то, что жители восточной части в большей степени симпатизируют Партии демократического социализма, нежели христианским демократам. Баварский премьер-министр Штойбер просто отчитал восточных избирателей и выступил против того, чтобы они вообще выбирали канцлера. Вот она, ментальность во всей красе!

«Генералы» набитых карманов

— Так ли уж нужна Европа российскому бизнесу?

— Вообще, российским бизнесменам у нас скучновато: больших денег не сделать. Европа нужна России с политической точки зрения, потому что она — главный сосед. И политики, и бизнесмены это хорошо понимают. Я думаю, что для начала между Россией и ЕС возможен крепкий энергетический альянс. После этого Европа откроет свои рынки для российской техники. Но произойдет это не скоро. Прежде российской промышленности нужно пройти комплексную модернизацию. А главным ресурсом здесь опять же является ЕС. Это значит, что партнерство Европы с Россией, несмотря на все недопонимания, неизбежно.

— Что мешает развитию деловых отношений между нашими странами, особенно в части привлечения инвестиций?

— В Европе знают, что в России бешеными темпами растет покупательная способность и можно делать большие деньги. Экономическая элита Германии, в отличие от политической, очень заинтересована в стабильном сотрудничестве с Россией. Но мешает здесь то, что за шестилетний период правления Путина слишком мало было сделано для изменения менталитета российских бюрократов. Россия движется в сторону рынка, но крайне медленно. Поэтому в Россию пока идут только очень крупные, влиятельные фирмы. А немецкая экономика сильна средним бизнесом. Только когда к вам косяком пойдет «середняк», можно говорить о настоящем походе немецкой экономики в Россию. Однако пока у рядового немецкого бизнесмена нет уверенности, что в случае возникновения каких-то проблем у вас к нему отнесутся объективно. Немец полагает, что российский конкурент в любой момент может затеять подковерную игру, используя взятки, телефонное право, другие незаконные формы лоббизма.

Теперь немного об инвестициях российского бизнеса в западную экономику. Германия боится теневого олигархического капитала. Например, когда один видный российский олигарх попытался купить авиазавод в Мюнхене, немецкие чиновники не позволили это сделать: они не захотели работать с капиталом сомнительного происхождения. В Германии мораль играет огромную роль, в том числе в бизнесе. И для российских бизнесменов это действительно может стать проблемой. Кроме того, если кто-то покупает в Германии производство, он должен гарантировать рабочим соответствующие социальные блага. Российскому бизнесмену это пока понять сложно.

— Что должно произойти, чтобы психология российских бизнесменов поменялась, и они пришли к построению бизнеса с «социальным оттенком»?

— Во-первых, государство должно сделать так, чтобы люди платили налоги исходя из соображений солидарности. Как это происходит в Германии. Стилем жизни немца стала формула «много зарабатываю — много отдаю», отдаю для того, чтобы все вокруг меня функционировало. Государство в Германии мягко контролирует общественную жизнь, наводит в ней порядок и является партнером. Российскими же бизнесменами государство часто воспринимается как враг. Когда у бизнесменов через суды появится защита от государственного рэкета, тогда, думаю, бизнес начнет добровольно платить все налоги, понимая, что они идут на пользу окружающим, помогают поддерживать общественный порядок. А многие предприниматели, наверное, избавятся от необходимости окружать себя телохранителями.

Во-вторых, современный российский бизнес слишком быстро разбогател, у него пока нет ни традиций, ни истории. С распадом СССР рухнула, по существу, религия целого поколения. Единственным смыслом жизни постсоветского общества стала идея обогащения. При этом за все 90е годы в российском обществе ни разу не возникало ощущения, что Россия наконец определилась в выборе пути. Все боялись катастроф, поэтому набивали карманы. Это делали и бандиты, и генералы спецслужб. У людей не было веры в свою страну, не было солидарности, каждый в то время думал только о себе. Искоренить это очень сложно. Людям нужна другая, нежели накопительство, цель, им нужна новая идея.

Бес гигантизма

— Несмотря на улучшение отношений между Россией и Германией на высшем уровне, не самые слабые регионы России показывают падение торгового оборота с Германией. Как активизировать внешнеэкономические контакты в провинции, в том числе средних и малых городах?

— Я не считаю, что немецкий бизнес должен идти только в Москву и что централизованная Россия лучше федеративной. Я разочарован тем, что пока не вижу со стороны Путина цивилизованных попыток выстроить горизонталь власти. Да, вывоз нефти и газа сейчас строго контролируется центром, потому что Путин понял, что именно через этот инструмент он может консолидировать страну как политически, так и экономически, укрепить ее и дать ей шанс гораздо быстрее, чем думают на Западе, вновь стать супердержавой. Но в регионах, уверен, есть очень серьезные лидеры, способные брать на себя ответственность… Немецкий бизнес, особенно региональный (а Германия сильна федеративной системой), заинтересован в прямом сотрудничестве с субъектами РФ.

— Какой совет в связи с этим вы бы дали российским губернаторам? Надо ли им мечтать о приходе гигантов вроде Daimler Chrysler или следует спуститься на землю и уже сейчас выстраивать отношения с менее известными компаниями?

— Ясно, что многие российские губернаторы привыкли думать в советском стиле и рассматривать силу экономики через призму гигантских промышленных производств. Я им советую изучить опыт Германии и попробовать применить его в собственном регионе, ведь знаменитое «экономическое чудо» было выстроено не гигантами, а средним бизнесом.

20 лет лишения свободы

— В одном из интервью вы заявили, что ЕС — это не геополитическое понятие, а система ценностей (демократия, права человека, гражданское общество, свобода слова). И Россия, повашему, в ближайшие десять лет не сможет реализовать эти ценности. Почему вы так считаете?

— Вы затронули самую большую проблему европейскороссийских отношений. Действительно, Европа рассматривает себя не как геополитическое пространство, а как систему ценностей. Это социально-рыночная экономика с либеральным оттенком, свобода слова, демократические институты, многопартийность и права человека. Европа заинтересована в том, чтобы ее потенциальные стратегические партнеры перенимали эти ценности. Однако Россия находится в другом историческом окне, ей пока не до этого. России нужно лет 20, чтобы достичь европейского уровня свободы и либерального мышления. Но Европе не стоит бояться, ведь альтернативы у России нет: изолированному государству в век глобализации очень сложно выжить. И Путин это понимает.

— Какие действия Путина на внутриполитической арене вызывают особенный интерес в Германии?

— У нас высоко ценят то, что Путин консолидировал общество, укрепил страну, что заработали законы и уже несколько лет в России наблюдается экономический рост. В начале правления Путина я, выступая в Фонде науки и политики (это главный институт федерального канцлера), заявил, что Россию ожидает серьезный рост экономики и что связано это не только с ценами на энергоносители. Тогда меня назвали дураком. И сейчас очень многие западные специалисты по России считают, что экономика вашей страны может скоро рухнуть, потому что, мол, держится только на нефти и газе. Но большинство из тех людей, которые делают такие заключения, в России не бывали и очень удивляются, когда слышат о том, что 15% московских семей имеют доход в 15 тыс. долларов в месяц или что в России живет 47 миллиардеров и 80 тысяч миллионеров. Ни в одной другой стране такого количества богатых людей за десять лет не появилось. Это вызывает с одной стороны уважение, а с другой — дикую зависть. Особенно ярко это проявляется в быту, когда, например, немецкие туристы встречаются с россиянами в Испании, Греции или во Франции. Немцы привыкли, что раньше «царьками» курортов были они. И им очень некомфортно оттого, что сейчас все официанты и служащие гостиниц предпочитают говорить с клиентами порусски. Порой, зависть переходит в агрессию.

— Какое впечатление на немецкую политическую и деловую элиту произвела реформа российских органов государственной власти?

— Скорее отрицательное. Многие в Германии, особенно Герхард Шредер, приветствовали шаги Путина в направлении консолидации и укрепления России. Было понятно, что после десяти лет хаоса, борьбы за власть, как это было при Ельцине, Россия должна пройти через авторитарные процессы, чтобы потом выйти на нормальный уровень функционирования. Но после событий в Беслане, где власть показала себя абсолютно беспомощной, последовали заявления о построении вертикали власти, которые в Германии не поняли. Для немцев так и осталось не ясно, как с помощью вертикали власти можно бороться с терроризмом. Это было воспринято как попытка Путина не только консолидировать общество, но и укрепить личную власть. Сегодня все решения — и стратегические, и идейные — принимает один человек. А это не делает Россию современной. Западу нужно помочь понять, чем дышит российское общество и чего оно хочет. Пока же в Европе знают только то, чего хочет Путин.