Селекция человека

Геннадий Рязанов

Кроме картофеля семь лет назад они увлеклись овощами, а спустя еще три года — продовольственной пшеницей. На рынке зерновых КРиММ также намерен стать крупнейшим игроком: «Если мы каким направлением занимаемся, то только на все сто! Низкий уровень нас не интересует», — поясняет генеральный директор КРиММа Геннадий Рязанов. А взяться они могут за что угодно. Пятнадцать минут посовещавшись по сотовым телефонам, эти четверо принимают решение, в результате которого агрофирма превращается в холдинг, а площадь земель увеличивается в пять раз. Банкроты, попав в их структуру, через год становятся прибыльными предприятиями. Заброшенные сельские конторы, внутри которых гуляли вороны, преобразуются в компьютеризированные офисы. Фирма построила 25 теплиц, овощехранилище с единым пультом управления температурными и прочими процессами, возводит современный зерновой комплекс, коттеджи для работников на условиях внутренней ипотеки.

Сила науки

В полутора сотнях километров на восток от Тюмени в райцентре Упорово, миновав коттеджный поселок криммовцев, вы подъедете к офису управляющей компании агрофирмы. Свежая архитектурная мысль налицо: двухэтажная цветная стекляшка от земли до крыши на фоне зеленого газона и березовой рощи. Едва попав внутрь, вы ощущаете, как растущий КРиММ прямо на ваших глазах «улетает» в неведомое.

— Подождите пару минут, — говорит нам с порога Рязанов, — я должен срочно дописать и отправить программу завтрашнего дня депутатам Тюменской облдумы. Агрофирмы КРиММ и Агроинтел вышли с предложением объединить с их бизнесом НИИ Северного Зауралья в Тюмени, чтобы ученые занялись наконец тем, что интересно производителям. Они еще лет десять назад оторвались от практики: мы это ощутили на своем бизнесе. Депутаты вместе с учеными приезжают в КРиММ смотреть, кто мы такие. Одним нам с институтом говорить трудно: там видят в нашем лице экспансионеров, осмелившихся оттяпать у них науку. А что оттяпывать-то? Мы помочь им хотим.

— Посмотрите нашу лабораторию выращивания семенного материала. (Мы посмотрели. Более всего запомнился зал, где в тысячах пробирок на стеллажах, в режиме искусственных дня и ночи, сменяющихся температур поднимаются миниатюрные растеньица элитного картофеля. Контроль за их здоровьем непрерывный. — Ред.). Когда мы были маленькими, сами искали знания о производстве, технологиях, рынках, а теперь все ищут нас. В холдинге выстроена система постоянного сбора и анализа информации, она транслируется на все структуры. Обмениваемся опытом, технологиями, специалистами с иностранными и оте-чественными компаниями. Сейчас, например, работаем с зерновыми культурами по лицензионному договору со шведской фирмой Svalf Weibull AB, крупнейшим в Европе селекционным центром. Ведем испытания для внесения в государственный реестр России трех новых сортов зерновых. Надеемся, по результатам 2005 года они будут разрешены для размножения и реализации в стране. Реестр — это закон, без которого мы не имеем права продавать продовольственное зерно новых сортов. Агрофирма вышла на большие объемы производства, серьезный бизнес требует этим заниматься. И мы ведем его открыто, цивилизованно: заключаем лицензионные соглашения, согласно закону оплачиваем иностранцам авторские роялти.

— Нашему отставшему сельскому хозяйству некогда выдумывать то, что уже создано, нужно быстрее этим воспользоваться.

— Вы слишком дискуссионно ставите вопрос, я бы не хотел в это вдаваться. Предшественником КРиММа было крестьянское хозяйство «Нива», которым мы занимались в свободное от работы время. С Геннадием Муромцевым мы вместе работали в ПТУ, я преподавал физкультуру, он был мастером производственного обучения. С Александром Медведевым я познакомился, когда был председателем районного спорткомитета, а он председателем спортивного общества. В 1989 году мы решили посадить картофель на трех гектарах. Это было примитивно и смешно. Первые небольшие средства на скупку семян у населения заняли у родственников. Два года получали скудный урожай. На третий достали хорошие семена высоких репродукций под урожай, 50% на 50%, и наши дела круто пошли в гору. До тех пор картофель был у нас «хобби», а с 1991-го мы оставили работу и занялись бизнесом, поверив в силу науки. К счастью, один из нас, Юрий Криворучкин, имел агрономическое образование.

Картофельная тема

— Мы не могли ни рубля использовать неэффективно: сами стояли на картофелесажалках, ездили на тракторах, таскали мешки. Купили в ПТУ списанный трактор за 600 рублей (сегодня у нас 100 тракторов и 70 других транспортных единиц) и первый самосвальчик ГАЗ-53. Нам дали на него 4 тыс. рублей под 3%: я плохо спал, переживая, что мы заплатили такую большую сумму. Что бы со мной было, если бы я имел кредитов на 5 млн долларов, как сегодня! Работали мы и под 280% кредитной ставки… Вообще российская действительность 90-х бодрила. Картошку возили продавать на север, в кузове сидели по два человека с автоматами. Так, для виду: их единственной функцией было, завидев на дороге крепких парней, стучать мне в кабину, мол, братва пришла, дай рассчитаться.

— Да край картофельный, в районе шесть-семь хозяйств им занимались. Но когда дали свободу севооборота, все они в первую очередь бросили картофель. Это затратная и технологически сложная культура. С зерновыми проще. Мой коллега Юрий Криворучкин за эти годы стал глубоким специалистом в картофельной теме, таких в России единицы. Он представляет, что нам нужно в технологиях на пять-семь лет вперед. Сильные стороны, они же обязанности Криворучкина — увязывать технологические моменты с бизнесом, собственно производством. Все, что мы строим — на Медведеве. Он настолько вник в строительство, что мы никого не приглашаем, сами строим даже такие сложные объекты, как элеватор. А Муромцев ведет инженерно-техническую часть. Каждый из учредителей занят своим участком. На совет директоров выносятся вопросы общего свойства.

Картофель — это культура, с которой мы начинали. С нее инвестировали в другие: овощи, зерно, семена. Шесть лет назад для реализации 30% продукции создали три филиала — в Нижневартовске, Сургуте, Ноябрьске. Это самостоятельные прибыльные оптовые структурные единицы, где директор сам решает, с кем торговать, по какой цене. Я эти вопросы с ним не проговариваю. Последнее время мы расширяемся, поэтому активно выходим на рынки Екатеринбурга, Перми, Челябинска, Нижнего Тагила, Москвы.

— На рынок Екатеринбурга вошли четыре года назад с ранней продукцией. Август проторговали, сентябрь. Мы все ждали, что местные нас вытолкнут. Не случилось. Рынок выигрывает тот, кто начинает сезон на 10 дней раньше остальных. Мы срываем все на этих 10 днях! Что для этого делаем? С начала апреля 200 тонн картофеля укладываем в ящички в три ряда, держим их в теплицах при температуре 25 градусов. На картофеле появляются зеленые ростки всего полтора сантиметра, а не белые длинные, которые ломаются. Посадить такой ранний картофель — первая важная финансовая сторона вопроса. Вторая — если я поставил продукт реализатору раньше других, он до конца сезона со мной.

— Да. По ситуации на овощном рынке Екатеринбурга я вижу, что вокруг мегаполиса мало хороших местных производителей. Рынок очень емкий, но не насыщен. Чтобы удержаться на нем, надо работать над качеством.

— С семян. Семена овощных культур у нас из Голландии, а семена картофеля до получения своих из пробирки нам поставляют три компании из Германии, наши постоянные партнеры. Когда мы начинали, к качеству относились проще. Возили картофель в обыкновенных сетках, которые в тюрьмах вяжут, они быстро рвутся. Но покупатель ко всему повышает требования. Сейчас у нас импортная мелкая капроновая сетка. Раньше пределом желаний был просто крупный картофель. Потом все покупали непременно красный, теперь обращают внимание на вкусовые качества, сорта.

От решения внешних проблем агробизнеса мы переходим к «внутреннему» содержанию картофеля. От невкусных сор-тов полностью избавились. Выращиваем такие, как Розаро с выровненной поверхностью, без зеленых пятен от солнца, потому что клубень формируется внизу, а не у самой земли. Нормальные столовые европейские сорта. Завели и индустриальные — с высоким содержанием сухого вещества: они идут в промышленную переработку, например на картофель фри для фаст-фуда, чипсы. Но прежде готовимся запускать линию так называемой доработки, будем мыть и фасовать картофель и овощи. Доработка пока интереснее и ближе, чем глубокая переработка, и нам, и потребителю. Не нужно перескакивать стадии развития рынка, вставайте на каждую ступеньку. Мытый картофель чуть дороже, но сегодня на него растет спрос в мегаполисах.

— Довезли до Екатеринбурга — добавляется 50 копеек на килограмм. Но выхода нет. Нужно снижать себестоимость. Все наши усилия на это и направлены, начиная с использования семян высокой репродукции и заканчивая внедрением полива. Все время меняем и совершенствуем технологии, чтобы получить продукцию дешевле.

— Действительно, заниматься семенами нехарактерно для товаропроизводителей. Но залог успеха в картофеле, повторюсь, — качественные семена. Прежде готовые семена-суперэлиту завозили из Германии к сезону пятью грузовиками, по 100 тонн, в среднем 1 евро за килограмм, размножали для выращивания товарного картофеля, а заодно продавали — это был один подход. Сейчас 20 пробирок от трех немецких компаний по 100 евро каждая обходятся нам гораздо дешевле.

— Привозили мы семена московской селекции, качество нас не устраивало — они все в вирусе. У картофеля есть болезни, из-за них сорт вырождается, в итоге — вы только осознайте эту цифру! — пропадает до 60% урожая. Мы на старте бизнеса потеряли три года, не зная об этом.

— Именно потому они никому и не давали пробирок. Мы в одной компании сказали, что если не дадут, то у другой все равно возьмем. Дали. Не без скепсиса и при условии: качество нашего семенного материала должно быть немецкое.

— Это не считается. После пробирки в теплице вырастает первое полевое поколение, потом суперэлита, два года идет элита, потом первая репродукция, вторая, третья. На это уходит шесть-семь лет. Дальше уже картофель семенным материалом не считается. Мы тратим три-четыре года на путь от пробирки до первой промышленной посадки семян. Как это перевести в деньги? Параллельно, чтобы не терять время, продолжаем завозить готовые семена из Европы, размножаем и реализуем семенной материал в Тюмени, Свердловской области, на Алтае, в Ростове-на-Дону.

— У нас это делает Юрий Криворучкин, лабораторией руководит приглашенный специалист Валентина Блинова. Я воображаю, что за ряд лет тоже стал понимать в селекции, но смело рассказываю о пробирках только неагрономам. Любой агроном меня тут обойдет.

— Это моя обязанность. Как генеральный директор я отвечаю в КРиММе за финансы и стратегическое развитие.

Копируют все

— Капуста наша один в один с голландской. В кассете ее положено 40 дней выращивать, чтобы развилась достаточная корневая система, но она вымахивает большая и при высадке в грунт ломается. Наши технологи поддерживают ее питанием, чтобы она была эластичная. Затраты при этом колоссальные: во второй половине марта теплицы нужно отапливать. А многие не осложняют себе жизнь: высаживают 15-дневную. Зато и результат попроще. Меньше 80% рентабельности мы не получаем даже в худшие годы. У голландцев рентабельность меньше и цена на внутреннем рынке ниже, чем у нас.

— Я думаю, мы тоже скоро к тому придем: цены на картофель и овощи обвалятся. Произойдет насыщение рынка.

— Каждый год в нашем районе две новые частные команды начинают копировать нас. Приедут, посмотрят: ничего особенного вы не делаете. Хватает их ненадолго, три-четыре года — и разоряются. Но из 15 компаний две покрупнее все же остались. Они поняли: дело не столько в технологиях, сколько в мировоззрении. Я думаю, так рынок и будет насыщаться.

В одном месте нужные нам знания не лежали. Мы их годами собирали по крупице. Теперь уже в КРиММ приезжают из соседних областей услышать совет от гуру Криворучкина — одну-две фразы, которые могут изменить судьбу компании. Около семи лет нас добровольно консультирует голландский фермер Фок. Мы дружим, он простой, близкий по манере к россиянам. Нам важен его цепкий взгляд профессионала. В этом году мы с ним поездили по КРиММу, он удивился переменам и спросил: много ли в России таких компаний? По его мнению, в темпах роста мы обгоняем европейские. Такое только в современной России возможно: в 2000 году мы увеличили площади в пять раз. Живем в историческое время: землю разделят, больше такого не будет.

— Я думаю, они не растут вовсе. Рынки перенасыщены. Фок похвалил возросшее качество. Мы, конечно, не одни такие. Вокруг появляются фирмы, люди, которые приносят в хозяйствование на земле новое мышление. Когда критическая масса таких людей накопится, мы покончим с агроразрухой.

Холдинг

— За последние пять лет поглотили четыре хозяйства-банкрота, в каждом по 5 — 6 тыс. га. Теперь это филиалы агрофирмы, во главе — управляющая компания. Так мы решили проблему недостатка земли под картофель и овощи. Сегодня в КРиММе 24 тыс. га земли, и продолжаем докупать. Вот образчик: в Притоболье, когда хозяйство стало валиться, образовывалось новое АО, и нам предложили поучаствовать на 15%. Но позже инвесторам показалось неинтересным это дело, и постепенно мы выкупили все акции.

— Чтобы земля не зарастала, попутно посеяли зерновые. И увидели, что это тоже рентабельная культура: с одного гектара можно получить прибыли 100 долларов. С картофеля и овощей — в десять раз больше, но там и затраты выше: для каждого вида нужен свой парк техники, и посадочной, и уборочной. Применили и в зерновых западную технологию. Весь 2002 год были низкие температуры, много дождя, никто не получил высокого урожая. А мы, нескромно будет сказано, прославились, поскольку не игнорировали подкормки во время вегетации: традиционно у нас используют калий, фосфор, азот, а нужны еще многие микроэлементы.

— То, чему учат на первом курсе агрофака, мало кто соблюдает. В 2004 году завезли для испытания три сорта по 200 кг продовольственной пшеницы шведской селекции. С их помощью мы скоро произведем маленькую революцию: семена показали при испытании в Упорово 38 — 40% клейковины! Svalf в этом году для нас в Прибалтике выращивает большой объем этой пшеницы. Чтобы на следующий год, когда она уже будет в реестре, мы начали ее размножать.

— Мы сразу ставили задачу выхода на крупнотоварное производство. Нам близка эта форма, обеспечивающая контроль над большими объемами продукции, оптимально решаются вопросы организации производства. Другой момент: сейчас стала появляться импортная техника, которая быстро и эффективно обслуживает очень большие площади. Ее приобретение и эксплуатация по силам только крупным структурам.

— Мы много ездим по миру, изучаем опыт западных фирм. Это помогает представлять масштаб развития бизнеса. Ближайшие четыре года будем как расширяться по площадям, так и уходить все глубже в переработку. Чтобы запустить мойку, фасовку, нужно 150 млн рублей. Второе направление — полив овощей и картофеля: под орошением у нас через три года будет 3 тыс. га, это более 100 млн рублей. Не менее 200 млн рублей уйдет на покупку новой техники для выращивания зерна. Итого на ближайшие 4 -5 лет нам нужно 500 — 600 млн рублей, чтобы развиваться. Прежде мы так далеко не планировали, и это тоже результат роста. На больших объемах мы не должны повторять ошибки, которые допускали вначале при краткосрочном планировании. Права на ошибку стало меньше.

Недавно в КРиММе побывали менеджеры из известного MacCаin Marketing, у которого десятки предприятий глубокой переработки картофеля на четырех континентах. Они признались: мы к вам не на несколько часов опоздали (просидели в Москве из-за энергоаварии), а на несколько лет. MacCаin Marketing выбирает в России площадку под строительство завода, который будет заниматься глубокой переработкой — поставлять картофель фри для сети фаст-фуда. В июле ждем их снова: возможно, договоримся о партнерстве. Хотим начать на серьезном уровне и экспорт картофеля, он у нас будет вполне конкурентоспособен. Именно такие подходы к продукту сегодня должны быть. Посредственные продукты невысокого качества, хоть и живем мы еще неважно, становятся никому не нужны.

— Я не видел возможности северные деньги завести в бизнес. Малые деньги нас не интересуют, а больших картофельной агрофирме никто не предлагал. Берем в банках, с лизинговыми компаниями работаем: у нас очень много техники в лизинге. В 2004-м на приобретение одной только техники потратили 129 млн рублей.

В прошлом году из-за погоды мы произвели продукции на 240 млн рублей, недополучив 100 млн рублей. За весь вегетационный период (когда растения в поле) на некоторых наших территориях не выпало ни капли дождя и жара была 33 градуса. Мы не можем себе позволить такие потери, потому занялись орошением высокорентабельных культур.

— Вопрос — как ее реализуют страховые компании. По такому пути развивается весь мир, но то, что делается у нас, сельхозпроизводителей не привлекает. Страховые компании готовы принимать деньги, но не готовы их выплачивать. 80% всех денег нужны агрофирме весной. Мы должны посеять, страховая компания — застраховать посевы. А мы получим кредит только спустя полтора-два месяца, в начале июля: так банк работает. К этому времени деньги уже не нужны. Нам же это подается как некое суперрешение. Аналогичных вопросов у нас к правительству РФ очень много.

— Мы никогда не предъявляли финансовых претензий друг к другу. Бывает, ругаемся, спорим. Люди мы разные. Но мы понимаем: 10% разногласий не стоят тех 90%, которые нас объединяют.

— Интерес к деньгам если и был, то на ранней стадии развития бизнеса. Теперь затягивает все глубже интерес к делу, возможность реализовать себя, постоянное погружение во что-то новое, хорошие результаты. Словом, вошли в предпринимательский раж. Работа в КРиММе захватывает как собственников, так и приглашенных. Происходит такая селекция человека: вырабатывается новое поколение, умеющее работать на селе по бизнес-технологиям.

Дополнительные материалы:

ООО Агрофирма «КРиММ» (село Упорово, Тюменская область)

Специализируется на производстве картофеля, овощей и зерновых. По картофелю занимает первое место в рейтинге наиболее крупных и эффективных производителей сельскохозяйственной продукции Российской Федерации, составленном Всероссийским институтом агропроблем и Российской академией сельскохозяйственных наук по итогам 2000 — 2003 годов. Прибыль на тот период в среднем по году достигала 20 742 тыс. рублей, себестоимость — 201,9 рубля на центнер, уровень рентабельности — 98,4%, площадь, занятая под картофелем, — 608 га, урожайность — 321 центнера с га, выручка — 41 829 тыс. рублей. Сегодня площади КРиММа — 900 га картофеля, 500 га овощей, 17 тыс. га зерновых, 2 тыс. га гороха. В фирме работает 430 человек.