Как это будет по-арабски
Конфронтация между разными течениями ислама в Башкортостане объясняется не полемикой о вероисповедании, а личными конфликтами и невежеством. От того, насколько успешным будет поиск компромиссов между ними, зависит обстановка в республике.Oн не против, чтобы я назвал его имя и фамилию. Вероятно, он даже хотел бы этого. Но я не могу. Во-первых, потому что мой собеседник представляет религиозную организацию, чья деятельность в России приравнивается к террористической, во-вторых, он находится под следствием. Мы встретились в одном из кофейных заведений. Не то что я ожидал увидеть боевика с длинной бородой, но уж точно - не шатена славянской внешности в дорогом костюме. Накануне меня отговаривали от интервью: «Представители этого сообщества обладают силой убеждения, ты даже понять не успеешь, как окажешься на их стороне».
- Уже запугали, что я вас вербовать буду?
- А что, можете? - Нет у нас таких целей.
- Есть другая - построение всемирного халифата, в том числе на территории России.
- Это абсурд. Сами подумайте, как можно сделать исламское государство в стране, где 80% православного населения. В такой реальности глупо бороться за власть. Мы строим халифат в Пакистане, но там 70% населения за это выступают, это другой мир. А в Башкирии единицы намаз читают.
- Если вы такие толерантные, почему вашу организацию в терроризме обвиняют?
- Посмотрите уголовные дела: там нет взрывов и убийств, нас обвиняют за разговоры. Проблема экстремизма в Башкирии сильно преувеличена. Атмосфера искусственно нагнетается. Мне звонят журналисты из Москвы через одного из правозащитников и просят помочь им попасть в ваххабитские села. Но здесь не Северный Кавказ, здесь иная ситуация. Экстремизм - это насилие и нетерпимость. А в чем это выражается?
- А ситуация с волнениями мусульман в Баймаке, Сибае?
- Идет дезинформация. В Сибае мусульмане подверглись пыткам - им жгли бороды, засовывали сало в рот. Создается мифическая картинка, что в республике полно экстремистов, но это не так. Играть на страхе нельзя. Задержали молодого человека и говорят, что поймали террориста, но ведь ему даже обвинение не предъявлено. Идет борьба силовых органов с убеждениями, то есть людей преследуют за их веру, мысли. Но как же право на свободу вероисповедания? Ислам ведь признает плюрализм мнений.
В предыдущей публикации «Эксперт-Урал» описал события в Башкирии в прошлом году (см. «При чем здесь аллах», «Э-У» № 1 от 26.12.11; здесь приводим лишь хронологию). Там же мы представили мнения экспертов о том, как можно урегулировать сложившуюся ситуацию. Ключевым принципом должна стать адекватная оценка последних трендов и явлений властью. В этом материале мы подробнее остановимся на вопросах формирования «исламского пространства», взаимоотношениях разных течений. Потому что выстраивание толерантной религиозной среды в республике зависит не только от реакции властей, но и от решения проблем сосуществования мусульманских духовных центров.
Официальный и не очень
Неверно говорить «традиционный ислам», подразумевая только одно из его направлений, при этом не указывая на территорию присутствия. Для Урала и Поволжья традиционным является ислам ханафитского толка (мазхаба), как в Афганистане, Марокко или Тунисе. Исторически был распространен суфизм. А лучше вообще говорить «официальный ислам», то есть тот, который со всеми вытекающими последствиями признает государство.
Ислам, по разным источникам, начал проникать на территорию, которую занимали башкиры, в X - XI веках. В XIV ислам становится религией Золотой Орды, в состав которой входили и башкирские земли. В конце XVIII века, спустя два столетия после включения башкир в состав Российского государства, ислам официально объявлен «терпимой религией» (этому предшествовали насильственная христианизация и запреты на строительство мечетей). Башкиры гордятся, что им удалось добиться свободы вероисповедания ислама, которая регулярно подтверждалась царями, чтобы успокоить частые мятежи - череда грозных восстаний, в том числе «войны за веру», прошла в XVII - XVIII веках. По указу Екатерины Второй в Уфе учреждено Оренбургское магометанское Духовное собрание во главе с муфтием. После 1917 года собрание преобразовано в Центральное духовное управление мусульман (ЦДУМ).
ЦДУМ, будучи как бы посредником между верующими и государством, всегда согласовывало свои действия с властью, за что критиковалось отдельными исламскими течениями, рассказывает заместитель директора Научно-исследовательского центра развития мусульманского образования при Башкирском государственном педагогическом университете (БГПУ) им. М. Акмуллы Гали Фаизов.
Власть считается и с Духовным управлением мусульман (ДУМ) РБ: решение о создании принято в 1917 году, прекратило существование в 1936-м и возобновило работу в начале 90-х.
К неофициальному исламу Гали Фаизов относит радикальные группировки, действующие подпольно. По его мнению, люди вступают в такие сообщества, потому что у них нет знаний об исламе: в СССР пытались ликвидировать религию в течение нескольких десятилетий, в 1986 году на территории России было всего 17 мечетей (сейчас их - 1116). На этой почве любого, кто говорит от лица ислама, начинают слушать, не всегда понимая, что воззвания «учителей» действительности не соответствуют.
В большей степени радикализации подвержена молодежь - она становится объектами для идей, которые проповедуют «богословы с арабскими клеймами», ведь авторитет местного духовенства сильно понизился за последнее время, убежден председатель Совета по государственно-межконфессиональным отношениям при президенте РБ Вячеслав Пятков.
В этом отчасти виноваты представители официального ислама, еще несколько лет назад они отказывались работать с молодыми людьми, считает мусульманин-общественник Ильшат Галин:
- До недавнего прошлого муфтият просто не хотел работать с молодежью. Муллы ворчали на тех ее представителей, которые не умели читать молитву или делали это чуть по-другому. Не собирали молодежь и не обучали ее. Логика была такая: мне не надо, чтобы все во всем разбирались, достаточно этого небольшого мирка, где можно еще и заработать немного. Молодые люди начали искать ответы на вопросы у других людей. Именно тогда произошел наплыв разных шейхов и муфтиев.
Радикальные течения на территории России получили распространение в конце 80-х в некоторых республиках Северного Кавказа и там успели укорениться, рассказывает Гали Фаизов. По его словам, сейчас в РБ некоторые движения инициируют смену имамов, подобную той, что произошла на Северном Кавказе, где во главе мечетей встали радикально настроенные люди. Но вряд ли это возможно: Кавказ всегда был более религиозен, он вошел в состав России позже, чем Башкирия, на два столетия, считает эксперт.
Вячеслав Пятков дополняет: радикальные направления пришли в Башкирию не только с Кавказа, где за религией на фоне дележа власти был полностью утерян контроль, люди привозили литературу после совершения хаджа, а студенты бесконтрольно выезжали на учебу в арабские страны, где их пичкали особой идеологией.
- Мы пытаемся нормализовать образовательный процесс, чтобы студенты выезжали на учебу централизованно, например, в знаменитый университет Аль-Азхар (Египет) - один из старейших в мире, но договор с ним пока не заключен, - рассказывает Пятков. - Молодежь едет туда по туристическим визам. Сами по себе арабские вузы дают отличное духовное образование, но вечером студенты попадают в другое окружение, где им начинают навязывать чужие мысли. Во время волнений в Каире мы (власти РБ. - Ред.) вместе с МИД РФ вывезли оттуда 120 студентов, в том числе 47 жителей Башкирии. Многим было предложено закончить обучение в Российском исламском университете (РИУ). Предполагается, что выпускники этого вуза пойдут в сельские мечети, хотя по факту в прошлом году имамами в деревнях стали только шесть человек. Маленькой зарплатой их туда не заманишь.
В соответствии с федеральной программой содействия развитию исламского образования в России существенную помощь в подготовке мусульманского духовенства оказывают восемь государственных вузов страны, в том числе БГПУ как вуз-партнер РИУ ЦДУМ России в Уфе, рассказывает Гали Фаизов:
- Пожилые имамы, как правило, самоучки, они слабо приспосабливаются к современным реалиям, не знают арабского языка, но раньше чем через пять-шесть лет мы новые кадры не подготовим. В этих условиях важно заниматься просвещением населения. В РБ появилась такая практика: специалисты, которые разбираются в вопросах истории ислама, выезжают в районы. Жителям помогают найти ответы на религиозные вопросы, избежать влияния радикальных группировок. Людям важно объяснять, что на каждой территории есть своя специфика исповедания ислама, связанная с историей региона - укорененным мазхабом и т.д. В Башкирии, например, никогда не было паранджи, женщины были свободны в действиях, сохранились элементы язычества в ритуалах. В этом нет ничего плохого, мы не отошли от основ ислама, такова специфика территории. Важно, чтобы выполнялись требования Корана и хадисы Мухаммеда. Когда радикалы говорят, что мулла неправильно молится, похороны неправильно проходят и тому подобное - они неправы, религия должна быть адаптирована для конкретной территории. Неверны и их утверждения, что презрению подлежат люди, которые не верят в Аллаха. Ислам всегда хорошо относился к христианству, даже Мухаммед говорил, что ислам продолжение христианства, последний кирпич религиозного мироздания. Известно, что современные «последователи» Ибн-Ваххаба (ваххабиты) важнейшее значение придают джихаду. Но не принимаются ими во внимание слова Пророка о Великом и Малом джихадах. По возвращении с битвы при Бадре (624 год), в которой мусульмане победили многобожников, Мухаммед сказал: «Мы вернулись с Малого джихада - к Великому джихаду». В исламе же традиционно эти слова толкуются так: вооруженная борьба - это Малый джихад, а мирный созидательный труд, нравственное очищение - Великий джихад. Искажение этого понимания современными экстремистами преследует цели разложения общества и личного обогащения. Учение Ибн-Ваххаба, направленное на нравственное совершенство мусульманина, превращено в идеологию терроризма. Но ислам и автомат не совместимы. Анализ Корана дает аргументы, позволяющие разоблачать экстремистов. Среди множества аятов и сур отметим аяты 34 и 35 суры «Разъяснены», где говорится: «Не равны добро и зло. Оттолкни зло тем, что лучше, и тогда тот, с кем ты враждуешь, станет для тебя словно близкий любящий родственник». Но дальше Аллах говорит, что не каждый сможет добром победить зло: «Но не будет это даровано никому, кроме тех, кто проявляет терпение, и не будет это даровано никому, кроме тех, кто обладает великой долей». Именно поэтому со многими радикальными движениями, выступающими за уничтожение «неверных», найти общего языка не удастся, их можно только изолировать.
В тени невежества
Наладить диалог между исламскими течениями, собрав их представителей за круглыми столами, пытается заведующий отделом этнологии Института гуманитарных исследований (ИГИ) Академии наук РБ Юлдаш Юсупов:
- Главная тема таких собраний - проблемы взаимоотношений между официальным исламом и неофициальными течениями. Пока и те, и другие готовы вести диалог. Хуже будет, если исламские движения закроются, их последователи перестанут ходить в мечеть. Тогда конфронтация станет более острой, а «исламское пространство» - более раздробленным. Уже сегодня у мусульманского общества нет иммунитета на пропагандистские действия извне. На общественном поле работают салафиты (позиционируют себя как проповедники изначального понимания ислама), «Хизбут-Тахрир аль-Ислами» (деятельность на территории России запрещена), «Нурджулар» (турецкая религиозная организация, ставит цель замены светского правления на шариатское), «Накшбандия» и ряд других суфийских тарикатов. Пропаганда идет за счет приходов официального ислама, они пытаются развернуть к себе прихожан. Риторика такая - всем мусульманам нужно объединяться, какая разница, кто ты, суфий или ваххабит. В феврале 2009 года неофициальные течения предприняли попытку смещения муфтия - главу ДУМ Нурмухаммада-хазрата Нигматуллина. Был проведен съезд мусульман, где поставили вопрос о недоверии муфтию в связи с финансовыми махинациями, обнаруженными при строительстве Соборной мечети в Уфе. По сути, это один из этапов раскола между официальным исламом и неофициальным течением. Причем конфликт обусловлен не спорами об идеологии, а личностными отношениями и политическим влиянием на мусульман. Изначально позиции салафитов были таковы, что не нужно никого делить на суфиев и салафитов, давайте сначала всех людей элементарным знаниям научим. До этого года четыре назад я даже хвастал, что мы в РБ преодолели суфийско-салафитские различия. Теперь личные конфликты обросли религиозной идеологией, но пытаться выстроить нормальные отношения еще можно. Показательны, например, события в Баймаке, где в муфтиятскую мечеть на праздник Ураза Байрам пришли салафиты. Конечно, был конфликт, но если они ходят в эти мечети, то признают их легитимность - значит, не все потеряно. Они на бессознательном уровне ищут согласительные пути. Нужно выработать стратегию, создать комплекс методических указаний для муфтиятов, государственных органов, как можно избежать конфликтов.
Прежде всего предстоит побороть невежество. Это главная проблема. Что происходит сегодня? «Основная масса мусульман не знает и не желает знать арабский язык. Коран не читают, хадисы в оригинале читать не хотят», - рассказывает один из экспертов, отказавшийся назвать свое имя:
- Как человек приходит в ислам? Тот, кто первым успел его научить, как намаз читать, за тем он и пойдет дальше. Примеров, когда верующий переходит от одного исламского сообщества в другое, очень мало. Ведь чтобы отличить истину от лжи, надо разбираться в Коране, а у нас все основано на шаблонном мышлении. Есть такое понятие как вероубеждение, по-арабски - «акида». Оно должно быть основано на категоричных доказательствах. Проверять и «выправлять» акиду - любимое занятие прихожан разных течений. Но как доходит дело до категоричных доказательств, человек теряется. Он в них просто не разбирается. Многие даже салафитов от суфиев не могут отличить. Но в то же время каждый салафит сочтет долгом обвинить суфиев в том, что они слушают сказки шейхов, а суфий - обвинить оппонентов в том, что они доверяют каким-то ученым. Я сам религиозный человек. Я был на обоих фронтах. И там, и там есть невежество. «Местные» салафиты не всегда имена ученых могут вспомнить, за кем следовать, что они говорили. А чистых суфиев в РБ практически не видно - муфтият только пользуется суфийской риторикой. Настоящие суфии, тот же «Нурджулар», муфтият не признают, собираются отдельно, намаз читают отдельно. Кто-то говорит, что салафизм - это новый протестантизм. Это не так: просто в Россию пришла арабская традиция, люди учились в Египте и Сирии и принесли традиционный ислам этих стран. К чему все это приводит? Мы начинаем впитывать в себя те болячки и ошибки, через которые проходят Египет и Средняя Азия. Вместо того чтобы научить людей понимать священные тексты, используем уже готовую риторику из-за рубежа. Я не знаю, как в Египте или Турции, но здесь во время собраний неофициальных джамаатов цитируют мнение шейха, и все. А посыл должен быть другим - ты пока отодвинь в сторону все мнения, выучи арабский на элементарном уровне и овладей категоричными доказательствами, то есть аятами Корана. Изначально течения заряжены на противостояние, потому что приходят сюда уже в готовом конфронтационном виде, а сами идеи критически не осмысливаются. Я в свое время понял, что некоторые салафитские ученые нередко занимаются монтажом священных текстов, чтобы создать почву для своих идей. Возникло у такого ученого собственное представление о чем-либо, и он начинает подтягивать аяты и хадисы в том порядке, который ему необходим. Со временем остается только мнение шейха, а то, что человек вырвал аяты из контекста, никого уже не волнует. То есть Коран используют как средство легитимации своего мнения. В Коране во второй суре Аллах говорит: «Среди них есть неграмотные люди, которые не знают Писания, а лишь верят пустым мечтам и делают предположения». Так вот большинство мусульман Башкирии и есть эти неграмотные люди.
Помимо того, чтобы разбираться в учениях, нужно понять, и из кого состоят протестные исламские течения. По мнению старшего научного сотрудника ИГИ Азата Бердина, основу для них составили выходцы из национальных движений, которых в свое время удалось «приручить» экс-президенту РБ Муртазе Рахимову:
- Когда башкирские нацорганизации стали декоративным придатком государства, люди начали уходить из них в исламские протестные течения. Надо понимать, что большая часть башкир живет на селе. Когда реформы ударили по нему, а несколько лет Рахимову удавалось в РБ их сдерживать, многие колхозы развалились. Взамен утраченной системы предложить было нечего. В деревнях начались безработица, пьянство, резко возросло количество самоубийств. В четырехмиллионном Башкортостане, где башкир лишь 30% населения, средний портрет самоубийцы - башкирский юноша из уральского села. А если приходят люди и говорят - есть альтернатива тому, чтобы спиваться или вешаться, и она - в истинной вере, начнешь к ним прислушиваться. Обычные деревенские муллы такой креатив предложить обычно не в состоянии, они - привычный элемент того самого пейзажа, который накрывают алкоголизм и суицид. Еще более сложным является резко обостренный упадком села момент перехода сельских жителей в город. Молодые люди, теряя связь с привычной средой, болезненно вписываются в новую, где их не ждут, отдают лишь непрестижные, маргинальные ниши. И это не на чужбине, а на своей земле, своей Родине. У русских Башкирии эта урбанизация была в основном завершена еще при СССР. В целом в обоих процессах даже не в бедности дело, а в сломе традиционного мировоззрения. И помочь здесь действительно может ислам, но вот кто ему учит и какое поведение предписывает - вот в чем вопрос.
Самое главное - наладить диалог: между течениями и духовенством, между силовиками и верующими, между властью и экспертами. Не имитацию в виде помпезных мероприятий с официальными муфтиями и генералами МВД и ФСБ, а реальный, поэтапный, на всех уровнях. Нужно лечить общество - не от исламских течений, а от бескультурья и бедности. Это куда действеннее, чем гоняться за вымышленными «ваххабитами-суфиями» - сочетание это в действительности немыслимое (конечно, это не касается людей, действительно преступивших закон). И не нужно использовать религию для решения политических вопросов, чувства верующих контролировать сложно. Неумелыми или провокационными действиями можно создать проблемы на поколения вперед.
Дополнительные материалы:
Хронология событий 2011 года
8 февраля МВД РФ объявило, что в башкирском городе Октябрьский обезврежена очередная группа радикальных исламистов. В число задержанных попал предполагаемый лидер так называемого «Октябрьского джамаата», входящего в «Имарат Кавказ».(В действительности никто в умме (религиозной общине) Башкортостана, в том числе среди ваххабитов, этих «исламистов» не знает. Кроме того, их лидер - по национальности ингуш, и не может быть главой башкирского джамаата.)
2 сентября. Захват мечети в городе Баймак. По заявлениям силовых органов, культовое здание несколько дней удерживали радикальные исламисты, они же изгнали из него имам-хатыба Хурматуллу Буранбаева. При этом они обвинили настоятеля в финансовых хищениях и объявили об избрании нового, «своего» имама Загира Галина, прошедшего обучение в Исламском университете города Медины в Саудовской Аравии. Хурматулла Буранбаев обратился с заявлением о неповиновении и самоуправстве уммы в местную прокуратуру.
21 сентября в отношении трех активистов Зауральского мусульманского молодежного комитета возбуждено уголовное дело по ч. 2 ст. 330 УК РФ (Самоуправство). Между тем были и сообщения, что переизбрания имам-хатыба потребовали сами прихожане, недовольные его поведением. Недовольство усилилось, когда для поимки подозреваемых в захвате в населенный пункт прибыли две тысячи военнослужащих и вертолеты. Народ зашумел: «Нас за преступников держат?».
20 - 21 октября. В городе Сибай арестованы шесть мусульман, подозреваемых в деятельности «Хизбут-Тахрир аль-Ислами». Официальные структуры сообщили, что «члены подразделения международной террористической организации создавали конспиративные ячейки, занимались вербовкой жителей РБ». А в некоторых СМИ сообщили о расправах над приверженцами радикального ислама на фоне недавних заявлений силовиков - «ничто не мешает мусульманам исповедовать свою религию в рамках российского законодательства, а экстремистскую деятельность еще доказать надо». «Дело не в том, относятся задержанные к хизбам или нет, а в том, что к спящим жителям врывались люди в масках, проводили обыски, избивали, издевались, подкладывали запрещенную литературу. Все пострадавшие обратились в бюро судебно-медицинской экспертизы, где следы побоев и пыток были зафиксированы», - рассказывает один из журналистов. События в Сибае произошли практически сразу после заявления Дмитрия Медведева: «Я знаю, что в ряде регионов Башкортостана расплодились экстремистские структуры, для меня это не новость, мне об этом докладывают регулярно ФСБ и другие правоохранительные органы. Экстремистские структуры нужно давить просто потому, что эти люди хотят нам зла, они хотят разрушить наш общий дом».
29 ноября в Уфимском аэропорту после прохождения таможенного досмотра был задержан заместитель председателя исполкома Всемирного курултая башкир (ИВКБ) Фанзиль Ахметшин, у которого после прохождения таможни, уже в зале аэропорта, было обнаружено 1,5 грамма опия. Известно, что в день ареста зампред ИВКБ возвращался через Стамбул в Уфу из лагеря сомалийских беженцев на границе с Кенией. Целью поездки было убедиться, что до беженцев дошли перечисленные мусульманскими организациями Башкирии 70 тыс. долларов. Сначала Фанзиля Ахметшина обвинили в контрабанде наркотиков (ст. 188 УК РФ), затем он стал фигурантом второго уголовного дела - по ст. 282 УК РФ «Возбуждение религиозной вражды и ненависти».