Прививка региональной гражданственности

Для многих жителей Перми, конференция, созванная москвичами, оказалась отдушиной, редкой возможностью поговорить с признанными интеллектуалами и специалистами международного уровня о геополитике, о месте человека в современном мире, о гражданском самосознании. Приглашенные эксперты отличались умением внятно и афористично формулировать сложные посылы современной социальной политики. Речи Елены Немировской, основателя МШПИ, звучали как заклинания: «Гражданин - цель модернизации и ее инструмент. Для нас европейская ценность - свободный, активный и ответственный человек, который возвращает нашей жизни ощущение достоинства. Свобода - не спонтанность, не влечение, не каприз. Это деятельное мышление, реализующееся через универсальные ценности».

Иностранные участники семинара делились собственным опытом становления гражданских свобод, во многом отличным от российского. Джереми Моакс, глава департамента международных отношений Совета Европы, например, рассказал, что для англичанина почувствовать себя европейцем, оказывается, не так-то просто. И признал: «Мы строим европейский проект вместе. Для меня большая честь быть частью этого проекта».

Бывший советник президента США по Украине и России Тоби Гати поделилась опытом США - государства, куда «приезжают люди из разных стран и становятся гражданами». «Я верю, - сказала Гати, - что в России история, культура, талантливые люди создают условия для активного участия в глобальном мире». Тоби Гати, как и Джереми Моакс, легко и красиво говорила по-русски. По ее мнению, активное изучение русского языка зарубежными специалистами - знак глобализации России.

С большим докладом на пленарном заседании выступил Альваро Хиль-Роблес, первый омбудсмен Испании, первый Комиссар по правам человека Совета Европы: «Европейский проект - не географический, а идейный. Это проект философии жизни. Становясь европейцем, англичанин не перестает быть англичанином, и мы рады видеть его именно как англичанина. Турок или англичанин - у них как у европейцев цель общая: человек в центре мира как знак идентичности. Надо понимать, что наш проект подвергается ежедневным нападкам. Демократия - это ежедневная борьба».

На пленарном заседании присутствовала практически «вся Пермь»: городские и краевые депутаты, руководители государственных учреждений, множество журналистов. Пермский государственный университет, филиал Высшей школы экономики, а также гимназия № 11 имени С.П. Дягилева организовали на своих площадках проблемные «круглые столы».

Культура как инструмент самоуважения

Самой красивой и в то же время самой общедоступной инициативой МШПИ стала выставка, открывшаяся в Пермской государственной художественной галерее. Искусствовед и теолог Евгений Барабанов назвал ее «Мера вещей. Образ человека в изобразительном искусстве XVII - ХХ веков». Оттолкнувшись от фразы Протагора «Человек есть мера всех вещей», куратор показал, как изменялось видение человека и его места в мире в разные исторические эпохи. В зале «сакрального времени» акцент был сделан на иконы и деревянную скульптуру. Смыслосодержащими здесь стали изображение Спаса Нерукотворного - первого в мире портрета, созданного не человеком, а богом, и небольшая икона Максима Грека - писателя, переводчика, страдальца за идею. В зале «героического времени» главным закономерно оказался Петр Первый, классический пример героической личности. Далее шли залы авангарда, сталинского времени, советской «контр-культуры». Последний экспонат - работа художника-эмигранта Кирилла Соколова: коллаж с изображением креста, возвращающий к образам «сакрального времени». Так сама структура выставки подвела зрителя к идее, что культура - как палимпсест, многократно использованный пергамент, на который наносят все новые и новые образы, но старые неистребимо проступают.

Для Евгения Барабанова важно, что вся экспозиция построена на материалах запасников Пермской галереи, коллекцию которой европейский искусствовед характеризует лишь в восторженных выражениях. Эта действительно зрелищная выставка стала еще одним доказательством ведущей мысли всех мероприятий семинара - регионам надо научиться себя уважать. Не оглядываться поминутно на столичных умников, не пытаться им подражать, а найти свою идентичность, которая и станет уютной региональной нишей в едином европейском пространстве.

Одним из самых интересных событий стал «круглый стол» видного историка и философа Алексея Кара-Мурзы, на котором речь шла о традициях либерализма применительно к Пермскому краю. Без разговоров о месте в мире России в целом и уральских регионов в особенности у нас, разумеется, не обошлось.

Пермяков надо культивировать

- Алексей Алексеевич, какое значение, по-вашему, имеет конференция «Российский регион в глобальном мире» и как она связана с вашими научными интересами?

- Конференция выстраивается вширь, показывая Пермь как часть Большой Европы. Но мой аспект - еще и вглубь, потому что если мы начнем историю копать, то выяснится, что здесь Европа уже была. Может быть, сейчас ее и нет, но до революции она точно была, потому что люди у власти были европеистами.

Фонд «Русское либеральное наследие», который я возглавляю, занимается дореволюционными либералами и эмигрантами. А здесь целый рассадник этих людей: это и Петр Струве, и Михаил Осоргин, и Владимир Вейдле. В частном порядке я еще и Сергеем Дягилевым интересуюсь, поскольку написал книжку «Знаменитые русские о Венеции», где ему посвящена большая глава.

Сейчас меня чрезвычайно интересует история конституционных либералов 1906 года. Там целый набор уважаемых пермских граждан, которых, как только стало возможным голосовать, люди и избрали в Государственную думу. Это была региональная партия, а не российская. То есть это были либералы, причем пермские. И мне они чрезвычайно интересны. Как можно в регионе сделать собственный политический проект? По нашему законодательству, региональные партии невозможны: надо же набрать 45 тысяч человек и регистрация чрезвычайно утомительна. А здесь люди собрались, сделали региональную партию, и она тут же выиграла выборы. Может быть, вообще Россию так надо выстраивать - из регионов...

- Практически одновременно с проектом МШПИ в Перми начался антиглобалистский проект «Русские встречи»: привозят с лекциями лидеров евразийства - последователей Александра Дугина... Я понимаю, что это стечение обстоятельств, но очень знаковое. Мы видим, что антиглобалистские настроения в России становятся сильнее. Почему общемировые ценности вызывают у людей страх?

- Евразийство - не такой проект, который позволяет пестовать русскую самобытность. Боюсь, что как раз игры с Евразией могут нас из родного, уютного, небольшого по размеру европейского дома утащить куда-нибудь в третий мир в качестве подручных у китайцев. Вот они точно нас не пощадят. Американцы нас еще более-менее берегут, потому что сами американские Соединенные Штаты состоялись только благодаря международной поддержке русского царя Александра II. Во время Гражданской войны в США у англичан были планы ликвидировать
Соединенные Штаты и вернуть территорию себе. Александр II не позволил это сделать... А если начнутся новые версии чингисхановщины, я совершенно не уверен, что мы выживем как самобытная цивилизация. Поэтому Дугин не столь безопасен, как кажется.

Я против размазывания в широком глобализме. Если весь мир абсолютно глобален, един и одинаков, там всем будет плохо, в том числе и американцам, но просто чуть позже. А вот китайцы сохранятся: у них есть прививка антиглобализма, они могут во всем участвовать, но не растворяться. Кроме всего прочего, их много, а русских мало.

- Но почему многие боятся либеральных ценностей, именно это кажется им знаком утраты российской идентичности?

- Это фобия, которая началась в советский период, в период холодной войны. В лице Америки некоторая опасность, может быть, и есть, но никто не думает о том, что главные угрозы для нашей идентичности будут с Востока и с Юга. Когда державы с миллиардным населением, не только Китай, но и Индия, вступят в игру, мы опомнимся, но, боюсь, будет поздно, если заиграемся в антиамериканизм.

Европейцы сумели удержать свою идентичность за счет того, что быстро создали Евросоюз и, объединившись, стали отдельным центром силы. Вопрос - куда мы должны пристроиться? Мне кажется, Европа - наиболее удачный вариант.

- В чем, по-вашему, главные опасности для России?

- Все главные проистекают из самой России. Никто столько не гадил русскому человеку, сколько он гадил сам себе: гражданская война, нетерпимость, поиск внутренних врагов. У нас всегда террор связан с поиском внутреннего врага, а недовольство чем-то внешним начинается позже. Если мы будем опять пальцами показывать на каких-то внешних врагов, это закончится внутрирусской грызней, а может быть, и резней. Поэтому я против того, чтобы вообще кого-то искать в качестве врагов. Надо посмотреть, что ценного есть за каждым. Славянофильство и западничество дополняют друг друга, как два орлиных клюва на гербе России. Но в ХХ веке эти клювы переплелись и начали друг друга клевать. И получилось что-то непонятное: Милюков назвал это Азиопа - дурной синтез Запада и Востока.

Мне кажется, что у таких крепких регионов, как Пермь, есть прививка от праздности и травли, потому что это регион-трудяга. Он создавался людьми мотивированными, сильными, сюда много ссылали диссидентов, и сформировался неплохой тип человека, на который можно было бы России сделать ставку. Это не праздный столичный обыватель или такой, знаете, умник - циник и сноб. И в то же время это не замшелый работяга с узким кругозором. Что называется - «уральский тип человека». Этот тип и нужно культивировать.

Вообще, нам надо бояться не индивидуальностей, а массового общества, где нивелируется разница между людьми. Надо делать ставку на людей, которые могут на себя взять какую-то ответственность. И на Урале именно такие люди, поэтому европейская проблематика мне кажется гораздо более закономерной здесь, чем, например, в Москве. Москва - это ханская княжеская ставка, шатер большой. Это не Европа, скорее, ордынская еще Азия. А вот там, где люди и вкалывают, и мыслят, и широко смотрят, - там и есть Европа.

- А может ли получиться, что Россия распадется на отдельные регионы?

- Сейчас главы регионов назначаются. Где вольница губернаторская? Нет ее. Крупные федеральные государства распадаются только из-за одного: центр не справляется с руководством. Как у динозавра: мозг маленький, тело большое, поэтому в какой-то момент ноги или хвост отказываются повиноваться этому дурацкому мозгу.

Для меня федерализм, местное самоуправление - очень важные слова. Сильное государство может основываться только на сильных регионах. Сейчас из регионов последние соки тянут, и кто там проедает региональные деньги, неизвестно. Кто-то, видимо, в Москве. В итоге - и государство слабое, и регионы слабые. А я за сильное государство, основанное на очень сильных регионах с местным патриотизмом, с местной самобытностью, с местной гордостью. Такие страны есть - Штаты, Канада, Германия, Индия, даже Бразилия. И все они нашли выход только в регионализме и федерализме. Ультрацентрализованные не выдерживают - деградируют.

- Действенны ли просветительские проекты, подобные этой конференции? Будет ли эффект от того, что пять европейцев один за другим объяснят региональной элите: будущее человечества в либерализме, важны общечеловеческие ценности, все люди разные, но при этом равны? Укрепится у нас от этого гражданское общество, справедливость, законность, некоррумпированность?

- Это просветительство действует, только если опирается на местную традицию. Рассказывать, как хорошо в Испании, бессмысленно. Поэтому все мои проекты в Перми посвящены тому, что я подымаю пермскую региональную традицию, возвращаю вам вашу же историю. А просто рассказами, что лучше быть богатым и здоровым, гражданина не воспитать. Его можно воспитать только на чувстве собственной гордости. А для этого ему надо приоткрыть его возможности.