Апрельские тезисы

В конце апреля в Екатеринбурге прошла традиционная, восьмая по счету международная научно-практическая конференция по проблемам экономического развития в современном мире «Устойчивое развитие российских регионов: человек и модернизация», организованная Уральским федеральным университетом. Помимо дискуссий в рамках пленарных заседаний, на площадке конференции прошло обсуждение основных направлений работы экспертных групп, готовящих изменение Стратегии-2020. Впервые в практике стратегического планирования на уровне государства общественности был представлен не готовый документ и даже не его проект, а лишь контуры развития страны на следующие десять лет, причем в альтернативных вариантах, подчеркнул ректор Российской Академии народного хозяйства и государственной службы Владимир Мау:

- В начале второго десятилетия мы подошли к такому рубежу, на котором стало ясно - одними деньгами существующие проблемы не решить. Более того, можно истратить в разы больше средств, а проблемы останутся. Назрела необходимость искать структурные решения, причем во многих случаях не имеющие аналогов в нашем предыдущем опыте.

Эксперты отказались от традиционного отраслевого подхода в пользу проблемных блоков: «Новая модель экономического роста», «Человеческий капитал и обеспечение качества жизни», «Преодоление территориальной и информационной разобщенности» и так далее, всего 21. Кроме того, они взялись провести ряд социологических и статистических исследований, которые подтвердили бы или опровергли выдвинутые ими гипотезы. В итоге на основе полных расчетов правительству будут представлены взаимосвязанные секторальные модели.

Ректор Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ) Ярослав Кузьминов говорит, что задачи стоят нетривиальные:

- Мы не пишем правительству программу, мы формируем пучок допустимых вариантов, чтобы правительство и заинтересованные политические силы могли выбрать просчитанные экспертами векторы. С одной стороны, мы должны принимать во внимание социальные и политические риски, в которых будут реализовываться наши рекомендации, с другой - наша работа лежит вне политики, у нас нет персональных заказчиков, иначе мы бы никогда не собрали полторы тысячи экспертов, придерживающихся очень разных позиций.

Имея достаточно свободы на уровне идеологии, эксперты отдавали себе отчет в том, что работают в рамках серьезных ограничений. Прежде всего - бюджетного характера: рецепты за счет исключительно увеличения расходов неприемлемы. Кроме того, идеи и рекомендации не должны подрывать (например, через сценарий реструктурирования социальных обязательств государства) экономическую и социальную стабильность, достигнутую в обществе.

На конференции в Екатеринбурге были представлены результаты работы шести экспертных групп. Рассмотрим подробнее концепции каждой.

Сменить парадигму

Начнем с разбора позиций важнейшего блока «Новая модель экономического роста, обеспечение макроэкономической и социальной стабильности», который курирует Владимир Мау. На его взгляд, макро­экономической стабильности в России сейчас угрожает несколько вызовов. Наиважнейший - демографический: история не знает примеров роста экономики в условиях падающей численности населения. Как утверждает ученый, у нас не так много вариантов ее решения: это стимулирование - либо роста населения, либо миграции.

Вызов второй: Россия - страна с плохими институтами и дорогим трудом одновременно. На практике бывает либо то, либо другое, что и определяет конкурентоспособность страны. «До сих пор мы компенсировали провалы институтов и низкую конкурентоспособность экономики политикой слабого рубля, считая, что это поддерживает интересы отечественного товаропроизводителя, - говорит Владимир Мау. - Мы считали, что инфляция около 10% - разум­ная плата. Кризис показал, что это больше не работает. Пора обсудить переход от политики низкого курса к политике низкой инфляции, низких ставок, стимулирования предложения, а не спроса».

Третий вызов - ресурсное проклятие. Еще несколько лет назад казалось, что Россия нашла рецепт от голландской болезни с помощью формирования стабилизационного и инвестиционного фондов. Да, это позволило накопить резервы и не допустить катастрофичного падения уровня жизни людей в кризис, но привело к отказу от модернизации. Если в начале кризиса все ожидали, что модернизационные механизмы будут запущены благодаря стабилизационному фонду, то сейчас таких иллюзий никто не питает.

Защитить инвестора

Частичные ответы на эти вызовы мы находим в дискуссии, которая развернулась в блоке «Укрепление рыночных институтов, обеспечение стабильности условий собственности, развитие конкуренции, стимулирование малого предпринимательства». Проректор НИУ ВШЭ, директор Института анализа предприятий и рынков Андрей Яковлев, курирующий блок, опорные позиции сформулировал так. Сегодня очевидно, что провести экономическую модернизацию за счет активного участия государства в экономике и применения инструментов ручного управления невозможно: коррупция в России достигла масштабов катастрофы. По логике, надо в первую очередь изменить систему государственной службы и снизить влияние бюрократии на бизнес. Но члены группы отдают себе отчет в том, что из-за высокого уровня проникновения бюрократии во все сферы жизни эту задачу быстро не решить. Ею следует заниматься, но в краткосрочной перспективе усилия лучше сосредоточить на привлечении в экономику частных инвестиций. Это - центральное условие модернизации.

По мнению группы Яковлева, серьезным ограничением этого процесса являются две вещи. Первая - высокая степень централизации управления экономикой:

- По нашим исследованиям, 80% проблем, которые возникают на стадии реализации конкретных инвестпроектов, могут быть решены только на уровне региона. И вопрос не в том, нужно это или нет региональным властям, а в том, что у них нет стимулов помогать инвесторам. Наша экспертная группа пришла к мнению, что без децентрализации экономической политики, делегирования части полномочий, в том числе полномочий, связанных с контролем за деятельностью подразделений федеральных органов власти на местах, процесс инвестиций не запустить.

Второй ограничитель - недоверие бизнеса к власти. Как хорошие, ее институты никогда не воспринимались, но, по крайней мере, были внятные правила игры. После «дела ЮКОСа» основной массе компаний стало очевидно, что эти правила не работают. Государство готово принимать решения задним числом, сложившаяся система коммуникаций между правительством и бизнесом через предпринимательские ассоциации сломана, коммуникации сосредоточились исключительно в прямых контактах власти с крупным бизнесом. Чтобы чего-то добиться в России в последние лет пять, нужно иметь прямую поддержку федеральной власти. В результате сложилось серьезное недоверие, что и привело к выводу капитала из страны.

Один из способов преодоления барь­ера недоверия - введение института уполномоченного по защите прав инвесторов. По словам Владимира Яковлева, такой был в свое время создан во многих странах, схожих с нами по институционально-политическому устройству, и себя оправдал. В этой модели уполномоченный по защите прав инвесторов должен напрямую подчиняться первому лицу государства, иметь достаточно прав и отвечать за свои действия. Именно через него бизнес имеет шанс напрямую довести до власти претензии, пожелания, жалобы. Все это, по мнению членов группы, должно в конечном итоге вернуть доверие бизнеса.

Поменять порочную идеологию

Ту же проблему низкой эффективности государственного управления, низкого качества госуслуг и плохой среды для бизнеса, но уже с другой позиции рассматривает в блоке «Оптимизация присутствия государства: сокращения регулирующих функций, обеспечение прозрачности связи с гражданами и бизнесом» профессор НИУ ВШЭ Полина Крючкова:

- Государство как институт не справляется со своими обязанностями. С одной стороны, оно берет на себя все больше, с другой - снижается эффективность контроля. На наш взгляд, общая проблема - презумпция недобросовестности. В федеральных органах власти рассуждают так: «В регионах ничего не умеют, ничего не хотят, воруют, бизнес состоит исключительно из жуликов. Соответственно наша задача - придумать как можно больше способов запретить всем вести себя недобросовестно». Та же идеология действует внутри гос­аппарата: «Чиновник априори недобросовестен, поэтому давайте нарисуем закон о госзакупках так, чтобы за шаг вправо, шаг влево полагался расстрел». А то, что от закона страдает добросовестный приобретатель, в расчет не берется: издержки. Эту порочную идеологию нужно менять, но ответа, как это сделать, у нас пока нет.

В группе обсуждаются три возможных варианта. Первый - «оптимизация», постепенное совершенствование процедур и правил регулирования: надо снизить издержки администрирования, но при этом не допускать злоупотреблений ни бизнеса, ни власти. Второй - радикальный, «дебюрократизация»: нужно резко сокращать государственное влияние. Идея треть­его - изменить само понимание роли власти в процессе регулирования: государство должно уйти из сфер, где оно неэффективно и усилить влияние там, где не справляется бизнес.

Перестать обманывать себя

Высокая стоимость труда при его низком качестве уже много лет в России считается одним из серьезных ограничителей экономического роста. Больше всего претензий со стороны работодателей раздается в адрес высшей школы: она не способна предоставить рынку нужные квалифицированные кадры. Истоки проблемы очевидны: на этапе рыночных реформ в России появилось слишком много новых учебных заведений, и не все смогли обеспечить необходимый уровень подготовки. Сегодня все чаше звучит радикальный призыв закрыть как минимум половину вузов страны. Ярослав Кузьминов, возглавляющий блок «Рынок труда, профессиональное образование, миграционная политика», объясняет, почему это невозможно, и предлагает свой выход:

- Охват населения высшим образованием в России - самый большой в мире: 57% людей в возрасте 25 - 35 лет. Такой уровень в Канаде и Японии. У нас огромное стремление граждан дать детям высшее образование. Поэтому и речи не идет о том, чтобы сократить количество вузов, которые якобы плохо учат специалистов: население не поймет. В то же время качество высшего образования составляет огромную проблему. Значительная доля абитуриентов, поступающих в вузы, имела в школе тройку по профильному предмету. Очень высока вероятность того, что они не смогут освоить профессиональную образовательную программу. И самое страшное, что значительная часть этих людей - будущие инженеры. На целом ряде инженерных и технологических специальностей учатся студенты, которые получили по ЕГЭ 50 - 55 балов и ниже, а это тройка.

Вторая проблема связана с тем, что больше половины всех студентов - будущие экономисты и юристы. Лучшие варианты для них - даже не офисный планктон, а менеджер торгового зала. Если говорить честно, эти люди обманывают себя и их обманывают те, кто предоставляет эти услуги.

Третья проблема: 30% выпускников вузов бюджетных отделений - будущие инженеры. Это в два раза выше, чем в развитых странах. При этом работодатели в ходе исследования говорили, что им не хватает квалифицированных кадров: 50% опрошенных нуждаются в инженерах и 15% - в экономистах и юристах.

Ликвидировать проблему Ярослав Кузьминов предлагает следующим образом: создать в части вузов прикладной бакалавриат. После года-двух обучения студенты могли бы выбирать: получить конкретную специальность, востребованную на рынке, и идти работать - или продолжать обучение. Ректор ВШЭ уверен, что прикладной бакалавриат будет пользоваться спросом по одной простой причине: половина нынешних студентов дневных отделений начиная со второго-третьего курсов работает 22 - 24 часа в неделю.

- На данном этапе доступ к высшему образованию необходим в нашей стране для социализации: молодые люди должны иметь возможность формироваться в креативной атмосфере как будущие граждане. Поэтому о том, чтобы делать из вузов ПТУ, даже разговоров быть не может. Это задача нерешаемая. Прикладной бакалавриат позволит повысить социальные позиции человека, который работает руками, - заключает Кузьминов.

Отказаться от рудиментов и глупостей

Искать квалифицированные кадры можно, однако, не только в вузе. Россия - страна большая, и уровень развития и размещения производительных сил крайне неоднороден. Препятствие для перетока кадров - низкий уровень мобильности населения. «Подвижность населения - 6,3 тыс. км всеми видами транспорта на душу населения, в странах с большими территориями (США, Канада, Австралия) - 30 тыс. километров. Кроме того, мы имеем колоссальную разницу в показателе резидентной мобильности: в Канаде человек меняет место жительства около 15 раз, в России один-два раза», - объясняет научный руководитель НИИ транспорта и дорожного хозяйства Михаил Блинкин. Отчасти это ментальная проблема, но отчасти - проблема транспортной инфраструктуры. С этой точки зрения название блока, возглавляемого Михаилом Блинкиным, «Преодоление территориальной и информационной разобщенности: развитие транспортной системы, связи и информации» видится весьма точным. Предлагается следующее.

Первое - отказаться от рудиментов советского расселения, когда считалось, что передвигаться по стране можно только железной дорогой и автобусами. Рост автомобилизации, безусловно, правильная тенденция. Но она порождает другую проблему - пробки. Михаил Блинкин считает, что в мегаполисах ее можно решить за счет организации платных парковок. Ни одна власть на местах на это не идет, потому что каждый раз в каком-нибудь городе проходят выборы, а введение платы за парковки - прекрасная возможность для политических спекуляций. Отсюда - второй важный постулат, который выдвигает группа: надо перестать превращать транспортную систему в инструмент социальной политики. На уровне всего общества должно сформироваться понимание того, что за то, чтобы быстро и комфортно добраться от точки до точки, неважно каким видом транспорта, надо платить. Михаил Блинкин: «В мире есть экзотические примеры, когда в Нью-Йорке паромами возят бесплатно, чтобы не плодить пробки на мостах. Но у нас эта практика массовая. Все отделения РЖД возят пассажиров себе в убыток пригородными электричками и поездами. Это надо прекращать».

Еще один отказ - отказ от утопий. Сейчас автовладельцы считают, что дороги построит государство, а государство надеется на частных инвесторов. Все отчасти правы, но протяженность дорог не растет. В результате расходы на дороги покрываются так: транспортный налог - 8%, акцизы на ГСМ - 30%, остальное - за счет других налогов и платежей. Мировая практика показывает, что при такой структуре дорожная сеть деградирует.

Наконец, по мнению Блинкина, надо отказаться от технологических глупостей. Например, пускать «Сапсан» по общей сети, снимая одновременно электрички и грузовые поезда: «Идея в техническом плане неправильная (обычные сети не предназначены для скоростного транспорта), а в социальном - просто ужасная».

Заняться здоровьем нации

Как видно, ни один из блоков дискуссии не может рассматриваться в отдельности, потому что решение одной проблемы зачастую порождает другую. Так, предлагаемый подъем уровня автомобилизации ведет к росту загрязнения окружающей среды, что тлетворно влияет на здоровье человека. До сих пор единственным способом поправить здоровье нации считалось увеличение расходов на медицину. Руководитель секции «Здоровье и среда обитания человека», научный руководитель Института экономики здравоохранения НИУ ВШЭ Сергей Шишкин предлагает другой подход.

- Мы тратим на здравоохранение в разы меньше, чем развитые страны. Взять один показатель - подушевых расходов. У нас, по данным за 2008 год, было 567 долларов на человека, а средний показатель по странам ЕС - 2203. Чтобы сократить разрыв, нам нужно каждый год увеличивать расходы на здравоохранение на 15% в реальном выражении. В предыдущие десять лет их увеличивали на 5%. При этом, как только мы достигнем уровня Западной Европы, она опять уйдет вперед. Выполнима ли эта задача? В предвыборных целях - да. Но если мы реалисты, мы понимаем, что одновременно повысить расходы на образование, пенсии, медицину невозможно. Отсюда вывод - мы в ближайшие 8 - 10 лет не обеспечим того уровня технологического состояния здравоохранения и качества медицинской помощи, который есть в Западной Европе.

Надо продолжать увеличивать расходы на медицину, но рассчитывать только на это не стоит, считает Сергей Шишкин. Он предлагает добиваться увеличения продолжительности жизни по-другому, за счет формирования здорового образа жизни в стране. Меры можно разделить на два блока. Первый - создать условия для массового подъема физической культуры. «Нам нужна национальная система физвоспитания. Пока это делается только на уровне федерации, а надо - в масштабах страны. Следует обеспечить доступность спортивных объектов для всего населения. Мы считаем, что главным инструментом должен стать переход с федерального уровня финансирования на территориальные программы развития физической культуры и массового спорта».

Другой фактор, который влияет на здоровье, - плохая экология.

- Надо сфокусировать государственную политику на снижении доли наиболее опасных выбросов и загрязнителей. Мы считаем, что в городах это автомобили, в ряде территорий - плохая вода. Необходимо развивать государственные и муниципальные системы экологического мониторинга, менять методику оценки экологического ущерба, реформировать системы платежей за загрязнение окружающей среды и, наконец, установить экологические требования к проведению государственных закупок товаров.

Отдать полномочия

С частью предложенных идей можно согласиться, с другой - поспорить.

Но есть два момента, которые, на наш взгляд, власть не вправе игнорировать. Первый: какие бы вызовы мы ни обсуждали, везде на первое место среди проблем выходит коррупция. Ее метастазы пронизали все слои общества. Второй - чрезмерная централизация власти. Если раньше мы эту проблему рассматривали в свете преимущественно бюджетной политики, слабости регионов и особенно муниципалитетов, то сейчас видно, что чрезмерная концентрация власти в Москве негативно влияет и на инвестиционные процессы, и на развитие малого и среднего бизнеса, и даже на состояние массового спорта. Почему центр так боится конкуренции? В конце концов, политические полномочия у лидеров регионов давно отобраны, губернаторы и мэры стали хозяйственниками. Казалось бы, условия для того, чтобы субъекты федерации, города конкурировали друг с другом за инвесторов, рабочую силу, качество жизни, созданы. Но при этом инструментов управления у них практически нет никаких.

Эти два момента, на наш взгляд, должны стать ключевым посылом при корректировке Стратегии-2020 от экспертного сообщества.

Дополнительные материалы:

Предложения в Стратегию-2020 от экспертного сообщества Урала

Леонид Гительман, заведующий кафедрой систем управления энергетикой и промышленными предприятиями ВШЭМ УрФУ:

- На мой взгляд, есть ряд серьезных причин торможения развития экономики: топливно-сырьевая направленность, усугубленная высокими мировыми ценами; кадровый дефицит и деформация, при которой главной фигурой в реальном секторе экономики перестал быть инженер; коррупционная бюрократическая система государственного управления; отсутствие конкуренции; нерациональное распределение нефтегазовых доходов, поступающих в государственную казну.

При корректировке Стратегии-2020, по моему мнению, следует сосредоточиться на совершенствовании инфраструктуры (порты, дороги, связь, энергоснабжение), развитии импортозамещающих производств, оживлении отечественной обрабатывающей промышленности, повышении эффективности нефтегазового сектора. Несмотря на то, что сырьевая направленность экономики, как я уже отмечал, является негативным фактором, надо понимать: в обозримой перспективе производство сырьевых товаров будет оставаться нашим конкурентным преимуществом в мире, одним из немногих. Но и в этом секторе существует большой нереализованный потенциал эффективности. Необходимо повысить отдачу нефтяных пластов, внедрить современные технологии глубокого бурения, в газовой отрасли - прогрессивные технологии добычи, хранения и транспортировки природного газа.

Александр Татаркин, академик РАН, директор Института экономики УрО РАН (Екатеринбург):

- Дискуссия об изменении Стратегии-2020 была очень полезной. По крайней мере, нам стало ясно, в каком направлении работают экспертные группы. До этого мы имели информацию в основном на уровне бытовых разговоров. Предложение о создании в регионах площадок, на которых будут продолжены дискуссии, очень важно. Попытка привязать макроэкономические решения к региональным особенностям, к состоянию муниципалитетов заслуживает внимания, и я готов всячески поддерживать эту работу.

Я бы обратил внимание на следующую проблему. В последнее время много говорят о том, что в стране достигнута макроэкономическая стабильность. Но упускается тот момент, что стабильность появилась за счет ущемления интересов регионов. 70 из 83 регионов - дотационны, 90% муниципальных образований - дотационны. В стране есть три региона-донора - Москва, Санкт-Петербург и Ямал. Даже Ханты-Мансийск в эту группу не попадает: у него в течение пяти лет наблюдается дефицит бюджета. Это не самый лучший вариант стабильности.

Михаил Ходоровский, генеральный директор ЗАО «Группа Синара», профессор, заведующий кафедрой банковского дела ВШЭМ УрФУ:

- Во всем мире основными модераторами инновационного развития являются предприятия среднего и малого бизнеса. В России в связи с особенностями налогового законодательства подавляющее большинство инноваций приходится на крупный бизнес: только он готов брать на себя риски приращения нового знания, поскольку это связано с затратным характером инноваций.

Пока у нас доминируют так называемые улучшающие инновации, крайне мало прорывных технологий. Иными словами, лидирует стратегия инновационного процесса, при которой промышленные предприятия адаптируют уже известные проекты для своих сугубо прагматических решений. Такая стратегия приносит компании краткосрочные конкурентные преимущества, но не может обеспечить устойчивое экономическое развитие.

Кроме того, почти все инновационные проекты компаний ориентированы на внутренний рынок. А в условиях глобальной экономики такая ориентация не отвечает вызовам мировой конкуренции.

Я считаю, что одна из причин этого - дефицит российских научных кадров. Надо все-таки, чтобы умные головы работали в России. Здесь следует выделить два аспекта. Во-первых, надо обеспечивать условия, чтобы научные институты могли выполнять исследования. Во-вторых, необходимо создать многоуровневую совокупность научно-образовательных учреждений, ведущих активную исследовательскую работу, чего у нас сегодня практически нет. Одного проекта Сколково явно недостаточно. Было бы правильно начать реализовывать такие проекты в регионах, например на базе Уральского федерального университета, у которого, как мне кажется, для того есть все ресурсы.

Особая роль

Федеральные университеты должны доказать свое право выполнения особой функции на формирование социального капитала, уверен проректор по экономике и стратегическому развитию УрФУ Даниил Сандлер.

Базовым на конференции «Устойчивое развитие российских регионов: человек и модернизация» стал доклад «Человеческий потенциал агломераций и эффективность компаний», подготовленный Высшей школой экономики и менеджмента УрФУ. Однако дискуссия вышла далеко за пределы заявленной темы, охватив проблемы формирования социального капитала.

- Даниил Геннадьевич, в чем отличие социального капитала от человеческого?

- Человеческий капитал - это источник богатства нации. Социальный капитал - это навыки общего коллективного поведения. Стремление к более высокому качеству жизни, интеллектуальному развитию - все это часть социального капитала, то, что называют культурой общества.

Дискуссия показала, что исследовать только потенциал человеческого капитала недостаточно. Общество должно выработать общие социально-поведенческие установки. Сейчас их отсутствие мешает нам двигаться к модернизации экономики и общества на нужной скорости. Если человек живет в обществе, в котором нет установок на долгосрочное развитие, повышение стандартов качества жизни, нет общих ценностей положительного характера, того, что называют патриотизмом, горизонты его планирования сужаются. Он или деградирует, или стремится из этого общества исчезнуть.

- Какую роль в формировании социального капитала играет высшая школа?

- Очень важно, чтобы в обществе были условия для гармоничного развития личности. Университет - это не просто место учебы студентов, место научных исследований. Это еще и место воспитания идеалов и стандартов поведения, место и инструмент социализации молодых людей. Именно здесь формируются навыки социального поведения, осознанное поведение индивида в обществе, причем в каждой школе модель вырабатывается своя. Не случайно в практике большинства европейских стран, США окончание конкретного университета означает принадлежность к определенному сообществу. То, что у нас появилось такое понятие, как «федеральный университет», который помимо миссии образования, развития науки и инновации несет еще и миссию социальную, очень важно.

- Насколько УрФУ готов выполнять функцию социализации?

- Пока все оценки говорят о том, что это плохо удается в России. У нашего университета, который создан на базе объединения УГТУ-УПИ и УрГУ, по крайней мере, есть традиции. В обоих университетах серьезное внимание уделялось не только учебе, но и отдыху, развитию студентов. Как минимум есть подходы к вовлечению молодежи в социальную жизнь. А значит, есть шансы на то, что из этого удастся создать новую обогащенную модель. Такую задачу нельзя решить ни за год, ни за три. При этом надо понимать, что это серьезный вызов для системы федеральных университетов в целом. Или они несут социальную функцию наряду с образованием, наукой, инновациями, или становятся в обычный ряд коммерческих предприятий, а это совсем не то, чем должен являться университет. То есть федеральные университеты должны доказать свое право на особую роль: государство и общество от них этого ждут. Иначе право формировать поколение будет отобрано в пользу других общественных институтов.

Подготовила Ирина Перечнева

На цифрах и фактах

Чтобы улучшить качество программных документов, необходимо выстроить системную работу по формированию баз данных информации о реальном положении дел в компаниях и домашних хозяйствах, убежден директор Высшей школы экономики и менеджмента УрФУ Сергей Кадочников.

- Сергей Михайлович, у каждого субъекта федерации есть собственные программные документы, которые, как и федеральная Стратегия-2020, требуют корректировки с учетом изменившихся экономических условий. В чем недостатки действующих стратегий?

- Разработчики таких документов и на федеральном, и на региональном уровнях всегда больше внимания уделяли идеологии проекта. При этом часто не имели представления о том, что на самом деле происходит в экономике. Задача любого программного документа - определить суть проблемы и попытаться изменить ситуацию, вектор развития. Но чтобы что-то менять, надо иметь точную информацию о состоянии дел на уровне не макроэкономических индикаторов, а, скорее, компаний, потребителей. То есть надо иметь хорошие базы данных информации о состоянии экономических субъектов, а не опираться только на субъективные мнения. И это - фундаментальная проблема, которая касается абсолютно всех уровней управления.

Например, работодатели в разговорах с чиновниками постоянно говорят о нехватке кадров. Когда мы начинаем анализировать проблему с цифрами в руках, мы видим, что их не хватает там, где собственники не могут предложить заработную плату выше 6 - 7 тыс. рублей. Таким работодателям никогда не будет хватать квалифицированных работников, им надо что-то с бизнесом делать, менять производство, повышать рентабельность, а не жаловаться на недостаток трудовых ресурсов. И проблема в том, что эта неверная информация уходит на все уровни, а потом на ее основе пишутся стратегии.

Прежде чем готовить документы, надо исследовать компании, домашние хозяйства, смотреть, что реально происходит на рынке труда, других рынках. И это одна из сфер, где может быть налажено взаимодействие между органами власти, образовательными структурами, научными центрами. Методология сбора данных - это ведь не просто интервью, за каждым вопросом стоит концепция.
И это очень крупная задача, в которую нужно вкладываться всем вместе.

- Как должна строиться такая работа?

- Время подготовки крупных стратегических документов - удобный период для аналитической работы в области экономической политики, в частности для определения приоритетов в сборе первичной экономической информации. Надо выбрать долгосрочные темы, которые будут определять «лицо» экономической политики в долгосрочном периоде. На региональном уровне это как минимум темы, связанные с рынком труда, с поведением домашних хозяйств на рынках образования и здравоохранения, а также вопросы инновационной активности предприятий, всего того, что влияет на эффективность их деятельности. Все это очень крупные блоки экономической проблематики, которые потребуют разработки методологии сбора экономической информации, собственно сбора данных. Принципиально важно, чтобы были запущены опросы фирм и домашних хозяйств с многолетней перспективой, поскольку самая важная информация появляется тогда, когда мы можем отследить изменения в поведении экономических агентов во времени.

Подготовила Ирина Перечнева

Площадка для новых идей

Уральский федеральный университет становится научно-инновационным ядром Уральского региона, полагает ректор Уральского федерального университета, кандидат исторических наук Виктор Кокшаров.

- Виктор Анатольевич, апрельская международная научно-практическая конференция по проблемам экономического развития в современном мире прошла в Екатеринбурге уже в восьмой раз. Чем она отличалась от предыдущих по составу участников, тематике?

- Конференция, инициатором которой восемь лет назад выступил экономический факультет Уральского государственного университета, стала одним из пяти ведущих экономических форумов в России, традиционной площадкой для российского научного и экспертного сообщества. Сохраняя и развивая традиции, Уральский федеральный университет в этом году вновь собрал для дискуссии лучших ученых, экономистов, предпринимателей. Основным организатором мероприятия стала недавно созданная на базе экономфака УрГУ и факультета экономики и управления УГТУ-УПИ крупная структура нашего университета - Высшая школа экономики и менеджмента. Это первая особенность конференции.

Вторая особенность - ее тематика: «Устойчивое развитие российских регионов: человек и модернизация». Уральский федеральный университет - не просто вуз, это научно-инновационное ядро Уральского региона. Именно в наших стенах формируется новый человеческий капитал, от уровня компетенций которого будет во многом зависеть успех перехода России на инновационный путь развития. И то, что ведущие российские и зарубежные исследователи, лидеры бизнеса, власть собрались именно здесь, чтобы обсудить перспективы развития самого важного ресурса российской модернизации - человека, закономерно и логично. Наконец, третья особенность: в рамках нынешней конференции прошло заседание экспертных групп по подготовке предложений по актуальным проблемам социально-экономической стратегии России до 2020 года.

- Почему, на ваш взгляд, первой площадкой выбран Урал?

- Экспертное сообщество существует не только в Москве. Уральская экономическая школа - одна из самых сильных в стране, а после объединения экономического факультета УрГУ и факультета экономики и управления УГТУ-УПИ этот потенциал стал еще мощнее. Полагаю, что руководители рабочих групп прекрасно понимали, что здесь они могут получить серьезную поддержку идей, которые будут заложены в новый вариант Стратегии-2020. То, что дискуссия прошла в рамках именно нашей конференции, закономерно: площадка давно и хорошо себя зарекомендовала, многие руководители экспертных групп не раз представляли здесь свои научные исследования.

Уральский федеральный университет, продолжая эти традиции, пытается придать всем своим мероприятиям, а мы проводим их много, новый статус. Мы сегодня вносим немало новаций в работу университета. Наша задача - изменить его функцию и роль в экономике и обществе, а одна из важнейших функций вуза федерального уровня - социальное проектирование.

УрФУ должен стать местом для социальных, экономических, политических дискуссий, для достижения общественного согласия и выработки рекомендаций по социально-экономическому развитию страны. Уральский федеральный университет был создан всего год назад, а мы уже провели несколько значимых форумов. Так, на нашей базе прошли Петербургский диалог с участием президента России и канцлера Германии, первый в стране конвент ректоров ведущих вузов России, заседание общественного движения «Юношеская восьмерка в России», и много других мероприятий, на которых развернулись широкие общественные дискуссии.

- Позиционирование университета как дискуссионной площадки влияет на образовательный процесс?

- Конечно, студенты могут быть сопричастны к происходящему, они напитываются новыми знаниями, навыками. Через такие форматы мы формируем крайне необходимый слой активных граждан, готовых общаться, дискутировать, отвечать за свои слова и поступки.

- Какой практический результат получила дискуссия о корректировке Стратегии-2020?

- На уровне нашего региона созданы постоянные экспертные группы, которые будут давать свои оценки, замечания, заключения. Уральский федеральный университет выступит организатором работы таких групп, начинает аккумулировать идеи, которые в них будут появляться. Мы договорились о создании постоянной обратной связи, будем обмениваться материалами, проектами. И это будет одним из первых результатов формирования на базе Уральского федерального университета реальной эффективной площадки взаимодействия власти, бизнеса, науки и образования для формирования идей новой Стратегии-2020..

Подготовила Ирина Перечнева