Не потеря войска, а потеря надежды

Перспективы развития российской экономики

Несмотря на неплохие макроэкономические условия — низкий госдолг, умеренный дефицит бюджета — ждать роста российской экономики в ближайшее время не стоит, в том числе из-за нежелания инвесторов вкладываться в реальный сектор, убежден экономист Сергей Хестанов  

В октябре на Всемирном энергетическом конгрессе (собирается раз в три года) в Стамбуле прозвучали важные для рынка нефти заявления. Ее стоимость к концу года может достигнуть 60 долларов за баррель, считает министр энергетики Саудовской Аравии Халид аль-Фалих. Еще большую реакцию вызвали слова президента РФ Владимира Путина, что Россия готова участвовать в заморозке или сокращении добычи сырья. Эталонные сорта нефти обновили годовые максимумы: Brent закрепилась выше 53 долларов за баррель, WTI — выше 51 доллара. По мнению главы Минэка Алексея Улюкаева, объем нефтегазовых доходов России может быть больше планируемых из-за более высокой цены на нефть. Оценить ситуацию «Э-У» попросил доцента кафедры финансовых рынков и финансового инжиниринга РАНХиГС Сергея Хестанова.

— Сергей Александрович, новости, пришедшие из Стамбула, привели к резкому росту нефтяных цен и укреплению рубля на валютном рынке. 10 октября к окончанию торгов на Московской бирже доллар стоил 62,01 рубля, а евро — 69,02. Это долгосрочный тренд?

 — К сожалению, цены на нефть никто не может сейчас прогнозировать. Нефтяной рынок далек от равновесия. Напомню, большую часть истории нефть стоила достаточно дешево. В Советском Союзе взлет ее стоимости пришелся в значительной мере на «брежневскую» эпоху. Это вторая половина 70-х — первая половина 80-х: время хорошей жизни. Второй скачок цен на углеводороды произошел не так давно, с 1999-го по 2008-й, затем был небольшой провал, потом до 2014 года держались высокие цены, а затем мы столкнулись с нефтяным «шоком», драматически упал денежный поток с выручкой и соответственно началось падение курса рубля. Центробанк реально старался удержать курс. Цена этой борьбы — сокращение резервов. Данные о международных резервах ЦБ находятся в открытом доступе. При желании их можно посмотреть на сайте Центробанка.

Меньшее зло

— Что показывает анализ данных?

— Так устроена жизнь, что все центральные учреждения говорят одно, думают другое, делают третье. Года три назад представители ЦБ начали говорить, что переходят к таргетированию инфляции и отходят от управления валютным курсом. Но как только рубль начал падать, резервы ЦБ начали сокращаться. Это говорит о том, что ЦБ пытался притормозить падение — продавал доллары из своих резервов, а рубли покупал. Революция случилась в феврале — марте 2015 года, в эти два месяца ЦБ не на словах, а на деле отпустил курс рубля. Он перестал тратить резервы на поддержку, думаю, что эти решения принимались на высшем уровне. С рублем произошли две вещи: во-первых, колебание курса увеличилось, во-вторых, как ни странно, это очень позитивно повлияло на дефицит федерального бюджета. В начале 2015 года эта цифра была настолько страшной, что я помню ее наизусть — 7,9%. Это много и небезопасно. Она означает, что государство не в состоянии выполнить свои обязательства на 7,9%.

— Бюджеты часто формируются с дефицитом.

— Есть безопасный уровень в районе 3%. Если он больше, ситуация выходит из-под контроля. Самая последняя цифра, озвученная Минфином, — 2,9%. Страшное миновало: ведомство выдохнуло. Но за счет чего сокращен дефицит? Все мы ходим в магазин и знаем, что цены выросли. Официально треть нашей потребительской корзины — импорт. Неофициально для жителей городов — это 40 — 45%. Поэтому если курс доллара снова растет, то пропорционально растут цены на товары, и мы все становимся немного беднее. Но если посмотреть с государственной точки зрения, это взвешивание на весах: на одной чаше — девальвация рубля, на другой — неспособность государства заплатить пенсии, пособия, зарплаты и так далее.
 
— Девальвация — это меньшее зло.
 
— Совершенно верно. И обратите внимание на динамику пополнения резервов. Кроме резервов ЦБ есть еще два фонда — Резервный фонд и Фонд национального благосостояния (ФНБ). В августе Резервный фонд упал на 18%. Что очень четко показывает, за счет чего власти обеспечивают стабильность. Сейчас в какой-то мере рост резерва в ЦБ компенсирует падение Резервного фонда и ФНБ.

— В августе министерство в третий раз в этом году перечислило из Резервного фонда средства на покрытие дефицита бюджета — 390 млрд рублей. Всего за год Минфин планировал потратить из него 2,1 трлн рублей. При этом министр финансов Антон Силуанов говорил, что удержать траты Резервного фонда на этом уровне будет непросто. Сейчас звучат опасения, что средства фонда могут закончиться уже в этом году. А за ФНБ власти возьмутся в 2017 году.

— Это юридически совершенно разные фонды. Но мы понимаем, что если будет принято решение, все эти фонды задействуют на поддержку экономики. Пока ситуация терпимая. За счет ослабления рубля бюджет сходится, а нам советуют держаться, что мы, в принципе, и делаем. А за что держаться — хороший вопрос.

Доллар за 97

— Каково критическое значение резервов для России?

— По моим оценкам, около 200 млрд долларов, а по подсчетам агентства S&P эта цифра колеблется на уровне 170 млрд долларов. Пока имеющиеся резервы позволят консервировать существующее положение дел, эта консервация будет производиться. На год-два резервов точно хватит.

— Согласно последнему базовому сценарию Минэка, объем ВВП спрогнозирован на уровне 98,3 трлн рублей против ожидаемых ранее 101,4 трлн рублей. Корректировки основаны на том, что цена нефти будет 40 долларов за баррель. Теперь Минэк надеется на более высокие цены. Насколько реальны такие прогнозы?

— Начиная с февраля — марта 2015 года, когда ЦБ не на словах, а на деле отказался от «поддержки» курса рубля, наблюдается четкая зависимость курса рубля от стоимости нефти Brent. Поступления в федеральный бюджет формально на 43% зависят от экспорта, а если учитывать сектора, которые существуют только потому, что обслуживают экспортеров, цифра будет 65 — 67%. Этот расчет сделал Андрей Мовчан буквально пару месяцев назад, я частично перепроверил данные, и у меня получилось то же самое. И это реальная цифра зависимости бюджета прежде всего от нефтяных денег. При такой высокой зависимости от экспорта зафиксировать колебание курса рубля можно двумя способами. Первый — изменять госрасходы в соответствии с изменением цен на нефть, а это совершенно невозможно по многим причинам. Второй — ввести жесткие валютные ограничения.

— Первый невозможен, а второй опасен?

— Валютные ограничения как инструмент регулирования валютного курса очень опасны. Его задействование надолго отпугнет инвесторов, породит черный рынок валюты и будет способствовать долларизации экономики, с чем мы долго боролись в начале 2000-х.

— Как посчитать реальную стоимость рубля?

— Есть простая формула, она сгодится для грубых прикидок. Делим денежную массу М2, т.е. все подвижные рубли в экономике, на объем золотовалютных резервов. Данные расчеты может произвести любой, достаточно посмотреть значение М2 и значение международных резервов РФ. Они находятся в открытом доступе. У вас получится 93,3 рубля за доллар — это на 1 августа. Это не значит, что завтра будет такой курс. Это тот курс, который установится, если все имеющиеся в экономике рубли обменять на доллары, имеющиеся у ЦБ. Это невозможно. На 1 января 2016 года цифра была 97,3 рубля, то есть рубль с тех пор укрепился.

Ориентируйтесь на друзей

— Увеличение денежной массы М2 — это включение печатного станка?

— Вы же слышали дискуссию о выборе между двумя концепциями, которые параллельно готовят бывший министр финансов Алексей Кудрин и бизнес-омбудсмен Борис Титов. Первая нацелена на низкую инфляцию и низкий бюджетный дефицит, вторая предусматривает наполнение экономики деньгами. Вернемся к денежному агрегату M2. С 2009 года график представляет собой прямую линию, то есть денег подпечатано почти в три раза. ЦБ регулярно добавляет деньги в экономику. Посмотрите сайт Московской биржи: цены достигают исторических максимумов. Когда это происходит? Когда деньги в избытке! В крупных банках уже есть профицит ликвидности. Если бы был недостаток денег, то у нас бы, наоборот, падали цены, а не росли. Проблема в том, что эти деньги не идут в реальный сектор экономики.

— Почему?

— Те, кто деньгами располагает, не верит в российскую экономику. Представьте, что вы олигарх. И думаете, куда бы деньги вложить. Что вы видите?

— Платежеспособность падает.
 
— Именно. Будете ли вы наращивать производство? Нет. В обратном случае вы не сможете реализовать продукцию, она будет храниться на складах. Поэтому главная причина сложившейся ситуации не в том, что у нас не хватает денег, и не в том, что они дорогие, а в том, что держатели капитала не верят в перспективы роста реального сектора. Есть такая хорошая цитата: «Не потери войска, а потеря надежды ведет к поражению». К сожалению, многие представители реального сектора впали в пессимизм, они не видят перспектив, поэтому не торопятся вкладывать средства.

— Дешевые деньги, низкая ставка все-таки имеют значение.

— Вы просто не помните. Низкие ставки кредитования уже были — для граждан 3% в год, для предприятий 2%, но это никак не помогло позднему СССР, а только спровоцировало товарный дефицит и, как только цены освободили, обвальный рост цен. До 70-х годов весь бизнес — и маленький, и большой — в основном развивался на собственные средства. Почитайте историю Рокфеллера, он начинал с малого. Ориентируйтесь на друзей, знакомых и родственников. Они, по крайней мере, не будут вас поджаривать, если бизнес не удастся.

Заслуга финансового допинга

— Давайте попробуем заглянуть в будущее.

— Хорошо. Посмотрим на поквартальную динамику ВВП. Сравним ее с кризисом 2008 — 2009 годов. Он длился пять кварталов, пик спада — 11,2% ВВП — пришелся на третий квартал с начала кризиса. Это большая цифра. Но уже в четвертом квартале с начала кризиса пошел рост. Что происходит сейчас? Во-первых, глубина спада меньше, второй квартал с начала спада — 4,5%. Но пугает, что прошло уже много времени, а на рост мы не вышли. Причем этот оптимистический маленький спад в 0,6%, о котором нам радостно сообщили Минфин и Минэкономики, достигнут за счет того, что мы активно тратим резервы. То есть это заслуга финансового допинга. Но на допинге всю жизнь жить невозможно.

— Интересно, что будет в следующем квартале.

— Если спад будет больше 0,6%, это сильно укрепит мысль о том, что мы, скорее всего, заходим в структурный кризис. Поживем — увидим. Ждать быстрого восстановления оснований нет.
 
— Формально, с точки зрения макроэкономики, все не так уж и плохо. А в начале октября премьер-министр Дмитрий Медведев заявил, что в начале 2017 года российская экономика может выйти в рост.

— Никаких источников роста, кроме нефтяного, не видно. В нынешних условиях наиболее вероятный прогноз — это колебания около нуля: либо очень слабый рост, либо небольшое снижение. А еще обратите внимание на торговый баланс — разницу между тем, что наша страна продает и покупает. Пока торговый баланс положительный, то есть в страну, даже с учетом оттока капитала, приходит больше валюты, чем мы тратим на покупку импорта. В 2008 году баланс ушел в минус, и мы получили то, что получили. Пока мы в плюсе. Но обольщаться не стоит, с 2014 года тенденция, к сожалению, отрицательная.

— И все-таки нынешний российский кризис — это только наша история?

— До весны 2013 года российские и американские биржевые индексы шли не то чтобы синхронно, но как математики говорят, коррелированно. Чем интересен биржевой индекс: это по сути барометр экономики. Почему серьезный инвестор покупает акции? Не потому, что сейчас хорошо в этих компаниях, а потому что он ждет, когда ситуация станет еще лучше, они подорожают и он заработает. Наоборот, почему кто-то продает акции? Не потому что сейчас плохо, а потому что он ждет, что будет хуже. Соответственно, он от них избавляется. Итак, смотрим на биржевые индексы, причем нас не интересуют краткосрочные колебания, мы смотрим глубже, какие настроения у людей. И что мы видим: американский рынок растет, а наш индекс падает. Они четко разошлись весной 2013 года. Это говорит о том, что примерно в это время серьезные международные инвесторы засомневались в перспективах нашей экономики. Как следствие, они начали продавать активы, и мы это увидели в виде снижения нашего биржевого рынка. Ну и потом Америка растет, Европа, за счет Германии, слабо, но растет, Китай тоже растет, Индия растет. События конца 2014 года — это спад наш, а не мирового рынка.

Время крепкого доллара

— Какое влияние на наши рынки окажет повышение базовой процентной ставки со стороны Федеральной резервной системы (ФРС) США?

— Когда в декабре прошлого года произошло первое повышение ставки, все ждали, что ФРС пойдет и дальше.

— Впервые с 2006 года.
 
— Да. Причем повысила с исторического минимума 0 — 0,25% до 0,25 — 0,5%. Период крайне низких ставок позволил американским активам необоснованно раздуться, и изменение денежно-кредитной политики США призвано плавно сдуть потенциальные пузыри на фондовом рынке. Но из-за того, что интрига на американских выборах очень большая, кандидаты идут почти ноздря в ноздрю, ФРС тянет с очередным повышением ставки. Если ФРС сделает шаг хотя бы в 1,5%, это приведет к подорожанию доллара по отношению к другим валютам мира. Следовательно, потеряют в цене все товары, которые традиционно номинируются в долларах (к примеру, нефть). Но будет это или нет, раньше марта следующего года сказать невозможно. Потому что в США процесс передачи власти происходит долго, несколько месяцев дорабатывает старая администрация.

— Учетную ставку ФРС можно условно сравнить с ключевой ставкой Банка России? Нужно ждать резкого роста ставки?

— Они выполняют схожие функции и служат ориентиром для регулятора — под какой процент кредитовать коммерческие банки, которые в свою очередь выдают займы населению. Резкое повышение ставки мне кажется крайне маловероятным, просто потому что ФРС не заинтересовано в том, чтобы пузырь лопнул, они хотят, чтобы он плавно сдулся. В истории США был случай, когда ставка была значительно повышена. Подобный шаг в 1981 году сделал глава ФРС Пол Волкер. Ему пришлось бороться с последствиями нефтяного шока (за два года цена нефти Brent снизилась со 104 до 69 долларов) и высокой инфляцией в экономике (около 10%). Доллар падал к другим валютам, ситуация  напоминала нашу. В результате доллары со всего мира устремились в Америку. Африканцы везли самолеты с мешками долларов. Волкер поднял ставку до 21,5% — и инфляция постепенно пошла на убыль. Правда, погибла треть банков, но иначе нельзя было. Когда к власти пришел Рональд Рейган, он снизил прежде всего налоги, а потом и ставку. Получилось практически 20 лет экономического роста.

Кстати, на грядущее повышение ставок ФРС указывает и то, что резко дешевеет золото. Это вызвано тем, что те, кто приобретал золото в 2000-е годы, ждут повышения ставок и подорожания доллара. И в ожидании этого стремятся избавиться от запасов.

— Значит, в золото вкладываться не стоит?

— Если вы всерьез хотите вложиться в золото, я бы советовал подождать. Сейчас само направление тренда на рынке золота находится в руках главы ФРС. Если ФРС поднимет ставку выше 1,5%, например, 1,7%, скорее всего, это может спровоцировать заметное снижение цен на золото. Стоит обратить внимание на график цен в период с 1982 года до начала 2000-х годов. За это время золото подешевело примерно в два раза по номиналу, а с учетом высокой инфляции по доллару — реально примерно в четыре раза. По отношению к золоту есть очень хорошая поговорка: «Золото хорошо тем, что оно любит плохие новости». Чем хуже ситуация в основных мировых экономиках, чем ближе она к фактическому застою, тем выше вероятность продолжения монетарного стимулирования и роста котировок золота.

— А доллары и евро?

— Если речь идет о горизонте до пяти лет — это время крепкого доллара. А евро — только, если вы эти накопления собираетесь в течение года-двух в Европе потратить. У евро есть довольно большие внутренние проблемы. У благополучных стран Еврозоны — Германии, Австрии — растет положительное сальдо, т.е. они больше зарабатывают, чем тратят, а у неблагополучных — растет отрицательное. Все, кто знаком с основами бухгалтерского учета, прекрасно понимает, что отрицательное сальдо не может расти бесконечно. Рано или поздно что-то случится.