Только бизнес
Основной принцип работы финских технопарков Technopolis — инфраструктура поддержки инноваций должна сама по себе быть эффективным бизнесом. Стремление к этому значительно повышает ее полезность для других компаний.Оулу — городок на севере Финляндии, в нескольких часах езды на автомобиле от Полярного круга и деревни Санта-Клауса. По российским меркам, городок небольшой, население около 200 тыс. человек, но в Финляндии он считается шестым по величине. Основой экономики исторически была лесная промышленность. Но в 1982 году жизнь малоизвестного городка начала меняться. В Оулу появился технопарк — несколько компаний разместились в здании бывшего молочного завода. Сегодня Оулу называют финской Силиконовой долиной, а тот самый технопарк превратился в одну из крупнейших в мире сетей поддержки инноваций. Кампусы Technopolis построены в восьми финских городах, а также в Санкт-Петербурге и Таллине. Общая площадь помещений составляет свыше 600 тыс. кв. метров, в них работает почти 1,3 тыс. компаний, суммарный объем продаж которых в 2011 году достиг почти 93 млн евро. Кроме того, сеть Technopolis стал одной из немногих мировых компаний, управляющих технопарками, которые вышли на IPO. Рецепты привлекательности модели мы обсудили с экс-председателем совета директоров компании Technopolis, одним из идеологов инновационной политики Финляндии Перти Хуусконеном.
Место не помеха
— Господин Хуусконен, почему первый Technopolis появился именно в Оулу, а не в каком-нибудь городе на промышленно развитом юге Финляндии?— Идея построить в Оулу технопарк принадлежит тогдашнему мэру Илмо Паанену: он искал пути развития города. Город выступил основным инвестором проекта, вложив половину средств, необходимых для старта. Вторую половину мы получили от 18 частных инвесторов. Одной из главных проблем вначале было привлечение клиентов, а также трудности с финансированием и самой концепцией технопарка. Создатели просто не знали, каким он будет, поскольку технопарк в Оулу — один из первых в Европе: не на кого было ориентироваться.
— Почему эти первые 18 компаний согласились принять участие в проекте?
— Они верили, что смогут добиться большего успеха, если будут вместе. За счет обмена информацией и опытом друг с другом, за счет хорошего имиджа и сервисов, которые предлагал им Technopolis. Задача технопарка заключается в создании таких условий для работы компаний, чтобы они могли уделять максимум внимания производственным процессам. Это основные причины, по которым первые 18 компаний начали работать в Оулу. С увеличением количества участников, появлением первых успешных проектов привлекать новых клиентов становилось проще. Кстати, я сам сначала был клиентом технопарка, у меня была своя компания в сфере автоматизации машиностроения, потом стал генеральным директором Technopolis, после — председателем совета директоров.
— Чья роль в развитии компании оказалась больше — власти или бизнеса?
— Есть три стороны, влияющие на развитие любого технопарка, — власть, бизнес и университеты. Я уверен, что только их сотрудничество может дать результат. По отдельности эти структуры ничего не смогут добиться. Географическое месторасположение не столь важно. Концентрация трех сил позволила изменить Оулу, хотя этот город, казалось бы, не самый подходящий для создания инфраструктуры поддержки инноваций. За редким исключением размеры инновационных разработок невелики, поэтому логистика здесь не играет решающей роли, виртуальные продукты вообще передаются с помощью интернета.
Помог другому, заработай сам
— В России принято говорить, что малые инновационные предприятия нуждаются в поддержке, что они не смогут без помощи начать зарабатывать и т.д. А вы просто называете их клиентами и делаете свой бизнес?— Технопарки сами должны функционировать как эффективный бизнес. Несмотря на то, что они могут быть основаны на базе университета. Технопарк должен управляться как обычное предприятие: иметь бизнес-план, команду менеджеров, совет директоров, в который входили бы представители того же университета. В противном случае парк потерпит неудачу. Очень сложно поддерживать других, если вы сами непрочно стоите на ногах, не умеете зарабатывать, а о бизнесе знаете только в теории.
— Какова структура выручки компании сегодня?
— 80% выручки мы получаем от сдачи в аренду офисов, лабораторий и других объектов инфраструктуры. 20% складывается из оказания бизнес-услуг.
— Знаете ли вы какие-то еще управляющие компании, которые провели IPO?
— Да, таких три в мире: мы (единственные в Европе), компания в Сингапуре и в США.
— За время жизни Technopolis вам приходилось совершать и исправлять какие-нибудь ошибки?
— Одна из ошибок, которую мы совершили, — это неправильное представление об ученых. Мы считали, что они могут не только проводить исследования, но и стать хорошими предпринимателями. Это возможно в редких случаях, но лучше, чтобы профессор концентрировался на том, что умеет, — на науке, а не на бизнес-процессах. Еще одна ошибка — желание реализовать большие проекты, прыгнуть выше головы. В самом начале мы построили рядом с университетом поликлинику, посчитав, что она может быть полезной для наших резидентов. Это хорошая идея, но она стала успешной только после многих трудных лет.
— Объекты Technopolis сегодня есть в разных городах. Они как-то отличаются друг от друга?
— Концепция везде одинаковая. Это необходимо, чтобы компании понимали — они в любом месте могут получить от нас один и тот же набор услуг. Это важно, поскольку среди наших клиентов некоторые размещаются в технопарках сразу нескольких городов. Мы же заинтересованы в эффекте масштаба: если везде работать по одной схеме, сервис становится дешевле.
С этой же позиции выгодно строить большие технопарки. 20 тыс. кв. метров — это минимум, с которого, на мой взгляд, можно начинать. Конечно, иногда приходится работать на меньших площадках, но мы стараемся расширяться при первой возможности. Например, площадь Technopolis в Санкт-Петербурге составляет 25 тыс. кв. метров, но в следующем году мы рассчитываем ее удвоить.
Работа only
— Кстати, о Санкт-Петербурге. Кто был инициатором этого проекта?— Мы. Я узнал из журнала, что Владимир Путин решил запустить в России программу развития особых экономических зон, и я решил, что это интересно для нас. У Technopolis в то время уже функционировало много технопарков в Финляндии, и мы думали, в каком направлении расширяться дальше. Анализировали города и страны, в особенности те, которые располагались близко к Финляндии, чтобы расширение было максимально рациональным. В итоге пришли к выводу, что Санкт-Петербург — самый подходящий город для строительства технопарка. Он близок к Финляндии, многие жители этого города часто посещают Хельсинки или Лапландию. Было очевидно, что между Санкт-Петербургом и Финляндией есть связь, поэтому развиваться здесь проще. Мы купили участок земли стоимостью 7 млн евро в районе аэропорта Пулково, разработали дизайн и начали строить.
— Что сделала российская сторона?
— Городская администрация помогла нам с преодолением разных бюрократических проволочек. Мы посчитали, что строительство технопарка в Санкт-Петербурге потребовало оформления бумаг в восемь раз больше, чем в Финляндии. Но власти помогли с этим.
— А почему не состоялся проект в Москве? Я знаю, были такие планы после строительства в Санкт-Петербурге.
— Мы не нашли весомых причин запускать проект в Москве. Я рассматривал этот город в качестве одного из потенциальных направлений развития, даже нашел несколько интересных площадок, но они оказались слишком дороги, что делало появление Technopolis экономически неоправданным. Москва считается одним из самых дорогих городов не только в России, но и в мире. Надо понимать, что подходящему для строительства технопарка городу необязательно быть экономическим и политическим центром. Города с серьезным оборотом капитала редко бывают сильными в сфере инноваций: богатые города успешны и без них. Если мы посмотрим, например, на Лондон или Нью-Йорк, то потенциал их инновационного развития невысок.
— Какие виды сервиса вы предлагаете клиентам?
— Их больше сотни. Одну часть мы относим к бизнес-процессам — коммуникации, секретариат, бухгалтерия, юридические услуги, конференц-залы и прочее. Другую — к привлечению инвестиций. Есть программы привлечения государственного финансирования, проекты, направленные на экспорт продукции, инвест-кафе, встречи с венчурными фондами, мы сотрудничаем с большими предприятиями. Например, Nokia отдает свои бизнес-идеи малым компаниям. У них сотни идей, но они слишком малы для масштабов деятельности корпорации. В рамках сотрудничества Technopolis и Nokia создано больше 50 компаний. В части сервисов немалую роль играет то, что мы частная компания. От эффективности наших услуг зависит количество желающих попасть в Technopolis, а значит, то, сколько мы заработаем, поэтому им уделяется максимум внимания.
— Когда российские компании выбирают ваш технопарк, какие преимущества, какую дополнительную выгоду они могут получить? Чем Technopolis отличается от нашей инфраструктуры поддержки инноваций?
— Это сложный для меня вопрос, поскольку я не знаю, с чем сравнивать. В Санкт-Петербурге нет технопарков, похожих по концепции на наш, либо они мне не известны. Директор Technopolis в Санкт-Петербурге Питер Коучмен сказал мне, что инфраструктура и детали технопарка должны быть финскими. Я удивился. Он уточнил, что российские компании предпочитают работать с международными структурами. Наверное, это потому, что у нас люди за стойкой администрации улыбаются, на входе можно почистить обувь. У нас не будет резкого повышения арендной платы, что привычно для некоторых российских собственников недвижимости, невозможно отключение электричества за долги. Никакая наша проблема не станет проблемой клиента. Он может думать только о работе. Такие вещи не свойственны международным компаниям, но, к сожалению, присутствуют в России.
По материалам конференции «Точки роста экономики Большого Урала»
Организаторы
Соорганизаторы
