Дадим миру макарон
Сможет ли Россия воспользоваться уникальным аграрным потенциалом, чтобы обеспечить собственные продовольственные нужды и заявить о себе как о крупном игроке на мировом продовольственном рынке.
Рост цен на продукты в мире становится главной угрозой и для России. Новое правительство в первоочередном порядке займется проблемами сельского хозяйства и агропродовольственного рынка, заявил премьер-министр Владимир Путин. Приоритетом российский агрокомплекс никогда не был, удостаиваясь менее 1% бюджетной поддержки. Значит, с едой действительно дело дрянь.
За снижение доли импорта продовольствия на российском рынке, увеличение ввозных пошлин, комплексную поддержку отечественного пищепрома выступает комитет по аграрным вопросам Государственной думы РФ. Александр Берестов, заместитель председателя думского комитета, он же президент некоммерческого партнерства «Союзпищепром», производящего «полную продовольственную корзину», рассказал нам, что позволит нормализовать ситуацию на внутреннем рынке продовольствия.
 |
| Александр Берестов |
— Александр Павлович, мировой рост цен на продукты питания дает России с ее земельными ресурсами шанс стать лидером в производстве зерна и продовольствия. Что нужно сделать для реализации этого шанса?
— Шанс стать лидером есть, нужны специальные решения на государственном уровне. Нам всем предстоит огромная работа. Для сравнения: Россия — в числе ведущих экспортеров нефти и газа. И что, много на этом зарабатывает? Сальдо внешнеторгового баланса у нас 500 млн евро — в два раза меньше, чем у Германии, которая нефть и газ не продает, а сальдо имеет за триллион евро. Поэтому подчеркиваю: если агрокомплекс будем ориентировать только на производство и продажу сырья — останемся бедными. Мы должны, как ведущие страны мира, продавать конечный продукт. Купив зерно за условные 200 долларов, вы продадите его за 230 долларов, коммерческая надбавка — 30 долларов. А на переработке того же объема заработаете 1000 долларов.
Нет другой такой страны в мире, которая за границу везет зерно, а обратно — молоко и мясо. Спрашивается: зачем, ведь цена мяса и молока намного выше цены зерна. Мы должны производить их на зерне здесь, готовя из него комбикорма, как весь мир делает. У нас же импорт вновь растет и достиг 20% молочного рынка и 80% мясного. Ни один крупный производитель мясопродуктов и колбас почти не работает сегодня на отечественном сырье, используя импортные замороженные блоки, хотя там могут быть и рога, и копыта, и уши. Потому что Россия потребляет большие объемы, под шумок дают все по серым схемам поставок. Из Белоруссии, например, за первый квартал пришло столько сухого молока, сколько она не производит.
Я вам скажу: в мегаполисах натуральное молоко никто не пьет, в основном восстановленное из порошка. Натурального мало. Говорят, по качеству восстановленное не уступает цельному, лаборатория не может различить. А я различаю, и в это, извините, не верю. Дефицит цельного молока можно проследить и по сырам, цена на которые выросла в два-три раза, потому что для получения тонны сыра нужно 11 — 12 тонн молока. Из порошка сыр не сделаешь. 60% слабых сыров мы везем из Украины и Белоруссии, а твердые из Европы. Но и сыр теперь чаще не сыр, а соя.
Советский Союз закупал зерна 20 млн тонн, и все терминалы были настроены на прием импорта. Сейчас все терминалы повернуты в обратную сторону: в 2007 году Россия впервые вывезла 16 млн тонн зерна за рубеж, цифра запредельная. Но зерно на внутреннем рынке стало дороже: 258 евро стоит тонна пшеницы у покупателя. А в Европе — 210 евро: мы на 30 — 40% дороже платим! АПК производит 80 млн тонн зерна, может на 40 млн тонн больше, земли достаточно.
Пока вместо стратегических решений идут только декларации о намерениях. Денег от продаж зерна за рубеж до крестьян по-прежнему доходит мало, они достаются посредникам.
— Это значит, что производство не расширится на эти деньги?
— Процесс нужно регулировать, например, внедрять частно-государственное партнерство, как в нефтяной отрасли. На деньги, добытые госкомпаниями на продаже хлеба, запускать в оборот те 20 — 30 млн га земли, которые сегодня в России не используются, и получить дополнительно 40 млн тонн зерна.
Кстати, никто не говорит, кому выгоден продовольственный кризис в мире. Мне кажется, американцы на этом сильно нагрели руки: Америка — крупный поставщик зерна. Штатам выгодно, чтобы цены для экспортеров выросли в разы: они уменьшили зависимость от нефти и начали зарабатывать больше на продовольствии. Тенденция очевидна: топливо теперь всегда будут производить из растительного сырья — в этот сезон 50 млн тонн его ушло на переработку в биодизель и биоэтанол. От этой идеи не откажутся, пока дорожает нефть.
— Есть другая версия кризиса: Китай есть стал больше, а посевные площади сузил, так как западная дотируемая продукция дешевле.
— Китай сначала резко урбанизировался, страна-фабрика. Теперь спохватился и направляет инвестиции в село, от 130 до 170 долларов на гектар, чтобы люди возвращались возделывать землю. В ближайшие два-три года он создаст огромные агрокорпорации и будет производить продовольствия больше. У китайцев это получится. Я глубоко уверен, что ситуация с продовольствием во всем мире стабилизируется в течение трех-пяти лет, даже быстрее. Китай понимает, что зависимость от мирового рынка продовольствия ему опасна и снизит ее через собственные агровложения. То же начали Индия, Европа и даже Африка — там европейцы экстренно делают значительные вложения. Потому что черный миллиард населения кушать хочет.
Пора приступить к расчетам
— Из этого следует, что Россия не успеет стать мировым поставщиком продовольствия?
— Успеет.
— Как нам воспользоваться ситуацией с пользой для себя? Госдума что предлагает?
— Заняться этим четыре месяца мешала стагнация перехода власти. Надо было выбрать президента, определиться с правительством. Теперь пора работать. Отношение к сельскому хозяйству как к второстепенному сектору экономики изменилось: на государственном уровне есть понимание, что на нем можно немало заработать. Некоторую поддержку АПК в рамках нац-проекта надо расширять, быстрее запускать госпрограмму увеличения производства переработки сельхозсырья.
Первое, что предлагает комитет: целенаправленно защищать свои рынки, протекционировать отечественному производителю. Пока деньги с рынка уходят западному. Попробуйте в Европу что-то поставить из России. Пошлины 38%, туда мясо бесполезно везти. Итак, первая мера — надо поднять ввозные пошлины для импорта, сократить его ввоз в страну. У нас эта работа только начинается. Минэкономразвития, чтобы загасить инфляцию, завозит больше продовольствия. В итоге одной рукой даем поддержку крестьянину, а другой его душим. Фермеры все воют — не могут продать продукцию. Зато чужое молоко в виде порошка, сыра, блочное мясо, субсидируемое Евросоюзом на 60 млрд евро в год против наших 2 млрд евро, потоком идет в страну.
Пока дотации для агрокомплекса менее 1% федерального бюджета, наша продукция будет неконкурентоспособна. Дотации должны быть минимум 5%. Причем в виде софинансирования: федерального, регионального бюджетов и собственно частного инвестора. Тогда можно горы свернуть, фермы построить, перерабатывающие комплексы. И не забывать о том, что основные деньги, идущие в АПК, должны не сырье произвести, а конечную продукцию. Недавно министр сельского хозяйства Алексей Гордеев объявил: 5 миллиардов будет выделено на дотации производителям свинины и мяса птицы. В списке приоритетных направлений также производство молока, но, к сожалению, о производстве мяса КРС пока никто не вспоминает. А надо бы это сделать в комплексе. Сейчас деньги в село практически не вкладываются. Бытует мнение, что гораздо больше можно заработать, привозя из-за границы готовые пищевые продукты сомнительного качества. За последние два года импорт увеличился на 38%: растет потребление. Поэтому нужно воспользоваться этой ситуацией и накормить страну самостоятельно.
При этом нет вообще политики продвижения пищевой продукции за рубеж. Американцы четко говорят: это сфера наших интересов. Российских интересов нигде не видно. Хотя мы все более интегрируемся в мировой рынок. В итоге в самом быстроокупаемом секторе, птицеводстве, половина фабрик убыточны. Вывезли осенью много зерна, внутренние цены подскочили выше мировых, а цены на продукцию поднимать нельзя, потому что присутствует дешевый импорт и низка покупательная способность (в стране 20 млн бедных людей). За рубежом-то цена на мясо птицы растет, там никто не работает в убыток. Молоко в России подорожало потому, что перестали платить в полной мере дотации в Евросоюзе. Там цены выросли — и моментально у нас. У европейцев была борьба двух позиций. Одна — дотировать и использовать это как конкурентоспособное преимущество. А другая — инфляция растет, не можем дотировать не всегда эффективное производство. И эта сторона выиграла.
Второе предложение комитета: давать деньги адресно сельхозпроизводителям и переработке. Пора АПК развивать целенаправленным, программным способом. Мало озвучивать программные цифры с трибун. Нужно сделать полные качественные расчеты по каждому хозяйству и договориться с собственниками, на какие цифры они собираются выйти, что им для этого нужно в течение 2 — 7 лет. Дать льготы. Китай когда-то полностью снял все платежи с работников сельского хозяйства и накормил полтора миллиарда.
Эти предложения я буду отстаивать в Госдуме. Наше протокольное поручение правительству по ввозным пошлинам и по лимиту на импорт, то есть по защите рынка, похоже, обретает силу, подвижки пошли. Уже решен в нашу пользу вопрос по порошковому молоку: мы отстояли позицию, что восстановленный из порошка продукт — это молочный напиток с иной ценой.
— Как быстро мы сможем сами наполнять рынки?
— Самым первым будет мясо птицы, затем свинина, дольше всех — КРС. За 2007 год мы завезли 1 млн 200 тыс. тонн мяса птицы из 3 млн тонн, которые в России потребляются. Выход видится такой: собрать птицеводов и сказать — это ваш рынок, посчитайте, что необходимо, кто сможет в течение двух-трех лет выйти на отечественные 3 млн тонн; государство вас поддержит. Тогда бизнес поймет — надо инвестировать в отрасль. А сегодня он гадает: с одной стороны, птицеводам немного помогают, хотя недостаточно, с другой — птицу продолжают везти.
Нужно регулировать ввоз, плавно снижая долю импорта, одновременно заполняя освободившиеся доли рынка. Я считаю, программа ликвидации ввоза 1 млн 200 тыс. тонн курятины должна быть такой: в 2009 году мы везем 1 млн тонн, в 2010-м — 600 тысяч, потом 400, 200 и 0. В стране огромное количество своего мяса птицы, которое лежит на складах. Но до 2009 года у нас кабальное соглашение с США — должны завозить по договоренностям о вступлении в ВТО. То же по свинине посчитать (сегодня 50% ее производителей терпят убытки), по мясу КРС, молоку.
Главное — на правительственном уровне есть понимание, что не декларации нужны, все должно быть рассчитано и гарантировано. Лет пять мы не сможем отказаться от завоза говядины, но надо спланировать, как будем эти объемы снижать, увеличивать свое производство через поддержку, через развитие. С производителями договариваться и программно прописывать их обязательства.
— Кто должен это делать?
— Я думаю, укрупненный в разы Минсельхоз совместно с регионами. В министерстве агрокультуры Америки 10 тыс. чиновников. Многовато по российским меркам, зато у них там все до последнего цента подсчитано. Наш Минсельхоз в лучшем случае только общие процессы определяет, тенденции. По полгода спорим, например, когда дадут деньги Россельхозбанку: хотя бы 40 — 50 миллиардов там должны появиться на лизинг техники, без нее нам дополнительные 20 — 30 млн га земли не освоить.
— У некоторых банков есть внутренние установки: не кредитовать село.
— Я согласен: риск большой. Вот и надо принять властные решения: когда и как пойдут деньги в агросектор на развитие производства мяса, молока, зерна и переработки. Другим банкам дать возможность селективно, выборочно дотировать отрасль. Всего федеральный бюджет на компенсацию процентной ставки по кредитам дает свыше 100 млрд рублей. Это правильно. Но это полумеры, нужна система мер увеличения потока финансовых средств в развитие агрокомплекса.
Застоявшийся лидер
— Вы пошли в Госдуму добиваться протекционизма для продовольственного рынка?
— Не только. Мы бьемся, чтобы крестьянин был не бедный и худой, а сильный и богатый. Так надо конструктивно взаимодействовать. Дорожающее агросырье — блестящая перспектива для роста АПК. Однако он к рывку не готов. И это пагубно для страны, бьет по потребителям. Чем скорее окрепнем в этом секторе, тем быстрее выиграем. Надо выиграть. Продовольствие — это экономическая стабильность и безопасность страны.
— Есть точка зрения, что не нефть, а пищевая промышленность будет лидером роста, притока основных капиталов.
— Это перегибы. До продовольственного кризиса нефть стоила 70 долларов за баррель, а теперь 135. Вот вам и ответ. Резкого перераспределения финансовых потоков не произойдет.
— То есть вы не видите трендов бурного роста пищевки?
— Мы находимся на медленно растущем рынке. Металл, жилье, строительные материалы, нефть, газ, электроэнергия — это растет быстрее. Если будем работать неэффективно, не прирастем совсем или опустимся. Все участники рынка в схожей ситуации. Пищевая промышленность могла бы дать развитие сельскому хозяйству. Мощности позволяют, мы давно переросли внутренние объемы потребления. Предложение превышает спрос. Было бы очень выгодно продавать продукты питания за рубеж. Но мешает отсутствие протекционизма.
— В каком состоянии сейчас находится объединение «Союзпищепром»?
— За последние три года бизнес вырос на 40% в объемах натурального производства, перерабатываем в год 350 тыс. тонн зерна, а четыре года назад — было менее 250 тонн. Денежный оборот по объединению три года назад составлял 2,5 млрд рублей, сейчас 6 миллиардов. За год в денежном выражении мы выросли на 39%. Это неплохо по отраслевым меркам.
— Какова бизнес-модель как генератор денежного потока в компании? На чем деньги делаются в этой сфере?
— Во-первых, на объеме. Во-вторых, на снижении затрат. Мы покупаем зерно, а продаем готовые продукты из него.
— Растете быстрее рынка?
— Нет. Лет 8 — 10 назад довольно консервативный рынок муки, макарон, круп, готовых завтраков активно рос. Рентабельность достигала 50%. Сейчас рентабельность пищевых и перерабатывающих предприятий 7 — 12%. Думаю, что на 5 — 10% рынок перегрет. Нужно вытеснять импорт, заполнять ниши отечественным производством.
— Что нужно делать компании, чтобы не проиграть в таких условиях?
— Искать новые рынки продаж в СНГ, дальнем зарубежье. Просматриваем европейские и китайские рынки. Мы вполне конкурентоспособны, наши продукты давно не дороже, чем реализуемые там, но натуральнее и вкуснее. Россия производит 1 млн тонн макарон, Италия —3 млн т онн, из них 2 миллиона потребляет сама, один продает. При наличии протекционистской политики государства мы бы тоже активно повезли свои макароны по земному шару.
Нельзя быть маленьким
— Какие проекты реализует компания в этом году?
— Свыше 1,5 млрд рублей вложим до конца года в бройлерный проект в Челябинской области мощностью 22 тыс. тонн мяса (80% средств заемные, 20% — собственные). В итоге займем 15% областного рынка, крупнейшего в стране. Так сложилось, что сначала компания занималась мукой и комбикормами, а последние десять лет — еще и пищевыми продуктами. Мы всегда участвовали в качестве поставщиков в смежных рынках, в том числе производства яйца и мяса бройлеров, теперь сами пошли в него, растущий и быстро окупаемый.
— Но у вас под боком сильнейший конкурент «Уральский бройлер», превосходящий вас объемами. Он крупнейший в регионе.
— Мы очень спокойно относимся к наличию как «Уральского бройлера», так и «Рависа», «Макфы», «Увелки»: чем сильнее конкурент, тем лучше будем работать. Наше конкурентное преимущество — используем только натуральное сырье и делаем ставку на качество продуктов. Качество — это прежде всего корма, а у нас они свои. Мы контролируем качество продукции, с увеличением объемов и ассортимента оно не страдает, как это иногда происходит у быстро растущих производителей. Сейчас строим мощный комбикормовый завод в Чебаркуле. Будем расширять птицеводство, увеличим мощности в два раза через 4 — 5 лет.
— Продукты конкурентов в магазинах стоят рядом. Что вы делаете, чтобы купили ваши?
— Играют роль три вещи: известность, цена, качество. Конкуренция идет по этим факторам. Союзпищепром никогда не делал резких движений с продуктом, ставя на репутацию. Наш принцип: мы боремся не с конкурентом, а за покупателя. За последний год у нас на 10 — 20% вырос объем продаж фасованных брендированных продуктов. Бренда два: «Царь» — зонтичный бренд для сегментов чуть выше среднего, «Союзпищепром» — чуть ниже среднего, но не дешевого. Эти сегменты наиболее массовые, востребованные. Мы считаем, что натуральные продукты — это здоровое питание, то, что сейчас ценят. Когда-то мы пытались договариваться с конкурентами в регионе о ценах — ничего не получается. Только конкуренция.
— В каком поле идет конкуренция?
— Выиграет тот, кто больше поставит продуктов на полки.
— Дав большие откаты сетям?
— При полном монополизме сетей это системная проблема, платежи в одну сеть за ассортимент достигают 10 млн рублей. Есть попытки регламентировать ситуацию федеральным законом.
— Вы реализуете натуральные продукты по ценам среднего сегмента. На Западе такие производители находятся в дорогом сегменте, поскольку затраты на продукцию выше. Не теряете ли вы на этом?
— Себестоимость полностью натуральной продукции действительно выше на 20%. Мы высокие для среднего сегмента затраты отобьем на большом объеме продаж, которые обеспечат высокое качество, вкус и цена. Прибыль в среднем растет на 30% в год.
— Вам выгодно брать такие большие кредиты — 80%?
— Выгодно, потому что в нацпроекте субсидируются проценты. И по-другому нельзя, когда инфляция 15% в год (фактическая 20%), заемные средства обходятся в 7 — 8%. Ближайшие 3 — 5 лет структуру бизнеса не изменим, но эффективность производств должна расти. На макаронном рынке у нас 10% резервных мощностей, на крупяном можно вырасти на 20 — 30%. Планируем двойное увеличение производства яйца, до 360 млн штук. Проблема роста компании — ключевая в любом случае. Нельзя быть маленьким — тебя выбросят с рынка.
— За счет чего планируете рост?
— За счет увеличения доли рынка и географии продаж, усиления дистрибуции, снижения логистических и производственных затрат будем прирастать на 5% в год. Полагаю, с рынка уйдут неэффективные и мелкие производители. Мировая тенденция: 90 тыс. тонн идет на производство наших марочных макарон, а в целом мы третьи-четвертые по объемам продаж макаронных изделий в стране.
— Какова рентабельность ваших пищевых рынков?
— На каждом виде продукта своя: на готовых завтраках — 20%, в макаронном и крупяном бизнесе 12 — 15%, в мучном
— 5 — 10%, комбикормовом — 5 — 8%. В среднем рентабельность компании от 7 до 12%.
Насыщение нашего рынка импортными субсидированными, а потому дешевыми продуктами породило благодушную мысль, что Запад нас прокормит по дешевке. Поэтому как-то не вызывало большого беспокойства, что отечественное сельское хозяйство разрушалось, поля не засевались. В 1992 году у нас на селе было 1290 тыс. тракторов, засевалось 109 млн гектаров пашни. Сегодня осталось 440 тыс. тракторов, то есть одна пятая, засевается только 60 млн гектаров. Сегодня говорят: можем засеять дополнительно 15 — 20 млн гектаров зерновых, собрать плюсом 30 — 40 млн тонн. Хватило бы и для себя, и на экспорт. Не получится, господа: нечем обрабатывать эту землю. Поднять российский агропром до современного уровня вилами и лопатами нельзя. Продовольственная ситуация в мире накаляется. Убежден, что мы не можем и не хотим жить в состоянии продовольственной зависимости от импорта.
Дополнительные материалы:
Александр Берестов
Президент некоммерческого партнерства «Союзпищепром», с декабря 2007 года депутат Госдумы, заместитель председателя комитета ГД по аграрным вопросам. 52 года. Окончил Алтайский политехнический институт. В пищевой отрасли — 34 года. Директор КХП им. Григоровича (выбран коллективом) с 1985 года. Трижды избирался депутатом законодательного собрания Челябинской области, руководил комитетом ЗСО по аграрной политике и земельным отношениям. Кандидат технических наук.
Союзпищепром
Объединение, производящее молоко, мясо КРС, яйцо, мясо цыплят-бройлеров, колбасные изделия, макаронные изделия, готовые сухие завтраки, муку, крупы, комбикорма, хлеб и хлебобулочные изделия. Входят крупнейшие агропромышленные предприятия Челябинской области: ОАО «Комбинат хлебопродуктов им. Григоровича», ОАО «Челябинский комбинат хлебопродуктов № 1», ОАО «Варненский комбинат хлебопродуктов», ЗАО «Сояпродукт», ЗАО «Чебаркульская птица», ООО Агрофирма «Тимирязевская», ООО «Агроресурс». Персонал — 4500 работающих.