Гроздья смысла
В конце февраля правительство Челябинской области распространило информацию, что в регионе будет построено «самое современное в мире» производство электромашин для буровых установок и магистральных локомотивов. Проект реализует ГК «Приводная техника». Линия американской компании Alliance Winding Equipment, выпускающая в год до 6 тыс. больших электромашин с частотным преобразователем (разработки инженеров ГК) мощностью от 500 до 1250 кВт, будет смонтирована в Снежинске на территории бывшего Уральского завода тарных изделий. Объем инвестиций - 40 млн долларов. Начальник отдела программ развития и инноваций министерства промышленности и природных ресурсов Челябинской области Александр Карлов не преминул заметить, что в перспективе в регионе может быть создан кластер по производству электроприводов для транспортных машин, редукторных установок и других исполнительных устройств.В последние несколько лет слово «кластер» стало чрезвычайно модным. Практически все перспективные проекты развития территорий (вроде «Стратегий-2020») содержат в себе разделы, посвященные этим образованиям. Однако мода заслонила собой смысл. Сегодня кластером именуют любое объединение предприятий. Понятие размылось.
Кластерами закидаем
Судя по данным в открытых источниках (новостям, стратегиям развития территорий, комплексным инвестиционным программам муниципалитетов и т.п.), в ближайшие десять лет на Большом Урале мы рискуем получить несколько десятков кластеров. Только в Челябинской и Свердловской области к 2020 году их может сформироваться 14 (подробнее см. «Предполагаемые кластеры на территории Урало-Западносибирского региона» , с. 8). Спектр чрезвычайно широк: от информационных технологий до сельского хозяйства, от использования солнечной энергии до туризма.Подавляющее большинство проектов пока существует лишь на бумаге. Дальше остальных ушли Свердловская область и Башкирия. Начнем со Среднего Урала. На данный момент здесь реализуется два кластерных проекта с более-менее ясными очертаниями.
Первый - ИТ-кластер. Поначалу его позиционировали как объединение софтверных компаний, производящих тиражный продукт (подробнее см. «Чистый парадиз», «Э-У» № 33 от 23.08.10). В регионе таковых работает около сотни, их оборот всего 2,7 млрд рублей (примерно 0,3% от ВРП). Предполагалось, что возникнут десятки малых инновационных компаний, выпускающих продукт мирового уровня для российского и международного рынков. Общее количество рабочих мест квалифицированных программистов к 2015 году должно было достичь полутора тысяч, общая штатная численность компаний, входящих в кластер, - 5 тыс. человек, общий объем выручки - не менее 25 млрд рублей в год, объем экспорта - не менее 20% всех продаж тиражного ПО. Ядрами кластера должны были стать «СКБ Контур», Naumen, i-Jet Media, Яндекс.
Но в 2011 году стратегия изменилась: в кластер «пустили» производителей оборудования. Что логично: в этом сегменте в Свердловской области работает несколько крупных компаний (АСК, ИскраУралТел и Infinet Wireless, Дата-центр и «Прософт-Системы» и т.д.).
В рамках кластера уже созданы рабочие группы (по работе со стартаперами, школьниками, вузами, клиентами), периодически проводятся образовательные мероприятия, создан клуб менторов, определены площади, которые по льготной цене должны получать по преимуществу малые ИТ-компании.
В начале года на суд губернатора Свердловской области был представлен проект ИТ-технопарка, расположенного на въезде в Екатеринбург. По словам советника министра экономики Дмитрия Калаева, это должен быть офис класса В, площади которого потенциально могут удваиваться каждые три-пять лет. Первая очередь - 37 тыс. кв. метров (34 тысячи - офисы, остальное - учебный центр, бизнес-инкубатор, конгресс-центр). Объем инвестиций - около 1,2 млрд рублей, из них 830 миллионов - кредит ВЭБа. К 2018 году выручка ИТ-парка должна достичь 360 млн рублей, чистая прибыль - 240 миллионов. В будущем ИТ-парк должен превратиться в филиал Сколкова.
Второй достаточно проработанный кластер - фармацевтический. По словам председателя совета директоров холдинга «Юнона» Александра Петрова, его участниками станут 12 производителей (они делают препараты, медицинское стекло, медоборудование, дезинфицирующие растворы; большинство аффилировано с «Юноной»), Медакадемия, Уральский федеральный университет, Уральский региональный фармацевтический хаб и клиники-потребители. Одна из компаний кластера - Уральский центр биофармацевтических технологий - уже вошла в число первых 16 резидентов Сколкова (подробнее см. «Менеджер для мозга», «Э-У» № 2 - 3 от 24.01.11). Объем инвестиций до 2015 года (первая очередь проекта) - 27,5 млрд рублей, до 2020 года - 40 миллиардов. Предполагаемая выручка кластера к 2020 году - 100 млрд рублей. Особенность проекта состоит в том, что он может стать межрегиональным. Сегодня ведутся переговоры о размещении новых производств и лабораторий на территории Челябинской области: в Озерске (строительство медицинского технопарка, исследовательской клиники, производства диализных фильтров) и Копейске (появление лаборатории на площадке ГУП «Копейская фармацевтическая фабрика» и производства новых препаратов).
Менее проработан проект химического кластера в Нижнем Тагиле. К существующим предприятиям Уралхимпласта планируется добавить к 2014 - 2015 годам заводы по производству метанола (мощность 600 тыс. тонн в год, инвестиции - 12,5 млрд рублей) и литейных смол (30 тыс. тонн в год, 483 млн рублей соответственно).
В Башкирии планируется создать три кластера. Цифры по одному из них, энергомашиностроительному (объединит предприятия разного масштаба, вузы, НИИ, технопарк - см. карту), известны: в формирование планируется вложить около 500 млн рублей, в 2015 году объем отгруженной инновационной продукции должен составить 1,5 млрд рублей. По двум другим, лесопромышленному и туристическому, точных данных нет, но есть довольно проработанные концепции (подробнее, например, о туристическом см. «Шульган-Таш и шиш», «Э-У» № 8 от 28.02.11).
В других регионах с созданием кластеров и информацией о них хуже. В основном все проекты - лишь общие слова, без конкретных цифр и программы действий. Логика зачастую сводится к одному: у нас есть в определенном месте ресурсы и несколько предприятий одной отрасли (особенно это характерно для Тюменской области), почему бы не создать кластер? Иногда власти просто стремятся назвать любое объединение хозяйствующих субъектов кластером. Так, в Курганской области могут появиться культурно-образовательный (на базе сельских библиотек) и реабилитационно-травматический кластер (на базе центра Илизарова), а также кластер здоровья матери и ребенка.
Центры мирового господства
Поскольку единства среди уральских властей и экспертов в вопросах создания кластеров нет, мы решили обратиться на федеральный уровень. О видении процесса рассказал заведующий отделом Института мировой экономики и международных отношений РАН Сергей Афонцев.- Сергей Александрович, в России нет единого понимания термина «кластер»...
- Не только в российской, и в мировой практике действительно существует множество представлений о кластерах. Большинство идей вводит общественность в заблуждение и мешает правильно понимать, как такие формирования развивать. Перечислю несколько популярных мифов.
Первый (он в большей степени характерен для постсоветских стран, в том числе и России) заключается в том, что кластер - это группа территориально распределенных предприятий одной отрасли. Например, российское правительство, насколько я понимаю, до сих пор не отказалось от идеи распределенного кластера Тольятти - Елабуга, несмотря на то, что между этими географическими локациями пролегает не одна сотня километров. Власти думают: раз это одна отрасль, то можно создать эффективную кооперацию. Однако такое представление неверно: большие расстояния не позволяют сократить транспортные издержки, наладить оперативное взаимодействие.
Второй миф: кластер - это некоторое количество территориально локализованных предприятий, относящихся к одной и той же отрасли. Например, пять независимых заводов черной металлургии в одном городе. Но если компании работают на разные рынки, на разном сырье и не пересекаются ни в технологическом, ни в хозяйственном плане, то они не формируют кластер. Между резидентами обязательно должны существовать тесные экономические связи.
Это представление сыграло злую шутку со многими западными странами. В частности в Великобритании и Канаде в 90-е годы по территориально-отраслевому принципу выделили множество кластеров. Позже выяснилось, что большинство из них имеют темпы развития (рост занятости, производительности) существенно меньшие, чем экономика в целом.
Третья вещь, на которую я хочу обратить внимание: специализация кластера не может быстро меняться, даже на достаточно близкую. Если вы производите, например, легковые машины, то за два года нельзя перенастроить предприятия на выпуск автомобилей-рефрижераторов или тем более сельхозтехники.
Наконец, четвертая ошибочная идея (опять-таки очень близкая постсоветским государствам) - чтобы кластер развивался, нужно создать какую-то ответственную за это управляющую компанию.
На мой взгляд, кластер - это четкое хозяйственное явление с определенным набором характеристик. Во-первых, входящие в него предприятия располагаются на относительно компактной территории. Во-вторых, предприятия должны взаимодействовать друг с другом, формируя единые цепочки добавленной стоимости. В-третьих, резиденты ориентированы на производство конкретной группы товаров: не бывает химического или фармацевтического кластера, эти отрасли слишком велики. Не могут предприятия выпускать и удобрения, и полимеры или, например, косметику с лаками и красками. Мы должны понимать, что именно производит кластер, на каком сегменте рынка он фокусируется. Наконец, четвертое - ориентация на инновационный продукт.
Таким образом, кластер - это преимущественно неформальные объединения крупных лидирующих фирм с множеством средних и малых предприятий, создателей технологий, связующих рыночных институтов и потребителей, взаимодействующие друг с другом.
- Какие преимущества дает кластер участникам?
- Прежде всего это агломерационная экономия. Компания, функционирующая в кластере, должна получать выгоду от того, что рядом с ней работают предприятия той же отрасли, той же группы производства. Даже если это конкуренты, и они не дружат, не заключают альянсы, не взаимодействуют в сфере разработок новых продуктов.
В чем заключается выгода? В трансакционных и производственных издержках. Рассмотрим пример закупки комплектующих. Когда клиентов много и они близко, поставщик получает экономию за счет масштаба и логистики. Соответственно для вас стоимость заказа снижается, и вы в выгоде, несмотря на то, что под боком у вас находится конкурент.
Чем выше плотность экономических субъектов на конкретной территории, тем выше степень инновационности производства. Руководители и специалисты так или иначе общаются друг с другом, вращаются в единой среде, где интенсивно циркулируют идеи. Они знают, что делают конкуренты, могут действовать на опережение. Это что называется традиционный «эффект общения в кафе» - неформальные встречи, по которым ностальгируют, например, ученые старшего поколения. В 60 - 70-х специалисты разных институтов могли общаться на каких-то семинарах, капустниках. Там рождалось больше идей, чем за письменным столом.
В рамках агломерации происходит переход сотрудников из компании в компанию. Понятно, что отдельное предприятие от этого потеряет, но кластер - приобретет. За счет миграции распространяются знания.
Наконец, агломерация способствует возникновению технологических партнерств. Вполне логично, если несколько взаимодействующих компаний (пусть даже конкурентов) будут координировать НИОКР, разработку продуктов, базовых технологий, которые затем претворятся каждым предприятием в конкретные конечные продукты.
При этом кластер - не кооперация компаний. Она возможна, но не обязательна. Предприятия в кластере получают выгоду, даже если смертельно ненавидят соседа.
- Какие условия необходимы для формирования кластеров?
- Есть условия первого уровня - это тривиальный набор для развития любых отраслей на любой территории: у региона должны быть преимущества по доступу на рынок, доступу к сырью, по кадровым ресурсам, по поставщикам. Необходимы институты, которые занимаются развитием человеческого капитала, генерированием инновационных идей. Нужна адекватная назначению кластера инфраструктура. Причем понятно, что площадки для производства автомобилей, станков или косметики должны быть разными: для алюминиевой промышленности, допустим, больше важна энергетическая инфраструктура, для легкой - транспортная.
Второй уровень - это формирование грамотной кластерной политики. Она зависит от двух факторов: перечисленных условий и этапа развития кластера. По последнему показатели обычно выделяют четыре группы: потенциальные, латентные, функционирующие и трансформирующиеся кластеры. С первыми все понятно, вторые формируют предприятия, между которыми могут быть налажены связи, но пока их нет. Потенциальный кластер - это группа компаний, применительно к которой можно говорить о некоторых предпосылках появления данного хозяйственного феномена. Например, фирмы тяготеют к конкретной местности или к взаимодействию друг с другом. Но нет ни критической массы компаний, ни достаточных условий. Допустим, все отлично, но отсутствует квалифицированная рабочая сила. Я наблюдал такую ситуацию, когда ездил в строящуюся свободную зону на границе Казахстана и Китая.
Обозначим реперные точки. Начнем с потенциального кластера. На этом этапе, во-первых, нужно проанализировать, есть ли предпосылки для создания конгломерата: кого с кем и как соединять? Далее - необходимо поощрять связи между существующими предприятиями. В мировой практике есть огромное количество инструментов для налаживания связей. Допустим, чтобы поставщики работали не на разные рынки, а на компании кластера. Во-вторых, стимулирование инвестиций. Это ключевая вещь: ни один кластер в мировой практике не удалось сформировать на базе существующих предприятий. Необходимо налаживать функционирование всех звеньев в цепочке добавленной стоимости. Три завода полного цикла, производящих похожую продукцию, - не кластер. Еще одно направление в поддержке потенциального кластера - совершенствование инвестиционного климата.
На латентной стадии прежде всего необходимо поддерживать преимущества агломерации предприятий. Это целевой инвестиционный промоутинг. В мировой практике чаще всего создается специализированное агентство, которое отлавливает мировых лидеров отрасли и говорит: «У нас есть определенное место, мы делаем вот такой кластер, приходите к нам, мы вам дадим такие-то льготы и преференции, и вы будете пользоваться вот такими преимуществами». На этом этапе идет заполнение пустующих ниш (например, инжиниринг, финансовые услуги и т.д.).
Кроме того, на этапе латентного кластера необходимо инвестировать в специальное образование и подготовку кадров, а также в привлечение ресурсов из других отраслей и регионов. Также нужно финансировать строительство инфраструктуры и способствовать созданию отраслевых ассоциаций.
В функционирующем кластере активно образуются новые компании, их количество достигает необходимой массы для полной реализации агломерационных эффектов. У нас есть инновационный бум, компании, которые начинают экспансию за пределы кластера. Что здесь нужно? Первое - поддерживать выделение новых компаний за счет тех людей, которые раньше работали на других участников кластера. Мера болезненная, но необходимая. Надо финансировать стартапы, вводить систему грантов, привлекать венчур, стимулировать инвестиции в НИОКР, инновационные проекты и экспорт. Зрелый кластер должен быть конкурентоспособен на мировом уровне. Если этого нет, значит, что-то в его развитии пошло не так.
Наконец, последняя стадия - трансформация кластера. Это когда участники выходят на предел эффективности в рамках заданной группы и стремятся диверсифицироваться, инвестировать в смежные отрасли, даже далекие от основного профиля. На этой стадии необходимо поддерживать поиск новых «рыбных мест», реструктуризацию отраслевой перестройки. В итоге мы формируем новые кластеры в новых отраслях, но уже на более высоком технологическом уровне.
Латентные потенциалы
На основе теоретических выкладок Юрия Афонцева проанализируем реальность планов властей субъектов Урало-Западносибирского региона. Первый вывод - далеко не все названные проекты действительно кластерные. Например, химкластер в Свердловской области на данном этапе, по сути, укладывается в инвестпрограмму холдинга Уралхимпласт (хотя власти и подразумевают создание мифической второй очереди на новой инфраструктурной площадке). Аналогичную ошибку, на наш взгляд, совершают в Челябинской области, когда планируют на базе одного предприятия создать кластеры электроприводов и солнечной энергетики.
Но даже в тех проектах, где есть сообщество предприятий, иногда отсутствует главный признак кластера - конкуренция. Именно она требует повышения эффективности производства и качества продукции, что и порождает необходимость инноваций. А власти стремятся создать технологическую цепочку наподобие советских территориально-промышленных комплексов - несколько предприятий, производящих непересекающиеся конечные продукты с сетью контрагентов-поставщиков. Например, предполагается, что заводы энергомашиностроительного кластера в Башкирии будут разрабатывать отличную друг от друга продукцию.
Второй вывод - все проекты в регионе находятся на стадии от предпотенциальной (когда есть только заявление и одно предприятие) до латентной. Причем на последней - всего два кластера: ИТ и фармацевтический в Свердловской области. При этом в этап зрелости, на наш взгляд, может в обозримом будущем вступить разве что объединение разработчиков софта и оборудования. Хотя бы потому, что в нем реальна конкуренция между разработчиками и существует возможность привлечения иностранных венчуров.
Третий вывод - кластеры, как правило, формируются вокруг компаний, конкурентоспособных на мировом уровне. На Урале даже в развитых отраслях таких, по большому счету, нет. В том же объединении ИТ-компаний есть российские лидеры («СКБ Контур», Naumen), но для мирового рынка они пока не представляют особого интереса.
И последнее. Один из ключевых критериев - малый инновационный бизнес. Однако меньше половины уральских проектов предполагают создание технопарков. Здесь уместно вспомнить Кремниевую долину в Калифорнии. Она изначально зарождалась как объединение мелких компаний, которые терпеть не могли вмешательства ни государства, ни управляющих компаний, ни крупных производителей. Сегодня этот механизм, очевидно, повторить невозможно. Однако в среде малых компаний, по словам Сергея Афонцева, генерируется чуть ли не больше инновационных идей, нежели в лабораториях крупных предприятий.
Бизнес считает, что роль власти в создании кластеров - стимулирующая. «Они заинтересованы в том, чтобы на территории региона производился сложный продукт, способный конкурировать не только на внутреннем, но и на внешнем рынке. Кластеру и инновационному товару очень сложно появиться самим по себе. Им нужно помочь. И этим помощником, несомненно, является государство», - говорит генеральный директор компании «Пумори-инжиниринг инвест» Владимир Ревзин.
Шаги, которые следует предпринимать, в принципе очевидны. Мы их только обозначим. Глобально: кластер - это инструмент конкуренции на мировом уровне. Чтобы регион мог на это претендовать, необходимо, на наш взгляд, стимулировать три направления. Первое - улучшение инвестиционного климата территорий. Это инфраструктура, налоговые и иные преференции (прежде всего для иностранных компаний - поставщиков технологий), необходимая рабочая сила, а также повышение прозрачности экономики в целом.
Второе - поддержка отечественных инноваций. По словам проректора Уральского федерального университета по инновационной деятельности Сергея Кортова, инструменты здесь - все та же инфраструктура (в том числе институциональная), грамотная налоговая политика и госзаказ.
Третье направление - поддержка малого бизнеса. Можно сказать шире - воспитание предпринимательской активности, которая в России крайне низка. Однако в нашей стране малый бизнес в кризис поддерживали неадекватными методами - вливанием денег. В итоге получили количественный рост сектора, но явное ухудшение качества предпринимательской активности. В сегмент пришли вынужденные предприниматели, которые в бизнесе долго не задерживаются (подробнее см. «Принужденные к бизнесу», «Э-У» № 44 от 08.11.10). Здесь же должны приниматься меры по поддержке малого инновационного бизнеса. Они общеизвестны: гранты, семинары, дешевые площади, инфраструктура технопарков и бизнес-инкубаторов. Стимулирование перехода научных работников в бизнес, поощрение создания малых предприятий при вузах.
Локально (на уровне отдельных кластеров) - главное, чем стоит заняться на данном этапе, - исследования, которые выявят возможность и необходимость появления на той или иной территории кластеров. Изобретать здесь ничего не надо. Строго по Майклу Портеру, необходимо изучить факторы успешности кластеров: спрос, наличие необходимых ресурсов, фирм одной отрасли, компаний, способных разрабатывать конкурентоспособные стратегии, уровень развития смежных и поддерживающих отраслей. Также необходимо понять, на какой стадии находится тот или иной кластер и выбрать соответствующую политику.
Далее нужно переходить уже непосредственно к моделированию кластера. На основе мировой практики, можно выделить шесть факторов, которые в нем так или иначе сочетаются: степень кооперации и конкуренции, наличие ядер, развитие малого бизнеса, инновационность, уровень зарубежных прямых инвестиций и участие иностранных компаний.
На наш взгляд, в этом процессе у российских регионов нет какого-то особого пути. Уралу лучше остальных подходит индийско-китайская модель кластеров, применимая к экономике, изначально не обладающей ни технологиями, ни опытом ведения деятельности на мировом рынке, ни капиталом для осуществления первоначальных инвестиций, зато имеющей значительный запас дешевых и легко доступных ресурсов (относительно дешевая рабочая сила, производственные и природные ресурсы). Для данной модели характерны большая роль иностранных инвестиций (заимствование технологий) и опора в основном на крупные компании.
Внутри самого кластера необходимо создавать институты развития (например, экспертные советы при главах регионов, маркетинговые, финансовые, дизайнерские агентства и т.д.), формировать связи (не только экономические, но и социальные). Но главное - совместно с региональными и местными экспертами разрабатывать стратегию компаний-ядер. Если у «локомотивов» не будет ясного и четкого понимания будущего, кластер развалится.
В подготовке материала принимала участие Евгения Еремина
Дополнительные материалы:
Между техно и инно
Регионам необходимо проявлять большую активность в формировании и развитии кластеров на своей территории, считает старший научный сотрудник Совета по изучению производительных сил при Российской академии наук Евгений Куценко - Евгений Сергеевич, вслед за федералами власти всех уровней заговорили о кластерах. Есть ли у нас кластерная политика?
- Говорить о целенаправленной кластерной политике на федеральном уровне, на мой взгляд, поспешно. Тематика кластерного развития широко представлена в программных документах самого высокого уровня. Например, в Концепции долгосрочного социально-экономического развития России до 2020 года. Однако приоритеты государства меняются очень быстро: сначала на пике интереса были технопарки, потом особые экономические зоны, затем появился термин «территории опережающего экономического развития». Ни в одном из этих начинаний однозначного успеха не достигнуто. Теперь предлагается формировать кластеры. На подходе технологические платформы и иннограды...
Большинство субъектов федерации ориентируются на центр и не торопятся развивать кластеры. Вместе с тем на региональном уровне кластерная политика реализуется в Самарской, Калужской, Ярославской, Ульяновской областях, Татарстане, Санкт-Петербурге и некоторых других субъектах РФ.
Противоречия в этом нет. Отсутствие полноценной кластерной политики на федеральном уровне - не препятствие для развития кластеров в регионах. В качестве примера можно назвать Бельгию, Швейцарию, Данию, Италию. А в Германии земли Бавария, Баден-Вюртемберг и Северный Рейн - Вестфалия начали свои кластерные программы в 80-е годы задолго до появления федеральных.
- В России есть примеры успешных кластеров?
- На мой взгляд, пока нет. Но драматизировать ситуацию не стоит. Кластеры - это достаточно редкое явление, особенно в развивающихся и транзитивных странах.
Сейчас главное - понять, где в регионе существуют потенциальные кластеры и как им необходимо помочь для того, чтобы они стали конкурентоспособными в мировом масштабе. Для этого регионам необходимо инициировать планомерную кластерную политику.
- В чем она должна заключаться?
- Во-первых, необходимо определиться с направлениями для формирования кластеров. Поддержка кластеризации подразумевает целевой характер и должна быть сконцентрирована на направлениях с наибольшим потенциалом конкурентоспособности. Кроме того, определить основные направления для развития кластеров в отдельно взятом регионе недостаточно - необходимо проводить такие исследования по одинаковой методологии во всех субъектах РФ. Это позволит адекватно оценить конкурентные преимущества территорий.
Во-вторых, нужно систематически выявлять, мотивировать и стимулировать самоорганизацию предприятий в рамках выделенных кластерных направлений. Необходимо помочь каждому потенциальному кластеру, его участникам в формулировании стратегии развития объединения и разработке конкретных кластерных проектов - совместных проектов участников формируемых кластеров.
В-третьих, необходимо организовать экспертизу и отбор выдвинутых кластерных проектов, в том числе с помощью научно-технического и инвестиционного анализа. Это позволит сформулировать список поддерживаемых проектов.
Четвертый этап процесса создания и развития кластеров заключается в координации мероприятий государственной поддержки кластерных проектов. Пятый, завершающий, - мониторинг кластерных проектов и, шире, управление портфелем таких проектов в регионе.
По моему убеждению, эти функции должна выполнять специализированная инфраструктурная организация в каждом регионе.
В 2010 году по инициативе Минрегионразвития при федеральной финансовой поддержке в регионах стали формироваться Центры кластерного развития (ЦКР, по линии поддержки малого и среднего предпринимательства). В Самарской, Ульяновской, Калужской областях, Татарстане они уже функционируют, ряд других регионов планирует создать их в ближайшее время.
- Насколько они успешны?
- На данный момент нормативно-правовое и методическое обеспечение деятельности таких центров находится в процессе развития. В частности порядок федерального финансирования предполагает выделение денег только на мероприятия, связанные с услугами сторонних организаций (субподряды), либо на покупку оборудования. Фактически это означает поддержку конкретных кластерных проектов через финансирование ЦКР. Применяемая схема финансирования приводит к тому, что ЦКР вынужден ставить закупаемое для участников кластера оборудование на свой баланс. В результате такой центр трансформируется в лабораторию, центр коллективного пользования, дизайн-центр, центр прототипирования. Это приводит к тому, что формируемые ЦКР вынуждены ограничиваться поддержкой одного кластера (в Ульяновской области - авиастроения, в Самарской - автопрома, в Татарстане - переработки полимеров).
По нашему мнению, дальнейшее развитие ЦКР требует разделения функций и порядка финансирования. Центры должны вести инфраструктурную работу в интересах субъекта РФ и обеспечивать консультации, выявление, отбор и сопровождение кластерных проектов по всем приоритетным направлениям. Другими словами, ЦКР должен поддерживать не один, а все существующие и формируемые кластеры в регионе. При этом совместные кластерные проекты должны отбираться на конкурсной основе и финансироваться напрямую, минуя «промежуточное звено» в лице ЦКР. Это позволит повысить прозрачность и эффективность расходования бюджетных средств.
Подготовила Евгения Еремина