Вавилон XXI века

Фото: Николай Яблонский

Этот забавный эпизод — лишнее подтверждение тому, что у процесса объединения Европы были хорошие исторические предпосылки. В эти дни отмечаются 50-летие подписания в Риме договора об учреждении Европейского экономического сообщества, ставшего прообразом Евросоюза и 15-летие подписания в Маастрихте договора о создании Европейского Союза. Кроме того, пять лет назад начал хождение наличный евро. Германия, вступившая с 1 января 2007 года в права председателя Совета Евросоюза, заявила о возобновлении работы над проектом многострадальной европейской Конституции. Все это дает повод внимательнее взглянуть на настоящее и будущее единой Европы.

Много (мало) Европы

Германия приняла эстафетную палочку председателя в Совете Европейского Союза, важнейшем законодательном органе объединения, в сложное для Европы время. Евросоюз, расширившийся до 27 стран, столкнулся с массой противоречий в проведении общеевропейской политики. Имея огромный внутренний рынок емкостью 480 млн потребителей, Брюссель до сих пор не может утвердить долгосрочную правовую основу его существования: у ЕС нет общих правовых норм, касающихся товариществ, компаний или объединений. Пока европейский внутренний рынок регулируется только с помощью директив, признаваемых всеми членами Союза. Туманно будущее и Конституции Евросоюза, проект которой отклонили в ходе референдума в 2005 году граждане Франции и Нидерландов. (В 2004 году странычлены ЕС подписали договор о Конституции Европы, но он вступит в силу только после того, как каждая страна его утвердит.)

Усилился раскол между сторонниками и противниками интеграции. Вот как его характеризует премьер-министр Люксембурга ЖанКлод Юнкер: «Одна половина населения почти во всех наших государствах, во всех частях континента, хотела бы большей Европы, лучшей Европы, той Европы, которая будет продолжать интеграцию.

А другая половина населения думает, что Европы и так слишком много. Найти простые пути в этой ситуации нелегко».

В мае 2004 года в ЕС приняли Эстонию, Латвию, Литву, Польшу, Чехию, Словакию и Венгрию, входившие во время «холодной войны» в советский блок. Но еще за год до этого отношения старой и новой Европы дали трещину: в отличие от главных финансовых доноров ЕС Франции и Германии страны-кандидаты поддержали агрессию США против Ирака. Вскоре после этого на саммите Евросоюза в Афинах президенту Франции Жаку Шираку пришлось напомнить: «Европа — это коллективные устремления, всеми разделяемая дисциплина, твердая солидарность и естественное ощущение себя европейской семьей».

Но этот призыв не подействовал на поляков: осенью прошлого года они заблокировали начало переговоров Евросоюза и России о проекте нового Соглашения о партнерстве и сотрудничестве (срок действия старого истекает осенью этого года). Формальным поводом для вето стал запрет Россией импорта польских мясных и молочных продуктов. Поляки пытались доказать, что мясо было американским, а Польша занималась только его транспортировкой и перепродажей, но Россия осталась непреклонна. Потеря российского рынка обернулась большими убытками для сельского хозяйства Польши (в нем занято 20% трудоспособного населения).

Мясомолочная война — только вершина айсберга. Поляки понимают, что более серьезный удар по их экономике нанесет реализация договора между Россией и Германией о строительстве газопровода по дну Балтийского моря: этот проект навсегда лишит Польшу возможности зарабатывать на транзите природного газа из России в Европу. В рамках общеевропейских дискуссий поляки задают немцам неудобные вопросы о характере партнерских отношений внутри Евросоюза: зачем поддерживать строительство газопровода в обход Польши? Мы с вами входим в ЕС и НАТО, а вы не доверяете нам как транзитному государству?

Россия попыталась спасти репутацию ЕС и немецких партнеров, заявив, что проблема с Польшей относится к теме российско-польских, а не российско-европейских отношений. Однако после того как Польша вмешалась в процессы подготовки внешнеполитической доктрины всего Евросоюза, в частности стратегии отношений с Россией, логика российских властей изменилась: «России и Польше нужно осознать, что мы являемся частью партнерских отношений между РФ и ЕС, осознать комплекс прав и обязанностей, которые несут за собой эти отношения», — заявил недавно в интервью телеканалу РБК директор департамента внешнеэкономических отношений министерства экономического развития и торговли России Сергей Чернышев. 

Евросоюз, следуя советам древних китайцев, попытался найти что-то хорошее в неприятной польской истории. Брюссель заявил, что поведение Варшавы наглядно демонстрирует: в современной Европе уважаются интересы меньшинства, и крупные государства не могут заставить мелкие сделать то, чего те не желают.

Мичуринцы

Интересно, что накануне вступления в Евросоюз отдельные страны Балтии декларировали желание занять наряду с Германией нишу посредников в российско-европейских отношениях. Премьерминистр Литвы Альгирдас Бразаускас заявил в 2004 году: «Мы намерены активно использовать наши знания и опыт, помогая партнерам по ЕС планировать и осуществлять инициативы в отношении восточных соседей, прежде всего России». Однако намерение осталось нереализованным: балтийские страны не сумели избавиться от исторических комплексов и до сих пор продолжают упорную борьбу с призраком СССР.

Перенос границ Евросоюза на восток не дал серьезного усиления экономической мощи ЕС. Количество стран увеличилось на 40%, население — на треть, но ВВП вырос только на 5%. Старые члены ЕС выделили десятки миллиардов евро на модернизацию экономик новых соседей, но там все равно говорят о несправедливости. Так, президент Чехии Вацлав Клаус уже через месяц после вступления этой страны в ЕС (кстати, на условиях, гораздо менее выгодных, чем Польша) заявил на конференции в Мюнхене: «Все свидетельствует о том, что Чешской Республике в ближайшее время уготована роль чистого плательщика, а вовсе не получателя средств Евросоюза. Это резко контрастирует с тем положением, в котором находились при вступлении в ЕС Греция, Ирландия, Испания или Португалия… Я не предвижу заметного эффекта и от того, что новые члены теперь могут влиять на процессы принятия решений в Европейском Союзе: они для этого недостаточно подготовлены и еще долго будут оставаться в роли junior members… Самое серьезное препятствие на пути к их эффективному участию в принятии решений — дефицит демократии в Евросоюзе, степень бюрократизации которого сводит их шансы практически к нулю».

Многие европейские политики опасаются, что попытки Брюсселя навести порядок в механизме принятия решений внутри ЕС закончатся излишней централизацией и упрощением демократических процедур. Поэтому сегодня в Европе все чаще говорят, что до тех пор, пока не будут сняты все вопросы по процедуре принятия консолидированных решений, двери Евросоюза для новых членов будут закрыты. После вступления с 1 января 2007 года в ЕС Румынии и Болгарии реальные шансы забраться под крылышко Брюсселя в ближайшие семьдесять лет имеет только Хорватия. Председатель Комиссии ЕС Жозе Мануэл Баррозу в сентябре 2006 года прямо заявил: до того, как судьба договора о Конституции ЕС не прояснится, процесс расширения ЕС должен быть «временно прекращен».

В Европе пытаются понять, какова природа европейской интеграции, где находится главная точка притяжения государств, расположенных на континенте. В 2000 году ведущие европейские политологи и футурологи провели конференцию, где обсуждалось будущее ЕС. Длинная дискуссия, модераторами которой стали известные философы Юрген Хабермас и Жак Деррида, привела к такому выводу: природа европейской идентичности определяется в рамках проблем, создаваемых глобализацией, и в первую очередь попыткой построения однополярного мира под руководством США.

В составе ЕС есть очень влиятельный игрок и мощный проводник интересов США — Великобритания. Некоторые политологи считают, что нынешний кризис ЕС берет истоки в 1973 году, когда Британия, наряду с Данией и Ирландией, была принята в состав Европейского Союза. Британия пришла не одна, а под руку с Америкой, которая стала мутить воду. Особенность британской позиции хорошо иллюстрирует доклад министра финансов Велико-британии Гордона Брауна на конференции Фабианского общества в январе 2006 года, который начинается так: «Что означает британство? Нужно ли его сохранять и почему?». В получасовом сообщении о геополитических интересах своей страны Брауну удалось обойтись без словосочетания «Европейский Союз». Касаясь темы интеграции, влиятельный политик говорит о необходимости поиска британской, а не европейской идентичности. По Брауну, только когда британцы определятся со своим ценностями, появится новая «глобальная Британия»: «Страна, для которой членство в объединенной Европе будет иметь первостепенное значение, которая поможет реформированной, более гибкой и ориентированной вовне Европе начать играть важную роль в глобальном сообществе, окажет содействие улучшению отношений между Европой и США».

Таким образом, процесс глобализации создал ситуацию, когда практически стерлась грань между внешней и внутренней политикой Евросоюза. Теперь каждая страначлен ЕС должна рассматривать собственные интересы только через призму укрепления международного влияния сообщества. Брюсселю еще предстоит учиться эффективно и своевременно отвечать на вызовы, стоящие перед мировым сообществом.  

Уберите лапы из Бохума!

Несмотря на то, что процесс европейской интеграции начинался с Союза угля и стали, то есть у него была вполне конкретная деловая основа, в финансово-экономической сфере у Евросоюза сегодня не меньше проблем, чем в политической. Здесь наблюдается та же открытая и острая конкурентная борьба с США и Японией. «Европа сможет использовать свой вес только в том случае, если она будет иметь сильную и динамично развивающуюся экономику, — говорит министр иностранных дел ФРГ ФранкВальтер Штайнмайер. — При этом Европа нуждается в экономическом устройстве, объединяющем конкурентоспособность с социальной и экологической ответственностью».

Статистика ЕС внушает оптимизм. В 2006 году экономический рост в странах Союза составил 2,8% (на 1,1% больше, чем в 2005 году). В первой половине прошлого года объем экспорта из 25 стран ЕС достиг почти 600 млрд евро: это на 20% больше, чем за тот же период предыдущего года. Инфляция за год практически не выросла, составив в среднем 2,3%. Уровень безработицы сократился. Однако если посмотреть на глубинные процессы и прежде всего — на несогласованность действий стран-членов ЕС, оптимизма убавится.

Вот иллюстрация к теме единой энергетической политики поевропейски: не дожидаясь консолидированных решений в рамках Союза, в ноябре прошлого года итальянцы с разницей в сутки подписали соглашения о поставке газа с РАО «Газпром» и алжирской компанией Sonatrach. В ответ на критические комментарии из Брюсселя остроумные итальянские власти предложили рассматривать эти соглашения как «модель, которой может руководствоваться Европа, когда она начнет говорить единым голосом». Министр экономического развития Италии Пьер Луиджи Берсани заявил, что он и его подчиненные не спали неделями, стремясь обеспечить энергетическую безопасность своей страны, но ему очень хотелось бы, чтоб этот вопрос был включен в контекст европейской стратегии…          

Одна из ключевых проблем Евросоюза — неравномерность экономического пространства. Так называемое «ядро Европы» (территория, расположенная по линии, соединяющей Лондон, Париж, Милан, Мюнхен и Гамбург) дает более 50% ВВП в масштабах 15-ти «старых» стран Союза. При этом речь идет о 20% территории ЕС 15 и 40% населения. Трудно даже представить разрыв в уровне жизни между Бухарестом и, допустим, Кельном. (Кстати, именно в Румынии нашлись великолепные живые декорации для съемок постсоветского Казахстана в фильме «Борат».) Поэтому стратегия пространственного развития Евросоюза делает ставку на развитие конкретных территорий. В ключевых документах ЕС не раз упоминается понятие «субсидиарность». Суть его в том, что в рамках властной вертикали на высокий уровень передаются только те проблемы, которые не могут быть решены на более низком уровне. Эту идею очень хорошо понимают в Федеративной республике Германия — стране, где степень централизации процессов управления минимальна. (Автор этих строк не поверил ушам, когда в ноябре прошлого года на пресс-конференции в Берлине, посвященной ближайшим планам федерального правительства, услышал из уст пресс-секретаря: «В понедельник глава правительства земли Саар встретится с президентом Франции. Во встрече поучаствуют министры иностранных дел Франции и Германии». В Российской Федерации практически невозможен такой уровень прямого общения: губернатор и глава иностранного государства.)

Немцы очень остро реагируют на попытки ЕС внедриться в сферу компетенции местного самоуправления. Рассказывает профессор Франц Ленер, президент Института труда и техники Научного центра земли Северный Рейн — Вестфалия: «Я живу в небольшом городке Бохум близ Дюссельдорфа. Вдоль старой железной дороги там начали прокладывать велосипедную дорожку. Когда работы закончились, жители увидели рекламный щит: “Построена на средства Евросоюза”. Такая наглость возмутила горожан: они платят налоги, из которых большая часть остается в городе, а меньшая уходит в федеральный центр, откуда еще какаято часть направляется в структуры ЕС. То есть Евросоюз берет наши же деньги и на них строит нам велодорожку. Таким путем мы быстро создадим централизованное государство, где не доверяют местным властям и переоценивают возможности высоких начальников. Пусть ЕС уберет свои лапы из Бохума — муниципального образования!».   

В Брюсселе все чаще говорят о необходимости введения специального налога «на ЕС», тогда, мол, и нагрузка содержания институтов Союза будет более справедливой (сейчас наиболее развитые страны ЕС отдают в общеевропейский бюджет больше денег, чем получают), и граждане начнут лучше разбираться в тонкостях налоговой политики.   

В Германии излишней централизацией Евросоюза возмущаются и на земельном уровне. Когда власти Нижней Саксонии в очередной раз задним числом получили решения, принятые в Брюсселе, причем не из Берлина или Брюсселя, что было бы логичнее, а от коллег из земли Саар, они решили открыть представительство при ЕС. Аналогичные шаги предприняли власти Баварии, Гамбурга и других крупных территорий ФРГ. Представители земель не имеют права законодательной инициативы в Европарламенте. Главная их задача — посещать в офисах Евросоюза многочисленные приемы и фуршеты и выуживать информацию.

По словам депутата ландтага Нижней Саксонии, члена комитета по делам Федерации и Европы Ульрике Куло, между собой земельные власти Германии создали «систему раннего оповещения» об инициативах еврочиновников: «Теперь мы можем напрямую, минуя Берлин, получать свежую информацию из Брюсселя, где работают Совет ЕС и Еврокомиссия. Для нас это важно по двум причинам. Во-первых, время от времени ЕС принимает решения, которые касаются нас напрямую. Например, о заповедниках. Словно в Брюсселе лучше знают состояние наших заповедников. Во-вторых, некоторые нормы ЕС могут оказать существенное влияние на бюджет Нижней Саксонии. Скажем, сейчас в Брюсселе обсуждается комплекс мер по развитию конкуренции, в частности речь идет о резком сокращении объемов промышленных активов, принадлежащих государственным структурам. А согласно закону страны еще 60х годов, Нижняя Саксония владеет пятой частью акций концерна “Фольксваген”». 

В то время как политические решения все чаще отходят к компетенции Брюсселя, в налогообложении никакой интеграцией не пахнет. В практике налоговиков границы сохранились, изза чего в Европе возникает много конфликтов. К примеру, после того, как с 1 января этого года в Германии на 3% повысилась ставка НДС, немецкие товары стали дороже голландских, магазины, расположенные на границе с Голландией, потеряли конкурентное преимущество и теперь подсчитывают убытки. Более того, сразу несколько голландских ритейлеров запустили проекты строительства торговых центров вдоль «несуществующей» границы с Германией. 

Движение — жизнь

Более половины законодательных инициатив, которые обсуждаются сегодня в странах-членах ЕС, имеют местом происхождения Брюссель. С 1979 года, когда состоялись первые всеобщие и прямые выборы в Европейский парламент, его влияние на европейскую политику возросло многократно. Теперь самая популярная профессия в Европе — адвокаты. Тысячи людей делают деньги, занимаясь трактовкой новых законов.

В понимании новых правил игры в первую очередь заинтересован бизнес, который недовольно взирает на расширение бюрократических процедур. «В химической промышленности 80% законов, определяющих условия работы отрасли, имеют брюссельскую прописку, — говорит исполнительный директор Объединения химической промышленности ФРГ Гунтер Келлерман. — Если с 1990 по 1997 год по линии ЕС было принято 22 документа, так или иначе влияющих на деятельность химпрома, то с 1997го по 2007й их утверждено 750». 

Экономические реформы Евросоюза имеют целью усиление конкуренции и сокращение доли промышленности в пользу сферы услуг. Здесь Брюссель определил для себя три направления работы: поощрение инноваций и НИОКР; сокращение объемов вертикальных субсидий; оценку последствий применения законов. Объемы инвестиций в НИОКР уже возросли до 3% от ВВП Союза. Конкурентная борьба обострилась. «Коечто действительно сделано, но этого мало, — полагает г-н Келлерман. — Процесс регистрации научных открытий в Европе значительно сложнее, чем, например, в США. Сохранились противоречия между политикой ЕС, нацеленной на большую соревновательность, и желанием правительств отдельных стран вырастить национальных чемпионов, усилить их влияние через оказание прямой или косвенной поддержки. ЕС нужно смелее говорить “нет” тем, кто видит смысл государственной промышленной политики в преференциях. Узкие цели каждой стороны не должны идти вразрез с едиными целями Союза. Права комиссара ЕС по вопросам европейской конкуренции необходимо расширить».  

Рост сферы услуг в масштабах континента невозможен без высокой мобильности рабочей силы. Люди должны свободно передвигаться в поисках лучших условий и стимулировать тем самым развитие конкуренции. Но процесс создания общеевропейских фирм слишком бюрократизирован. Национальные власти и компании не приветствуют новичков из других стран. Низкая мобильность рабочей силы в ЕС характеризуется таким показателем: в зоне евро каждый год переезжает на новое место жительства менее 0,1% населения (до вступления в ЕС Болгарии и Румынии наибольшей мобильностью отличались поляки и португальцы), тогда как в США — 2,5%.

Эксперты полагают, что разрушение законодательных и административных барьеров в сфере услуг позволит увеличить ВВП на 1,8% и создать 2,5 млн рабочих мест. Процесс создания единого рынка услуг пока буксует. Конфликты возникают даже между странами, близкими друг другу по менталитету и практике деловых отношений. В январе 2007 года в Европейский суд поступил иск от латвийской компании Laval un Partneri, которая получила подряд на строительство школы в шведском городе Ваксгольм. Ответчик — объединение шведских профсоюзов, представители которого заблокировали вход на стройку латвийским рабочим. Дело в том, что Laval un Partneri, работая в Швеции, предпочла руководствоваться латвийским трудовым законодательством (менее строгим и более выгодным для бизнеса) и подписала соглашение с профсоюзами Латвии. Это возмутило шведов: они уверены, что компания должна соблюдать трудовые стандарты той страны, где работает, а не где зарегистрирована. Решение суда в пользу латвийской фирмы придаст импульс развитию общеевропейского рынка услуг, повысит мобильность рабочей силы, но при этом старая зарегулированная Европа проиграет молодой, более конкурентной.  

Спасение чешского гуляша

Инициативы Брюсселя порождают в европейском обществе массовые дискуссии. Вечное противостояние между Францией и Германией за звание родины печеночного паштета отошло на второй план после появления общеевропейских норм общественного питания. По правилам ЕС, в кафе и ресторанах любое блюдо необходимо реализовать не позднее четырех часов после приготовления. Но чешский гуляш — как наш борщ: должен сутки-двое настаиваться, чтоб стать вкуснее. Чешские рестораторы отстояли кулинарный суверенитет страны: появилась согласительная комиссия, ЕС пришлось отступить.    

В Германии уже 12 лет общественные объединения издателей и рекламодателей противостоят попытке чиновников из ЕС ввести запрет на рекламу алкоголя, табака, слишком жирных и сладких продуктов. Рассказывает Анья Пасквай, пресс-секретарь Федерального объединения издателей газет Германии: «В Брюсселе считают, что реклама вредных товаров, тем более с участием молодых фотомоделей, угрожает здоровью граждан. Мы же полагаем, что компания, которая легально произвела сигареты или алкоголь, должна иметь возможность рекламировать свой товар. Это элемент свободы на распространение информации. Нас поддержали некоторые депутаты Бундестага, представителей табачной индустрии, союза производителей рекламы. Совместно мы заказали исследование, чтоб выяснить, действительно ли человек курит, потому что на него воздействует реклама товара, или он самостоятельно принял принципиальное решение курить, а реклама лишь помогает ему в выборе марки сигарет. Результаты, которые мы отправили в Брюссель, показали, что реклама сигарет — не пропаганда, а всего лишь информация о продукте».

Есть повод

Создание Евросоюза — проект, требующий повышенного чувства гражданской ответственности. Но ЕС выходит на новую ступень развития в тот период, когда на Европейском континенте (впрочем, как и в мире) теряется интерес к политике. Возникает феномен, который бывший президент Франции Валери Жискар д’Эстен назвал «истощение демократии». Он заметен хотя бы по резкому сокращению политических ставок в букмекерских конторах Европы, эфирного времени, отведенного телеканалами под политические дебаты и новости. С одной стороны, люди хотят простоты в изложении информации. (На одном из центральных телеканалов ФРГ есть новости для детей о событиях в стране и мире, 70% их аудитории — зрители старше 60 лет.) С другой — действия и решения политиков становятся все сложнее, в ткань реальной политики вплетается все больше противоречий и парадоксов. Представители органов власти традиционно винят во всех грехах прессу: мол, она не формирует политически просвещенного зрителя и слушателя, осознающего природу появления тех или иных непопулярных решений, а отсутствие такой аудитории повышает очки политиков-маргиналов. Нет слов, пресса во многом повинна безответственностью. Но достаточно ли ответственны сами политики? Их неумение общаться с простыми гражданами наглядно проявилось в ходе работы, нацеленной на продвижение Конституции ЕС.

Кризис европейской интеграции — хороший повод для Европы показать миру, как надо решать системные проблемы в XXI веке: через образование и культуру, неприкосновенность прав личности и стремление к справедливому мироустройству.

О глобальных задачах, стоящих перед объединенной Европой, говорит хотя бы тот факт, что еще в 1994 году Евросоюз принял резолюцию об изучении рисков столкновения нашей планеты с астероидами.

Сегодня судьба ЕС во многом зависит от Германии. Премьерминистр Люксембурга ЖанКлод Юнкер полагает, что это большая удача для Европы: «Германия — европейская страна с наибольшим количеством соседей, а потому и страна, несущая наибольшую ответственность в Европе и за Европу в мире. Германия знает, что делать с этой ответственностью. Она выработала умение слушать другого — будь то большой или маленький, близкий или дальний родственник».

Дополнительные материалы:

Дотянуться до ЕС

Членство в Евросоюзе не гарантирует Болгарии решения всех проблем, но дает шанс достичь уровня развития остальной Европы, считает консул Болгарии в Екатеринбурге Васил Цветанов

Васил Цветанов Фото: Андрей Порубов

— Первые результаты появились уже тогда, когда Болгария ускоренно заканчивала подготовку к вступлению в ЕС (мы приводили в соответствие законодательство и экономические стандарты). Так, в 2006 году рост экономического сектора в Болгарии составил 6%: такой динамики раньше не было. Иностранные инвестиции достигли 1,5 млрд долларов. Это говорит, что Болгария делает все, чтобы соответствовать уровню ЕС.

Членство в ЕС дает много преимуществ. Я говорю о беспрепятственном продвижении людей и товаров по Европе, благоприятном инвестиционном климате, новых возможностях для тех, кто хочет работать за рубежом. По подсчетам болгарских экономистов, вступление в ЕС даст толчок для развития сельского хозяйства. Это нам необходимо. Было время, когда мы поставляли фрукты, овощи в европейские страны и Россию. А в последние годы, наоборот, нам пришлось импортировать сельхозпродукцию: чеснок завозим из Китая, помидоры из Македонии и Турции. Сейчас будут созданы специальные фонды на развитие сельского хозяйства, производители смогут купить технику.

— А квоты вас не пугают? Кроме того, в ЕС очень жесткие требования к качеству продукции, в том числе сельскохозяйственной…

— Квоты не пугают, они направлены на устранение конкуренции внутри ЕС. При этом ЕС учитывает потенциал страны. За производителями оставляют право решать, куда и сколько экспортировать: это свобода выбора. Что до качества, то европейские стандарты бескомпромиссны.

— На ваш взгляд, какое место в производственной структуре ЕС займет Болгария?

— У нас развиты машиностроение, химическая промышленность, производство продуктов питания, одежды, обуви, фармацевтика, косметика и туризм. Надеюсь, нам удастся отстоять эти отрасли.

— Как Болгария планирует бороться с безработицей, показатели которой выросли после вступления в ЕС?

— Производства в Болгарии намерены организовать англичане, немцы, испанцы. Французы, например, уже купили несколько крупных винных заводов. В основном, конечно, инвестируют туда, где можно воспользоваться дешевой рабочей силой. Теперь у нас популярна шутка: «Цены европейские — зарплаты болгарские». Болгарские рабочие будут востребованы в других странах ЕС, но не сразу, года через два.

— Как вступление Болгарии в ЕС повлияло на российско-болгарские отношения? Как вы оцениваете нынешнее состояние деловых связей между Болгарией и Уралом?

— Россия — одно из приоритетных направлений внешнеэкономической политики Болгарии. Так было и будет. Торговый оборот Болгарии с уральскими территориями в 2006 году увеличился на 100%. Дальнейшему росту будет способствовать открытие регулярного воздушного сообщения София — Екатеринбург в 2007 году. Это позволит организовать прямые поставки товаров, увеличить поток туристов, развивать культурный и спортивный обмен, расширять контакты между бизнесменами наших регионов.

Интервью взял Артем Коваленко