Проклятие победителя
Спортивные мегасобытия несут не только изменение инфраструктуры и имиджа территорий, но и приводят к огромным убыткам.
Самым заметным спортивным событием уходящего года для Большого Урала стало решение FIFA о вхождении Екатеринбурга в список городов, принимающих чемпионат мира (ЧМ) по футболу. Строительные работы еще впереди, но власти уже начали открывать планы, сулящие городу серьезные перемены (см. «Распечатали ворота», «Э-У» № 40 от 08.10.12). В 2012-м о спорте говорили много. Это связано и с неудачным выступлением национальной сборной на летней Олимпиаде, и с надеждами на домашние игры в Сочи, и с молодыми спортсменами, которые на эти игры поедут: к ним сегодня приковано всеобщее внимание. Роль Большого Урала в российском спорте далеко не последняя — представляющие его спортсмены привезли домой 18% наград, завоеванных сборной на лондонской Олимпиаде.
«Эксперт-Урал» в первую очередь интересует экономический эффект спортивных мегасобытий. Тем более что одно из них в 2018 году состоится в Екатеринбурге. Разобраться нам помог эксперт в сфере экономики спорта, разработчик эконометрической модели прогнозирования спортивных результатов, профессор университета Пантеон-Сорбонна (Париж) Владимир Андрефф.
За радостью — проклятие
— Одной из особенностей российского ЧМ по футболу считается широкая география: матчи пройдут в 11 городах. На ваш взгляд, такой масштаб выбран для повышения привлекательности заявки или для максимальной пользы территориям?
— Все проще. Основная причина большого количества стадионов — требование FIFA, наложенное на принимающие страны. Например, в 1998 году во Франции ЧМ принимали десять городов. В 2002-м чемпионат проходил в Корее и Японии: городов было вообще двадцать, по десять в каждой стране. В 2006-м сборные играли в двенадцати городах Германии и т.д. Просто в России крупные города расположены дальше друг от друга, и на этом акцентируется внимание. FIFA в основном не заботится об экономическом развитии, но ассоциация должна быть уверена в том, что чемпионат пройдет гладко, и большое количество стадионов служит гарантией. Более того, большинство западноевропейских и североамериканских исследований показали, что строительство или реконструкция стадиона не оказывает существенного влияния на город. Таким образом, количество городов не связано с экономическим развитием.
— Но в том же Екатеринбурге будет сделано много полезного — построены тренировочные базы и гостиницы, закуплен общественный транспорт, отремонтированы дороги и т.д. Это нужно хоть как, а ЧМ ускорит перемены. Разве это плохо?
— Безусловно, Екатеринбург и его жители в повседневной жизни выиграют от новых тренировочных баз, гостиниц, ремонта дорог и прочего. Но говоря о пользе, нужно отвечать на два блока вопросов. Первый: выгода от строительства инфраструктуры будет больше благодаря проведению ЧМ или без него? Не исключено, что городу нужны, например, более доступные гостиницы, чем те, которые будут построены к чемпионату. Будут ли затраты на инфраструктуру, которая, как вы говорите, нужна городу в любом случае, выше из-за требований FIFA? Второй блок: будет ли фактическая выгода соответствовать ожидаемой властями (по первоначальным данным, подготовка всех городов потребует вложений в размере около 600 млрд рублей, Екатеринбурга — 100 млрд рублей, оценки по экономическому эффекту пока не звучали. — Ред.) и превысит ли она фактические расходы? Согласно опыту стран, принимающих ЧМ по футболу, и моей теории «проклятия победителя», я уверен, что фактические расходы будут больше заявленных на первом этапе.
— Насколько я знаю, теория «проклятия победителя» родилась у вас в попытке понять, какие выгоды приносит проведение Олимпийских игр принимающим странам?
— Да, это экономическое объяснение эффекта любой Олимпиады. Международный олимпийский комитет (МОК) рассматривает заявку кандидатов. Процесс выбора в определенный момент начинает напоминать советский тендер. В прошлом в вашей стране, когда государственная компания хотела осуществить инвестицию, она готовила обоснование. И каждое предприятие специально недооценивало затраты, обещая, например, построить завод всего за один миллион рублей и за два года. Обещали также, что он будет функционировать очень эффективно, рентабельность составит 10%, то есть переоценивали выгоды. Таким образом, предприятие, которое получало деньги от центральных властей, неадекватно оценивало и затраты, и выгоду. Это объясняет, почему в СССР осуществлялось так много монтировочных работ — мало у кого была возможности в один прием реализовать проект из-за некорректного экономического обоснования.
— Изначально затраты на подготовку Сочи к Олимпиаде оценивались в 400 млрд рублей, но в процессе выросли до 1,3 триллиона. Хотите сказать, что со странами-кандидатами происходит нечто подобное?
— То же самое. Если Россия стремится к ее проведению, то она заявляет, что выгоды будут очень серьезными для последующих 25 — 50 лет, а расходы, наоборот, небольшими. Все соревнующиеся страны делают одно и то же. Вспомним прошедшую летнюю Олимпиаду в Лондоне. Конкуренция под конец дня выбора принимающей стороны сохранялась между ним и Парижем. Финальный голос достался Лондону. Расходы на проведение Олимпийских игр в Лондоне в заявке составляли 2 млрд фунтов стерлингов, финальная сумма — 16 миллиардов. Я помню день, когда Лондон был выбран в качестве столицы Олимпиады. Накануне меня пригласили на интервью с журналисткой одного французского телеканала. Она спросила, не хочу ли я прийти во время больших новостей и прокомментировать итоги голосования МОК в пользу Парижа? Я ответил: «Хорошо, но у меня есть условие. Я дам интервью вне зависимости от того, какой город победит в голосовании». Она согласилась: «Я принимаю это условие, ведь Париж выиграет». На следующий день я давал комментарии на тему победы Лондона. Я сказал, что причиной этого стало то, что Лондон недооценил расходы, не указал реальную стоимость проведения Олимпиады, не учел налогов, увеличивающих стоимость работ, не принял во внимание расходы на безопасность и т.д. Все вышеперечисленное и является причиной того, почему реальные расходы в 5 — 6 раз превышают сумму, заявленную сначала. В своей работе я проверил это для всех зимних и летних Олимпийских игр. Финальная сумма всегда получается незапланированно высокой и в результате неокупаемой.
— Такая ситуация была на всех без исключения Олимпиадах?
— На всех, начиная с 1960 года. Есть только одно исключение — игры в Лос-Анджелесе в 1984-м, но оно подтверждает правило «проклятия победителя»: город стал исключением, потому что у него не было конкурентов. В 1976 году Олимпиада принесла Монреалю бюджетный дефицит в размере 1 млрд долларов. Это огромная сумма, эквивалентная 10 миллиардам сегодня. После таких потерь ни один из городов мира не захотел подавать заявку на проведение игр. Тогда МОК попросил Лос-Анджелес принять их в 1984 году. Не было никакого конкурса, поэтому в данном случае город покрыл все свои издержки и даже смог получить прибыль. Таким образом, если страна выигрывает право на проведение Олимпиады или другого спортивного мегасобытия в борьбе с другими кандидатами, то это проклятие для нее, поскольку она теряет деньги.
— То есть зарабатывает на спортивных мегасобытиях только бизнес, который участвует в подготовке инфраструктуры и прочего?
— Именно. А расходы на Олимпиаду нередко ложатся дополнительным бременем на налогоплательщиков. Моя личная история: я прибыл в университет Гренобля в 1980 году и начал платить налоги за зимние игры 1968 года. Покинул Гренобль в 1990-м, но продолжал платить налог. Еще один пример — специально под игры в Монреале вводился новый налог на табачную продукцию, который взимался с 1976 по 2006 год — в течение 30 лет.
— Вы полагаете, что Россию ждет такая же судьба?
— Возможно, если окажется, что расходы на проведение оказались выше доходов.
— Сомневаюсь, что население этому обрадуется.
— Среди налогоплательщиков есть те, кто готов платить за Олимпиаду. Мы проводили исследование, которое показало — часть респондентов согласна на дополнительный налог, потому что видит нематериальные преимущества от проведения игр в своем регионе. Например, город Сочи теперь известен по всему миру, хотя несколько лет назад о нем никто и не знал.
— Я даже сегодня не могу позволить себе отдых в Сочи, а за границей — могу. Думаю, иностранцы тоже сильно удивятся, когда узнают, во сколько им обойдется неделя на Черном море. После Олимпиады Сочи ждет существенный приток туристов? Какую пользу в итоге получит местное население?
— Разделяю ваши опасения. Сочи, вероятно, не привлечет огромный спрос со стороны Запада, учитывая уровень цен, сравнивая качество горнолыжных курортов с Австрией, Швейцарией, Францией, США, Канадой. После 2014 года город будет интересовать клиентов из высшего общества типа русских олигархов, банкиров, обеспеченных людей, возможно, еще из стран СНГ. Но эффект не только в туризме. Мы говорим, что государство не зарабатывает на Олимпиаде, а прямую выгоду получают строительные компании и различные бизнес-структуры, вовлеченные в процесс ее проведения. Выгода же населения — в инфраструктуре. Я ездил в Сочи в прошлом году, повсюду, не только на курортах, шли масштабные работы, прокладывались дороги, строились новые мосты, вокзал, аэропорт и т.д.
— Правильно понимаю, что с ЧМ по футболу ситуация примерно такая же?
— Да, по всем пунктам. В качестве примера — последний ЧМ в ЮАР. Организаторы ожидали, что будет много зрителей, но прибыло меньше, и расходы превысили доходы. Итог — дефицит оплачивают местные налогоплательщики. Таковы правила игры в больших спортивных событиях.
Кто сколько выиграет
— Вы — автор эконометрической модели, позволяющей прогнозировать результаты стран на Олимпийских играх. На чем она основана?
— Базовое условие модели — количество медалей, которое выиграла страна, объясняется численностью населения, уровнем ее экономического развития (ВВП на душу населения) и политическим режимом. Сразу поясню последний критерий — коммунистические или посткоммунистические страны обычно выигрывали больше медалей, чем могли себе позволить с учетом первых двух критериев. Для зимней Олимпиады мы учли уровень снежного покрова в стране. Еще одна переменная, использующаяся для прогнозирования, — количество медалей, полученных на предыдущей Олимпиаде. Все эти критерии являются статистически значимыми и объясняют количество медалей, за исключением снежного покрова. То есть Бразилия может выиграть несколько медалей в будущем, потому что снежный покров не так важен в эконометрической модели.
— Результаты скольких Олимпиад вы оценили по этой модели?
— Мы рассматривали зимние игры с 1964 года по 2010 год. Сравнение прогнозов модели с реальными достижениями показало — модель точно предсказывает 70% результатов. Если учесть погрешность в одну-две медали, то угадано 88% результатов. По итогам летней Олимпиады в Пекине она ошиблась по 23 странам: это как раз 18% от количества участников. В Национальном институте физического образования и спорта (Франция) меня попросили написать работу, объясняющую различие между прогнозом и реальным количеством медалей для этих 23 стран. Мои предположения свелись к допингу. Китай в Пекине вместо 80 прогнозируемых нами медалей выиграл 100. Обычно тест на допинг китайских пловцов положителен, но на играх в родном для них Пекине проведение тестов не контролировалось. По крайней мере, они показали отрицательные результаты. Британская сборная получила на 12 медалей больше, чем прогнозировалось. По стечению обстоятельств 12 медалей было получено в велоспорте, который является одним из самых популярных видов в части употребления допинга. Ямайка выиграла 11 медалей вместо пяти. Все они были получены за спринт, а спустя две недели после окончания игр почти у всех ямайских бегунов тесты на допинг оказались положительными. Результаты некоторых стран оказались хуже прогнозируемых. Например, Россия выиграла на 24 медали меньше. Но за неделю до начала Олимпийских игр было дисквалифицировано 20 российских спортсменов за наличие в крови допинга.
— Действительно, в последнее время много скандалов с применением запрещенных препаратов. Почему?
— Потому что атлеты заработают много денег, если выиграют соревнование. Спортсмен, например, участник спринта, занявший первое место, сможет повысить свой ежемесячный гонорар на переговорах со спонсором, футболиста может ждать трансфер в другую команду и т.д. Таким образом, в тех видах спорта, где есть возможность заработать, есть и большой соблазн к употреблению допинга. Атлет будет применять допинг, пока экономическая выгода от него превышает издержки в виде вероятности потерять репутацию, быть пойманным и дисквалифицированным. Судя по количеству скандалов, это происходит довольно часто.
— На Олимпиаде в Лондоне китайцы вновь удивили мир результатами, хотя завоевали на 12 медалей меньше, чем в Пекине. Так что они могут хорошо выступать не только дома.
— Здесь много аспектов. Один из основных — в Китае до сих пор функционирует советская система тренировки спортсменов. Она же объясняет, почему СССР выигрывал так много медалей.
— Самый важный вопрос. Каких результатов, согласно вашей модели, Россия достигнет в Сочи?
— Наибольшее количество медалей получит США — 36. Второй страной будет Германия с 29 медалями, третьей — Канада с 27-ю. Россия завоюет 24 медали и займет четвертую позицию. Количество медалей у России может сократиться до 21 или вырасти до 27. То есть при благоприятных обстоятельствах она разделит третье место по суммарному количеству медалей с Канадой. Некоторые российские политики не согласны с прогнозом модели. Объясняют это заявлением Владимира Путина о том, что Россия должна быть на первом месте. На основании модели на это рассчитывать не приходится. При этом результат России будет самым лучшим для нее за последние 20 лет участия в зимних играх.
Середина вне зачета
— Некоторые спортивные объекты, которые строятся в Сочи, после Олимпиады для большей пользы планируется разобрать и перевезти в другие города. Насколько такая практика распространена в мире?
— Действительно, иногда объекты строятся таким образом, чтобы после мероприятий их могли переместить. Чаще всего это происходит с сооружениями как раз зимних Олимпийских игр. Например, после игр в Альбервиле (Франция) в 1992 году были вывезены трасса для бобслея, оборудование для горнолыжного спорта и т.д. Что, кстати, имело для города катастрофические последствия. Гренобль без особого успеха пытался продать за один символический французский франк свои лыжные трамплины после Олимпиады 1968 года. Игры в Сочи подвластны этой тенденции.
— А теоретически реально соблюсти баланс между затратами на проведение крупного спортивного мероприятия и экономическим эффектом? На территории Урала и Западной Сибири есть города, которые традиционно принимают международные соревнования, при этом с гораздо меньшими затратами на инфраструктуру, чем те, которые ждут Екатеринбург. Например, в Ханты-Мансийске проводятся этапы кубка мира по биатлону и чемпионаты мира по шахматам, в Тюмени — соревнования по каратэ и т.д.
— Я не посещал эти города и досконально не знаком с названными вами видами спорта. Не думаю, что они вообще получат чувствительный эффект от таких сравнительно небольших событий, в которые, очевидно, немного инвестировали.
— После разговора с вами складывается ощущение, что спортивные мегасобытия приносят больше головной боли, чем пользы.
— К сожалению, отчасти это так. Посудите сами, управление и обслуживание спортивных объектов или большого стадиона требуют серьезных затрат в долгосрочной перспективе. Так как никто не хочет платить за поддержание их в должном виде, это вынуждены делать муниципалитеты. Есть вариант найти частного инвестора, такого как, например, богатый футбольный клуб «Арсенал». Или компанию, заинтересованную в неспортивных мероприятиях, которая превратит спортивный комплекс во что-то другое (театр, концертную площадку, выставочный зал и т.д.) или просто в гараж, что тоже случается. Чаще всего нет иного выхода, как через какое-то время снести сооружение. Но подчеркну, что спортивные объекты находятся в разных условиях. Если в вашем городе на стадионе будет регулярно тренироваться и играть местный футбольный клуб, то это, вероятно, избавит его от проблем.
