Мерять гарвардами

Реформа высшего образования

В погоне за высокими позициями в международных рейтингах российские университеты не должны забывать о стратегических задачах

4 декабря опубликован рейтинг ста лучших университетов стран БРИКС и развивающихся государств (всего 22 страны), составленный британским изданием Times Higher Education и агентством Thomson Reuters. Он публикуется второй год подряд, цель — показать состояние высшей школы в странах с новой экономикой. Топ-100 возглавил Пекинский университет, на второй позиции также китайский вуз — Университет Цинхуа. Тройку замыкает Ближневосточный технологический университет (Турция). Россия значительно улучшила позиции. Число вузов увеличилось с двух в прошлогоднем списке до семи в нынешнем. МГУ переместился с десятой строки на пятую, СПбГУ — с 67 на 64-ю. Еще пять вузов включены в сотню лучших впервые: МИФИ (13-е место), Новосибирский гос­университет (34-е), МФТИ (69-е), Уфимский государственный авиационный технический университет (70-е) и МГТУ им. Н.Э. Баумана (90-е место).

По словам составителей рейтинга, только десять университетов из развивающихся стран присутствуют сейчас в глобальном списке 200 ведущих университетов мира.

— У нас появилась возможность выявить развивающиеся университеты, которые еще не вышли на лидирующие позиции в мировой системе образования, — прокомментировал результаты редактор рейтингов THE Фил Бэти. — Пока Китай является самой сильной страной в группе БРИКС, но у России большой потенциал. Заметно, что российские власти работают над развитием университетов. Благодаря структурным изменениям система высшего образования страны значительно улучшилась.

— Сказывается программа повышения международной конкурентоспособности вузов РФ «5 — 100», в рамках которой университеты получают дополнительную поддержку, — объясняет итоги рейтинга глава Минобрнауки Дмитрий Ливанов. — Наши вузы становятся более узнаваемыми в международном академическом сообществе, это крайне позитивная тенденция, мы рассчитываем на то, что в ближайшие годы она укрепится.

Проект «5 — 100», согласно которому пять российских вузов к 2020 году должны попасть в сотню лучших мировых университетов, запущен в мае 2012 года. В июле 2013 года определили список из 15 российских вузов (см. «В кого инвестирует государство», с. 14), которые получили субсидии для вхождения в мировые рейтинги. В общей сложности финансирование «5 — 100» на 2014 — 2016 годы составит около 45 млрд рублей. Сейчас в Минобре РФ обсуждаются вопросы как исключения из проекта тех, кто не достиг своих собственных заданных показателей-индикаторов, так и включения новых участников. Измененный список вузов будет обнародован весной 2015 года.

В Минобре подчеркивают: позиция вуза в том или ином рейтинге не является определяющей с точки зрения качества образования, но это один из факторов, которые приходится учитывать.

У рейтингов, которые по тем или иным критериям определяют популярность вузов, много критиков. В вузовском сообществе большие споры вызывает адекватность параметров, по которым ранжируются университеты. Многие индикаторы ориентированы на достижения университета (нобелевские лауреаты) или на статистические показатели (количество публикаций, иностранных студентов и сотрудников, объем финансирования). Можно ли при таком подходе оценить потенциал развития университета? Насколько задачи продвижения в международных рейтингах соответствуют стратегическим целям самих вузов? Нужен ли российским университетам национальный рейтинг?

Остаться в живых

Как университеты реализуют дорожные карты, какими недостатками обладают программы развития и зачем вузам нужны рейтинги, 28 ноября обсудили участники круглого стола «Стратегии по продвижению университетов в рейтингах национального и международного уровней», который прошел в УрФУ при поддержке Благотворительного фонда Владимира Потанина и редакции «Э-У».

— На подготовку документов для участия в проекте «5 — 100» университетам дали десять месяцев, — напомнил собравшимся представитель компании Thomson Reuters (работает в рамках проекта в качестве консультанта) Олег Уткин. — Какую фундаментальную работу можно проделать за столь короткий период времени? Некоторые университеты вообще пожалели, что были включены в «5 — 100». Чтобы грамотно развивать университет, нужно прежде всего изучить собственное положение с точки зрения международной конкурентоспособности. Можно ведь на газетных публикациях стратегию строить, на мнении людей, которые никогда не занимались наукометрией. УрФУ, единственный из 15 вузов, сделал правильно: взял объективные данные по публикационной и патентной активности, внимательно изучил их и только после этого начал работать над стратегией.

Рейтинги, задуманные как способ оценки деятельности университетов, трансформируются в инструмент влияния на управление университетами

— И нынешним, и потенциальным участникам программы повышения конкурентоспособности ведущих российских вузов важно иметь адекватное представление о содержании и значении существующих рейтингов, — считает руководитель направления «Международные программы университетского лидерства» проекта «5 — 100» Лариса Тарадина. — На что ориентирован рейтинг, с какой целью он создавался? Каким рейтингам мы доверяем? Вот перечень вопросов, на которые необходимо ответить, прежде чем бороться за попадание в топ-100 лучших учебных заведений. Очень многое зависит от того, кто выступает заказчиком исследования. Например, если рейтинг издает некая ассоциация университетов и эти университеты занимают там самые высокие позиции, можно ли доверять такому рейтингу? Если заказчиком выступает государство, доверия больше. Рейтинг QS — это рейтинг, созданный компанией QS, которая занимается маркетингом и консалтингом в сфере образования. Рейтинг является мощнейшим инструментом привлечения внимания прежде всего к самой компании, что влияет на стоимость предоставляемых ею рекламных и консалтинговых услуг. В день публикации исследования к ней на сайт заходит 18 млн человек. Какое еще событие могло собрать такую аудиторию? Реклама растет в цене в этот и несколько последующих дней. Что делать в остальные дни? Другие рейтинги! Сейчас у QS выходит четыре рейтинга. Главный посыл — получить большую аудиторию. Другая история у Шанхайского рейтинга, он создан академическим сообществом. В конце 90-х руководство Китая поставило задачу создания университетов мирового уровня. В ответ на это исследователи из Шанхайского университета попытались определить ключевые параметры, свидетельствующие о высоком уровне того или иного учебного заведения. Действовали они самостоятельно, не привлекая исследуемые университеты, их работа была основана на данных, доступных в открытых источниках в интернете. Полученные результаты были представлены в формате ранжированной таблицы и выложены на сайте университета. А через некоторое время СМИ назвали эту таблицу Шанхайским рейтингом. Все эти нюансы нужно учитывать.

По словам руководителя проекта Национального рейтинга университетов (рейтинг агентства Интерфакс) Алексея Чаплыгина, для «5 — 100» в качестве опытных полей выбраны три международных рейтинга — THE, QS и Шанхайский — все их можно назвать интегральными, они из прошлой эпохи — эпохи больших чисел:

— Конкуренция замешана на наукометрические показатели. Они помогают принимать управленческие решения, в частности по распределению ресурсов. В развивающихся странах, в том числе в России, речь идет о госресурсах, в развитом мире — о средствах, которые выделяются в рамках благотворительных проектов и программ работодателей.

— Именно для распределения ресурсов и нужны рейтинги, — убежден профессор факультета политических наук и социологии Европейского университета в Санкт-Петербурге Михаил Соколов. — Госведомствам нужно каким-то образом объяснить, почему они дали деньги тем или иным вузам. Любая бюрократия хочет оправдать свои действия перед собой и окружающими. Чиновник может обойтись без подсчета цитирований и переложить ответственность на экспертов в какой-то области. Но тогда встанет вопрос — почему и как он отобрал тех экспертов, а не этих?
И как он, неспециалист, вообще узнал, что это эксперты? Формальные показатели — отчаянная попытка придумать какую-то прозрачную и рациональную схему, которая снимала бы с чиновника всякую ответственность. У рейтингов есть и другие реципиенты — домохозяйства, университетские администраторы. Первые принимают решение, где учиться, вторые — отчасти нуждаются в аудите качества, но еще больше в рекламе.

— Что вузам в точности дает положение в рейтинге, никто не знает, — продолжает рассуждать Михаил Соколов. — Рейтинг — это отчасти самоисполняющееся пророчество: когда международные студенты выбирают, где учиться, они учитывают место в рейтинге, и чем оно выше, тем больше иностранных студентов туда едет. А чем их больше, тем выше место в рейтинге.

По мнению проректора по экономике и стратегическому развитию УрФУ Даниила Сандлера, чтобы понять, для чего университетскому сообществу рейтинги и какую стратегическую роль они выполняют, нужно внимательно смотреть, что будет происходить с образовательной средой в ближайшие десять лет:

— Участие в рейтинге — это ответ на определенные вызовы времени. Сейчас стоит вопрос о выживании университета как социального института: нужен ли он обществу или его заменят другие институты, которые смогут удовлетворять запросы населения на создание определенной среды и получение качественного образования. Здесь важно понять, что хоть мы и получаем госфинансирование, в долгосрочной перспективе мы боремся за деньги домохозяйств.

Более прозаичен другой проектор УрФУ — по инновационной деятельности — Сергей Кортов: «Лично для меня присутствие и движение в рейтинге это выполнение KPI инвестора, в нашем случае государства. Оно сказало, что мы должны продвигаться, мы приняли условия и честно их должны выполнять в обмен на ресурс».

Не увлекайтесь показателями

Заместитель директора проектного офиса «5 — 100» Елена Чернышкова считает, что многие вузы восприняли требования международных рейтингов как основную систему критериев развития: они все бросают и занимаются только продвижением. Возник риск сворачивания стратегий (во многом правильных), которые были приняты до участия в проекте.

— УрФУ повезло, изначально концепция развития вуза была построена на наращивании международной конкурентоспособности, сопряженной с интересами региона, — опровергает опасения Даниил Сандлер. — Миссия — создание научно-образовательного центра, который будет одним из локомотивов включения региона в конкурентное пространство. У нас нет проблемы сменяемости целей. «5 — 100» — логическое продолжение стратегии развития.

— Такая ситуация нетипична. Некоторые участники проекта просто гонят вал и вообще не смотрят, куда их приведут требования рейтинга, — подчеркивает Олег Уткин. — Огромные деньги, которые выделяет Минобр, вероятно, инвестируются неправильно. Полагаю, поэтому список участников «5 — 100» и будет обновлен.

— Международные рейтинги прежде всего ориентированы на англоязычные страны и университеты, специализирующиеся на фундаментальных исследованиях в естественных науках, — рассказывает Михаил Соколов. — В вузах англо-американского образца экономика опирается на исследовательское финансирование, плюс доходы от целевого капитала и пожертвования, которые делают университеты сравнительно независимыми от запросов студентов. В таких университетах научные достижения — это главный способ саморекламы университета и подтверждения им своего статуса в публичном пространстве. Ни одна из перечисленных особенностей не встречается в российском высшем образовании. Основным источником доходов для университетов являются студенты — как источник прямой платы за обучение, правительственных субсидий и неформальных платежей. Российские университеты — это университеты студентов и для студентов. Их запросы определяют направления развития университетов.

Формальные показатели-отчаянная попытка придумать схему, которая снимала бы с чиновника ответственность

— На Западе идет жесткая борьба между университетами за исследовательские бюджеты, а образование отодвигается на второй план, — соглашается с коллегой Алексей Чаплыгин. — С этим могут столкнуться и российские вузы. Они уже наращивают исследовательскую составляющую и сокращают образовательную. Статьи и перекрестное цитирование важнее учебного процесса.

По мнению Сергея Кортова, главное — это развитие университета в целом, а рейтинги лишь инструмент:

— Если им правильно пользоваться, он поможет, неправильно — все поломает.
К нам поехали иностранные дети и преподаватели, но если они здесь не найдут инфраструктуру для развития, они с разочарованием уедут. Если об этой ситуации узнают многие, университет как угодно может расти в рейтингах, но туда никто не поедет.

— Недостатки международных рейтингов можно компенсировать, создав свои — национальные — списки лучших университетов, — говорит Михаил Соколов. — Они должны отражать российскую образовательную специфику.

К телу ближе

В России существует несколько рейтингов университетов. Так, список лучших вузов составляет «Эксперт РА»: он построен на основе статистики и опросов среди работодателей, представителей академических и научных кругов, студентов и выпускников. Есть рейтинг НИУ ВШЭ и РИА «Новости», сформированный на основе баллов ЕГЭ студентов, рейтинг «Деловой России», дающий оценку российским вузам с точки зрения востребованности выпускников на рынке труда. Рейтинги составляют Интерфакс, «Коммерсант», БФ Владимира Потанина. У каждого — своя специфика. Так, основой для рейтингования в БФ Потанина являются результаты участия студентов и преподавателей в образовательных проектах фонда (проводит долгосрочные стипендиальные и грантовые программы, адресованные талантливым студентам и преподавателям). Это ежегодное исследование, оно организуется с 2004 года и является признанным инструментом альтернативной оценки образовательной среды. Последний рейтинг (всего в нем 75 университетов) возглавляют Новосибирский национальный исследовательский госуниверситет и два частных вуза — Европейский университет в Санкт-Петербурге и Российская экономическая школа, занимающие вторую и третью строчки соответственно.

— Рейтинг позволяет взглянуть на университетскую среду и образовательный процесс в конкретном вузе под совершенно другим углом зрения, — рассказывает исполнительный директор БФ Потанина Оксана Орачева. — Наши замеры демонстрируют, насколько активно организована общественная жизнь в том или ином учебном заведении, каков потенциал университета, нацелен ли он на развитие. География рейтинга подтверждает: региональные вузы способны на равных конкурировать со столичными.

По мнению экспертов, несмотря на присутствие разных рейтингов, России нужен еще один — международный со штаб-квартирой в Москве.

— Он должен быть регулярным, — рассуждает Лариса Тарадина. — И в нем должно участвовать максимальное количество университетов, а не 50 — 60, как в некоторых национальных ренкингах.

Алексей Чаплыгин предрекает — получить данные с участников такого рейтинга будет непросто:

— За пять лет при составлении рейтинга мы столкнулись с низким качеством исходной информации. Активность вузов выросла только в последний год — мы получили откликов на анкеты больше, чем обычно, хоть и отвечают на них в последний момент. Что касается открытых данных, то пять лет назад была совсем удручающая ситуация. Тогда только два десятка вузов были полностью прозрачны. Сейчас администраторы университетов стали внимательнее относится к результатам рейтинга, потому что он позволяет запускать рекламные кампании по набору абитуриентов. В прошлом году мы сформировали рейтинг университетов стран бывшего СССР, отранжировали 400 университетов. В итоге получили обиды от региональных вузов, расположенных в отдаленных российских территориях. Что поделаешь, там слабы научные коммуникации, в итоге в рейтинге они стоят не на самых лучших местах. В этом году повторить исследование не удалось.

По данным Минобра, предложения по формированию национального рейтинга вузов будут представлены в правительство РФ к 1 июня 2015 года: он должен стать навигатором для абитуриентов.

— Ежегодный национальный рейтинг вузов должен быть избавлен от тех недостатков, которые имеет сегодня так называемый мониторинг эффективности вузов Минобра, — рассказал первый заместитель главы комитета Госдумы по образованию Владимир Бурматов. — До сих пор в стране нет единой системы оценки качества образования, которая бы пользовалась всеобщим доверием. Несколько общественных организаций создают собственные рейтинги и выпускают их ежегодно, есть несколько рейтингов крупных СМИ, есть попытки рейтингования одних вузов другими. Но ни один из них не может претендовать на общенациональный статус.

— Мы должны и будем участвовать в международных рейтингах, — рассуждают эксперты. — Однако пока у нас не будет собственного рейтинга, нашим вузам будет сложно конкурировать с мировыми лидерами, особенно в таких дисциплинах, как экономика, финансы. Ведь мы живем в условиях рыночной экономики немногим более 20 лет. Этого слишком мало, чтобы на равных соревноваться с вековыми школами западной экономической науки и образования.

Суммируя мнения представителей вузовского сообщества, можно предположить, что в топ-100 международных рейтингов к 2020-му году из пяти наших вузов удастся пробиться максимум двум-трем. Иная ситуация в предметных областях.
В последнем THE МГУ, МИФИ и НГУ вошли в топ-100 по физическим наукам. МГУ вошел в топ-100 THE и по инженерии и высоким технологиям. В рейтинге QS МГУ входит в топ-50 по математике и физике. Но задача была поставлена другая — пять вузов в сотне лучших сводных международных рейтингов. Вероятно, эту цель можно выполнить, только создав свой международный рейтинг.

Дополнительные материалы: