Фильм, который удивил всех

Блоги

В прокате идет «Человек, который удивил всех» Натальи Меркуловой и Алексея Чупова — единственный российский художественный фильм, отобранный в конкурсную программу 2018 года на Венецианском кинофестивале. Его называют невероятной, вывернутой наизнанку драмой, в которой обычный, ничем не примечательный человек проходит нечеловеческие испытания унижением, пытками, побоями, предательствами и — избавляется от страха. Критики в голос заклинают: не читайте рецензий до просмотра

Егор Москвитин (Esquire)

<...> Егор Петрович Коршунов (Евгений Цыганов) — русский мужчина, к которому ни у кого не может возникнуть никаких вопросов и претензий; разве что у тех, кто считает, что русский мужчина обязан быть очень солидным и богатым. Егор Петрович живет в деревне, работает лесником и защищает природу от браконьеров. В первой же сцене он с ружьем в руках останавливает двух таких бандитов — и не только не боится вступить с ними в бой, но и до конца надеется сохранить им жизнь, пока те пытаются его убить. В деревенском доме Егора Петровича живет беременная вторым ребенком жена (Наталья Кудряшова), хмурый сын и немногословный тесть (Юрий Кузнецов). <...> Соседи Егора Петровича побаиваются и уважают, а местный чиновник-функционер (усатый Павел Майков из «Бригады») и вовсе считает угрюмого лесника единственным человеком среди ненавистной этому царьку биомассы. Но происходит беда — у Егора Петровича обнаруживают опухоль. Он пишет завещание и хочет умереть максимально тихо, доставив окружающим минимум хлопот. Жена не соглашается, и в сибирской деревне начинается череда странных попыток перехитрить смерть. Их кульминацией становится превращение Егора Петровича в женщину с пронзительным взглядом, неумелым макияжем, коротким красным платьем и игривой сумочкой на плече. <...>

Сайт Венецианского фестиваля дает каждому режиссеру возможность не только описать свое кино, но и выразить некую миссию, связанную с ним. Многие авторы пользуются этим шансом, чтобы подчеркнуть актуальность и отвагу своих картин, привлечь сторонников еще до показа и просто покрасоваться. Наталья Меркулова могла бы разыграть беспроигрышную карту: мол, ее фильм — разоблачение гомофобного и женоненавистнического общества; экстремальное исследование гендерных ролей в современной России; протест против насилия, ставшего языком целой страны; нужное подчеркнуть. На иностранных фестивалях такие заявления всегда привлекают к региональному кино внимание прессы. Но Меркулова поступает честнее и мудрее, и описывает фильм совершенно иначе — как историю по мотивам собственного детства и как схватку человека не с обществом, а с самой смертью. Переодевания героя в ее трактовке — не желание мужчины в теле женщины наконец стать собой, а игра в прятки с судьбой. Лесник Егор облачается в платье, чтобы перехитрить смерть — ровно так же, как ее перехитрил Селезень Жамба из сибирской легенды, о которой большинство сибиряков, которые увидят фильм, наверняка и не знали. Так что это история не про поиски идентичности, а про желание выжить — и кто понял ее иначе, тот сам и виноват. <...>     

Антон Долин («Медуза»)

«Человек, который удивил всех» исследует важнейшую для сегодняшней России, да и для остального мира, тему: как отказаться от диктата силы и перестать бояться слабости. Можно быть каким угодно — уродливым или красивым, честным или подлым, вором или простаком, — но не смей быть слабым. Иначе свернут шею моментально: ты или охотник, или жертва — третьего не дано. <...>       

Андрей Плахов («Коммерсант»)

<...>Режиссерский дуэт Чупов — Меркулова заявил о себе несколько лет назад хлесткой комедией «Интимные места», в которой социальность была вплетена в сеть гендерных стереотипов и предрассудков, столь характерных для современной России и столь фатально отчуждающих ее от европейской цивилизации. В новой картине авторы идут еще дальше по этому пути, приглашая в эксцентричное путешествие по таким зонам жизни, которые даже не снятся отечественным кинематографистам. Получается презанятнейший микс европейской ментальности с российской.

Итак, герой сбрасывает маску сельского мачо и предстает в облике, эпатирующем всю округу: про такие превращения тут слыхали только в передачах Андрея Малахова, поскольку фильмов Альмодовара и Озона явно не смотрели. Неизбежно следующая за этой метаморфозой агрессия доводит сюжет до жесткой кульминации: беззащитному герою приходится столкнуться с толпой разъяренных мужиков, подсознанием которых правят законы зоны. Однако, состоявшись как диагноз дегуманизированного социума, это кино никак к нему не сводится. Оно предлагает в качестве возможных целый спектр интерпретаций, каждая из которых будет по-своему верной. Такой многослойности и многозначности (не путать с напыщенной многозначительностью) обычно не встретишь в наших фильмах, и как раз это прежде всего удивляет. <...> Нынче мир озабочен проблемой гендерного реванша, и кое-кто всерьез говорит о равных квотах для режиссеров разного пола. Опыт Меркуловой и Чупова, работающих в супружеском и творческом альянсе, дает надежду на то, что эта квота, манифестирующая равенство полов, может быть не принудительной, а добровольной. И это гораздо продуктивнее.     

Наталия Григорьева (Новая газета)

<…> Фильм Чупова и Меркуловой выглядит самым точным описанием загадочной русской души, в которой сострадание граничит с ненавистью, вера в чудо — с недоверием к близкому, желание отдать последнее — с обесцениванием жизни. Это кино не про принятие себя, а про непринятие другого. <…>     

Егор Беликов (ТАСС)

<…> Это кино без излишнего провокационного выпендрежа, свойственного тому же Триеру, хотя вся эта транссексуальность в кадре, конечно, подразумевает щелчок по лбу общественному мнению, доминирующему пока что в нашей федеральной деревне. В редких отрицательных текстах об этом фильме из Венеции (или даже из России, ведь «Человека, который удивил всех» уже можно посмотреть за 4 в онлайн-кинотеатре Festival Scope вплоть до конца Венеции-2018) можно увидеть, как авторов обвиняют в душеспасительности. Что ж, деревня здесь — действительно утопичная, невозможная за пределами притчевого сюжета. Россия вокруг Евгения Цыганова — это не совсем та Россия, в которой мы живем. Рак не проходит, сколько ни верь шаманам и их преданиям. Так не бывает.

<…> Это притча, прямо как про поправшего смерть селезня: одновременно и о смене гендерных ролей в современности, и о жизни в царстве мертвых, и о социологии тоталитаризма. И в то же время здесь ведь не допущено какого-либо авторского вывода, все честно.