What can't be cured must be endured*

Человеческий капитал

Российские регионы будут стареть и терять население. Замедлить эти процессы и нивелировать их последствия можно только с помощью грамотной миграционной политики, точечных инвестиций в человеческий капитал и развития новых технологий

В ближайшие десятилетия эффективным во всех смыслах будет то общество, которое сможет мобилизовать человеческую индивидуальность и способности. Экспертное сообщество признало, что развитие экономики напрямую зависит от накопленного человеческого капитала: в него нужно инвестировать, чтобы быть сильной конкурентоспособной страной. Острая дискуссия выстраивается вокруг решения проблем дефицита и качества этого капитала. Например, эта тема активно обсуждалась на четвертом Общероссийском гражданском форуме. Рецепты разные. Так, декан экономического факультета МГУ Александр Аузан считает, что в России нужно ввести прямые налоги и дать гражданам самим выбирать, куда тратить часть НДФЛ и налога на имущество. А председатель Совета фонда ЦСР Алексей Кудрин убежден, что Россия прежде всего должна ответить на вопрос, как ей идти к экономике знаний:

— Речь идет о таком принципе управления, который позволяет людям проявить индивидуальные творческие возможности. Это общество будет создавать новые идеи, смыслы, технологии. В развитых странах в креативной индустрии работают 6 — 9% населения. У нас — 0,5%. Наша промышленность, включая военную, на 40 — 50% зависит от привоза технологий из-за рубежа. Мы продаем достаточно простой продукт и покупаем очень сложные. В нашей стране существенно меньше рисков геополитических и военных, чем рисков технологического отставания и отставания в социальном развитии.

Хотя мы и говорим о том, что в ближайшие 15 лет сократится трудоспособное население, но ничего не делаем для решения этой проблемы

Как нивелировать эти риски? На какие вызовы российскому обществу предстоит ответить в ближайшее время? Какова роль в этих процессах региональной и местной власти, бизнеса и системы образования? Эти вопросы обсуждали участники пленарной дискуссии «Модели управления человеческими ресурсами», которая прошла в рамках 11-й международной конференции «Российские регионы в фокусе перемен», организованной Уральским федеральным университетом, Высшей школой экономики и менеджмента УрФУ, АЦ «Эксперт» и деловым журналом «Эксперт-Урал» при поддержке НИУ ВШЭ.

Заложники западного дрейфа

Один из ключевых вызовов, стоящих перед РФ, — демографический. Страна остается самым большим государством по территории, но по численности населения давно утратила лидирующие позиции: 146 млн человек на 17 млн кв. км — это очень мало. Росстат фиксирует естественный прирост населения: за девять месяцев с начала 2016 года он увеличился в 2,6 раза — до 18,1 тыс. человек — по отношению к аналогичному периоду 2015 года. Ранее Минтруд прогнозировал, что с 2015 до 2020 года коэффициент смертности в РФ будет снижаться, это позволит сохранить естественный прирост.

— Естественный прирост населения в 24 — 42 тыс. человек в год, наблюдаемый последние годы, имеет значение, но принципиально не меняет позицию России в мире, — уверен директор Института демографии НИУ ВШЭ Анатолий Вишневский. — К середине XXI века Россия переместится во второй десяток стран по численности населения в мире и на седьмое место в Азии (прогноз ООН 2015 год). Сейчас она на девятом месте. Демографические ресурсы России ограничены. Основным источником роста остается миграция.

По мнению эксперта, Россия входит в полосу неблагоприятных изменений возрастного состава населения, которые неизбежно приведут к снижению числа рождений и росту числа смертей. По всем сценариям демографического прогноза, численность населения в рабочем возрасте, даже с учетом возможного увеличения возраста выхода на пенсию (то есть 20 — 64 года) резко сократится. По оценкам Экономической экспертной группы, в течение следующих 20 — 30 лет численность рабочей силы будет уменьшаться на полпроцента в год. «Соответственно будет увеличиваться нагрузка на одного трудоспособного, — прогнозирует Анатолий Вишневский. — На рынке труда возникнет дисбаланс спроса и предложения, и на этот вызов надо будет как-то отвечать».

Уровень финансирования медицины и образования может оказаться недостаточным для поддержания качества жизни и численности населения

Проблема дефицита человеческих ресурсов наиболее остро стоит для азиатской части России, на которую приходится 75% ее территории (и 35% всей Азии), здесь проживает менее 30 млн человек — лишь 20% населения России.

— Вот уже четверть века в России идет смещение массы населения с северо-восточных окраин страны в юго-западном направлении, установился «западный дрейф» миграционных потоков, который сохраняется до сих пор, — объясняет Анатолий Вишневский. — Население азиатской части страны уменьшилось за период, прошедший между переписями 1989 и 2010 годов, на 3,1 миллиона (на 10%), в то время как население европейской части, тоже убывавшее, уменьшилось на 995 тыс. человек (0,9%). Для реализации крупных переселенческих проектов, способных обеспечить приток населения в восточные регионы страны, не хватает человеческого ресурса, поскольку даже в освоенных районах европейской части страны, вне крупногородских агломераций, заселенность снижается. Мы не используем свою территорию или используем ее как какую-то кладовую, куда ходим как в холодильник за ресурсами, привозим их и продаем.

Практически все центры притяжения населения расположены в западной части страны, за Уралом (три четверти территории страны) всего три города с миллионным населением — Новосибирск, Омск и Красноярск.

По словам профессора географического факультета МГУ Натальи Зубаревич, сдвиг произошел в 90-е и был обусловлен двумя причинами: первая — люди поехали с «северов» и Дальнего Востока в европейскую часть России и на «юга», вторая — в РФ вернулись почти 5 млн соотечественников, и они тоже расселились в европейской части, на Урале и немного в Алтайском крае.

— С нулевых годов никаких заметных деформаций пространственного распределения населения уже не происходит. Все расчеты, в том числе на основе коэффициента Джини и индекса Тейла, показывают, что региональная концентрация населения завершилась в межрегиональном формате, — констатирует Наталья Зубаревич. — Покидают еще Чукотку и Якутию, но это уже трендов не меняет.

Острой демографической проблемой остается смертность, а не рождаемость. Например, в РФ детская смертность в четыре раза выше, чем в соседней Финляндии

— Иркутская область за 20 лет потеряла около 15% населения. Львиную долю — в 90-х годах. Отток сохраняется, хотя его динамика сильно замедлилась, — соглашается председатель делового клуба «Байкальские стратегии», председатель Иркутского регионального отделения общероссийской общественной организации «Деловая Россия» Роман Ищенко. — Главная проблема в том, что уезжают самые молодые и сильные.

— Потеря именно этой возрастной группы — гибкой, способной к инновациям, созданию новых продуктов — уменьшает надежды на создание интенсивного роста в экономике, — подтверждает опасения руководитель Центра развития НИУ ВШЭ Наталья Акиндинова.

Француз построил дом, китаец — бизнес

В условиях дефицита человеческого капитала обостряется конкуренция регионов за этот ценный ресурс. Что они готовы предложить?

— Я один из авторов региональной программы, которая разворачивается под лозунгом «Живи на Байкале». Этот лозунг вызвал у местного населения очень позитивную реакцию, определенный патриотизм, но это совершенно не значит, что люди к нам поедут, — считает Роман Ищенко. — Есть любопытные прецеденты: рядом со мной, буквально в двухстах метрах, поселился француз. Купил землю на побережье Байкала, построил домик. С другой стороны поселился предприниматель из Челябинска. Это слабые сигналы, которые говорят о том, что у этой территории есть потенциал. Но красивой природы и заповедных мест недостаточно, чтобы стать точкой притяжения. Во-первых, нужны рабочие места, во-вторых, качественная среда. И мы пытаемся это делать.
 
— Создание условий для накопления и сохранения человеческого потенциала — один из ключевых приоритетов региональной стратегии развития до 2030 года. Речь идет о повышении конкурентоспособности региональной сферы образования, улучшении здоровья, новой жилищной политике, — обозначила направления заместитель министра экономики Свердловской области Татьяна Гладкова. — Еще в 2000 году смертность в регионе в два раза превышала рождаемость: умирало более 75 тыс. человек, а рождалось только 38 тысяч. В 2001 году мы приняли концепцию сбережения населения, результат проявился в 2012-м: с этого года отмечается естественный прирост населения. В 2015 году, по сравнению с 2010-м, на 35% увеличилось число рожденных в семьях вторых детей. А третьих и последующих — в 1,6 раза. Один из вызовов, на который нам предстоит ответить, — снижение численности трудовых ресурсов на 100 тыс. человек к 2023 году.

— Перед Татарстаном стоит несколько проблем. Первая — неуправляемая миграция. Пока у нас положительный миграционный поток, депопуляции как в Сибири нет, но если оценивать его качественный состав, мы поймем, что с каждым годом к нам все больше приезжает пенсионеров с Дальнего Востока, Урала, Сибири, а уезжает — молодежь, самые конкурентоспособные и квалифицированные. Этот перекос сохраняется, встречного потока нет, — анализирует ситуацию заместитель руководителя местного офиса проекта «Татарстан-2030» Елена Макарова. — Вторая проблема — угроза отрицательной динамики рождаемости, как и во всей России. Третья — низкое качество образования. Четвертая — неконкурентный уровень зарплаты по сравнению с другими регионами, что приводит к утечке умов. Мы сталкиваемся с ситуацией, когда благодаря ресурсам, которые использует региональная власть, удается накапливать человеческий потенциал, но условий для его капитализации в республике недостаточно. Что мы делаем, чтобы изменить ситуацию? Есть несколько флагманских проектов в рамках Стратегии накопления человеческого капитала, например, по выстраиванию непрерывной системы образования, повышению уровня школьного образования. Необходимо формировать новые компетенции выпускников, но такой заказ предъявить некому. Крупный бизнес уже достиг потолка компетенций, его устраивают выпускники, которые у нас есть. Мы же хотим позиционировать Казань как место форсайта новых экономик, технологий и место разработки новых профессиональных компетенций.

— Есть английская поговорка What can't be cured must be endured — что нельзя вылечить, надо стерпеть. Иногда надо адаптироваться к изменениям и учитывать их, это важнее, чем пытаться плевать против ветра, — рассуждает Анатолий Вишневский. — Очень важно научиться использовать миграционный ресурс. Я отдаю себе отчет, насколько это сложная задача. Есть риски, но этот ресурс может дать сильный толчок развитию экономики. Вспомните, когда европейцы мигрировали в США в позапрошлом веке, их там не ждали подготовленные рабочие места, они сами создавали экономику. Увы, наша миграционная политика не сомасштабна тем вызовам, на которые она должна отвечать. Она не смогла, да и не стремилась оказать противодействия огромному усилению антимигрантских настроений в российском обществе, но, в конечном счете, именно они могут оказаться главным препятствием на пути решения проблем, которые все равно на нас надвинутся. Мне кажется ошибочной ориентация на привлечение только квалифицированных специалистов, гораздо важнее дать возможность оте­чественным квалифицированным ресурсам реализовать себя здесь. Нужны стратегии по интеграции мигрантов, настроения «всех выгоним и никого не пустим» контрпродуктивны.

Участники дискуссии согласились с тем, что стране нужна взвешенная миграционная политика с учетом географического положения, которое делает ее особо чувствительной по отношению к потенциальному миграционному давлению со стороны Азии — главного резервуара потенциальных мировых миграций.

— Последние три года мы резко начали чувствовать давление китайской экспансии. Пока речь идет только об экономической экспансии, — уточняет Роман Ищенко. — Китай уже довольно глубоко проник в лесную отрасль, а сейчас активно осваивает туристическую сферу. Поток путешественников из Поднебесной вырос кратно. Китайские компании скупают землю вокруг Байкала, строят гостиницы. В октябре официально было озвучено, что компании из КНР планируют вложить в турпроекты 11 млрд долларов. Для понимания, это семь бюджетов Иркутской области! Эксперты утверждают, что Китай может освоить южное побережье Байкала в течение 5 —7 лет: в нашу сторону развернулся мощный каток. Вслед за бизнесом начнут мигрировать жители КНР. Это не очень нравится местному населению. Нам нужно формировать новую миграционную политику и институты натурализации. Если в ближайшие десять лет этого не произойдет, мы столкнемся с плачевной ситуацией.

— Китайская экспансия будет продолжаться и затронет многие регионы. Причина — рабочая сила в РФ становится дешевле, чем в Китае, — считает генеральный представитель торгово-производственного холдинга «Русклимат» в Китае Константин Алтунян. — В Китае зарплаты выше, чем в России: они за 20 тыс. рублей работать не будут. Сейчас очень многие фабриканты думают о переносе производств в РФ, отсюда и до европейских рынков сбыта ближе. В этом нет ничего плохого, если на территории страны появятся конкурентоспособные заводы, а для россиян будут создаваться новые рабочие места.

А Татарстан беспокоит влияние мигрантов из СНГ на городскую среду.

— Входными точками для этой миграции является система высшего образования. Во многих вузах есть группы студентов, которые не говорят ни на русском, ни на татарском языках, — высказала опасения Елена Макарова. — В основном это представители Туркменистана, Узбекистана, Киргизии, Таджикистана. Эти люди живут в нашем городе, они потребляют его. И городская среда начинает сильно меняться. Появляются закрытые сообщества, которые не хотят интегрироваться.

Для людей, а не наоборот

Есть еще одна серьезная проблема, которая влияет на распределение человеческих ресурсов в регионах: переток населения из малых и средних городов — в крупные.

— Россия находится на второй стадии урбанизации. Феерическим образом растет внутрирегиональная концентрация: народ с ускорением собирается в региональных столицах, это суперрастущие точки на территории каждого субъекта. Что видно и по Екатеринбургу, — отмечает Наталья Зубаревич. — Внутрирегиональное неравенство растет. Ускоряется обезлюживание межагломерационных пространств. От Новосибирска до Красноярска — пустыня. Помешать этому нельзя: люди едут туда, где больше возможностей и лучше условия.

Главы небольших муниципалитетов с этим не согласны: главное инвестиции в людей — в медицину, жилье и образование, тогда и перераспределение человеческих ресурсов будет справедливым. Так, глава администрации Давлекановского района (Башкирия, 41 тыс. человек) Ильшат Фазрахманов убежден, что местным властям удалось остановить отток населения в Уфу (расположена в 100 км) благодаря строительству школ, детсадов, парков отдыха, тротуаров, появлению фитнес-центра, спортплощадок и введению новых рабочих мест. В Полевском (Свердловская область) глава городского округа Александр Ковалев рассчитывает изменить ситуацию с помощью ребрендинга территории, развития туристических проектов и городского пространства.

Эксперты прогнозируют, что инвестировать в человеческий капитал региональным и местным властям будет сложнее: к 2019 году доля расходов консолидированного бюджета на образование снизится до 3,5%, на здравоохранение — до 3,1%. А это самый низкий уровень после 2005 — 2006 годов, он соответствует показателям стран Латинской Америки и развивающихся стран Азии.

По словам Натальи Акиндиновой, основная нагрузка по финансированию образования и здравоохранения ложится на региональные бюджеты:

— Проблема усугубляется тем, что федеральный бюджет испытывает большие трудности в связи с выпадением нефтегазовых доходов: сокращаются межбюджетные трансферты. По базовому прогнозу, который дает Минфин, доходы региональных бюджетов в ближайшие три года будут расти медленнее ВВП. В следующем году вырастут примерно на сто миллиардов дотации на выравнивание. Но они вырастут за счет консолидации, за счет централизации налога на прибыль. То есть это перераспределение доходов регионов — от одних к другим. Идет сжатие ресурсов, их выкачивание из субъектов РФ, соответственно, обостряется проблема привлекательности этих территорий для жизни.

— В экономике, как и в социальной жизни, главное — это люди, все остальное — для людей, а не наоборот, — напоминает Анатолий Вишневский. — Пока мы будем говорить о людях только как о трудовых ресурсах, ничего не изменится. Если мы экономим на образовании и медицине, то не сможем добиваться повышения качества жизни, качества человеческого капитала.

В шортах и в гамаке

Эксперты подчеркивают, что государство не сможет нести на себе всю нагрузку по поддержке и развитию российского общества. Часть этой нагрузки должен взять на себя бизнес.

— Крупный бизнес в России активно берет на себя социальную ответственность в сфере образования. В современной ситуации, когда рынок труда резко меняется, связь компаний и образовательной инфраструктуры должна входить в приоритеты развития образования на государственном уровне. До сих пор в этой сфере активную роль играл бизнес, которому необходимо как можно раньше включаться в борьбу за таланты, просто чтобы успешно конкурировать и держаться на плаву, — считает президент, председатель правления Благотворительного фонда «Система» Елена Чернышкова. — Корпорации вкладываются в различные образовательные проекты, сотрудничают с университетами, занимаются профориентацией старшеклассников. Это долгосрочные инвестиции с высоким риском, потому что мы не привязываем молодых людей к нашей компании: они могут сделать любой выбор. Отказаться от этих инвестиций мы тоже не можем: растет разрыв между потребностями рынка труда и тем, что происходит в системе образования. Появляются новые профессии, развивается сфера новых технологий, а в бизнес приходят выпускники, которые обладают устаревшими знаниями. Их приходится доучивать. В США развивается новый сектор экономики — допподготовка выпускников бакалавриата и магистратуры до требований работодателей. В РФ компании фактически вынуждены заходить на территорию образовательных организаций и активно реализовывать собственные программы.

— Каждый год в российские офисы мы принимаем на работу и стажировку более 250 новых сотрудников. Большинство из них — это вчерашние выпускники вузов и молодые специалисты. За последние два года мы отмечаем ухудшение качества знаний у соискателей, — подтверждает тенденцию директор отдела аудита развивающихся компаний Екатеринбургского офиса PwС Алексей Русанов. — Более половины претендентов не могут пройти тестирование на математическое и логическое рассуждение с первого раза. Еще один тренд — меняется мотивация молодежи: если пять-десять лет назад кандидаты думали в первую очередь о высоком уровне оплаты труда, то сейчас для них в приоритете возможности развития и обучения, гибкий график и комфортная атмосфера в коллективе.

По мнению директора по работе с персоналом региона Центр «Филип Моррис Сэйлз энд Маркетинг» Елены Крашенинниковой, чтобы оставаться привлекательным работодателем, необходимо создавать условия для развития:

— Являясь частью международного бизнеса, мы даем возможность сотрудникам получать деловой опыт в мультикультурной среде, где работа за рубежом и кросс-функциональные перемещения являются неотъемлемым элементом профессионального развития. За прошедший год 1 тыс. сотрудников сменила позицию, 221 сменили функцию, 293 переехали внутри страны, 63 переехали в другую страну. Такие переходы дают возможность раскрыть потенциал специалистов и добавляют свежий взгляд, который необходим для решения сложных задач.

— Просто деньги или карьера для современных выпускников уже не являются главным приоритетом. Они стали мобильнее, но их сложнее привлечь и удержать. В ИT-сфере, например, мы нередко слышим, что специалистам помимо материальных условий нужна комфортная и креативная обстановка в офисе, гибкий график, гамак в кабинете и шорты вместо делового костюма, — перечисляет Елена Чернышкова. — Многие большие компании со сложившимися традициями, работающие в регионах, живут в рамках своих собственных корпоративных представлений. Они не готовы их менять и поэтому им сложно привлечь талантливую молодежь. Что можно с этим сделать? Здесь нет легких решений. Но есть понимание, что и корпорациям, и регионам надо учиться грамотно себя позиционировать, конкурировать за талантливых людей. В этом смысле сотрудничество с вузами (а примером для меня является работа с УрФУ) обязательно, без него говорить о развитии кадрового потенциала не приходится.

— Университет — это открытая система. Предприятия, которые действительно заинтересованы в развитии человеческого капитала, хотят вкладываться в специалистов новой формации, давно работают вместе с вузами. У них есть понимание, что люди — это не ресурсы и не товар, поэтому проблем с кадрами у них нет, — заявил проректор по экономике и стратегическому развитию Уральского федерального университета Даниил Сандлер. — Нужно ломать барьеры между университетами, предприятиями и властью. Мы должны работать на одной площадке и делать совместные проекты, прекрасно понимая, что демографические последствия можно нивелировать только с помощью активного внедрения высоких технологий и гибкой системы трудоустройства. В современном мире производственные процессы перестраиваются под человека, а не наоборот.

— У университетов очень важная роль в развитии общества в условиях демографических потрясений и старения населения. Мы постоянно должны думать о том, насколько у нас правильные образовательные программы, может быть, мы предлагаем что-то такое, что экономике не нужно. Надо учитывать, что мы живем во время четвертой индустриальной революции, т.е. нашим выпускникам нужны новые технологические навыки, — рассуждает заместитель декана, директор по международным отношениям HHL Leipzig Graduate School of Management (Германия) Франк Хоффман. — Мы должны помогать компаниям, которые работают в партнерстве с университетами. Мы должны помнить о глобализации, значении международных отношений, межкультурных коммуникациях, знании иностранных языков. И самое главное, мы должны ориентировать выпускников на обучение в течение всей жизни.

* Что нельзя вылечить, нужно вытерпеть (англ.).