Деньги на оборот

Дополнительные средства расчета

Комплементарные финансы как механизм роста для экономики малых муниципалитетов

Кризисные явления в экономике, особенно если они имеют геополитическую причину, чреваты негативными последствиями даже для локальных экономических систем, не вовлеченных напрямую ни в межрегиональную, ни в международную торговлю. Казалось бы, глобализация не должна влиять на производство и потребление товаров и услуг, замкнутых в таких системах. Грубо говоря, товарные потоки могут работать вообще без посредства финансов. Однако действительность демонстрирует обратное: глобальные кризисы ударяют и по самым захолустным городам. Причина в том, что обмен между экономическими субъектами даже в пределах замкнутых систем осуществляется с использованием национальной валюты — рублей, которая в открытой экономике тесно связана с мировой финансовой системой.

Ослабить это негативное влияние можно — если применять локальные платежные системы на основе дополнительных средств расчетов (ДСР) для обслуживания операций обмена, не выходящих за пределы этих систем. Как показывает практика, это способно обеспечить стабильный взаиморасчет между агентами, связанными отношениями производственной и потребительской кооперации внутри системы, даже в ситуации внешнего «кризиса неплатежей», инфляционных скачков национальной валюты, обвальной девальвации и т.п. Тема комплементарных (дополнительных) финансов была поднята на круглом столе «Экономическая наука и социальное государство», прошедшем весной в рамках Московского экономического форума (подробно о мероприятии см. «Неолиберализм и посткапитализм»). Организовал его Институт социально-экономических проблем народонаселения Российской академии наук (ИСЭПН РАН, Москва) при участии Международного института Александра Богданова (Екатеринбург). Дискуссия специалистов разных академических и практических областей развернулась вокруг кейса из башкирского села Шаймуратово, представленного автором идеи локальной платежной системы экономистом-консультантом Рустамом Давлетбаевым и заместителем директора по научно-исследовательской работе Института Богданова Дмитрием Бергом.

История с «шаймуратиками» (обращавшимися в селе товарными талонами) знаковая — это, пожалуй, первый резонансный случай построения полноценной комплементарной системы расчета на территории России после «лихих 90-х» (см. «Когда рублей не хватает»).

Башкирский прецедент

В 2006 году бизнесмен Артур Нургалиев выкупил оказавшееся на грани банкротства государственное хозяйство в селе Шаймуратово (население около 800 человек, 60 км от Уфы). Предприниматель восстановил севооборот, занялся животноводством. Было создано ООО «Шаймуратово», якорное для села предприятие, на котором постоянно трудилось около 160 человек, в сезон численность переваливала за двести работников. В активе предприятия значилось 8 тыс. гектаров нечерноземной земли (выращивают основные виды зерновых и свеклу) и тысяча голов КРС, начинали развивать овцеводство.

Но случился 2008 год — осенью разра­зился мировой финансовый кризис. Сразу за ним — аномальная засуха в 2009-м. В результате платежи на селе встали: денег на предприятии нет, кредиторская задолженность велика, ее нужно обслуживать, зарплату руководство выплачивать не в состоянии (в среднем задержка зарплат составляла 3 — 4 месяца). Работники обращаются за займами к односельчанам-бюджетникам (у тех зарплата стабильная), однако перспективы вернуть заем в срок сомнительны. Стала тормозить торговля: в магазинах нарастали товарные остатки. Естественно, покупателям и продавцам надо как-то выживать: клиент приходил в магазин, делал запись в долговой тетради и забирал в счет зарплаты нужный товар. Правда, когда приходил день зарплаты, многие обнаруживали, что еще оставались должны — кто соседу, кто магазину. В результате стала нарастать напряженность.

Рустам Давлетбаев (он и прежде консультировал Нургалиева) предложил ввести в хозяйстве товарные талоны. По замыслу, их можно было взять на сумму не более трети заработной платы в качестве аванса. Все осуществлялось исключительно добровольно: пишешь заявление — выдают, не пишешь — ждешь зарплаты в рублях. Талоны принимали к оплате в местных магазинах; поначалу в двух, которые имели отношение к ООО «Шаймуратово»: в структуре выручки магазина объем товарных талонов должен был составлять не более 20 — 25%, или половину товарных остатков. Важно, что товарные талоны имели отрицательный процент — демередж, их стоимость падала каждые четыре недели на 2%. В конце периода «шаймуратики» выкупались предприятием-эмитентом за рубли по остаточной стоимости. Всю систему Давлетбаев и Нургалиев разработали сами, основываясь на идеях экономиста Сильвио Гезелля (о нем ниже), сами же вписали ее в бухучет предприятия.

Первые талоны ввели в оборот весной 2010 года. Население идею восприняло не сразу, но уже к осени она заработала в полную силу. Самая главная задача оказалась решена: когда люди осознали механизм работы талонов, долги односельчанам стали возвращать «шаймуратиками», и внутренняя напряженность угасла. А так как номинал «шаймуратиков» падал, в конце месяца народ бежал в магазин и старался максимально отоварить талоны: закупали продукты питания, инструмент, корм для скота. Торговля вышла из застоя.

Эксперимент в Шаймуратово длился три года. В результате, сообщает Давлетбаев, внутренний оборот вырос в 12 раз, причем основной скачок произошел всего за полгода. Как следствие, в ООО «Шаймуратово» выросла и производительность туда — в среднем в полтора раза.

Претензии контролирующих органов к «шаймуратикам» стали появляться почти сразу. Сначала со стороны местной прокуратуры, затем подключилась прокуратура республиканская. Она признала нарушение в порядке выплаты заработной платы на ООО «Шаймуратово» и отстранила Нургалиева от должности руководителя на год. Однако Верховный Суд Башкирии признал использование товарных талонов в Шаймуратово законным, тем самым легализовав введенное платежное средство. На это решение прокурор республики подал жалобу в Верховный Суд России. Тем не менее высшая инстанция неожиданно для многих также вынесла положительное решение относительно талонов в Шаймуратово. И все же эксперимент вскоре свернули — на то, говорят, были внутренние организационные причины.

Основная организационная проблема, говорят эксперты, заключалась в том, что «шаймуратиками» мог пользоваться неопределенный круг лиц, при том что положение о них было исключительно внутренним. Например, через какое-то время эти талоны стали принимать в качестве оплаты таксисты, не относящиеся к ООО «Шаймуратово», отоваривали талоны они также в местных магазинах. С одной стороны, это говорит о том, что дополнительный платежеспособный спрос стал общепризнанным: внешние экономические агенты стали признавать расчеты при помощи «шаймуратиков» (иначе бы они просто не имели спроса на свои услуги — рублей-то у клиента нет). С другой — внешние люди номинально не имели права ими пользоваться, так как не подписывали соответствующего соглашения с предприятием.

Глобальный контекст

ДСР — это специальное средство расчета, выполняющее наряду с национальной валютой функции меры стоимости, платежа и обмена в рамках локальной экономической системы; ДСР вводится по соглашению всех участников локальных цепей производства и обмена. Как правило, важным отличием ДСР от национальной валюты является сознательный отказ от функции накопления, что существенно стимулирует экономические отношения на местном уровне — интенсифицирует процессы обмена.

Практически во всех странах мира (кроме Новой Зеландии) системы ДСР не имеют целенаправленной поддержки государства, которое занимается только общенациональной денежной системой (здесь и далее ссылаемся на исследования и кандидатскую диссертацию Евгения Порывкина). Мейнстрим экономической науки — исследование разомкнутых контуров, так как именно в них реализуется товарная стоимость и появляется прибыль. Особенности замкнутых локальных циклов, в прибыли не нуждающихся, сознательно не принимаются для рассмотрения подавляющим большинством ученых-экономистов. С замкнутыми структурами ассоциируются разве что коммуны, кибуцы, натуральные хозяйства и прочие маргинальные явления. Короче говоря, магистральная социально-экономическая мысль считает, что обо­собление внутренних рынков, их замыкание на себя — атавизм, который естественным образом отомрет из-за экспансии глобальных экономических структур.

Но замкнутые внутренние рынки не только не рассасываются, они множатся: в рамках вполне развитых экономик сегодня исправно функционируют тысячи местных (областных и даже городских) комплексов со своими ДСР. К 2000 году в мире существовало более 2,5 тыс. систем ДСР, в 2006-м — 4 тысячи, а в настоящее время насчитывают до 10 тысяч действующих систем ДСР различного масштаба. Так что есть основания предполагать, что это не свалки мощностей, невостребованных мировой экономикой, а перспективные центры экономической динамики.

Локальные платежные системы стремительно распространились по территории Европы и Америки в годы Великой депрессии. Они были обеспечены углем, древесиной, рекламными объявлениями в местной газете и другими товарами и услугами. Хрестоматиен пример австрийского Вергля, в котором по инициативе местных властей в начале 1930-х были введены в оборот марочные сертификаты. Экономике города был придан мощный импульс: за год удалось решить проблемы с безработицей и городским коммунальным хозяйством. Сертификаты были выпущены на основе теории свободных денег австрийского экономиста Сильвио Гезелля (1862 — 1930), считавшего, что деньги должны быть подвержены «порче» (демереджу) так же, как и любой товар, покупаемый или продаваемый за них. Практика в Вергле, однако, была быстро свернута из-за иска Австрийского Центрального банка.

Российские реформы начала 1990-х и последовавший за ними затяжной «кризис неплатежей» — также яркая иллюстрация негативного влияния глобальных рыночных «заторов» на локальные системы. Несложно вспомнить, как в то время в недрах постплановой внутренней экономики продолжали функционировать полу­замкнутые производственные цепочки со своими «деньгами» на базе векселей (пример стихийных ДСР).

Существенный вклад в изучение современного состояния ДСР внес бельгийский экономист Бернар Лиетар, исследовавший более двух десятков разнообразных реально действующих локальных платежных систем на основе ДСР. В результате этого анализа в книге «Будущее денег» (впервые опубликована в 2001 году) он предложил ввести дополнительную мировую валюту «терра», обеспеченную корзиной товаров (черные, цветные и драгоценные металлы, энергоносители, продовольствие и др.). Эта валюта также должна быть с отрицательной процентной ставкой, Лиетар аргументирует ее так: во всех национальных финансовых системах заложен положительный процент, но если его сбалансировать отрицательным процентом локальных платежных систем, это сдует финансовые пузыри, и общая устойчивость глобальной финансовой системы вырастет.

Экосистема

По-новому на замкнутые системы и ДСР позволяют взглянуть научные школы, исследующие феномены синергетики; импульс к развитию они получили благодаря работам химика-нобелиата Ильи Пригожина, опубликованным в середине ХХ века. В основе большинства моделей синергетики лежит так называемая кольцевая причинность, что позволяет представить локальные экономические системы как кольцевые структуры. Именно такими моделями и занимаются в Институте Богданова. О будущем локальных систем мы расспрашиваем Дмитрия Берга.

— Дмитрий Борисович, почему Институт Богданова занялся темой ДСР?

— На рубеже 1990 — 2000 годов нынешний директор Института Валериан Попков, будучи главой Уралвнешторгбанка и вице-президентом Ассоциации российских банков, занимался разработкой концепции развития российской банковской системы; я в той работе тоже участвовал. Одним из важнейших предлагавшимся нами направлений было формирование много­укладности финансовой системы. Утверждалось, что в обществе не должны существовать только обычные процентные банки, но должны быть и инвестиционные банки, и кредитные товарищества и кооперативы и прочие учреждения, которые на Западе давно существуют, а у нас их как не было, так и нет. Такая многоукладность не исключала появления и локальных «валют». Потому что именно эти малые формы заполняют мелкие ниши финансовой системы, в которые большие банки не пойдут.

Так получается, что к этим малым механизмам общество по необходимости поворачивается в моменты кризисов основной финансовой системы. Короче говоря, когда очень сильно прижимает, все ищут решения, кто во что горазд. Но как только ситуация более-менее улучшается, от инновационных инструментов начинают отказываться в пользу привычных традиционных. Сейчас мы хотим показать, что одновременное хождение национальной валюты и локальных комплементарных средств расчета стимулирует экономику не только в кризис, но даже когда жизнь более-менее сносная.

— Насколько сложно это объяснить общественности?

— Вариантов ДСР может быть масса: от экстравагантных и маргинальных до совершенно очевидных. Нам по конструкции ближе гезеллевские «свободные деньги». Не скажу, что это самый простой метод — у людей основательно засела в голове установка на положительный процент, для ее изменения требуется некоторое время. На экономических факультетах вузов про это не рассказывают, хотя могли бы. Никакой экзотики в этой теории нет, Сильвио Гезелль — выходец из всем известной австрийской экономической школы, откуда происходят, например, самый любимый в мире адепт свободного предпринимательства Йозеф Шумпетер и нобелиат 1974 года Фридрих фон Хайек.

— Тем не менее кейс Шаймуратово показывает, что в обществе появляются сильные полюсы недоверия…

— Сейчас чиновники и финансисты более-менее понимают, как управлять рублевой системой. А ведь именно она обеспечивает весь механизм власти и ответственности на всех уровнях. Но если вдруг в муниципалитетах начнут массово появляться дополнительные финансовые механизмы, то, конечно, страх очевиден — ни у кого нет опыта, как эти системы администрировать. Поэтому всегда легче просто все запретить от греха подальше. К тому же у многих финансистов, которые не в курсе дела, сразу возникает опасение: это же эмиссия, значит, должна вспыхнуть инфляция, хотя гезеллевские деньги как раз безинфляционные.

— То есть никакой опасности на практике не кроется?

— Здесь очень важны мелочи: как реализована конкретная система расчета. Потому что она очень быстро из конструктивного инструмента может превратиться в деструктивный. На пене, на новизне идеи может появиться все что угодно вплоть до сепаратизма. В результате мы можем получить резко отрицательный опыт, и от идеи откажутся надолго или навсегда.

Наша роль здесь в первую очередь заключается в научном обосновании правомочности ДСР. Мы должны показать, какой дизайн системы наиболее безопасен и продуктивен. А вообще хочется прийти к ситуации, когда параллельно смогут существовать обменные средства разных уровней (платежные средства в рамках конкретного предприятия, поселенческие, муниципальные, областные, национальные), при этом не только не вступая в конфликт, а органично дополняя друг друга. Но чтобы это обосновать, нужны серьезные модели, расчеты, нужны подходы к встраиванию этих систем в существующие механизмы управления национальной финансовой системой. Около двух лет назад мы закончили конструирование концептуальных основ всей этой экосистемы. Но для того, чтобы двигать наши результаты в массы, нужно показать примеры успешной реализации, которые можно было бы тиражировать.

— Вы пробовали?

— Первую игру по дополнительным платежным средствам я проводил с предпринимателями под Каменском-Уральским пять лет назад. Потом было еще несколько примеров.

Система работает — это однозначно: механизм естественный, природный. Но меня долго напрягал вопрос организационно-правовой формы. Года три назад мы обнаружили выход — потребительское общество. У него должен быть зарегистрированный в налоговой службе устав, в обществе обязательно должна вестись книга хозяйственного учета. И никто не запрещает фиксировать в уставе все требуемые правила внутреннего обмена — а это как раз то, что нам нужно. Ведь наши привычные деньги тоже работают по установленным правилам обмена, закрепленным в государственных законах. А здесь мы пишем свой закон для некоторого сообщества. Круг лиц ограничен, вступление в него абсолютно добровольно, в рамках общества ведется полный учет оборота, все отчеты сдаются в налоговую — никаких формальных юридических проблем возникать не должно.

— Каковы основные условия для состоятельности такого общества?

— Рабочая гипотеза наших исследований: необходимое и достаточное условие появления локальной платежной системы — наличие замкнутых цепей обмена, хотя бы одной. Такая замкнутая цепь может возникнуть, скажем, в масштабах одной деревни в 200 дворов. Мы рассчитывали модели на двадцать разных предпринимателей со своим бизнесом. Причем это должны быть товары и услуги, с которыми мы сталкиваемся каждый день: продукты питания, общепит, медицина, компьютерные и транспортные услуги (такси или доставка), детские сады и дополнительное образование и т.п.

Особенно хорошо, если появляется гарант обслуживания этой замкнутой цепи. Условно говоря, расчетный центр, интег­ратор; он не будет сам осуществлять платежи, но он одобрит схему системы, назначит ответственных, будет проводить аудит ДСР и т.д. Это может быть градообразующее предприятие, которому все доверяют, может быть администрация муниципального района, может быть совет потребительского общества. Здесь важно доверие, деньги — это всегда вопрос доверия.

— А минимальный горизонт времени?

— Полный цикл (эмиссия, введение в оборот, практическое использование и выведение расчетных средств из оборота) можно обернуть за полтора-два месяца. Конечно, в таком пробном виде это не даст максимального эффекта: по духу это будут ДСР, но по внешнему виду — что-то наподобие скидочных талонов, как обычная промоакция. Но здесь главным будет формирование у населения понимания, что можно отграничить свой внутренний рынок, что у предпринимателя, помимо производственных мощностей, есть еще один мощный ресурс — это платежеспособный спрос его работников. И когда минимально достаточный пул экономических агентов на локальной территории смогут это прочувствовать, тогда придет время настоящей локальной платежной системы со своими ДСР и дополнительная экономическая устойчивость.

Мне кажется, что эти системы надо практиковать по деревням и селам, где, с одной стороны, объективно велика замкнутость цепей обмена, а с другой — с экономикой стало совсем плохо, и где руководители муниципальных образований критически заинтересованы в изменении положения. Как только будет получено достаточно позитивного опыта для анализа и формирования доказательной базы, тогда уже можно выходить с системными предложениями к властям.

— А каково отношение магистральной научной мысли к вашим работам?

— Недавно мы получили грант от РФФИ на разработку математических моделей жизненного цикла локальных платежных систем. Это уже какая-никакая легитимация тематики ДСР.