Музей под открытым небом
Производственные активы моногородов как музейная ценность
C1960-х годов в Западной Европе работы по сохранению индустриального наследия стали едва ли не центральным направлением в деятельности исторического сообщества. Сколько бы ни говорили о неизбежно грядущей реиндустриализации, типичное индустриальное общество с последней трети ХХ века неуклонно трансформируется в новые формы. То, что было естественным при чистом промышленном социально-экономическом укладе, для передовиков западной цивилизации становилось примерно тем же, что для нас — египетские пирамиды.
В СССР ничего подобного не делалось, и не оттого, что это лженаука или происки империализма: советское общество так и оставалось насквозь планово-индустриальным, осознание культурно-исторической ценности заводских построек не наступало.
После открытия советских границ исторические работы по изучению отечественного индустриального наследия буквально вспыхнули. Немалую роль в этом процессе сыграла активность Международного комитета по сохранению индустриального наследия (The International Committee For The Conservation Of The Industrial Heritage, TICCIH — основан в Великобритании в 1973 году). С 1993 года эта организация провела несколько международных научных конференций в Нижнем Тагиле. А в июле 2003 года TICCIH принял так называемую Нижнетагильскую Хартию (The Nizhny Tagil Charter For The Industrial Heritage) — основополагающий для всей мировой практики документ, который устанавливает общие принципы и представления о том, что такое индустриальное наследие, какое оно имеет значение, кто и как должен (или может) заниматься его охраной.
Дело в том, что на Западе, где изначально формировалась рыночная экономика, хозяева у предприятий менялись постоянно. Уходил из бизнеса прежний — и никаких следов не оставалось. А у нас еще с царского правительства государство держало все под своим контролем. В результате сохранились уникальнейшие документы по объектам индустриального наследия, вплоть до красочных чертежей. Сохранились и сами объекты, за что нужно благодарить экономическую нерасторопность хозяев: уральская черная металлургия к середине XVIII века была лидером в мире, но уже к концу того же века провалилась из-за отсутствия модернизации. Причем технологическую отсталость так затянули, что прежние заводы потом пришлось фактически бросить, а рядом построить новые. И объекты наследия сохранились почти в нетронутом виде. На Западе ничего подобного нет: там все по сто раз перестраивалось, постоянно модернизировалось. И, как выяснилось, Урал оказался куда выше Англии и Германии по степени сохранности индустриального наследия.
В 2000-х годах этот бум поутих: стало понятно, что кроме изучения неплохо бы заняться непосредственно сохранением, для чего необходимы ощутимые финансовые средства. Выделять их никто, разумеется, не собирался. Это хорошо видно по задумке индустриально-ландшафтного парка в Тагиле — проекта оптимального сохранения и использования памятника индустриального наследия Нижнетагильского металлургического завода и прилегающих к нему территорий, как рапортуют музейщики. Начат он был в 1994 году, когда вышло постановление главы города «О проектировании индустриально-ландшафтного парка музея-заповедника горнозаводского дела Среднего Урала». В 1995 году были утверждены границы функционального зонирования, режима застройки зон индустриально-ландшафтного Демидов-парка. В 1999 году по концепции музея-заповедника была принята целевая программа «О строительстве индустриально-ландшафтного Демидов-парка в Нижнем Тагиле на период 1999 — 2005 годов». Но в 2001 году она была снята с финансирования. Тем не менее говорить о полной потере интереса тоже не стоит: стараниями энтузиастов идея создания парка жива до сих пор.
Какое это отношение имеет к нынешним моногородам? А такое — поддерживать производственные активы лучше до того, как они окончательно растеряют функционал и превратятся исключительно в музейную ценность. Потому что поддерживать придется и после этого превращения, только социально-экономический эффект будет в разы ниже.