Тепло дичает

Проблемы и перспективы развития теплоснабжения в 2015 году

Ситуацию с теплоснабжением нужно менять, чтобы не пройти точку невозврата и окончательно не потерять отрасль

Итоги стартового для реформирования российского теплоснабжения 2014 года, а также ключевые проблемы и перспективы развития отрасли в 2015 году обсуждали в декабре в Екатеринбурге за круглым столом «Теплоснабжение в России — время перемен», проведенном НП «Ростепло» и ОАО «Фортум».

Правительство РФ утвердило план внедрения целевой модели рынка тепловой энергии, который принципиально меняет ценообразование в сфере теплоснабжения и призван создать экономические стимулы для эффективного функционирования централизованных систем теп­лоснабжения. На круглом столе от сообщества профессиональных объединений энергетиков выступали вице-президент НП «Российское теплоснабжение» Юрий Яровой, директор Невского филиала ОАО «ВНИПИэнергопром» Андрей Чистович, начальник управления перспективного развития НП «Совет рынка» Роман Громов, вице-президент по тепловому бизнесу ОАО «Фортум» Парвиз Абдушукуров и другие эксперты. Федеральные власти представлял эксперт аналитического центра при правительстве РФ Евгений Гашо, региональные — советник министра энергетики Свердловской области Николай Данилов. Участники дискуссии говорили о том, что нужно менять, чтобы окончательно не потерять систему теплоснабжения. Актуальность проблематики обусловлена тем, что реформа российского теплоснабжения касается каждого потребителя — люди устали оплачивать неэффективность отрасли. 

Зачем нужна реформа

— Почему взялись за реформу? Мы пришли к пониманию, что если сейчас с теплоснабжением что-то не сделаем, можем просто пройти точку невозврата, — обосновал необходимость перемен Парвиз Абдушукуров. — Динамика повреждаемости и выхода из строя оборудования, отработавшего свой срок, неуклонно движется вниз.
И руководство страны это понимает. На реформирование нужны триллионы рублей, но их в бюджете страны нет. Государство не может себе позволить, как раньше, содержать все это. Значит, нужно создать понятные правила игры, рыночные механизмы, чтобы пришел инвестор. Вся реформа построена на этом простом сигнале. Отрасль мутная, непривлекательная для инвестиций.

В отличие от реформирования электроэнергетики РФ, в итоге которого был выстроен рынок и в отрасль пришло 45 млрд долларов инвестиций, тепло из-за того, что «социально взрывное», надолго осталось вне рынка, вне реформ — боялись трогать. Это постоянно вызывало критику — Россия является самой большой теплопотребляющей страной в мире. Наконец в прошлом году долгожданные перемены добрались до старых ТЭЦ и котельных, ветхих теплосетей. Реформа теплоснабжения была поддержана федеральным правительством, после этого энергетическое сообщество, власти и бизнес принялись обсуждать, куда, зачем и как мы идем. При этом все понимают необходимость прежде всего диалога с населением, на долю которого приходится 75% от общего объема производства тепловой энергии и 132 млрд рублей долга за услуги ЖКХ. Мотивации оплачивать неэффективную отрасль оно не имеет.

Неплатежи — бич отрасли. Долги по ЖКХ — это те деньги, которые не вкладываются в развитие теплоснабжения. Без усиления платежной дисциплины и повышения требований к учету потребления тепловой энергии двигаться дальше невозможно: рынок — это прежде всего учет. 

Зачем нужна сегодня реформа, иллюстрируют и цифры по теплоснабжению, звучавшие на круглом столе. Ежегодно в России потребляется 2 млрд гигакалорий тепловой энергии, причем 67% тепла производят котельные. Доля когенерации (совместного производства тепла и электричества) на крупных теплоэлектростанциях — лишь 33%. Это на треть меньше, чем было до лихих 90-х, повлекших глобальное падение потребления тепловой энергии в промышленности. При этом во всем мире когенерация признана наиболее выгодным и экономичным методом. Например, в Дании на долю когенерации приходится 80% производства тепла, в Финляндии — 75%. Если в России доля когенерации за двадцать лет (с 1991-го по 2011-й) значительно сжалась, то в Швеции в это же время выросла от 23 до 61%. Швеция, к слову, вообще поставила задачу отказаться от потребления ископаемого топлива на ТЭЦ, в основном она сжигает мусор, который нельзя переработать, даже закупает его в соседних странах.

Мы тоже холодная, северная страна, но вырабатываем в 11 раз больше тепловой энергии из ископаемого топлива, чем в США, и вдвое больше, чем в Европе (вся Европа южнее Ростова), отметил член экспертного совета при председателе комитета Госдумы по энергетике Роман Разоренов. По его мнению, российский энергорынок дает порой ложные сигналы, например, что ТЭЦ невыгодны. Так, в Санкт-Петербурге семь ТЭЦ не прошли по коммерческому отбору мощности на следующий год, поэтому их якобы следует закрыть как неэффективные. В замещение придется построить в городе 200 стационарных котельных, затратив 50 млрд рублей.

Почему уперлись в котельнизацию

Котельнизация — одна из активно обсуждаемых тем. Эксперты и крупные производители тепла на круглом столе призывали прекратить котельнизацию страны — особенно строительство котельных в зоне действия эффективных ТЭЦ. По их мнению, здесь налицо конфликт интересов или даже банальная коррупция. В качестве примера назван Барнаул, где тариф ТЭЦ составляет 375 рублей, а тариф в зоне действия котельной — 1,5 тыс. рублей, при этом тепловая нагрузка отдана почему-то именно котельным. Разница в тарифах ежегодно компенcируется из бюджета Барнаула — это 24 млн рублей.

Что питает упорно разрастающуюся котельнизацию, пояснил Парвиз Абдушукуров:

— Если в котельной сжечь сто кубов газа, получим десять гигакалорий тепла. Если их на электростанции сжечь, получим столько же тепла и еще два мегаватта электроэнергии. Цифры условные, для иллюстрации. Но суть в том, что электростанция всегда на 18 — 20% эффективнее котельной. Сжигая один и тот же объем газа, получаем больше продуктов. В Европе это давно уже поняли, особенно в условиях дефицита газа и его дороговизны. Но все знают: стоимость газа в России и в Европе отличается в три-четыре раза. Там широко распространены зеленые технологии, альтернативные источники и все прочее. Разум­ный вопрос: почему у нас их мало применяют? Не потому, что инженеры вымерли или мы что-то не можем сделать. У нас исходное топливо очень дешевое. Либо топливо должно стать дорогим, чтобы нам стало интересно ставить энергоэффективное оборудование и на этом получать возврат средств, либо нужна поддержка государства в виде разного рода льготных условий типа ДПМ или иной доплаты. Вместо этого сейчас у нас строят самую простую котельную и говорят, что ее эффективность 95 — 98%. Лукавят: считать надо целиком, а не какой-то один параметр.

Реформа российского теплоснабжения касается каждого потребителя, который устал оплачивать неэффективность отрасли

С критикой оппонентов централизованного теплоснабжения выступил и Юрий Яровой:

— Cторонники применения индивидуальных котлов и котельных заявляют, что это экономичнее: у квартирных котлов КПД достигает якобы 95%, а у котельной 92%. Но замалчивают, что это при номинальной нагрузке. Основную часть времени источники работают с небольшой нагрузкой. Кроме того, есть еще ряд сопутствующих затрат, сильно снижающих КПД. На Западе не то чтобы отдают предпочтение индивидуальным источникам, там просто другого выхода не имеют. В Советском Союзе ситуация позволяла строить с нуля системы централизованного теплоснабжения. У европейцев такой возможности в условиях частных владений не было. В Германии, Франции, Дании, если потребитель принял решение присоединяться к системам централизованного теплоснабжения, ему правительство даже выплачивает премию. Система централизованного теплоснабжения объективно доказала эффективность, она признана всем цивилизованным миром давно и категорически.

Все еще греем атмосферу

Есть, конечно, у систем централизованного теплоснабжения и минусы, отметил Юрий Яровой. Например, необходимость постоянной наладки весьма разветвленных тепловых сетей: если они разрегулированы, перегрев или недогрев потребителей неизбежен. Нужной эффективности от системы централизованного теплоснабжения в таком случае не добиться. Решить этот вопрос мешает ведомственная разобщенность. Во всех городах ТЭЦ и магистральные тепловые сети остались в руках крупных компаний типа Фортума, ЛУКойла, ГазПромЭнергоХолдинга и других. А котельные и разводящие сети являются муниципальной собственностью. И те, и другие работают автономно. Если город отдаст кому-то эти активы, он перережет поступ­ление денег в бюджет.

Эксперт рассказал: заинтересованные крупные энергокомпании ищут лекарство от этой болезни — создали систему качества в теплоснабжении, организовали совет по инновациям, который формирует техническую политику в рамках независимого партнерства «Российское теплоснабжение». Члены партнерства обеспечивают генерацию 40% тепловой энергии страны. Система качества по сути превратилась в добровольную систему сертификации, похожую на ту, которая функционирует у газовиков. Создан реестр организаций, соответствующих требованиям. Компания, которая приняла эту идеологию, привлекает для реализации проектов реконструкции систем теплоснабжения проверенных партнеров, вошедших в реестр.

При этом надо признать, говорили эксперты, что система централизованного теплоснабжения в упадке. Мы просто греем атмосферу — на 30% от выработки. А потом в отрасли денег не хватает. Масштаб потерь тепла в огромной стране впечатляет. Нужны многомиллиардные инвестиции на замену 30% ветхих сетей — высока аварийность. Причем понятно, что решить проблему с технической точки зрения возможно, дело за деньгами. Где их взять, чтобы вложить? Как получить обратно? У теплоснабжающих организаций инвестиционная
составляющая в тарифах съедается ростом топливной составляющей, цен на газ, поскольку львиная доля тепловой энергии у нас вырабатывается на газе. И все меньше вкладываем в надежность теплоснабжения. Так выглядит ситуация с тепловой энергетикой.

При слове «реформа» тревожно

В октябре минувшего года председатель правительства Дмитрий Медведев утвердил дорожную карту ценовой модели рынка тепловой энергии. Основным стал переход на свободное ценообразование.

Ключевым и наиболее дискутируемым моментом реформы остается вопрос методики определения стоимости тепловой энергии. Предлагается понятие «альтернативная котельная» — своего рода индикатор цены на тепло, его верхняя планка для города, на которую может ориентироваться потребитель. Альтернативная котельная — это виртуальный источник теплоснабжения, которым потребители тепла могли бы заменить реальный, если он слишком дорогой, выше расчетного, альтернативного потолка. В основе этой концепции лежит возможность потребителей переходить на собственные источники теп­лоснабжения, если для них это выгоднее. Если производитель тепла неэффективен, он уходит с рынка. На данный момент идет дискуссия, и в начале 2015 года Минэнерго планирует разработать методические указания по расчетам альтернативной котельной. Проработали техническое задание по строительству и эксплуатации альтернативной котельной, предусмотрели разные виды топлива (уголь, газ, мазут) и региональные коэффициенты.

 Самые большие вопросы вызывает срок возврата капитала — в среднем десять лет. Инициаторы реформы теплоснабжения, выступающие за либерализацию рынка и отношений с потребителем, стремятся сократить платежи за счет экономии ресурсов и снижения объемов потребляемого тепла. А для этого нужны технологические основы.
— Когда правительство что-то задумало и в том, что оно задумало, есть слово «реформа», нам всем становится тревожно, — иронически комментирует новшества модератор КС эксперт аналитического центра при правительстве РФ Евгений Гашо. — Эта тревожность идет от старых, мало удавшихся реформ.

Итак, резюмирует начальник управления перспективного развития НП «Совет рынка» Роман Громов, реформа которую предлагает Минэнерго, заключается в следующем:

— Во-первых, в либерализации договорных отношений с промышленными потребителями в части поставок горячей воды и пара, а также тепловой энергии, если такие потребители подключены к коллекторам источников тепловой энергии. Считается, что экономический эффект от реализации этих мероприятий мы получим в течение одного года. Во-вторых, с нового порядка ценообразования в системе централизованного теплоснабжения. Предлагаемая модель основана на методе «альтернативной котельной» и учитывает региональные особенности. В-третьих, изменения коснутся установки приборов учета. По предлагаемым нормативам, отпускаемая энергия будет учитываться полностью, без ограничения по количеству потребления. Предлагая эти меры, Мин­энерго оговаривает, что системы учета могут вводиться упрощенные или коллективные, но неучтенных потребителей больше не будет.

Сегодня потребителя не спрашивают, какой будет тариф, с ним никто не советуется. Теплоснабжающая организация подает в службу по тарифам свои затраты, ФСТ устанавливает тариф. Дальше теп­лоснабжающая организация, даже понимая, что может потерять потребителя, не имеет права ни рубля ему уступить, потому что тариф — это закон. (Заметим, что с крупными промышленными потребителями тариф должен стать вопросом договоренности: 1 декабря вышел федеральный закон № 404 о внесении изменений в закон о теплоснабжении.)

За то, чтобы не было конфликтов интересов, за надежность и качество теплоснабжения перед всеми, местной властью и населением, будет отвечать единая теп­лоснабжающая организация (ЕТО) — некий технический и коммерческий диспетчер, центр компетенции, единое окно для потребителей. Если спросить в Варшаве или Праге у мэров, когда начинается отопительный сезон, они ответят: «Не знаю, это не моя проблема». Там все работает само. И наша новая модель — «оттуда», за образец брали Финляндию и Швецию, признается Роман Громов.

В новой модели схема теплоснабжения выходит на первое место — она объясняет, как развиваться системе теплоснабжения в целом, просчитаны все возможные варианты, определен наиболее выгодный и надежный. Схема прозрачна, проходит общественное слушание.

До сих пор за разработку схем теплоснабжения отвечала местная администрация со всеми вытекающими отсюда последствиями. По новой модели, схема разрабатывается единой теплоснабжающей организацией. ЕТО за эту схему и отвечает, будет достигать надежности и качественности теплоснабжения в понятных долгосрочных условиях собственного инвестирования. Компании получат долгосрочную систему отношений и повышение эффективности. Для инвесторов это означает снижение регуляторного давления (планка ограничения роста тарифов отсутствует), то есть появление долгосрочного понятного роста тарифа и правил игры, что может дать приток инвестиций в отрасль.

Цели реформирования, говорили за круглым столом, — балансировка отношений между потребителями и производителями, формирование конкурентной среды и привлечение инвестиций. Тепловая отрасль нуждается в больших вложениях. Чтобы финансировать обновление фондов, перекладку магистральных сетей, по данным НП «Совет рынка», требуется около 2 трлн рублей до 2025 года. А в бюджете средств немного. Но инвестиции в основные фонды, в теплоэнергетику увеличивают ВВП.

Ожидаемый эффект реформы теплоснабжения — серьезнейшее обновление основных фондов в теплоэнергетике и ЖКХ, сдерживание роста платежей за тепло. Удастся ли создать модернизированную систему теплоснабжения в сложных условиях начавшегося 2015 года — вопрос открытый.