В потемках

На Среднем Урале появилась Альтернативная свердловская областная дума (АСОД). Как утверждают ее создатели, — первая подобная в стране. Инициаторами созыва АСОД выступили в противовес «Единой России» региональные отделения партий, не прошедших в свердловское Законодательное собрание: Партии пенсионеров (ПП), «Яблока», Народной и Аграрной партий, Союза людей за образование и науку, Партии социальной справедливости. Двери открыты и другим. Альтернативная дума, работающая в форме общественных слушаний, обещает стать экспертной площадкой для выработки местного законодательства. Депутаты АСОД — юристы, страховщики, представители муниципальных органов власти (в том числе бывшие) — действуют от лица не только екатеринбуржцев, но и среднеуральской провинции.

Евгений Артюх

Январь принес АСОД первые политические дивиденды: кандидаты, поддержанные Координационным советом думы (это прообраз теневого областного кабинета министров), избраны главами Белоярского и Сысертского районов Свердловской области. Теперь депутаты проводят консультации: кому из кандидатов оказать поддержку на мартовских выборах в екатеринбургскую гордуму. «Ресурс одной только Партии пенсионеров в Екатеринбурге — семь районных отделений, около 4 тысяч партийцев, потенциальных агитаторов и избирателей», — объясняет возможности АСОД председатель регионального отделения ПП, генеральный директор корпорации «Левъ» Евгений Артюх. «Возможно, — не исключает он, — через какое-то время в рамках альтернативной думы или теневого кабинета мы сможем представить населению области команду, которая целиком сменит правящую».

Моя твоя не понимает

— Евгений Петрович, губернатор Россель, обладающий законодательной инициативой, является членом партии «Единая Россия»; председатель областного правительства Алексей Воробьев — глава политсовета регионального отделения «ЕР»; облдума, с которой вам предстоит сотрудничать, наполовину представлена членами «партии власти». Выходит, вы в законотворческом тупике?

 — Мы считаем, что общественные интересы выше партийных. «Единая Россия» не должна забывать, что избиратель прихотлив, он голосует исходя из поведения власти. Кроме того, несколько депутатов облдумы уже выразили готовность сотрудничать с нами.

— На первом заседании АСОД рассматривался законопроект «О порядке предоставления информации органами госвласти Свердловской области». В нем заложено три важных принципа: создание технически общедоступных, бесплатных и исчерпывающих баз данных; доступ населения на заседания органов госвласти с возможностью записи техническими средствами; общественный контроль за качеством исполнения закона. Лично я не уверен, что действующие депутаты или исполнители закона не извратят его дух и букву.

 — Сам факт принятия закона, разработанного нами, уже будет победой. В случае его неисполнения, извращения мы будем апеллировать к суду, прокуратуре.

— Вы кинулись в суд, а он необъективен; в прокуратуру — а она коррумпирована; в СМИ — а они зависимы…

 — В Советском Союзе, где преобладала государственная (общенародная) форма собственности, наличие одной партии, одной политической линии было объяснимо. Сегодня есть различные формы собственности, а многоукладной экономике соответствует многопартийная система. И мы считаем, что строить в многоукладной экономике монопартийную систему — нонсенс. Вы правы, это не может привести ни к чему, кроме коррупции. В условиях рынка обогащаться будут лица, принадлежащие к партии и с помощью партии. Бюрократическое государство быстро переродится в коррумпированное. Впрочем, оно уже является таковым.

Но всему есть предел. Думаю, выход не в том, что барин или царь прозреет и станет народным. Выход — в том, что власть поймет сигналы и перестанет передергивать, иначе общество в какой-то момент дойдет до такого отчаяния, что сметет эту власть. Чем менее власть будет адекватна по отношению к населению, тем более она будет напоминать кучку осажденных заговорщиков. Сегодня пенсионеры вышли, завтра дети пойдут, а послезавтра возникнут акции гражданского неповиновения. Украина — пример того, что может произойти, когда в обществе скапливается критическая масса альтернативной идеологии, и как общество не позволяет себя перевернуть.

— Вам не кажется, что в экономике как раз взят курс на огосударствление и тенденция к монопартийности вполне в него укладывается?

 — Я как гражданин вообще не понимаю стратегии развития страны в обозримом будущем. Если огосударствление, то давайте открыто примем, что это государственная стратегия, что госконтроль над основными ресурсами будет источником финансирования социальных программ — бесплатного образования, медицины. До какого уровня будет простираться огосударствление? Наверное, крупные предприятия перейдут в государственную собственность, а мелкий бизнес оставят как отдушину, форму самозанятости населения? Нет проблем, может быть и такая стратегия. Но в любом случае она должна быть внятной, прозрачной. А президент молчит. Он даже во время президентских выборов отказался от дебатов и не соизволил изложить нам свою программу. Такую же позицию заняла «Единая Россия» на выборах в Госдуму, сравнив дебаты с игрой между Третьяком и дворовой командой. Это-то и плохо, что власть не желает объясняться с людьми, не опирается на их инициативу, она совершенно не публична. Мы не знаем, кто и каким образом принимает решения в администрации президента, что и кому там в голову взбрело? А если там кто-нибудь с ума сойдет? Механизм общественного контроля утрачен, вот в чем опасность.

Все мы из страны не уедем. Каждый из нас наполнен жизненной энергией и хотел бы приносить пользу. Я не меньший патриот, чем наш президент. Но я хочу понимать, как мы собираемся жить, чтобы максимально эффективно рассчитать и использовать свои ресурсы гражданина и бизнесмена. Пока я не понимаю перспективы, я нахожусь в полном тупике. Я не знаю, на что мне ориентировать своих детей, даже не могу им порекомендовать, в какой институт поступать, какие специалисты будут востребованы. И в этой ситуации находится вся страна, все население, семьи не могут строить собственные стратегии — отсюда низкая рождаемость, большое количество разводов.

Реакция может быть различной. Апатия и уход из общественной жизни, как следствие — неэффективное расходование энергии людей: они не будут работать на благо общества, они будут зря прожигать жизнь. Другая реакция — агрессивная. Люди скажут: «Нас искусственно отсекли от общественно-политической жизни. Тогда мы будем жить в этой стране альтернативными способами, станем отверженными, будем протестовать». Это приведет к нарастанию социальной напряженности. По-моему, так ВВП не удваивают.

— А как удваивают?

 — Основная задача власти — принимать законы, которые адекватно отражают уровень общественных отношений, интересы общества. Но уже сейчас все чаще звучит мнение, что по писаным законам жить нельзя. У нас что ни закон, то новое бремя для человека — возьмите пресловутую монетизацию социальных льгот. Предпринимательство давно несет расходы, не соответствующие уровню налогообложения. Я имею в виду банальные взятки чиновникам, платные услуги муниципальных служб. Наболевшая тема: в Екатеринбурге перевод жилых помещений в нежилые сопровождается многомесячной процедурой. Любое согласование стоит денег, и таких согласований — до двух десятков. А если у тебя проблемы, то еще и в карман заплати.

Рождение сверхновой

— Можно ли рассматривать объединение ваших партий как протоячейку будущей системообразующей федеральной партии?

 — Это сложный вопрос. Во-первых, существует проблема личностей, чьи амбиции пока мешают созданию мощной партии. Во-вторых, есть примеры: кто-то зарегистрировал федеральную партию и стал ее лидером. А никакой экономической основы за ним нет, он даже газету не способен издавать, офис снять. О какой электоральной базе можно говорить? То есть по мере становления партийной системы капитал должен наконец-то сказать свое слово. Но дадут ли ему это сделать? Мы же не исключаем перспективы огосударствления крупного капитала.

Я посчитал, сколько стоит финансирование партии федерального уровня: минимум 8 — 10 млн долларов в год. Это серьезные деньги. И процесс огосударствления экономики, сращивания власти и капитала, по сути, выбивает экономическую почву из-под многих партий. Если и дальше так пойдет, они превратятся в общественные организации, отражающие интересы отдельных социальных групп, но перестанут быть субъектами избирательного права. За редким исключением: по избирательному кодексу в выборах муниципальных органов власти могут участвовать не только партии, но и общественные организации.

— И все же исключить возможность появления не санкционированной Кремлем партии социального уклона нельзя?

 — Да. Закон о выборах в Госдуму, принятый в декабре, ведет к тому, что в 2007 году мы скорее всего получим двухпартийную систему. Две партии, набравшие в целом 60 процентов голосов и более, будут формировать всю Думу, остальные, а вместе с ними и значительная часть населения, окажутся за бортом. Так что есть соблазн собраться общественной силой, создать мощную партию и как дать… Это возможно при условии прозрачности выборов, общественного контроля за их проведением. Я не думаю, что это лучший выход — сказать: давайте сыграем в 2007 году по их правилам.

— Кто же в таком случае выступит экономической основой новой партии? Малый и средний бизнес?

 — Он не может представлять угрозу действующей власти в силу раздробленности, разрозненности интересов, финансовой нестабильности. Малые предприятия появляются, как грибы, и банкротятся. Нестабильное финансовое положение малого бизнеса позволяет ему лишь содержать себя, практически не занимаясь расширением производства, то есть в том числе и политикой.

— Замкнутый круг: малый и средний бизнес не является субъектом политической деятельности и не может влиять на состояние законодательства, а законодательство не стимулирует развитие малого и среднего бизнеса, в том числе как субъекта политической деятельности.

 — Так и есть, за исключением харизматических личностей, которые могут попасть в партийную обойму и попытаться заняться политикой на федеральном уровне. В остальном единственная реальная отдушина для малого бизнеса — муниципальные образования. Думаю, региональные парламенты тоже могут быть доступны для малого бизнеса, особенно там, где капитализация политики не достигла таких масштабов, как на Урале, где стоимость затрат на избирательную кампанию невысока.

— Как насчет населения?

 — Население может финансировать партию через систему взносов. Но, во-первых, это технически сложно организовать; во-вторых, оно достаточно бедно, чтобы его грузить партийным налогом. Чтобы заставить население платить, сегодня нужно быть электросетевой компанией. Мне кажется, это невозможно — наладить в стране сбор средств на финансирование какой-то партии.

— Достаточно того, что население голосует. Отсюда главное — мотивировать, заинтересовать его идеологически.

 — Мы в партии работаем на волонтерских началах. Небольшие взносы, которые мы собираем (а некоторые партии вовсе их не собирают), не позволяют возникнуть жирующей бюрократической верхушке. Опираясь на общественную инициативу, мы, соответственно, не можем оторваться от людей. А в истории бывают переломные моменты, когда население готово подняться и привести к власти, в результате чего меняются не только политические режимы, но и общественные формации.

— И все же о материальной базе. У меня складывается впечатление, что «заграница нам поможет».

 — Да за границей даже не скрывают, что решили выделить в этом году на развитие демократических институтов в России около 40 млн долларов. Мы живем в глобальном мире, и процессы, происходящие у нас, — часть мировых процессов. Поэтому я думаю, что иностранное вмешательство как попытка регулировать у нас демократические процессы есть и будет.