Четыре точки приложения сил

Ограниченный ресурс регионов нужно концентрировать на четырех направлениях: транспортной инфраструктуре; привлечении мигрантов, программам их адаптации и переобучения; включении региона в глобальные сети;
имиджевой политике.

Прежде чем говорить о конкурентоспособности регионов, определимся с терминами. За что конкурирует территория? В долгосрочном плане все понятно — за жителя. Остальное  — лишь инструменты, позволяющие выиграть эту главную борьбу. А вот на короткой дистанции ответ не столь очевиден.

Назовем тех, кто явно формулирует цель или направленными действиями позволяет ее понять. Пермский край снизил ставку налога на прибыль, задача — привлечение в регион штаб-квартир крупных компаний. Свердловская область создала консульскую инфраструктуру: цель — иностранные инвесторы. Для ХМАО главное — диверсификация экономики.

Есть и общая цель для всех без исключения (правда, в открытую об этом мало кто говорит) — федеральный ресурс. Конечно, в таком целеполагании есть элемент упрощения, каждый регион ставит перед собой значительно больше целей разного уровня, но именно первостепенная должна быть высвечена так, чтобы все поняли — это главное.
Без ответа на первый вопрос невозможно ответить на второй, не менее важный — как конкурировать? Ответ далеко не все в состоянии внятно формулировать. В результате даже тот скудный ресурс, который имеется в распоряжении региональной власти, во многих случаях тонким слоем размазывается по всей экономике. А ресурс у этой власти всегда невелик относительно стоящих задач, будь то диверсификация экономики ХМАО или привлечение управляющих компаний в Пермь. Как эффективно его использовать? Какими должны быть механизмы конкуренции?

Концентрация ресурса

Есть два принятых в мировой практике пути решения глобальной задачи развития того или иного направления. Первый — «открыть шлюзы». В новейшей российской истории известен прекрасный пример эффективности такой политики — это развитие лизинга. Несколько лет назад были установлены беспрецедентные налоговые льготы (ускоренная амортизация и экономия по налогу на прибыль), фактически полностью дерегулирована деятельность финансовых посредников в этом сегменте (большую их часть фондируют банки-владельцы, которых регулятор контролирует очень жестко). Это породило серьезные дополнительные риски для финансовой системы, снизило (по крайней мере чисто арифметически) доходы налоговой системы. Но создало огромный потенциал роста этого сегмента финансового рынка и инвестиций в основной капитал производственных предприятий.

Аналогичный пример — программа развития малого бизнеса в Казахстане. Там открыли поле для его регистрации и деятельности, установили мораторий на проверки. Это привело к созданию огромного количества малых предприятий. Масштаб налоговых потерь никто никогда не узнает, но положительный эффект наверняка будет.

На уровне региона возможности такой политики ограничены. Тем не менее инициатива Пермского края по снижению на 4% ставки налога на прибыль — из той же оперы. И она несет в себе имиджевый эффект, который трудно переоценить. Влияние на  экономику менее очевидно: ставка критична для тех, кто не экономит на налоге на прибыль, это крупные  — и немобильные —  производственные компании. В целом такая политика — дорогое удовольствие с неочевидным результатом.

Другой, менее кровавый вариант реализации такой политики на уровне региона — создание структуры, задачей которой будет перераспределение ресурсов (институт развития). Это способ их концентрации для решения одной важной задачи. Анекдотичный, но показательный пример — создание Агентства социального развития в Сингапуре. В 80-х в качестве одной из ключевых для развития страны и решения задачи улучшения качества человеческого капитала была признана проблема небольшого числа замужних среди женщин с высшим образованием. Причин на тот момент было много, включая ментальные (мужчины не хотели жениться на дамах с сопоставимым уровнем достатка и интеллекта).

Усилиями Агентства за 15 лет доля замужних женщин с высшим образованием была удвоена (с 32% в 1983 году до 63% в 1997-м), причем структуру оградили от жестко негативного общественного мнения и фактически не ограничили в действиях (известен пример заключения договора с сетью отелей Club Med, предназначенных для отдыха одиноких и обеспеченных молодых людей, другими словами банального сводничества).

Если посмотреть на любой регион, успешно реализующий ту или иную задачу, мы сможем найти аналог института развития. На территории Урала самым известным и успешным примером служит Фонд поколений ХМАО, чья деятельность далеко не всегда эффективна с точки зрения отдельных проектов (за что часто подвергается нападкам), но в целом позволяет решать задачу создания альтернативных точек роста в экономике тюменского севера.

В Свердловской области этим органом в свое время стало получившее карт-бланш от губернатора министерство внешнеэкономических связей. В других успешных субъектах при ближайшем рассмотрении также наверняка обнаружатся похожие структуры, имевшие в своем распоряжении «чрезвычайный» ресурс и полномочия.
Последний главный вопрос — на чем концентрироваться. Условие выживания региона — способность адаптироваться. Скорость изменений благодаря глобализации такова, что предугадать все невозможно. Поэтому концентрировать ресурс нужно: а) на тех направлениях, важность которых можно прогнозировать уже сегодня; б) на  включении в глобальную экономику (иначе мы окажемся тем самым динозавром, до которого понимание того, что его кушают, доходит, когда половина тела уже съедена); в) на том единственном ресурсе, который позволяет экономике гибко реагировать на изменения, при этом невосприимчив к колебаниям цен на нефть — то есть на людях.

По итогам проведенного в этом году исследования долгосрочных последствий промышленного подъема (см. «Апокалипсис завтра», «Э-У» № 39 от 22.10.07), мы сформулировали ключевые проблемы, с которыми столкнется экономика региона.

Дороги и энергия

Дефицит инфраструктуры в широком смысле на всех уровнях станет главной темой для инвесторов, причем конкуренция за инфраструктуру будет носить межотраслевой характер. Это вредное последствие. В нормальной системе инвестиционные проекты в разных отраслях часто дополняют и усиливают друг друга, развитие крупного бизнеса стимулирует рост в малом. В нашей реальности крупный бизнес будет конкурировать с малым, энергоемкие проекты в стройиндустрии — с не менее энергоемкими проектами в металлургии и т.д. Предсказать, чем инфраструктурные проблемы аукнутся из-за этих взаимных переплетений, практически нереально.

Если возможности влияния на энергетическую и железнодорожную инфраструктуру региональных властей в нынешней ситуации невелики и прямо зависят от лоббистского ресурса в центре, то в части автомобильных дорог они все-таки есть. И это сегодня — единственный путь для включения перспективных «вторых» городов в единое экономическое пространство с крупными муниципальными образованиями.

Концентрация инвестиций в основной капитал естественным образом приведет к перераспределению человеческого капитала и серьезному росту ряда муниципальных образований, таких как Нижний Тагил, Первоуральск, Каменск-Уральский, Магнитогорск, Чусовой, горизонтальных агломераций Миасс — Златоуст, Соликамск — Березники.  Вместе с тем ряд территорий не смогут включиться в этот процесс.

До сложных решений по части строительства в сфере развития пространства для жизни вполне можно ограничиться простой целью расшивки, например, вопроса ценообразования. «Сметная стоимость голландского рабочего составляет 25 — 30 евро в час, труд российского — на порядок дешевле. Тем не менее себестоимость строительства в Голландии и в Москве сегодня примерно одинакова. И трудно понять, откуда берется эта разница», — удивился в интервью «Эксперту» голландский архитектор Барт Голдхорн. Чем не поле для деятельности властей? (Не в лице прокуратуры, конечно.) Эффект от даже небольших изменений в этом секторе экономике сложно переоценить.

Люди

Главный риск, который угрожает будущему промышленному росту, — дефицит людских ресурсов.
Следствием промышленного роста, опирающегося на уже запущенные и, следовательно, весьма вероятные к запуску проекты, станет дефицит персонала. Без специальных миграционных программ перекрыть его не удастся. По крайней мере в четырех субъектах, где он составит 4 —  9% от ныне работающего населения (на Юге Тюменской области, в Оренбургской, Свердловской и Челябинской областях), а возможно, и шире.

Страшен не сам дефицит, а отсутствие цивилизованных механизмов его компенсации, в том числе через внятную миграционную политику, программы переобучения и адаптации. Их надо создавать, и это одна из важнейших задач региональных властей.

Людской ресурс нужно рассматривать не только как ресурс кадровый. Это индикатор привлекательности территории. Что является критерием успеха в бизнесе? Прибыльность? Время жизни на рынке? Позиции по отношению к конкурентам? Вообще относителен этот успех или абсолютен? В отношении бизнеса легко поспорить по каждой позиции.

Применительно к территории все проще. Регион — это место для жизни, и успешен он в том и только в том случае, если люди хотят там жить. Кстати, сопоставив данные статистики, мы увидим устойчивую положительную миграцию в Свердловской и Тюменской областях, ЯНАО и явно отрицательную — в Курганской, Оренбургской областях и Пермском крае. Это важный показатель реальной конкурентоспособности субъектов. Показатель ВРП в этом смысле вторичен. Так, ВРП на душу населения Македонии и Туркменистана в среднем одинаков, только в Македонии менее 20% населения живет за чертой бедности, а в Туркменистане — больше половины. Параллели можно продолжить: ВРП в ХМАО на душу населения сопоставим с аналогичным показателем в США, о чем часто упоминают ханты-мансийские власти. Вот только доля доходов населения в этом ВРП несопоставимо ниже.

Есть и другая сторона вопроса. Люди — это главный фактор гибкости экономики и ее способности адаптироваться к изменениям. Пример: в 1981 году обанкротился немецкий производитель фотоаппаратов «Роллей». В Сингапуре из-за этого потеряли работу 14 тыс. человек (для страны с численностью населения, как в нынешнем Екатеринбурге, это сопоставимо с банкротством Газпрома). Так вот, эти люди очень быстро нашли себе работу и стали кадровым фундаментом для организации промышленности компьютерных дисководов, которая еще в 70-х начала перемещаться в эту страну. Интересно, где и как быстро нашли бы себе работу сотрудники Газпрома?

Включение в глобальную экономику

«Благодаря изменениям географического менталитета, порожденным железной дорогой, человечество овладело расстоянием. Благодаря изменениям географического менталитета, порожденным электронной коммерцией, расстояние просто исчезло. Теперь в мире существует только одна глобальная экономика и только один глобальный рынок». Это слова Питера Друкера об экономике XXI века. Если вы встроились в глобальную экономику, у вас появится шанс выжить, если нет, вы так никогда и не узнаете, почему погибли.

Что такое включение в глобальную экономику? Это когда вы начинаете конкурировать не с соседним ларьком, а с международной сетью гипермаркетов. Глобальная экономика — возможность и угроза одновременно. Как сказал один губернатор, если я построю хорошую дорогу в город Энск, все жители по ней туда и уедут. Если все производства будут включены в глобальную экономику, они станут мобильными. Если государство уберет импортные пошлины на авто, то АвтоВАЗ на следующий день встанет и без работы окажутся около миллиона человек, ведущих сегодня пусть и нищенский, но спокойный образ жизни. В этом угроза. Но это также возможность. Строительство отеля международного класса или стадиона компанией с мировым брендом позволяет не просто получить качественное сооружение: это еще и возможность включить объект в международную сеть мероприятий и обеспечить его загрузку и рентабельную работу. Так, вхождение американской компании в капитал челябинской промышленной группы позволяет последней участвовать в поставках для нефтегазовых проектов Сахалина.

Кстати, с угрозами рано или поздно мы все равно столкнемся, и далеко не самым худшим решением выглядит, например, частичная продажа уже упомянутого АвтоВАЗа концерну Renault — Nissan. Мы всегда можем себя успокоить тем, что со времен демидовских заводов Россия очень долго была местом, где иностранцы на нашей территории и за наш счет реализовывали свои идеи с пользой для нас.

Имиджевая политика

Последняя составляющая конкурентоспособности — это имидж. Своего рода прожектор, главная задача которого — высветить для аудитории самый важный кусок того, на чем регион концентрирует свой ограниченный ресурс. Что есть имидж? Откроем учебник: устойчивый образ субъекта в глазах определенной аудитории.

Задача номер один в этом направлении — сформировать и поддерживать положительный имидж в глазах федеральной власти. Если самый конкурентоспособный с точки зрения системы управления на Урале Пермский край и потеряет свои достижения в этой области, так только благодаря чересчур независимой политике его лидера. Мировая история знает немало примеров, когда успешные во всем территории проигрывали только из-за неадекватного отношения к центру. В этом смысле показателен пример Родезии и того же Сингапура, получивших в 60-е независимость от Великобритании.

Обе страны в течение 70-х показывали очень высокие темпы роста, но Родезия, считавшаяся страной с самой перспективной экономикой в Африке после ЮАР, в 80-х превратилась в Зимбабве и сошла с дистанции исключительно из-за конфликта с метрополией.

Задача номер два — создать имидж в глазах инвесторов. Вы — регион, куда перенесла «голову» ТНК-ВР? К вам потянутся Shlumberger, Halliburton и иже с ними. Вы —  миллионник с третьим по стране уровнем доходов населения, где обосновались консульства ведущих западных стран? Присутствие международных сетей торговли и финансовых услуг гарантировано.

И наконец, задача номер три, самая сложная и долгосрочная, — создать положительный имидж в глазах жителей. Пока стратегии регионов Урала опираются главным образом на естественные «природные» преимущества. Но в мире нет стран, у которых получалось за счет этого поддерживать экономический рост в течение длительного времени.

Долгосрочный рост, сопоставимый хотя бы со сроками жизни человека, имел место только там, где он опирался на человеческий ресурс