Поросята рождаются в тепле

На Западе удивляются: почему в России нет громадного скачка в сельском хозяйстве? По их расчетам, он должен быть. Мы еще только затеяли сельскохозяйственную перепись на следующий год, а они давно у нас все посчитали, сопоставили себестоимость продукции с ее рыночной стоимостью. И уверены: сельхозпроизводителем в стране быть выгодно.

Отдельные бизнеспроекты в отечественном агрокомплексе показывают: можем! Но надо, чтобы масса предпринимателей научилась добиваться таких результатов. Частных инвестиций в село до сих пор очень мало. Будет ли способствовать их увеличению национальный проект поддержки агрокомплекса, где приоритетами объявлены подъем животноводства и фермерства? Нет уверенности. Потому что, по мнению бизнеса, нужен проект не поддержки, а развития. Кроме того, совершенно не ясны цели: к чему мы должны прийти в итоге, что получить? Новое продвинутое село, где мерило всех ценностей — человек, его достойная жизнь? Или «удвоение ВВП»? Сегодня в России уровень государственной поддержки в конечном продукте села составляет 3,2%. Сравните: в США — 49%, в Японии — 48%. Даже если поднимать уровень до конкурентоспособного, то надо бы увеличение не на 60% в 2006 году против прежних цифр (хотя даже от этой малости аграрии воспряли духом), а в разы.

Как именно поддерживать агропроекты? Об этом мы говорим с генеральным директором пищевого комбината «Хороший вкус» (Екатеринбург), реализующим проект восстановления и развития свинокомплекса «Горноуральский», Сергеем Емельяновым.

— Сергей Григорьевич, как вы оцениваете заявленный национальный проект поддержки агрокомплекса? Есть ли в нем новые подходы, новая идеология?

— Про поддержку пока только объявлено и конкретика неизвестна: до кого какие деньги дойдут. Слишком уж большое значение придается развитию частного подсобного хозяйства, кооперативов. Может, потому что сейчас идет сельскохозяйственная перепись, в ходе которой посчитают, что у населения много личного скота. Если помочь ему реализовать продукцию с личного подворья, это позволит увеличить объемы производства мяса и молока. Такой резерв изыскивается. По моему мнению, если сегодня и оказывать поддержку, то крупным предприятиям, у которых есть и база для развития, и специалисты, способные этим заниматься.

Генеральный директор комбината «Хороший вкус» (Екатеринбург). Родился в 1960 году в г. Губаха Пермской области в семье шахтеров. Закончил УГТУУПИ по специальности «инженерэлектрик». В начале перестройки пришел в мясной бизнес. С 2003 года — генеральный директор комбината «Хороший вкус». Председатель Мясного союза Свердловской области.

ЗАО Комбинат пищевой «Хороший вкус»

Мясоперерабатывающее предприятие Свердловской области, основано в 2002 году. Оснащено оборудованием последнего поколения производства Германии и Австрии. Ассортимент насчитывает свыше 350 позиций, среди которых вареные и копченые колбасы, деликатесы и мясные полуфабрикаты.

Для обеспечения производства сырьем комбинат реконструировал Лайский (ныне «Горноуральский») свинокомплекс. В течение трех лет поголовье на комплексе будет доведено до 50 тыс. голов. Это позволит закрыть не только собственные потребности, но и обеспечить свининой мясоперерабатывающие предприятия Свердловской области.

Продукция комбината получила всероссийское признание, войдя в список «100 лучших товаров России». В 2005 году комбинат удостоен государственной премии «Российский Национальный Олимп» за вклад в развитие сельского хозяйства и пищевой промышленности Урала.

Я вообще бы не называл предлагаемые меры так пафосно — национальный проект. Потому что в этом случае мы прежде всего должны сказать, что в принципе хотим сделать в деревне. А чтобы решить конкретную задачу подъема отечественного животноводства, тоже нужно сначала четко определить, сколько какого мяса России надо, сколько каких комплексов нужно строить, затем заложить под эту программу деньги в бюджете. А сегодня… Ну выделили на ближайшие два года какието бюджетные деньги, почти в два раза увеличили поддержку сельского хозяйства. Подчеркиваю: деньги не на развитие, а только на поддержку. Но поддержка не предполагает развития. Вот я, например, четко знаю по свинокомплексу «Горноуральский», чего хочу достичь за два года и сколько мне для этого нужно денег, сколько мяса требуется для переработки «Хорошему вкусу», чтобы предприятие выполнило свои программы.

— Что представляет собой ваш проект?

— Восстановление и модернизацию в три этапа обанкротившегося гигантского Лайского свинооткормочного комплекса (мы его назвали «Горноуральским», чтобы отделиться от прошлого), который рассчитан на получение 108 тыс. поросят в год. Проект стартовал в июне 2004 года, первый этап мы закончили, с июля 2005 года вышли на полный цикл, стали получать деньги от реализации мяса, добились плановых привесов и нужного количества поросят на свиноматку. Вторая и третья части проекта рассчитаны на получение 62 тыс. поросят в год по каждой. По первым двум частям финансирование мы обеспечили, третья в стадии первоначальных расчетов. В целом весь проект рассчитан на собственные средства и привлечение инвесторов. Вообще надеяться только на себя — наш принцип. Но от любой государственной финансовой поддержки в виде технических субсидий, компенсации ставки рефинансирования по кредиту не откажемся: они ускорят реализацию и окупаемость проекта.

— Какие положения национального проекта вы могли бы «примерить» на себя?

— В феврале должен быть принят закон об отмене таможенной пошлины на ввозимое импортное оборудование. Но там есть интересное уточнение: «оборудование, не имеющее аналогов в России». Почти все оборудование в свиноводстве (для кормления, вентиляции и прочего) имеет аналоги. Другое дело, какой на нем достигается результат. Я опасаюсь, под этот закон большинство оборудования не попадет. На совещании в областном министерстве сельского хозяйства прозвучало, что отмена таможенных пошлин будет применяться только к технологическому оборудованию, которое ввозится по системе лизинга. То есть опять ограничения. Когда таможенные пошлины отменят, появятся лизинговые платежи. С одной стороны, лизинг — это хорошо, с другой — удорожание оборудования.

— Уралагролизинг заявил, что проценты за семь лет теперь будут составлять не 35%, а 25%.

— Нужно считать по готовому проекту, что выгоднее: кредит и 13% компенсации, субсидий из бюджета — или лизинг на пятьсемь лет и удорожание на 25%. Мы вот посчитали окупаемость по «Горноуральскому»: с трудом выходим на пять лет даже без выплаты процентов по кредиту, которые еще удлинят срок. Свой проект мы всетаки направили в Минсельхоз РФ. Посмотрим, что из затеи выйдет.

Например, предполагается, что на развитие животноводства будут выделяться долгосрочные кредиты на 8 лет с субсидированием из федерального бюджета двух третей ставки рефинансирования. В принципе, деньги на субсидирование и раньше в бюджете были, только кредиты никто не давал. И мне не ясно: кто и на каких условиях начнет вдруг давать их теперь. Я бы, например, предусмотрел в бюджете деньги и на страховку проектов, страховой фонд. Банк должен понимать, как вернет деньги, тогда он даст кредит аграрию.

— Право на получение долгосрочного кредита нужно еще выиграть на аукционе, убедив в состоятельности своего инвестиционного проекта.

— Причем даже в выигравшем проекте может оказаться много спорных вопросов, значительно усложняющих получение кредита. Мы это прошли. Например, ни один банк не выдаст кредит предприятию с отрицательным балансом.

— Вот вам не удалось получить кредит на запуск первой очереди. Почему?

— Любой банк смотрит прежде всего баланс. А какой баланс у предприятия, которое только образовалось? Отрицательный. Потому что идут затраты. Никакой деятельности, никакой доходной части нет. По независимой оценке мы могли предоставить залог имущества на 250 млн рублей, но банки не рассматривают залог имущества неработающего сельхозпроизводителя как обеспечение кредита. Большинство аграриев нуждаются сегодня в хорошей кредитной истории. Но я сомневаюсь, что в рамках национального проекта ктото заставит коммерческие банки действовать иначе. Они реально оценивают свои риски.

Даже после пуска первой очереди (9,5 тыс. голов свиней) динамично развивающийся агрокомплекс «Горноуральский» попрежнему имеет отрицательный баланс изза того, что у него 80 млн рублей заемных средств еще не возвращены, на это уйдут годы. Начинали с нуля, сейчас предприятие работает с прибылью, продолжает строить и реконструировать комплекс, вкладывает деньги в развитие. Но ни в одном банке оно кредит не получит.

— Заявленные механизмы поддержки животноводства могут не сработать?

— Возможность компенсировать ставку есть, а возможности получения кредитов попрежнему нет.

Есть вариант получше

— И что вы будете делать?

— Что и раньше: искать, привлекать деньги, работать самостоятельно.

— Какой бы вы предложили правительству вариант национального проекта поддержки агрокомплекса?

— Сегодня мы платим различных налогов 25% от заработанных денег. Единственная поддержка, которая нам нужна, — освободить предприятие от всех налогов на три года, пока оно станет на ноги. И больше ничего не надо! Тогда мы не будем по банкам просить денег, ждать субсидий. А сегодня ситуация еще балансирует: выживем — не выживем. Потому что целый год мы вкладывали в животноводство, выплачивая налоги и не зарабатывая ни копейки.

— Но всетаки вселяет оптимизм, когда министр сельского хозяйства Свердловской области Сергей Чемезов говорит аграриям и бизнесу: предъявляйте проекты, мы готовы их поддерживать и финансировать! До сих пор распределяли средства по принципу «всем сестрам по серьгам».

— Доказательные бизнеспроекты сегодня получают шанс. Например, областной Мясной союз готов их защищать перед правительством под свои гарантии. Мы знаем друг друга, знаем, кому можно доверять.

Цель — свое сырье

— Зачем «Хороший вкус» ввязался в животноводческий проект: вы же переработчики? На что вы рассчитывали, оценивая риски?

— Сегодня мало у кого из переработчиков есть своя сырьевая база. Большинство сырье закупает. Мы просчитали, что если грамотно поработать, продукт бывшего Лайского комплекса будет дешевле рыночного. Основной объем реализуемого на рынке импортного и отечественного мяса идет через перекупщиков, которые желают на этом заработать минимум 20% (производители реализуют очень мало). Цена килограмма мяса приближается уже к 90 рублям, и большая часть в ней — накрутка перекупщика.

Мы одновременно выполняли два инвестиционных проекта: параллельно со свинокомплексом строили с нуля само перерабатывающее предприятие «Хороший вкус». Причем немаленькое предприятие, требовавшее хороших денег: мы ставили цель производить до 50 тонн продукции в сутки. Сейчас, на третий год, вышли на прибыль.

— Какая деятельность предшествовала «Хорошему вкусу»?

— С начала 90х я занимался реализацией мяса, сначала российского, потом, когда открыли рынки, импортного. Был и опыт переработки. Поступило предложение помочь в финансовом плане ЗАО «Чкаловское». Мы посчитали экономику, получалось, что на откорме крупного рогатого скота в лучшем случае можно сработать в ноль. Заработать можно только на переработке, выстраивая полный цикл. Искали небольшой цех для переработки. В то время шли третьи, последние торги обанкротившегося молочного комбината в Екатеринбурге. Купили. Площадка 8 га. Так возник проект мясопереработки до 50 тонн. К такому оптимальному объему привели нас оценки возможностей рынка. А где брать сырье? В это же время (2003 год) продавался с аукциона Лайский свинокомплекс: стартовая цена 9 млн рублей, и то долго не могли продать. Смешные деньги: люди, возьмите, за ради Бога, кто хочет. Но инвестиционное условие — наладить там процесс производства, а это огромные расходы. Вот так и получилось, что мы в эти проекты ввязались.

В ходе предварительных переговоров до аукциона нам обещали финансовую поддержку проекта и кредитование ряд банков, в том числе Россельхозбанк. Но когда мы пришли с конкретными расчетами, банк нам отказал: нет достаточного обеспечения возврата кредита. А мы к тому времени уже вложили 10 млн рублей в реконструкцию, начали готовить комплекс к постановке поголовья скота, восстановили все системы жизнеобеспечения, людей обучили и даже получили лимиты по газу…

Это обычная история. Почему я говорю об отмене налогов на три года? Первый рубль в свиноводстве с начала постановки маточного стада можно получить через год. А до того основные средства идут на корма: поросенка же надо кормить, и желательно не раз в день. Поэтому без кредита мы проект остановили, пока я не решил весной 2004 года проблему финансирования проекта до первого заработанного рубля. Было много сомневающихся. Девять из десяти говорили: бросьте, ничего не получится, не поднять вам это дело. Очень многим я предлагал участие в проекте, в том числе тем, кто сегодня тоже желает заниматься свиноводством. Тогда все отказались: переработчики, перепродавцы, торговые сети. В итоге мы остались одни.

— Так что послужило стартовым капиталом?

— Я привлек своего товарища, тоже, кстати, по образованию энергетика. Уговорил. Сейчас проект 50:50 выполняют два владельца — «Хороший вкус» и Нижневартовский, Сургутский и Подольский мясокомбинаты, хозяин у них один, мой товарищ. Он пораньше меня встал на ноги. Чтобы запустить первую очередь, в июне 2004 года мы поставили первое поголовье. Устроили презентацию, пригласили телевидение. Сегодня идет реконструкция второй очереди. Все, от навозоудаления до системы микроклимата, будет по финской технологии, наиболее приемлемой для уральских условий. Как минимум на половину проекта вопрос финансирования решен. В животноводстве если процесс начат, его нельзя остановить.

Увязли

— А как решаете вопрос персонала?

— По счастью в поселке еще сохранились бывшие специалисты, которые по 30 лет отработали на комплексе. Они героически помогали нам все восстанавливать. Как мы прошлую зиму прожили — это ненаучная фантастика.

— А как?

— Без котельной. Только в этом году запустили парогазовую. Печками 16 тыс. кв. метров в десяти корпусах отапливали! Там можно было снимать телесериал «Последний герой», не менее захватывающе: каждые выходные весь персонал и руководящий состав выходили на колку дров. Зато сохранили поголовье. Поросята же должны в тепле рождаться.

Нам надо привлекать и молодых специалистов. По договору с администрацией поселка Горноуральский перепрофилируем там училище, чтобы готовило специалистов для нас. Это вам будет не свинарник в старом представлении, а завод, где престижно работать, где управление процессами полностью компьютеризировано. Будем добиваться, чтобы выпускники сельхозакадемии закреплялись у нас.

— Чем мотивировать станете?

— В национальном проекте говорится о поддержке строительства жилья на селе. Мы получили и отводим 7 га земли в Пригородном районе под индивидуальное жилищное строительство. Будем предлагать специалистам прокредитоваться за счет предприятия. Мы готовы на это пойти. Хотя бюджет тоже обещает им подъемные и компенсацию первого взноса. А сегодня выпускники академии готовы работать в Екатеринбурге хоть продавцами, лишь бы не возвращаться домой, где нет ни работы, ни жилья.

— Животноводство сопряжено с целым шлейфом других производств: кормов, например. Как вы эти вопросы решаете?

— Мы почти отказались от продукции комбикормовых заводов: были проблемы и по качеству кормов, и по результатам, которых мы добивались. В итоге построили свой кормоцех. Преимущество в том, что мы по крайней мере понимаем, чем кормим. На каждой тонне кормов в итоге экономим 500 рублей при средней стоимости корма 5 — 6 рублей за кг. Это очень большая экономия, если учесть, что в себестоимости свинины 70% — корма. Можно просчитать и всю цепочку, сколько мы экономим на выходе конечной продукции: и собственные корма, и мясо как сырье.

— Вы пошли в животноводство, но, похоже, будете все глубже увязать в агрокомплексе — начнете пахать и сеять, выращивать собственное зерно.

— Слово «увязать» мне не нравится — в нем безысходность затягивающего болота.

— А у вас оптимизм — расширяется прибыльный бизнес?

— Конечно. Сегодня фуражное зерно на рынке стоит 3 рубля, даже 2,6 рубля за кг при себестоимости 1,5 рубля. Чтобы и дальше экономить и зарабатывать, надо иметь свое зерно. А земли, которая не обрабатывается, нам предлагают очень много. Мы, конечно, опять окажемся в роли предприятия, которое не занималось зерном, и надо будет выстраивать полный цикл: специалисты, техника и прочее. Но есть другой вопрос, который необратимо заставит нас заниматься землей, — навоз. Его надо вывозить на поля, а раз вывозишь — надо сеять. Мы к этому приходим. Это дальнейшие проекты, которыми придется заниматься. Потому что вывозка стоит денег, и если не получать с этого доход — они выброшены. В Европе любой свинокомплекс, прежде чем увеличить количество свиней, должен добавить себе земли, чтобы вывозить навоз. Четко посчитано: если этой земли нет, нельзя добавить ни одну голову.

Управляющий лучше датский

— Какие риски вы рассматриваете при вступлении России в ВТО?

— Самый большой — система запретов и приведение сельскохозяйственных предприятий к стандартам ВТО. Многие сельхозпредприятия просто закроются.

Вот переработчики готовы конкурировать. За те десять лет, что я занимаюсь мясопереработкой, она не то что шагнула — прыгнула далеко вперед. Когда мы строили в Нижневартовске первое предприятие, оборудование нормальное купить было очень сложно. Сегодня предложений масса, ходи и выбирай. Почти все предприятия переоборудовались: техника та же, что и на Западе. Я для своего предприятия не вижу никаких проблем, ВТО мы не боимся. А вот по «Горноуральскому» будут проблемы, если государство не защитит сельхозпроизводителей.

— Такой гипотетический вариант: 2006 год, мы в ВТО. Что произойдет? На наш рынок хлынет поток мяса по демпинговым ценам из стран, где поддержка производителей больше ныне заявленных мер в разы?

— Область и сейчас завозит 50% импортного мяса. Запад однозначно заинтересован в получении здесь новых рынков. Вопрос не в том, хлынет не хлынет, вопрос — по какой цене. Я общался с предпринимателями из Дании, Франции: они готовы идти сюда и заниматься свиноводством, уже посчитали затраты и знают, что получат мясо по себестоимости 40 рублей за кг. Им это выгодней, чем вести сюда свое: до 2009 года у нас еще сохранятся квоты. Хотя отечественного сельхозпроизводителя эти квоты, введенные в 2003 году, никак не поддержали. Цена на мясо на внутреннем рынке скакнула здорово, на 50 — 70%, изза того, что ограничили ввоз, а мяса больше не стало. Чтобы система квотирования заработала, чтобы вырастить свинью, нужен год. А тогда еще цена на зерно подскочила в два раза, кормить скотину стало нечем. И предприятия, которые по уши в долгах сидели, бросились ее забивать, чтобы воспользоваться возможностью получить побольше денег. Вот и все, что произошло. И никто тогда не стимулировал производителя, чтобы он больше вырастил скота, а не резал последний. Система квотирования пока лишь ударила по кошельку покупателя. Если бы деньги от продажи квот, таможенных платежей шли на развитие животноводства, это и было бы стимулированием.

— А нам выгоден приход датских фермеров?

— Конечно: они же не привезут сюда датских работников на ферму. Они инвестируют в процесс, создадут рабочие места. Они будут продавать мясо нам, и переработчикам не надо будет заниматься свиноводством. Технологиито мы переняли, но у них опыт. Я не исключаю, что приглашу на «Горноуральский» управляющего из Дании. Я был в Финляндии на мясоперерабатывающем предприятии, которое отгружает в день 800 тонн продукции (мы — до 20 тонн). Оно раздает на откорм поросят сельхозпредприятиям по договорам и четко знает, когда какое мясо получит. Возможно, и мы здесь выстроим такую систему с помощью датчан, финнов. С расширением животноводческого проекта мы уже имеем 30% собственного сырьясвинины и 15% говядины, что позволяет повышать качество продукции. «Хороший вкус» становится вкуснее.

— Потребление изза высокой цены снизилось?

— Однозначно. Сегодня пошел еще другой процесс: для удешевления колбасных изделий мясное сырье частично заменяют на растительные аналоги. Естественно, это влияет на качество. Если еще в прошлом году ГОСТовская продукция высшего сорта составляла 20% от общего объема продаж, то сегодня 5 — 7%, потому что для массового покупателя она стала недоступна.

В принципе, когда производитель четко говорит: вот эта колбаса из мяса, а вот эта — с соей, и она дешевле, — это нормально. Но дело в том, что в магазине колбаса одного ГОСТа с одинаковым названием «Докторская» стала продаваться по разной цене — от 70 до 160 рублей за кг. То есть появилось много производителей, причем достаточно известных, которые просто обманывают покупателей. По недавним оценкам общества защиты прав потребителей «Гарант» (Екатеринбург), до 62% продукции на рынке — фальсификат: фактический состав колбасы совершенно не соответствует тому, что указано на этикетке. Выход один — покупатель должен четко знать, за что он платит деньги — за мясо или заменители, все составляющие продукта должны быть обязательно указаны. И я считаю, покупатель должен знать, кто его обманывает. Поэтому такие исследования, какие провел «Гарант», только приветствую.

— Цель национального проекта — запустить в агрокомплекс инвестиции. Много желающих?

— Желающие и деньги есть. Но массового процесса я не вижу. В Свердловской области заявлены 8 — 9 проектов, идет в основном переоснащение. Предприятия разрабатывают проекты, договариваются с поставщиками и получают техническую субсидию. В прошлом году агрокомплекс «Горноуральский» получил 5 млн рублей таких субсидий — это невозвратные деньги. Это очень хорошая помощь от областного министерства, знак того, что в нас поверили, наши усилия оценили. Себестоимость свинины по прямым затратам у нас уже сегодня получается 47 рублей за кг (для сравнения: закупочная цена на мясо — 82 рубля). Я считаю, мы на своем примере доказали: свинокомплексы могут и должны быть прибыльными и эффективными. А помогать надо тому, кто состоятелен и может развиваться.

Дополнительные материалы:

Емельянов Сергей Григорьевич

Сергей Емельянов Генеральный директор комбината «Хороший вкус» (Екатеринбург). Родился в 1960 году в г. Губаха Пермской области в семье шахтеров. Закончил УГТУУПИ по специальности «инженерэлектрик». В начале перестройки пришел в мясной бизнес. С 2003 года — генеральный директор комбината «Хороший вкус». Председатель Мясного союза Свердловской области.