Мечты о Норвегии
По оценкам экспертов, Советский Союз за весь период продажи нефти за границу заработал в общей сложности около 200 млрд долларов. Львиную долю этих денег попросту проели: на них закупались западные товары народного потребления. Можно назвать лишь один удачный пример вложения советских нефтедолларов — строительство совместно с итальянской компанией FIAT Волжского автозавода в конце 60х годов. Сегодня снова возникает опасность того, что российские власти распорядятся доходами от продажи нефти неэффективно. Куда вкладывают нефтедоллары другие страны? С этим вопросом мы обратились к доценту кафедры мировой экономики Уральского государственного университета Ольге Яшиной.
— Страныэкспортеры нефти очень разные, как по уровню развития, так и по стоящим перед ними проблемам. К группе с высоким уровнем доходов в пересчете ВНП на душу населения (от 9076 долларов) относится Норвегия. Нефтедобывающие страны с доходами выше среднего (2936 — 9075 долларов) — это Мексика, Венесуэла, Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты и другие. Доходы ниже среднего (738 — 2935 долларов) у Ирака, Ирана, Алжира, сюда же относится и Россия. Группа с низким уровнем доходов (меньше 738 долларов) — Нигерия, Индонезия. Каждая из этих стран наработала свой опыт расходования ресурсов, получаемых от продажи нефти, как печальный, так и внушающий оптимизм. Но есть общая закономерность: чем менее развито государство, тем выше уровень коррупции и вероятность того, что доходы от нефти будут бесконтрольно расходоваться на нужды, далекие от потребностей страны.
Имидж — ничто, страховка — все
— Сначала расскажите о печальном опыте.
— В конце 60х — начале 70х годов в условиях энергетического кризиса и резкого роста мировых цен на нефть страны Ближнего Востока (Саудовская Аравия, ОАЭ, Иран, Ирак, Кувейт и т.д.) внезапно оказались перед приятным фактом — ростом доходов от продажи нефти. До кризиса их ежегодный доход составлял 23 млрд долларов, с началом кризиса — 140 миллиардов. Как они распорядились этими доходами? Их правительства стали переводить нефтедоллары на депозиты в банки США и Западной Европы. Этими деньгами банки распоряжались по своему усмотрению, например, направляли на кредитование тех же развивающихся стран с низким уровнем развития. Потом кредитуемые страны не смогли рассчитаться по долгам, в итоге нефтедоллары оказались пущены на ветер.
Второй поток нефтедолларов пошел на удовлетворение представительских запросов верхушки арабского общества: покупку лимузинов, предметов роскоши, строительство имиджевых объектов (дворцов, музеев и т.д.). Большое богатство должно порождать высокую ответственность перед обществом, но там этого не произошло. Третий поток нефтедолларов ушел на закупку вооружений (до 40 млрд долларов в год). В итоге многие нефтедобывающие страны Ближнего Востока (Ирак, Иран, отчасти Саудовская Аравия) к концу нефтяного бума 70х годов оказались беднее по уровню ВНП на душу населения, чем до его начала.
Сегодня страны Ближнего Востока, наученные горьким опытом, пытаются изменить ситуацию, пользуясь очередным повышением мировых цен на нефть. Нефтедоллары стали расходоваться на решение насущных проблем: организацию рабочих мест, создание индустрии туристических услуг, модернизацию оборудования нефтедобывающих предприятий, развитие системы коммуникаций (в частности внедрение электронных средств связи). Предполагается, что это может привести к росту уровня жизни населения, хотя об этом говорить пока рано.
— А каков удачный опыт использования нефтедолларов?
— Возьмем Норвегию. Сегодня там налоги на доходы от нефти составляют примерно 75% от общей суммы прибыли нефтедобывающих компаний (в России — менее 50%). Представитель норвежской нефтедобывающей компании сказал в одном интервью: мы терпим высокий уровень налогов, поскольку за счет этих денег население Норвегии получает весь социальный пакет — хорошие медицинские страховки, содержание детей в дошкольных учреждениях, большие пособия по безработице и пенсии, которые позволяют пенсионерам вести активный образ жизни.
— Значит, взятый нашим президентом социальный курс на реализацию национальных проектов — правильный?
— Сказать, что мы должны перенять норвежский опыт — значит не понимать некоторых вещей. Норвегия — страна с давними демократическими традициями, развитыми институтами гражданского общества, устоявшейся системой партнерских отношений государственной власти, бизнеса и населения. Там есть социальный контракт, у нас его — нет. Конечно, можно и в России поднять налоги нефтедобывающих компаний до 75%, но я не думаю, что владельцы лояльно отнесутся к этому. Деньги просто будут уходить за рубеж. Кроме того, совершенно нет уверенности, что средства действительно пойдут на реализацию социальных программ, а не осядут в карманах чиновников.
Тем не менее доходы от нефти необходимо направить на развитие отраслей, создающих то, что в экономической литературе носит название «человеческий капитал»: образование, здравоохранение, научные исследования. У нас любят говорить о продовольственной безопасности, о необходимости защиты рынка продовольствия от импорта. Но посмотрите, в каких условиях живут и работают люди в сельской местности. На какие цели государство выделяет финансовые ресурсы? На покупку семян, горючего и так далее. Но это «рыба», а нужна «удочка».
— Что вы имеете в виду?
— В соглашении ВТО по сельскому хозяйству описаны две основные «корзины» мер поддержки сельского хозяйства, одна называется «зеленой», а другая «желтой». Меры «желтой» запрещены правилами ВТО: это экспортные субсидии, субсидии на закупку семян, ГСМ и так далее. Но Россия их в основном и применяет.
В «зеленой корзине» — длинный перечень разрешенных мер: расходы на создание инфраструктуры села (электрификация, газификация, дорожное строительство), подготовку кадров, жилищное строительство, создание перерабатывающих производств и так далее. Возможно, вступление России в ВТО заставит наше правительство изменить характер финансовых потоков, направляемых на развитие сельского хозяйства.
Догнать и перегнать Венесуэлу
— Кто из нефтеэкспортирующих стран направлял свои доходы на развитие села?
— В качестве примера можно привести Венесуэлу. До недавнего времени там доходы от продажи нефти тоже расходовались в основном на закупку вооружений, предметов роскоши и тому подобное. Но в 1998 году на президентских выборах победил Уго Чавес. В 2001 году он принял пакет документов, имеющих большое значение для нефтедобывающего сектора: законы о недрах, о нефти и другие. Они предусматривали увеличение доли государства в нефтяных компаниях (их не больше десяти) до 51% и подъем налога на пользование недрами с 16 до 30%. По результатам взаимных договоренностей с властью владельцы нефтяных компаний были вынуждены продать государству контрольные пакеты своих акций. Таким образом, доходы государственного бюджета значительно выросли.
В 2003 году Уго Чавес заставил Центральный банк Венесуэлы выделить из валютных резервов 1 млрд долларов на формирование кооперативов по переработке сельскохозяйственной продукции. Для Венесуэлы это очень актуально, поскольку там остра продовольственная проблема (большая часть земельных угодий находится в руках латифундистов, крупных частных собственников, и используется очень неэффективно). Для развития фермерского хозяйства было необходимо не просто передать крестьянам землю, но и сориентировать сельхозпроизводство на нужды рынка. Для этого начала создаваться сельскохозяйственная инфраструктура: хорошие дороги, перерабатывающие предприятия, система подготовки специалистов и так далее.
— Россия сможет грамотно распорядиться своими природными ресурсами?
— Считается, что наличие природных ресурсов — основа успешного экономического развития. Но факты говорят об ином. В частности, в одной из работ известного американского экономиста Джефри Сакса исследованы 70 стран, в разной степени наделенных природными ресурсами, за период 1978 -1997 годов. В качестве критерия богатства природных ресурсов служила доля экспорта сырьевых ресурсов, включая нефть, в общем объеме экспорта той или иной страны. В результате сделан парадоксальный на первый взгляд вывод: чем богаче страна природными ресурсами, тем ниже темпы роста ее экономики. Связь такая: богатые природные ресурсы порождают присвоение ренты от их использования, присвоение ренты приводит к борьбе за ее передел, борьба за передел создает политическую нестабильность, которая в свою очередь способствует снижению темпов экономического роста. Еще один вывод из этого исследования: если государство и крупный бизнес получают стабильную высокую ренту с природных ресурсов, то они не заинтересованы в проведении институциональных реформ. Для России это невероятно актуально.