Промышленность давит малый бизнес

Исследование малого бизнеса в 14 городах Урала позволило понять, от каких структурных особенностей экономик городов зависит уровень развития малого предпринимательства.

Цель исследования, проведенного осенью этого года, — ответить на вопрос, зависит ли, и если да, то как, уровень развития малого предпринимательства (МП) от структуры экономики города. Если эта зависимость есть, мы получаем рабочий инструмент для планирования и стимулирования малого бизнеса: можно не биться лбом о стену, строя нереальные планы увеличения численности предприятий, а сконцентрировать усилия на структурных изменениях экономики таким образом, чтобы позволить МП развиваться естественно.

Пара слов о достоверности

Важнейшая задача, которую пришлось решать в рамках исследования, — недостоверность первичной информации. Собираемые комитетами статистики данные содержат обобщенные сведения обо всех субъектах МП, среди которых масса фирм-однодневок, пустышек и прочих призраков. Более достоверна информация, полученная из опросов, но эти результаты за редким исключением отличаются низкой репрезентативностью выборки. Существует ли возможность получения более объективных данных? Да, если опираться не на обобщенную информацию статкомитетов, а на микроданные.

Мы взяли первичные сведения о более чем 12 тысячах малых предприятий Пермского края, Свердловской и Челябинской областей с выручкой от 6 до 400 млн рублей в год. Очистили эту базу, удалив из нее оптовую торговлю (высока доля обналичивающих фирм), сдачу недвижимости в наем (оптимизация бизнеса крупных предприятий), управление холдингами и т.п. Несложно увидеть, что самые мелкие предприятия, а также индивидуальные предприниматели (ИП) в рассмотрение не попали. Оставшихся мы разделили на две группы в полном соответствии с постановлением правительства от 22 июля 2008 года, где помимо численности (критерий 1995 года) введен еще один критерий — по выручке (до 60 млн рублей — микропредприятия, от 60 до 400 млн рублей — малые). Выделили 14 «типичных» городов. В первую группу вошли три областных центра — Пермь, Челябинск, Екатеринбург; во вторую — семь крупных (более 150 тыс. жителей) «дальних» городов — Магнитогорск, Миасс, Златоуст, Каменск-Уральский, Нижний Тагил, Первоуральск, Соликамск; в третью — четыре малых «дальних» города: Серов, Березники, Чайковский, Верхняя Салда. Собрав базу экономической информации всех городов, провели корреляционный анализ различных показателей экономики и уровня развития МП.

Остановимся на общих итогах и нескольких наиболее важных, на наш взгляд, выводах.

Мозаика малого бизнеса

Абсолютные лидеры одновременно по двум ключевым показателям (количество МП на 100 тыс. жителей и доля выручки в обороте потребительского рынка) — Миасс и Магнитогорск. Во вторую группу с высоким уровнем первого критерия и средним — второго вошли три областных центра, а также Чайковский и Златоуст. Наихудшая ситуация с уровнем развития МП в Березниках, Серове и Верхней Салде. Средний по выборке уровень в Первоуральске, Тагиле, Каменске-Уральском, Соликамске. В Пермском крае в отличие от других регионов наибольшую долю среди МП составляет строительный сектор (33 — 36% кроме Соликамска с результатом 21%). В Челябинской области, наоборот, доминирует розничная торговля (35 — 50% кроме Магнитогорска с 25%). Производственные МП сильнее всего развиты в Екатеринбурге, Миассе, Златоусте и Чайковском. Практически полным их отсутствием характеризуются Серов, Верхняя Салда, Нижний Тагил, Березники и Соликамск — города с явным преобладанием тяжелой промышленности в экономике. В сегменте услуг населению помимо областных центров (что закономерно) по доле МП выделяются Златоуст, Магнитогорск и особенно Нижний Тагил.

Логично было бы предположить, что сегмент малого бизнеса В2В развит в областных центрах, поскольку именно там находятся штаб-квартиры крупных и средних компаний. Но это верно лишь для Перми и Екатеринбурга (10 — 12% от оборота услуг). Такой же и даже более высокий уровень в Миассе (12%) и Златоусте (28%). Более-менее приличный уровень развития в Челябинске и Каменске-Уральском (по 7%), в остальных городах доля этого сегмента исчезающе мала.

Четкую зависимость мы получили между долей МП в сегменте услуг населению и объемом выпуска товаров и услуг. Весьма вероятно, объяснение этого факта кроется в подавляющей доле ресторанов и кафе в сегменте «услуги населению». Формула проста: «чем больше производят — тем больше пьют и едят в общественных местах».

Размер не имеет значения

Сравнивая сопоставимые по численности и потребительскому потенциалу города, мы получаем диаметрально противоположную картину по уровню развития МП. Например, в Чайковском и Серове (население 83 и 100 тыс. человек соответственно) средние зарплаты, инвестиции в основной капитал и оборот товаров и услуг практически равны. Но количество малых предприятий в Чайковском — 64 (в расчете на 100 тыс. жителей), а в Серове — всего 12. (Еще раз обращаем внимание на то, что речь идет об относительно крупных малых предприятиях с выручкой свыше 6 млн рублей в год.) А доля малых предприятий в обороте потребительского рынка Чайковского превышает одну треть, а Серова — всего 7% (здесь и далее, говоря о потребительском рынке, мы имеем в виду оборот торговли, услуг и общественного питания).

Похожая картинка складывается при сравнении Миасса и Березников. В этих городах практически одинаковы численность населения (примерно по 167 тыс. человек), средняя зарплата (12,2 и 13 тыс. рублей соответственно), размер потребительского рынка (11 и 12,1 млрд рублей соответственно), доля работников с высшим образованием (11 и 9% соответственно). Но в Миассе на 100 тыс. жителей 129 малых предприятий, а в Березниках — в три с лишним раза меньше. При этом доля выручки малых предприятий в обороте потребительского рынка Миасса составляет аж 93%, тогда как в Березниках — всего 17%.

Объяснить такие контрасты можно следующим образом. В начале 90-х Миасс и Чайковский с доминированием оборонки в первом и легкой промышленности во втором пострадали намного сильнее, чем Березники и Серов с их экспортной направленностью предприятий химии и металлургии. Значительно большее в процентном отношении количество оказавшихся на улице людей в первой паре городов создало основу для формирования предпринимательского слоя — это впоследствии и выстрелило. Впрочем, есть города, где эта логика не срабатывает, например Магнитогорск с очень высоким уровнем развития МП (106 на 100 тыс. жителей, 35% потребительского рынка).

Возникает закономерный вопрос: какими факторами можно объяснить различия в уровне развития малого бизнеса на одинаковых на первый взгляд территориях?

Советский способ производства

Ответ на этот вопрос мы нашли, проведя корреляционный анализ и проверив зависимость различных показателей развития МП от соотношения производства и потребления в городах. Среди всех городов особняком стоит Екатеринбург, где оборот потребительского рынка в два с лишним раза превышает производство (по объему производства товаров и услуг Екатеринбург — вполне заурядный городишко размером чуть больше Нижнего Тагила и в два раза меньше Перми, Челябинска и Магнитогорска). Города с близкими объемами производства и потребления — Челябинск, Златоуст, Пермь и Чайковский. Крайний случай, когда потребление меньше производства в семь-восемь раз — Верхняя Салда и Соликамск.

С некоторой степенью упрощения интерпретировать этот показатель можно так: чем выше соотношение потребление/производство, тем «промышленнее» город, то есть тем сильнее его экономика зависит от промпредприятий. Оказалось, что в городах с промышленным профилем экономики, где объемы производства намного превышают размеры потребительского рынка, производственный малый бизнес угнетен. Кроме того, в таких городах намного выше в общем количестве доля микропредприятий. Отсюда вывод: доминирование в экономике города крупных промпредприятий угнетает рост малого бизнеса вообще (МП не развивается выше уровня микрокомпаний) и производственного в частности.

Этот вывод парадоксален. Как известно, в развитых экономиках крупная промышленность с охотой передает заказы малым предприятиям, а у нас все, от спецодежды до готового изделия, предпочитает производить сама.

Ситуацию можно исправить — в мире давно существуют механизмы снижения рисков передачи заказов крупняка мелким смежникам. Это индустриальные парки — комплексы, объединяющие большое количество мелких производителей, расположенных рядом с крупным, выступающим в роли заказчика. Они находятся под управлением одной компании, которая зачастую берет на себя также функции маркетинга и поиск финансов. В городах с доминированием промышленности, таких как Нижний Тагил, Соликамск, Верхняя Салда, Березники, Магнитогорск, Каменск-Уральский, подобного рода образования могут стать толчком для развития производственного малого бизнеса.

Впрочем, есть и повод для оптимизма. Обнаружена четкая положительная связь между объемами инвестиций в основной капитал и долей малых предприятий (всех, не только производственных) в экономике. А значит, рост инвестиционной активности положительно влияет на долю малого бизнеса. Верно и обратное.   

Карта Количество малых предприятий на 100 тыс жителей

Таблица Экономические показатели развития городов Урала

Партнер  проекта:

Комитет по развитию малого и среднего предпринимательства Свердловской         области

Дополнительные материалы: 

Давайте договариваться

Вадим Манин

Малому бизнесу стоит запастись терпением, отказаться от амбициозных планов развития и по максимуму снизить существующую долговую нагрузку, убежден вице-президент УБ УРСА Банка Вадим Манин

— Вадим Викторович, вы согласны с тем, что финансовый кризис в меньшей степени затронет малый бизнес, чем крупный?

— Я категорически не разделяю эту точку зрения: малые предприятия живут не на отдельно взятой планете. Более того, часть из них встроена в хозяйственные цепочки крупных холдингов, в том числе металлургических и нефтегазовых, испытывающих сегодня серьезные проблемы. Естественно, это отразится на объемах заказов малым предприятиям.

— Какие сегменты малого предпринимательства, на ваш взгляд, находятся в зоне риска?

— Думаю, будет снижение оборотов в розничной торговле из-за уменьшения покупательной способности населения, уже сегодня на многих крупных предприятиях идет сокращение персонала и зарплат.

По этой же причине люди меньше станут пользоваться услугами не первой необходимости. На мой взгляд, возникнут проблемы у оптовой торговли и производителей продуктов питания, которые по сути бизнеса сильно завязаны на федеральные ритейловые сети. Последние, как известно, имеют довольно высокий объем долговой нагрузки и из-за невозможности рефинансирования могут задерживать расчеты. Соответственно малые предприятия сократят поставки товара, у них снизятся объемы продаж.

Предвижу снижение объемов грузовых и пассажирских перевозок: этот сектор всегда страдает в условиях стагнации в экономике.

В зоне повышенного риска находится строительный сектор, который в основном и состоит из малых предприятий: у нас серьезных строительных компаний — единицы, в основном строительная отрасль представляет собой набор небольших подрядных организаций. Еще один проблемный рынок — аренда офисной недвижимости. Многие предприниматели в свое время купили объекты, в том числе и на взятые в банках кредиты, и сейчас сдают их в аренду. Если помещение снимает сетевой ритейлер, то у арендатора, вероятнее всего, будут проблемы. Если парикмахерская или аптека — вряд ли. Но в любом случае арендные ставки будут падать, соответственно, арендодатели должны уже сейчас пересматривать доходную часть.

— Какую позицию по отношению к этим группам клиентов займут банки?

— Большинство банков уже скорректировали свою кредитную политику. Это выражается в том, что в основу будущей доходности некоторых видов бизнеса мы закладываем более консервативный вариант и тщательнее оцениваем риски такого клиента.

— Означает ли это удлинение сроков рассмотрения заявок и изменение бизнес-процедур в сегменте кредитования малого бизнеса в целом? 

— С точки зрения процедуры для клиента ничего не изменится. Речь идет о том, что банки будут добавлять дополнительные коэффициенты к таким анализируемым показателям, как собственный капитал заемщика, собственные оборотные средства, выручка, прибыль и так далее. В результате если раньше клиент мог рассчитывать на кредит в размере 10 млн рублей, то сегодня — только 7 млн рублей. Поэтому мы говорим многим клиентам: может быть, в некоторых случаях и не надо стремиться брать кредит на любых условиях, а просто отказаться, например, от открытия новой точки или производства. Надо, наконец, понять: привычные действия уже не будут приносить той отдачи, что раньше. Относительно легкий доступ к банковским кредитам, отсрочка поставщиков, доступ к преференциям властных структур — все это временно прекращено.

— Получается переубеждать?

— Не всегда. К сожалению, еще очень многие представители малого бизнеса не видят рисков и воспринимают такие доводы как отказ от предоставления кредита. Да не в этом дело: у нас есть и ресурсы, и продукты. Мы заинтересованы в сохранении бизнеса клиентов и совсем не хотим, чтобы они в результате переоценки собственных возможностей ушли с рынка. Поэтому нашим сотрудникам сегодня приходится тратить много времени на то, чтобы заставить малые предприятия проанализировать ситуацию, трезво посмотреть на реалии. Сейчас то время, когда нужно договариваться, а не пытаться противостоять и наращивать негатив. 

— Что можно посоветовать малому бизнесу, какую модель поведения выбрать в кризисной ситуации?   

— Всем предпринимателям советую на время отложить амбициозные планы, разобраться с текущей ликвидностью, улучшить долговой портфель. Сегодня очень модно рассуждать о том, что на кризисе надо зарабатывать. Надо, если умеешь это делать. Если опыта нет, лучше его просто переждать. Банки точно не будут поддерживать клиентов, рассчитывающих на такой рост, они просто не захотят брать на себя такой кредитный риск.

А кто по-умному поведет себя сейчас и переживет кризис, сохранив то, что создано годами, обеспечит себе лояльность со стороны банков. Именно такого клиента они будут ценить в будущем. Грамотное бюджетирование сегодня — путь к росту завтра.

Интервью взяла Ирина Перечнева