Секрет восьмерки

Мир переживает ренессанс атомной энергетики. К активизации спроса на этот энергоноситель привел мировой экономический рост. Ведущие страны активно подключаются к разработке новых технологий, строят реакторы. Без развития атомной энергетики — доступной, второй по дешевизне после гидроэнергетики и экологически чистой — проблему энергообеспечения не решить.

Между тем в России отрасль развивается вяло, решения о достройке атомных станций принимаются с трудом. Колышки для строительства реактора БН800 Белоярской АЭС в Свердловской области забиты еще в 1984 году: за это время реактор можно было построить трижды. В начале этого года чиновники Росатома заявили, что пуск БН800 откладывается на 40 лет, поскольку «не определена экономичность его промышленного образца». Несмотря на постоянное лоббирование депутатами Госдумы РФ, партией «Единая Россия» и ведущими научными организациями страны, финансирование БН800 на Белоярской АЭС не было включено и в федеральный бюджет 2006 года. Однако проект бюджета, принятый 18 ноября Госдумой в третьем чтении (окончательное, четвертое, ожидается в начале декабря), всетаки предусматривает направить на строительство энергоблока 1 млрд рублей (в том числе за счет перераспределения средств по инвестиционным программам). Таков итог титанической лоббистской работы.

Если 40 лет считать экономику БН800, страна из лидеров в ядерной энергетике перейдет в безнадежные аутсайдеры со всеми вытекающими последствиями. Строительство блока связано с развитием инновационных технологий создания реакторов на быстрых нейтронах с принципиально новым топливным циклом. Эти технологии позволяют радикально уменьшить количество радиоактивных отходов, снять ресурсные ограничения и повысить безопасность АЭС.

Николай Ошканов

— Николай Николаевич, мизерное финансирование строительства БН800 все предшествовавшие годы и до сих пор явно не соответствует значимости проекта. Чей это вопрос, государства или концерна «Росэнергоатом»?

— Здесь все якобы делается и ничего по существу не происходит. В 90е годы государство оказалось не способно продолжать строительство. Его перепоручили заботам концерна «Росэнергоатом» как товаропроизводителя, который получает прибыль: раз вы успешные, сами все и делайте. Хотя мы не являемся собственностью концерна, мы — собственность федеральная. Но и концерн не в силах нас финансировать, поскольку на него свалилось слишком много накопившихся в отрасли проблем.

В результате в «Росэнергоатоме» большая очередь энергоблоков на много лет вперед: Волгодонский второй, Калининский четвертый, Балаковский пятый, Воронежский шестой и т.д. Концерн идет в основном по пути достройки: ему надо быстрее вырастить «детей», которые будут зарабатывать.

— А где там ваш?

— У нас особая судьба. БН800 — проект двойного назначения, это прорыв в новые технологии. Реактор способен сам нарабатывать новое топливо, обеспечивая им не только себя и позволяя максимально снизить затраты. Условно говоря, четыре быстрых реактора обеспечат топливом три обычных. Это не серийный блок, поэтому он дороже остальных.

— Достраивают более дешевые серийные?

— Да, там легче. А здесь надо все создавать вновь: провода — и те «золотые». К тому же в нашем случае комплекс задач топливообеспечения и топливоиспользования лег на одну чашу весов. Не может концерн такими темпами развивать атомную промышленность, а страна без нее не проживет. Нужны деньги федеральные, раз в десять больше, чем может себе позволить «Росэнергоатом». Это забота о будущем: не Белоярская АЭС обладает уникальной технологией, а государство, это у государства есть научные, проектные институты и даже заводы в этой тематике. Звоночек: в 2010 году заканчивается проектный срок службы блока БН600 — аналогичного, но менее мощного действующего белоярского реактора. Что на смену? Ничего.

— Что на сегодня построено?

— При стоимости блока более 40 млрд рублей освоено 13%. Построено все вспомогательное хозяйство. Осталось «всего лишь» построить основное здание и реактор. И хорошо, что начали со вспомогательного — реактор не должен устареть. Проект все эти годы непрерывно отслеживал изменения правил безопасности, новые достижения техники. Например, изменилась проектная мощность — она уже не 800 МВт, а 880 МВт. Стройку мы оживили три года назад в очередной раз. Генподрядчик «Уралэнергострой» действует как управляющая компания. Сейчас надо удержать людей финансированием, если опять разгоним строителей — уже никто не придет. Если в прошлом году «Росэнергоатом» нам выделил 1 млрд рублей, то в этом году только 600 миллионов. Давать такие мизерные суммы — зарывать деньги в землю.

— Какова поддержка государства?

— Никакой.

И где та бумага…

— Нынешним летом председателю правительства РФ Михаилу Фрадкову, как и в прошлом году, был направлен парламентский запрос, в котором говорилось о необходимости включить строительство БН800 в перечень приоритетных инвестиционных проектов. Теперь вы в бюджете2006.

— По итогам третьего чтения — да. Но еще будет окончательное четвертое. В поисках источников финансирования мы сначала пытались попасть в государственный стабилизационный и инновационный фонды — не пускают. Потому что туда надо или всех пускать, или никого. Мое впечатление: просто ни один проект не рассматривается. Вот президент РФ наметил социальные приоритеты, а все остальное требует особых доказательств, чтобы финансировать. Таких доказательств у каждого из проектов, конечно, очень много. Если один пройдет, все остальные тут же спросят, почему не они. Мы поняли, что надо стремиться попасть не в фонды, а в бюджет. Наши надежды связаны с поправками к последнему чтению бюджета2006: включить отдельной строкой строительство нашего энергоблока как инновационного (все остальные — эволюционные, то есть развивающие экономику плавно, а не рывком).

— Из года в год лоббируете?

— Боремся почерному. Такой степени подготовленности вопроса для выноса наверх я не видел. Несколько лет этим занимаемся, всем все ясно, но кардинального решения по финансированию нет. Всех пугает эта цифра: 6 млрд рублей в год на реактор, в то время когда народ так плохо живет. Мы прошли комитетские, парламентские слушания. Шла интенсивная работа депутатов. Мы увидели — есть очень много понимающих людей. Есть даже решение генерального совета партии «Единая Россия» в поддержку проекта.

— Почему вы обратились за поддержкой к этой партии?

— Скрывать не будем: партия радеет за государство и имеет силу. Плюс депутаты, к которым мы апеллировали, в этой партии.

— Помогло?

— Надеемся. Есть обращения к Путину Бориса Грызлова, Сергея Миронова, есть обращение к Путину и Фрадкову губернатора Эдуарда Росселя. Мы стучим во все двери, потому что мы, то есть государство, теряем. Можно ждать еще год, два, десять. Но тогда технология будет уже у американцев, французов, японцев. Сегодня Россия еще лидирует.

— Президент вас услышал?

— Пока нет таких сигналов. Процесс принятия государственного решения сегодня очень осложнен. Реакция на письмо Путину, датированное 25 августа, была оперативной: 16 сентября сделал пометку заместитель главы администрации президента Владислав Сурков — передать такомуто. Спустя два месяца мы узнали, что бумага, пересылаемая чиновниками друг другу, спущена самому низовому, который не решает вопрос. Просто тянулось время. Может, чтобы нам в бюджет не попасть.

Только у нас засада

— Расклад сейчас в мире какой: только мы строим такой реактор?

— Наиболее последовательная позиция по бридерным технологиям (такие реакторы называют еще размножителями — бридерами: в результате протекающей в них реакции из урановоплутониевого топлива получаются отходы, в которых плутония больше, чем в самом топливе) всегда была у Франции и России. Не только по БН. БН — это быстрый натриевый, были еще быстрые калиевые, свинцовые. БР — это быстрые реакторы. Мало кто знает, что в Америке первый ток БР1 дал в 1951м, а первая атомная станция в Обнинске построена в 1954 году. Американцы первыми начали двигать эту тему, но не угадали с топливом. У них не пошло. Они все это задвинули, сделали ставку на тепловые реакторы.

А французы и русские ринулись вперед к быстрым. Мы гдето на год французов всегда опережали. Например, мы в 1969м пустили БН 60й мощности, а они — в 1970м. Мы в 1972м — БН350, они в 1973м — Phenix250. Мы в 1980м — БН600, они в 1985м — Superphenix1200. Японцы тоже сделали быстрый реактор в 1995 году, но наткнулись на технологические трудности и прекратили на время разработки. Но в 2008 году они запустят своего Monzu350. Та же технология, что у нас. Переделывают, наш опыт покупают с 1993 года.

— Что это такое: покупают опыт?

— Теория технологии широко известна, но только мы успешно отработали на практике нюансы, которые позволяют технологии работать. Японцы с 1993 года у нас покупают эксплуатационные отчеты по БН600 за очень хорошие деньги. Они молодцы — держат руку на пульсе. Конечно, у них конструкция будет хуже, чем у наших БН600 и БН800, всего 300 — 350 МВт… Китай в стадии пуска быстрого реактора! У Индии быстрый реактор есть. Мощность пока маленькая, исследовательская, до 60 МВт. Америка вернулась к этой теме, закрытые изза неудач реакторы возобновляют Франция, Япония. Эти технологии могут себе позволить страны, которые концентрируют мощные финансовые средства. Америка, думаю, все же всех обгонит. И будем покупать у них эти реакторы, хотя могли бы продавать сами, сделав раньше, зарабатывать на технологиях. Сейчас в мире отношение к атомной энергетике хорошее, она на подъеме.

— Что изменилось? Ведь был период, когда от нее отказывались.

— Экономика на взлете, потребность в энергии возрастает. Безопасность атомных станций значительно поднялась после Чернобыля во всем мире. Всемирная Ассоциация атомных станций решила помогать тому, кто слабоват, но берется за эти технологии: лучше научим, иначе там рванет, а изза этого нас всех остановят. Страх начал проходить. Люди понимают, что это выгодно экономике. И поэтому в целом есть настроение надежды, атомная энергетика возрождается.

Нужно решение

— Какие еще варианты инвестиций для вас возможны? Допустим, приемлемы ли зарубежные инвесторы?

— Зарубежные инвесторы никогда не будут вкладывать в то, в чем их Россия обогнала. БН800 объявлен по линии МАГАТЭ международным проектом как блок безопасного будущего. А мы, давно обладая такими разработками, наталкиваемся на бюрократическое непринятие решения. Все лоббистские ресурсы использованы — дальше и больше некуда. Нужно просто решение. Государство должно проявить волю и принять его. Знаете, в чем дело? Ничто нам не угрожает сегодня, завтра, ближайшие 5 — 10 лет. А на 15 — 20 лет вперед подумать мы не хотим. Вот в чем причина. Отсутствие глобального, стратегического страха за энергетическое будущее.

— Страх вроде появился — энергодефицит, который угрожает Уральскому региону. Для компенсации роста энергопотребления помимо экстренного завершения долгостроев в тепловой энергетике совместно с концерном «Росэнергоатом» проработана схема выдачи мощности блока БН800 к 2010 году.

— На него рассчитывают, но к этим срокам его, конечно, не будет.

— Если получите необходимые 6 миллиардов в год, когда завершите?

— Через 6 — 7 лет, к 2012 году.

— Что такое БН800 для энергетики Свердловской области?

— Это 20% электроэнергии области, у которой нет своего топлива. Обладая таким блоком, она значительно сократит его завоз. Энергонезависимость наступает, если ты знаешь, как 5% прибавить. А здесь в четыре раза больше, это уже сильная энергетика, независимая.

— Почему такое отношение к финансированию проекта? Неужели то, что вы излагаете, непонятно госчиновникам, от которых вы ждете решения в поддержку проекта? Или они не патриоты? Или их финансируют с Запада?

— Петух не клюнул. Лампочки же пока горят… А в энергетике все проекты долгосрочные.

О них очень сложно думать и тем более принимать решения, брать на себя ответственность людям, которые «краткосрочно» в государственных органах.

БН800 долгосрочный еще и в том плане, что это технологическое направление только развилось. В этом проекте две экономики. Первую создает так называемый круговорот топлива. Вторую — продажи разработок за рубеж. И с той, и с другой позиции это экономически очень выгодный проект. Но главное всетаки даже не в этом: российской энергетике надо здорово спешить, чтобы не опоздать. Вот что нас прежде всего волнует. Но знающие люди нам поясняют: энергетика всегда была политикой, ваша проблема в том, что вы ввязываетесь в политику, не понимая этого дела.

Смысл в восьмерке

— И всетаки каков ожидаемый экономический эффект реализации проекта? Как скоро вложенные деньги вернутся?

— Окупаемость любого атомного блока — порядка 15 лет. Но не об эффективности надо вести речь, а о решении задач будущего. Без БН800 мы теряем технологию производства нового топлива, взамен которого в мире ничего нет. Если реактор запустить, не надо новый уран копать. Выбор: либо прекращать атомную энергетику, и тогда быстрый реактор не нужен, либо развивать, и тогда без него нельзя. Отработанного же ядерного топлива в мире скопились миллионы тонн. Их надо загружать в быстрый реактор, и он будет работать. Вот в чем смысл. При производстве в нем нового топлива вырабатывается энергия как побочный продукт, пустим ее на выработку электроэнергии — составляющей, которая даст основной экономический эффект в первое время. А на самом деле основной эффект — в производстве топлива.

Я был недавно на заседании Генеральной ассамблеи Всемирной Ассоциации атомных станций. Тематика: ренессанс ядерной энергетики. Приехало 380 директоров со всего мира, и у всех настроение радужное — ядерная энергия пошла. Требуют все энергию, и кроме ядерной не видят источников. 14 лет ассоциация существует, и все время проигрывала «зеленым». А теперь говорят: у нас очень хорошая перспектива. И «зеленые» отстали. Все атомщики стремятся создать круговорот топлива, а это возможно только с быстрым реактором.

— Что значит круговорот топлива? Один раз запустили — и вечный двигатель?

— Ну не вечный. Добавки нужны, совсем небольшие. Быстрые нейтроны сами создают топливо — делящийся плутоний239 — из составляющей неделящегося урана238, которая не сжигается. Это позволяет осуществлять расширенное воспроизводство топлива для тепловых реакторов и обеспечить практически неограниченную топливную базу для атомной энергетики.

Угля всему миру хватит, потому что уголь образуется постоянно. Но это технология кислородопотребляющая, если угля жечь все больше, кислород исчезнет. Вот в чем проблема: угля мы много использовать не можем.

Нужно найти кислородную составляющую. Если воду разделим на кислород О2 и водород Н2, то Н2 отправим на топливо, хоть в автомобили, хоть куда. Сгорая, водород соединится с кислородом и снова образуется вода. Но что ее будет расщеплять? Энергия атомных станций. Так круговорот одного топлива в быстром реакторе создаст круговорот другого топлива, вообще всех топлив. Вот смысл всего этого перспективного проекта.

— Сейчас стремительно развивается водородная энергетика — она не сменит атомную?

— Но как получить для нее водород? Тепловая (не «быстрая») атомная энергетика имеет мало топлива. Она использует 0,7% из добываемого урана, остальное выкидывает. Быстрый реактор может использовать остальные 99,3%. Поэтому атомная энергетика должна быть на быстрых реакторах.

Итак, первый круговорот — воды: Н2О превратилось в Н2 и О2 и снова соединилась в Н2О. И второй круговорот: неиспользованный уран превращается в плутоний, который наработает новый плутоний. И это все тоже будет крутиться по кольцу сколько угодно. Если соединить оба кольца в восьмерку, то мы имеем два круговорота: воды и обычного топлива с помощью круговорота ядерного топлива. Вот где она, водородная энергетика, начинается и без атомной существовать не может. Когда президент США Джордж Буш полтора года назад сказал: даешь водородную энергетику, мне стало ясно, что они нацелились на быстрый реактор.

И когда я вижу, что депутаты Госдумы академики Михаил Зелиханов и Валентин Иванов, у которых лоббистский потенциал гораздо выше нашего, говорят, что атомная энергетика должна пойти, но она никуда не идет, я понимаю, насколько сильно Америка запустила в нас руки. Американцы говорят: БН800 — это же производство плутония, на Урале бомбу начнут делать! Вроде бы это глупость, ведь у нас годами лежит оружейный плутоний — девать некуда. На самом деле это такой политический ход.

А что, урановых бомб не бывает? Просто урановые бомбы давно американцам продали, контракт 1993 года BОУНОУ (500 тонн извлеченного из ядерных боеголовок высокообогащенного урана, из которого произведен низкообогащенный уран в качестве топлива для АЭС. — Ред.), они этот уран скопили и держат у себя. Благодаря чему удалось выжить российскому Минатому.

Оружейный плутоний отличается от реакторного как чистейшая водка, трижды дистиллированная, от первачасамогона. Реакторный очень «грязный», а оружейный чистый, с ним легче обращаться. Сейчас по русскоамериканской программе американцы нас толкают на уничтожение оружейного плутония на тепловых реакторах, а не на быстрых. Хотя быстрого одного хватило бы, чтобы все уничтожить, а тепловых надо пять.

И снова это их позиция.

Он безопаснее, чем ожидали

— Я слышала ваши многие выступления, вы всегда подчеркиваете абсолютную безопасность БН600 и БН800.

— Мы поначалу даже не знали, что он такой безопасный. Но когда случилась Чернобыльская авария, техническая комиссия провела полное исследование всех атомных станций.

И где что было не очень хорошее — закрыли. Заодно выполнили новые расчеты и выявили, что БН600 безопасный.

— Что, и разработчики не знали?

— Знали, но не выпячивали это как «самое важное». Считали, что соответствует правилам — и все. На Чернобыле тоже относились так: соответствует. БН600 — единственный тип реактора, который после Чернобыля не переделывали.

— Безопасный он почему?

— Реакция у него сама гасится, если он пойдет вразнос. Чернобыльский шел вразнос, пока не взорвался. А у БН до разноса, то есть взрыва, трое суток. Но за это время он заглохнет. Его трудно зажечь, температура у него повышается очень медленно, не дает реакции продолжаться, задавливает ее. При аварии не надо даже город Заречный эвакуировать, а он всего в 3 км от нас.

— Если пройдет хороший сценарий и вы построите БН800 к 2012 году, что будет?

— Будет отвечающий всем современным требованиям энергоблок, который работает на бесплатном и никому не нужном радиоактивном отходе — плутонии и производит новое топливо для атомных станций. Мы сможем тогда на любой тендер выставлять наш энергоблок и строить во всем мире аналоги. На этом рынке важно оказаться первыми.

Приватизация все изменит

— В чем смысл приватизации, объявленной с 1 января 2006 года «Росэнергоатомом»?

— Накануне акционирования все кричат: как можно отдавать ядерное топливо в руки акционеров! Помилуйте, оно давно отдано: мало кто знает, что топливо у нас со времен опального министра РФ по атомной энергетике Евгения Адамова делает акционерное общество «ТВЭЛ» (100% акций в госсобственности. — Ред.). Оно выпускает 40% топлива в мире. К середине следующего года мы акционируемся, но 100% акций тоже останутся собственностью государства.

А мы, надеюсь, сможем заложить их, чтобы получить кредиты и строить энергоблок. Для этого надо срочно изменить порядка пятишести законов. Про атомную энергетику забывали на время, она до сих пор связана старыми законами.

— Так может вот оно — решение проблемы финансирования БН800?

— Нельзя идти только по одному пути. Пусть будет несколько источников финансирования. Хорошо, если из госбюджета в 2006м получим один миллиард рублей. Они пойдут на финансирование научных институтов, питающих проект. Почему мы им должны платить, они же государственные… А мы сможем взять кредиты в банках и строить. Как показали переговоры, порядка 10 — 15 ведущих банков страны готовы в этом участвовать. Есть и региональные.

— Частное лицо может приобрести ваши акции?

— Может, через отношения залога, например. В законе нужны ограничения, что можно закладывать. Это первый вариант. Прорабатывается и второй, более предпочтительный: чтобы долгосрочные кредиты погашать выработанной электроэнергией, когда будет построен блок.

— Нет опасения, что акции приобретут американцы и «загнут» проект?

— Есть. Законы нужно изменить таким образом, чтобы этого не произошло. Например, запретить иностранцам приобретать акции. Проекты новых законов готовы. Они сейчас в очень хорошей стадии разработки, я все их читал. Но они должны пройти длинную лесенку экспертиз.

— «Зеленые» вам теперь не мешают? Несколько лет назад они устраивали акции протеста против БН800.

— Более того, председатель Высшего экологического Совета при Комитете по экологии Госдумы РФ академик РАН Михаил Зелиханов говорит: только с помощью быстрых реакторов мы ликвидируем радиоактивные отходы. В мире ренессанс атомной энергетики.

А мы попрежнему что имеем — не храним, потерявши — плачем. Я думаю: если в 2006 году БН800 не войдет в бюджет, что еще нужно было сделать? Партию подключили, прошли все кабинеты на всех уровнях, таких мужиков подняли! Осталось мне к самому Путину лично обратиться и сказать: Владимир Владимирович, видимо, ваши люди не могут вам объяснить, позвольте мне.

Энергетика всегда была политикой, наша проблема в том, что мы ввязались в политику, не понимая этого