Актуальные книги

Что вы говорите

Пинкер Стивен. Язык как инстинкт. М.: Книжный дом ЛИБРОКОМ, 2009. С. 456.

Есть такой распространенный миф: у эскимосов четыреста (двести, сто или двадцать семь - в зависимости от фантазии и образованности журналиста или литератора) слов для обозначения снега. Стивен Пинкер, профессор факультета психологии Гарвардского университета, называет это великой мистификацией эскимосского словаря: на самом деле у этого народа не больше двенадцати таких слов. Сравните с русским: снег, град, крупа, наст, пороша, метель, буран, лавина, поземка - уже девять, и это без дополнительных форм, образуемых суффиксами. Языки гораздо ближе друг к другу - и именно об этом «Язык как инстинкт», лучшая, пожалуй, научно-популярная книга о современной лингвистике на русском языке.

Пинкер доказывает, что в любом человеке существует своего рода инстинкт, чувство языка, которое подчиняется определенным правилам - «мыслекоду». Эти общие правила едины для любого языка, и он формируется в любом сообществе сам по себе, без всякого воздействия извне. К примеру, в 1970-х годах в Никарагуа появились первые школы для глухонемых детей, где их пытались учить чтению по губам. Результаты оказались плачевны. Дети самостоятельно разработали между собой собственную жестовую систему, которую использовали и дома; позже ее назвали никарагуанским жестовым наречием. Это достаточно примитивный пиджин-язык, но он вполне пригоден для повседневного общения и обладает собственной простой грамматикой.

Что еще интереснее, следующее поколение глухонемых детей разработало более сложную систему - никарагуанский жестовый язык. Он менее похож на пантомиму и больше на настоящий, «взрослый» язык жестов. С его помощью дети вполне могли пересказывать друг другу абстрактные вещи, шутить и говорить достаточно бегло. Возможно, за такие способности отвечает специальный ген, но пока его поиски не увенчались успехом.

«Язык как инстинкт» не только книга о связи языка, психики и работе мозга, это еще и полноценное изложение достижений современной лингвистики, начало которой положили работы американца Ноама Хомского. В свое время Хомский стал своего рода звездой, причем далеко не в научных кругах: как признает Пинкер, большинство так и не разобралось в его идеях. Проблему решает сам автор, последовательно и предельно доступно излагая основные понятия и подходы лингвистов и психолингвистов, концепции глубинных структур и многие другие весьма замысловатые на первый взгляд вещи, приводя множество примеров из лабораторных исследований, газетных статей и реальной жизни.

Пожалуй, единственным препятствием для русскоязычного читателя может стать вынужденный англоцентризм книги: большинство примеров взяты, конечно, из английского языка (они по возможности, пусть и не всегда безупречно, переведены). Впрочем, раз грамматические законы для всех едины - подобное препятствие силы не имеет.

Аркадий Коновалов

Экономика

Тюльпаны, золото и сеть

Чиркова Елена. Анатомия финансового пузыря. М.: Кейс, 2010. С. 416.

В разгар мирового кризиса книгу о финансовых потрясениях не написал только ленивый. На этом фоне «Анатомия финансового кризиса» весьма примечательна: пожалуй, более содержательного и адекватного современному состоянию науки непереводного нонфикшна о кризисах не найти. Видимо, сказывается опыт автора: Елена Чиркова училась в американской аспирантуре, работала в Гарварде, «Тройке Диалог», Deloitte, банке Ротшильда и Банке Москвы. И написала несколько книг - в том числе о проблемах оценки бизнеса и инвестиционной философии Уоррена Баффетта.

«Анатомия» скроена из трех неравных частей - исторической, теоретической и литературной. Первая вполне традиционна: это живописный и весьма детальный обзор разнообразных маний и финансовых пузырей от тюльпановой лихорадки в Голландии XVII века до румынских финансовых пирамид 90-х годов прошлого века. Материал обширный: помимо традиционных историй о золотой лихорадке здесь можно найти не столь известные факты о боулинговой лихорадке в США или албанском аналоге МММ. Кроме того, радует осторожный подход автора: в то время как коллеги (большей частью журналисты) спешат записать некоторые эпизоды в несомненные пузыри, Чиркова, опираясь на многочисленные исследования, дает более взвешенные оценки.

Вот, к примеру, об известной истории с британской «Компанией Южных морей»: «Пузырь на финальных стадиях роста курса, безусловно, был. Но его размеры гораздо меньше, чем кажется, если смотреть на рост с самой низкой базы и измерять падение. Часть роста, так же как и падения, объясняется фундаментальными причинами. Создание «Компании Южных морей» и последующие сделки по конвертации государственного долга были крупными финансовыми инновациями и, безусловно, имели смысл, особенно на начальном этапе».

Вторая часть чуть слабее. Конечно, по сравнению с другими российскими работами обзор концепций финансовых кризисов и «безумства толпы» дан на довольно высоком уровне. В книге представлен широкий спектр идей от знаменитого автора «Психологии масс» Лебона до современных экономических теорий стадного поведения. Но, с одной стороны, этот обзор кажется гораздо менее цельным, с другой - автор иногда предлагает собственные не совсем удачные версии англоязычных терминов, имеющих вполне устоявшийся в науке перевод.

Наконец, своего рода «изюминку» часть читателей найдет в «литературных» главах. Чиркова кратко излагает известные произведения, так или иначе затрагивающие финансовые потрясения: «Черный тюльпан» Дюма, «Фауст» Гете, «Позолоченный век» Марка Твена, «Деньги» Золя и еще несколько не столь известных романов. Подход довольно любопытный - еще один повод по-новому взглянуть на классическую литературу и ловкий способ рассказать о финансах чужим литературным языком. Кстати, вскоре у Елены Чирковой выходит новая книга, построенная на том же принципе, - история капитала во всемирной литературе от «Синдбада» до «Вишневого сада».

Аркадий Коновалов