За неимением Толстого

Стартовавший в прокате фильм «1612» вряд ли вернет инвесторам огромный по российским меркам съемочный бюджет. Причины — вторичность сценария, обилие штампов и примитивных метафор, неопределенность целевой аудитори. 

Приглашение, оно же — билет на предпремьерный показ фильма «1612», отпечатано форматом А4 на плотной бумаге, стилизованной под потертый пергамент: денег на полиграфию не пожалели. Впрочем, их ни на что не жалели: бюджет «1612» — 12 млн долларов. Это практически рекорд для отечественного кино: прежний рекордсмен, «Волкодав», снят с аналогичным бюджетом, превышающим, например, совокупный бюджет обоих «Дозоров» (9,6 миллиона). И уж точно это небывалая сумма для кино исторического. Хотя можно ли назвать фильм «1612» историческим — вопрос открытый.

Шестнадцать-двенадцать

Впервые на большом экране фильм продемонстрировали за несколько дней до официального старта проката (1 ноября) в Екатеринбурге. Выбор города не случаен: кинематографическая карьера режиссера Владимира Хотиненко начиналась на Свердловской киностудии. Он и сам впервые за шесть лет приехал в Екатеринбург, чтобы пообщаться с публикой. Встреча с мэтром началась с конфуза: знаменуя официальное начало мероприятия, некий юноша в микрофон объявил, что мы собрались здесь для того, чтобы посмотреть и обсудить фильм «Шестнадцать-двенадцать». В зале смех. Режиссер недовольно морщится.

Из сорокаминутного общения Хотиненко с аудиторией я вынес для себя две вещи, не столько о фильме, сколько о его создателе. Во-первых, он чересчур тщеславен даже для режиссера высокобюджетного кино. На типичный вопрос — почему именно 1612-й, смутное время — ответил так: этот год — один самых драматических и судьбоносных периодов в отечественной истории (как историк по образованию, я подтверждаю: это так), не менее чем, например, 1812-й, но широкому кругу людей о нем практически ничего не известно.

В лучшем случае, вспомнят Минина и Пожарского (опять прав). Почему так произошло? Потому что на 1812-й нашелся Лев Толстой, и ветераны русско-французской войны, кстати, тоже обвиняли его в недостоверном изложении событий, а на 1612-й Толстого не нашлось… В общем, кого считать новым Львом Николаичем, сомнений не остается.

Во-вторых, режиссер довольно жесток. «Мы позиционируем “1612” как фильм для семейного просмотра. Есть в нем пара моментов, где слабонервным стоит моргнуть, но в целом никакой жестокости в нем нет». Между тем лично я «пару моментов» насчитал уже на первой паре минут: вот тело убитого Лжедмитрия сжигают, а его обгорелый скелет (сделанный очень натуралистично) топчут ногами, чтобы этим крошевом выпалить из пушки. Вот стрельцы выдергивают из толпы мужичка, выкрикивающего крамолу, и деловито (и опять-таки натуралистично) вырезают ему язык. Ну а банальных оторванных (отрубленных) голов (конечностей), тел, разорванных пушечным ядром, и просто кровищи — без счета. Так что «для семейного просмотра» — это на вкус мэтра. Я бы ни детям до 12, ни девицам вне зависимости от возраста картину не порекомендовал. Моргать устанут. 

Старая история

Самая сильная сторона «1612» — массовые костюмированные сцены

Он и показывает: сбегает ближайшей ночью. Но только для того, чтобы проникнуть на баржу и краем глаза взглянуть на Ксению Годунову, чудом избежавшую гибели вместе с родней и едущей в Москву воссесть на трон. Почему? А потому что Андрей (так зовут молодого бурлака), будучи мальчишкой, был не только свидетелем гибели Годуновых и спасения наследницы трона, но и сцены ее купания в обнаженном виде. С тех пор влюблен в нее до потери памяти и готов рисковать жизнью только за тем, чтобы еще раз увидеть предмет тайной страсти. 

Его, конечно, ловят и снова порют, посильнее. И тут поворот в судьбе: тот самый испанец покупает поротого героя, а сам через пару минут экранного времени погибает. Андрей и второй слуга испанца Костка, чтобы не быть принятыми за беглых холопов, разрабатывают план: Андрей притворяется живым испанцем, а Костка остается кем был — слугой «гишпанского кабальеро». А дальше Андрей во сне обучается у духа мертвого испанца фехтованию с помощью «магического круга» (именно так, в фильме еще и живой единорог есть), а потом защищает сирых и обиженных, выручает Ксению, поднимает русский народ на борьбу с интервентами и в конце концов спасает, конечно, Россию. А сам… Впрочем, сохраним интригу.

Конечно, это не историческое кино. И дело не в «достоверности», тут Хотиненко прав: требовать ее от художественного произведения глупо. Просто этот фильм совсем не про Смутное время, а про то, как парень «из народа», влюбляется в даму «из благородных», которая смотрит на него как на пустое место, а то и как на жабу. Он за два часа экранного времени превращается в героя, совершает кучу подвигов (и ради возлюбленной, и просто так), заодно спасает мир. Тогда гордячка наконец понимает, какая она была самовлюбленная дура, и виснет у него на шее… Хэппи-энд или драматический финал в зависимости от вкуса режиссера и сценариста. Эту тысячи раз переснятую историю можно поместить в декорации хоть Смутного времени, хоть современной России, хоть последних дней Помпеи или войны во Вьетнаме. Не изменится ничего.

Интервенция снаружи, интервенция внутри

Главный минус «1612», конечно, штампы. И это касается не только основной сюжетной линии. Например, режиссерский ход с двумя главными героями, которые в ключевых сценах действуют заодно, причем первый — «рыцарь без страха и упрека», а второй обременен кучей пороков (пройдоха, неудачник, хвастун и т.д.), но при этом очаровашка и к концу фильма непременно себя покажет, оказав неоценимую помощь спутнику… Это мы тоже видели в бесчисленном количестве картин, начиная от «Часа Пик» и «Ван Хельсинга», заканчивая «Шреком» и «Корпорацией монстров». Чтобы перечислить все штампы картины, никакой статьи не хватит.

Актеры играют по-разному. Андрей (мало известный публике Петр Кислов) — картонный положительный персонаж. Костка (Артур Смольянинов, запомнившийся по «Девятой роте») гораздо живее и интереснее. Пожарский в исполнении Михаила Пореченкова невнятен. Марат Башаров, сыгравший воеводу вымышленного городка Наволока (оставленного Пожарским почти без защиты, но свирепо обороняемого народом под предводительством главного героя добрую половину фильма), забавен. Ксения (Виолетта Давыдовская) эксплуатирует образ блондинки.

Иностранцы (а в кино иностранных персонажей играют актеры той же национальности, и это сильная сторона картины, реализм чувствуется) в целом смотрятся сильнее наших. Рамон Ланга (испанец-головорез) очень колоритен. Михаил Жебровский (предводитель польских интервентов) — выше всяких похвал, его роль была бы еще лучше, если бы не «гениальный» сценарный ход в финале. Всю картину он «плохой», но живой, человекообразный, по-своему, пусть и не без садизма, любящий Ксению. А в конце вдруг превращается в опереточного злодея. В комиксе такому место, а не в более-менее серьезном кино.

С чем в «1612» хорошо, так это со зрелищностью. Поединки, массовые батальные сцены, стрельба из пушек сделаны очень добротно. Создатели много говорят о том, как тщательно подбирались и изготавливались костюмы, как много денег на них потрачено. Верю: доспехи, мечи, мушкеты, пушки — бутафорией не пахнет. Спецэффекты, компьютерная графика в целом тоже хороши. Сцены пушечного обстрела Наволока и последующей битвы за него просто великолепны. Пожалуй, только ради них и стоит если не сходить в кинотеатр, то купить DVD. В отличие от большинства эпизодов картины, такого я раньше нигде не видел.  

Не в этот раз

Владимир Хотиненко главной задачей картины считает не рассказ о действительной истории Смутного времени, а пробуждение интереса широких зрительских масс к ней и отечественной истории в целом. Получится? Лишь отчасти. Потому что картина этим массам скорее всего не понравится и в прокате провалится. Увлекшись масштабностью замысла, съемочная команда забыла о главном принципе коммерчески успешного кино — определении целевой аудитории. Домохозяек, семьи с детьми привлечет авантюрно-приключенческая канва и лав стори, но отпугнут натуралистические сцены насилия. «Попкорновой» подростковой аудитории придутся по вкусу спецэффекты, драки и батальные сцены, но не та же приторная лав стори и дотошная (порой) реконструкция исторических сцен. Доморощенным знатокам истории фильм ничего нового не расскажет. А уж от топорного псевдопатриотического пафоса («Постоим за Русь матушку, не посрамим отцов наших!»), который периодически прет с экрана, затошнит решительно всех. Меня, во всяком случае, затошнило.

Сама по себе задумка возродить интерес к истории с помощью массового кино хороша и не раз успешно применялась. Взять хоть сонм лучших советских исторических фильмов («Александр Невский» и иже с ними). Посмотрев «Невского» лет в семь, я лепил из пластилина витязей, потом читал летом учебники по истории за следующий год и вообще любые книжки на эту тему, а потом закончил истфак. Всем идти в историки, конечно, не надо, но знать прошлое родной страны лучше, чем большинство его знает сейчас, стоит. Поэтому жаль, что коммерчески успешное историческое кино, у нас, вероятно, в этот раз не получится. Видимо, чтобы получилось, стоит позабыть хотя бы половину голливудских приемчиков и придумать что-то свое.