Определить интересы

Александр Ерофеев

Российские чиновники заблуждаются относительно сути механизма государственно-частного партнерства (ГЧП). Это мешает эффективнее использовать инструмент в регионах, считает партнер отдела корпоративных финансов консультационной компании КПМГ Александр Ерофеев.

За три года исследования инвестиционных проектов Урала и Западной Сибири среди них не появилось ни одного, который использовал бы механизм государственно-частного партнерства. Казалось бы, эффект от его применения может быть обоюдный: власть с помощью ГЧП запускает общественные и социально значимые проекты с максимальной пользой для бюджета, частный сектор — диверсифицирует бизнес, при этом обеспечив себе долгосрочный и гарантированный доход. — Александр, почему, на ваш взгляд, сегодня в большинстве регионов механизм государственно-частного партнерства используется слабо? — Главным образом это связано с рядом заблуждений в отношении сути ГЧП. Прежде всего — со стороны местных органов власти: большинство чиновников считает, что проекты, где можно применять модели ГЧП, должны быть исключительно гигантскими. Смею уверить: далеко не всегда. Во всем мире 90% проектов с использованием ГЧП — это проекты, реализуемые на местном уровне с объемом общих капиталовложений до 100 млн долларов. С их помощью, как правило, решаются проблемы создания социальной, коммунальной, промышленной инфраструктуры.

Второе заблуждение — у государственных органов в России есть представление, что проработкой проектов должен заниматься кто угодно, только не они. Считается, что в кабинет чиновника должен прийти предприниматель и сказать: уважаемый, вот вам проект, он полностью проработан, вот вам деньги на благотворительность, а вы дадите мне возможность его реализовать. Эта в корне неправильная позиция существует во многих регионах. Между тем разработкой проекта должны заниматься органы власти.

Третье касается интересов сторон: считается, что суть ГЧП — в софинансировании. То есть главное — определить, сколько денег дает бюджет, сколько — частный сектор. На самом деле, государственно-частное партнерство — это механизм реализации проектов в отраслях, которые на деле являются отраслями приложения государственных средств, потому что связаны с общественными и социальными интересами. Они имеют большую социальную значимость, но малый потенциал коммерческой доходности. Механизм привлечения частного сектора к реализации таких проектов основан на том, что государство устанавливает параметры, которые оно хочет получить «на выходе».

К примеру, компания выигрывает тендер на строительство дороги. В обычной ситуации она осваивает бюджетные средства и только. При применении механизма ГЧП власть совершенно не должно интересовать, сколько денег потратит частный сектор на реализацию проекта. Ее интерес заключается в том, чтобы дорога поддерживалась в надлежащем состоянии на протяжении срока концессии, например, 20 — 30 лет, и на это государство будет выделять деньги. Если одна полоса закрыта какое-то время и экономика от этого страдает, частный сектор недополучает денег.

Или взять проекты в области строительства школ. У нас почему-то считается, что если школа строилась с применением механизмов ГЧП, то частный сектор обязательно будет назначать своих учителей. На самом деле, задача частого сектора в этой ситуации — поддерживать учебные корпуса в хорошем состоянии. Как показывает практика, это дает очень неожиданный результат: к примеру, в Англии в таких школах вдруг резко повысилась успеваемость. Видимо, сработал психологический эффект: детям приятно там находиться, они чувствуют себя комфортнее, лучше учатся.

То же можно сказать о строительстве индустриальных парков. Насколько мне известно, пока функции, которые выполняет государство в таких проектах, заключаются в простом выделении денег на подрядные работы. Государственный интерес при создании таких парков состоит в том, чтобы заманить туда частный сектор. Как это сделать? Хорошей инфраструктурой, которая обеспечивает деятельность бизнесов в таком парке. А последующая задача бизнеса будет заключаться в том, чтобы поддерживать и развивать эту инфраструктуру.

— Получается, вы уже ответили на вопрос, почему такие проекты не реализуются, — они долгосрочные. Какая региональная администрация даст сегодня гарантии на 20 лет… 

— На то есть региональные целевые программы, которые не зависят от ежегодного бюджета. В частности в Санкт-Петербурге некоторые из первых проектов с применением ГЧП начали реализовываться именно на основе региональных целевых программ.

— Финансовый кризис повлияет на процессы запуска механизма ГЧП? Все-таки в таких проектах сейчас участвуют в основном развитые компании, преимущественно западные, которые сейчас сами испытывают трудности. 

— Я думаю, кризис скажется в большей степени на финансировании проектов. Сейчас наблюдается некая неопределенность: с одной стороны, все смотрят на российские госбанки, с другой — на международные и российские институты развития.

Я полагаю, что активность российских институтов развития может быть выше, Внеш­экономбанк должен давать длинные деньги, потому что проекты ГЧП — это по большей части инфраструктурные проекты государственного масштаба.

— Каким образом можно убедить российских чиновников в том, что ГЧП это выгодно?

— В России всегда есть мощный аргумент в пользу государственно-частного партнерства — повышение бюджетной дисциплины. Проще говоря, при ГЧП гораздо труднее украсть. Наверное, благодаря только одному этому фактору проекты с использованием ГЧП в России могут быть выгоднее.