Чересполосица

До 40% инвестиционных проектов на Урале могут заморозиться на неопределенный срок. Но как только пик кризиса будет пройден, обострится проблема размещения новых промплощадок: региональные столицы задыхаются, а в малых городах нет ни инфраструктуры, ни рабочих рук.

В течение трех лет аналитический центр «Эксперт-Урал» проводит исследование инвестиционных планов в основных промышленных отраслях Большого Урала. По результатам прошлого года мы получили массу заявленных к реализации проектов, способных только промышленными силами увеличить ВРП региона за пять лет на 40%. Однако обрушившийся на мировую и отечественную экономику финансовый кризис поставил вопрос: остались ли планы инвесторов столь же оптимистичными?

Первое, на что стоит обратить внимание, — горизонты инвестиционного планирования (график 1). Первые два столбца на диаграмме — результаты исследований прошлых лет. Тогда мы говорили, что удлиняющийся горизонт планирования вложений — несомненное следствие укрепления уверенности инвесторов в отечественной экономике. Интересно, что рост происходил за счет увеличения срока окупаемости проектов, а срок реализации практически не менялся. Очевидный вывод: инвестиционные деньги начали поступать не только в высокорентабельные отрасли, но и в сектора экономики с более долгой «отбиваемостью». Следствие — сбалансированное развитие промышленности и появление в экономике длинных денег, что, несомненно, плюс.

По результатам исследования этого года тенденция удлинения инвестиционного цикла сохраняется, но удлинение это качественно иное (см. правый столбец графика 1): сроки окупаемости остались на уровне десяти лет, а вот средние сроки реализации выросли на 60%.

Объяснений нам видится два — «плохое» и «хорошее». Начнем с «хорошего»: в уральской промышленности закончился период восстановительного роста, и теперь для увеличения производства требуется создание новых (или реабилитирование старых) площадок, так как собственные мощности уже и так загружены до предела. Но окончание восстановительного этапа и переход к интенсивному развитию в промышленности — процесс фундаментальный и ожидаемый. Вряд ли он способен всего за год растянуть средние сроки реализации проекта на 60%. Отсюда — «плохое» объяснение: по вине конъюнктурных (нефундаментальных) факторов ранее заявленные проекты за минувший год «подвисли» — прежние суммы и сроки по ним пересмотрены в сторону увеличения.

Хозяин слову: как дал, так и забрал

Очевидно, что наиболее чувствительны к негативному влиянию финансовых сложностей крупные проекты, требующие организации новых производственных площадей, при этом находящиеся на ранней стадии инвестиционного цикла (разработка документации, утверждение площадки, поиск поставщиков оборудования и т.п.). Мы смогли выделить чуть больше шести десятков проектов на общую сумму около 22 млрд долларов (примерно 40% от всех заявленных вложений), которые, по нашему мнению, могут быть заморожены (график 2).

Самое неустойчивое положение сложилось в переработке нефти и газа — почти три четверти суммы может оказаться под угрозой. Нестабильная ситуация с металлургическими вложениями: по нашим расчетам, неустойчивость инвестиций (отношение суммы тормозящихся проектов к сумме заявленных) составляет 65%. В обоих случаях это связано с тем, что многие проекты заявлены недавно, требуют организации новых площадок, а основные соглашения с поставщиками по ним еще не заключены.

Драматична ситуация в производстве строительных материалов (неустойчивость инвестиций — 68%). Как мы и прогнозировали в прошлом году, этот сектор продемонстрировал наибольший качественный рост (график 3). Фон инвестиционной активности таков: взрывной рост среднегодовых цен на цемент (в 2006 году по стране — почти 140%, в 2007-м — уже около 180%) и высокие пиковые всплески (в разгар сезона цена на тонну цемента значительно переваливала за 5 тыс. рублей при среднегодовой цене в 2007 году около 3,5 тыс. рублей). В такой ситуации производство цемента по рентабельности могло соперничать с добычей нефти и газа: по оценкам, себестоимость тонны цемента в стране колеблется в пределах 1000 — 1500 рублей. Еще одна отрасль сектора стройматериалов, быстро получившая инвестиционную привлекательность, — производство ЖБИ: из-за, во-первых, возрастающего спроса со стороны строительства (общий фактор для всего сектора стройматериалов), во-вторых, отсутствия на рынке импорта, в-третьих, сравнительно невысоких сроков окупаемости вложений (по разным оценкам, три-четыре года).

Однако к середине 2008 года многие заявленные инвестиционные планы в этом секторе оказались под угрозой. Основная причина — стагнация в жилищном строительстве. По отзывам риэлторов, жилье, построенное на средства финансовых девелоперских структур, к началу лета 2008 года было продано на 30 — 40%. Рост себестоимости (из-за возрастания цены на стройматериалы, платы за подключение к электро-, водо- и теплоснабжению, стоимости аукционных процедур) и недостаточный платежеспособный спрос (приобрести жилье в собственность могут не более 16 — 18% нуждающихся) обуславливают дальнейшее снижение продаж квартир. Банки, и без того неохотно перекредитующие строителей, в свете разразившихся финансовых неурядиц вовсе перестали оказывать им (как и потенциальным потребителям) кредитную поддержку. В такой ситуации реализация «цементных планов» на 3,8 млрд долларов (см. таблицу крупнейших проектов в отрасли) в 50-миллиардном портфеле плановых инвестиций Большого Урала вполне может затянуться на неопределенный срок.

Основная доля заявленных в промышленности вложений как по расчетам прошлого года, так и по результатам нынешнего исследования приходится на энергетику (график 4). Но все планы строительства энергогенерирующих мощностей обозначены довольно давно — еще в инвестиционной программе РАО ЕЭС.
С тех пор ничего дополнительного, кроме переноса сроков ввода объектов, новые собственники генерирующих компаний не озвучили (см. «Не трожь рубильник» , с. 36).

Об устойчивости инвестиций в энергетике судить сложно: с одной стороны, в действие вступают инвестиционные соглашения, по которым генерирующие компании обязаны вводить в действие новые мощности, параллельно выводя изношенные (в этом случае рассчитанная нами неустойчивость составляет не более 25%). С другой — планы ввода энергетических мощностей опирались на инвестиционные заявления промышленных энергопотребителей, в основном производителей металла (руды, проката черных металлов, труб, электростали и ферросплавов), клинкера и цемента.

Как мы уже отмечали, значительная часть планов металлургов и производителей стройматериалов может быть пересмотрена, а сроки ввода в строй мощностей перенесены за 2013 год. В таком случае у энергетиков также может появиться люфт в сроках. Он возможен в отношении как новых источников энергогенерации, привязанных к строительству крупных промышленных объектов (не имеет смысла строить Ново-Богословскую ТЭЦ при зависании проекта строительства Богословского алюминиевого завода), так и усиления существующих электростанций. Торможение развития металлургов и цементников может дать возможность сдвига сроков ввода мощностей на Среднеуральской и Рефтинской ГРЭС в Свердловской области, Троицкой ГРЭС в Челябинской области, а также, вероятно, Тюменской ТЭЦ-2.

Если рассматривать номинальные заявленные сроки ввода в действие мощностей, то больше всего в физическом объеме должен увеличиться выпуск в Оренбурге (продукты химического и нефтехимического комплекса), Тюмени (нефтехимия и металлургия), обороты набирают химические предприятия в Соликамске и Березниках, металлурги планируют серьезно увеличить выпуск в Свердловской (Ревда, Первоуральск, агломерация Екатеринбурга) и в Челябинской (Челябинск, Магнитогорск, возможно, Троицк) областях. В башкирских Стерлитамаке и Салавате значительно должны возрасти объемы выпуска химических и нефтехимических производств. Вопрос — как вывозить продукцию?

Минеральные удобрения березниковско-соликамского узла, как и значительная часть металлургической продукции Свердловской области, скорее всего, лягут нагрузкой на основные железнодорожные направления: Пермь — Свердловск — Называевская и Дружинино — Каменск-Уральский. И здесь не миновать таких проблемных мест, как Пермь — Верещагино, Свердловск — Баженово, да и саму станцию Свердловск-Сортировочная. Оренбургские производства добавят хлопот участку Оренбург — Кинель. Указанные участки железной дороги и так загружены на 80 — 90% (см. «Бежит, качается» , с. 40). Кроме того, возникает потребность в подъездных путях к предприятиям-производителям (путей или просто нет, или они не отвечают запросам промышленников): в большей степени это характерно для Тюмени, Ревды и Первоуральска. В этой ситуации транспортировка продукции может стать огромной проблемой, решить которую без согласованных действий с транспортниками невозможно.

Недворянская наука

В свете тезиса о смене характера промышленного развития и окончании этапа восстановительного роста еще более актуальной становится география вложений (график 4). Большую часть (37%) проектов предполагается реализовать на территории областных центров. Это очевидно обосновано близостью к транспортной, энергетической и инженерной инфраструктуре, наличием в зоне досягаемости рабочих рук. Но инфраструктура больших городов серьезно перегружена и приобретение участка вблизи от областного центра — задача не из легких. Кроме того, большинство градостроительных ведомств давно озабочено проблемой вынесения и без того немалого числа существующих промышленных производств за черту крупных городов. Соответственно, появление новых промышленных площадок на территории областных столиц не всегда желательно.

Вовлеченность областного центра в планы промышленного развития по разным территориям Большого Урала принципиально отличается (графики 5, 6, карта). Городами-лидерами привлечения денег с уверенностью можно назвать Оренбург (7 млрд долларов) и Тюмень (5 млрд долларов). Несмотря на то, что это областные центры, города сравнительно невелики (Оренбург — 539, Тюмень — 592 тыс. жителей) и не перегружены до такой степени, как соседи-миллионники. Кроме того, вероятно, что в областях просто недостаточно подходящих мест для организации новых производств (в Оренбургской области в инвестиционных планах помимо столицы фигурируют лишь Орск и Новотроицк, а в Тюменской и вовсе только Тобольск) и столицам приходится «отдуваться» за всю область.

Иная ситуация в Башкортостане и Челябинской области. Областные центры здесь — миллионники с увесистым советским наследием промышленных площадок в городской черте. Обе территории обладают развитым и диверсифицированным экономическим комплексом и окружены подходящими для перспективного роста вторыми городами. На столицу в этих территориях приходится 15 — 20% промышленных планов региона: не так много как в Тюменской (46%) и Оренбургской (67%) областях, но все же достаточно, чтобы не дать городам свободно дышать в ближайшие годы.

Оставшиеся 80% инвестиций в этих областях приходится на вторые города и малые населенные пункты. Если со вторыми городами ситуация относительно понятна: они сами заинтересованы (и активно работают в этом направлении) в развитии существующих производств и привлечении новых, то увеличение вложений в малые населенные пункты можно объяснить двумя причинами. Во-первых, в обеих областях АПК занимает немалую долю промышленности, а инвестиции в этот сектор, подогреваемые ростом доходов населения и идеей импортозамещения, в последние годы увеличиваются (развитие пищевки в малых городах — явление естественное). Во-вторых, инвестор интересуется малыми населенными пунктами в качестве альтернативы дорогим промплощадкам при региональном центре. Такой интерес во многом поддерживается и региональными властями, отстаивающим идеи оживления депрессивных территорий с одной стороны и освобождение областных столиц от непосильной промышленной нагрузки — с другой. Насколько перспективен этот процесс — вопрос открытый.

Характерным примером в Челябинской области может служить Троицк — город с населением чуть более 80 тыс. человек в 120 км от Челябинска. Кроме энергетиков (ОГК-2), модернизирующих Троицкую ГРЭС, инвестиционный интерес к этому населенному пункту проявляют металлурги (цинковый завод РМК, строительство Уральского гидрометаллургического завода) и производители утеплителей (Троицкий завод минераловатных плит). Башкирский пример — городок Учалы с населением в 38 тыс. человек (360 км от Уфы). В город намерены вкладывать деньги цементники (строительство Учалинского известково-цементного комбината) и металлурги (Учалинский ГОК УГМК). Кроме того, не так давно был запущен завод по производству плит из экструзионного пенополистирола (ТехноНИКОЛЬ).

Однако с малыми городами не все гладко. Показателен пример строительства стекольных заводов в городе Кизел Пермского края. Одной из целей, преследуемых региональной администрацией, было развитие экономически депрессивного муниципального образования. Инвесторам предлагались недорогая площадка и необходимая инфраструктура. Изначально проект был представлен осенью 2007 года, однако в сентябре 2008-го появилась информация о возможном переносе производства ближе к Перми. Основной причиной называлось отсутствие в радиусе досягаемости необходимой рабочей силы. Еще одним примером «слабости» малых городов может служить Верхняя Салда в Свердловской области. Несмотря на то, что в городе присутствует ВСМПО-Ависма, выполняющее миллиардные инвестиционные программы, масштабов города предприятию не хватает. Основная проблема та же — работать некому. Вполне вероятно, что в долгосрочной перспективе в свете неблагоприятной демографической обстановки эта участь может постигнуть почти все сравнительно удаленные от центра небольшие населенные пункты, и даже масштабные инвестиционные заявления (в случае появления таковых) вряд ли смогут их спасти.

Возвращаясь к региональным столицам отметим, что наиболее интересна ситуация в Свердловской области. На Екатеринбург приходится около 4% всех инвестиционных планов в промышленности области, две трети вложений — доля малых населенных пунктов. Но здесь важна еще и география этих пунктов (см. карту): если в случае с Башкортостаном и Челябинской областью прочие центры вложения денег сравнительно удалены от региональной столицы, то в Свердловской области около Екатеринбурга можно наблюдать «ореол» из малых городов со значительными суммами инвестиций. Таким образом, в случае с Екатеринбургом можно говорить о реальном формировании агломерации, подтверждаемом экономическими процессами. Мировой опыт становления мегаполисов свидетельствует, что наиболее перспективным для промышленности и комфортным для населения является вынесение промышленных мощностей во внешний пояс агломераций: Ревда, Первоуральск и Среднеуральск вполне подходят для роли принимающих промышленность городов.

Наказание невиновных, награждение непричастных

Финансовый кризис — временный фактор, хоть его влияние и велико: введение в эксплуатацию мощностей может серьезно запоздать по 40% заявленных проектов, средние сроки реализации вырастут на 60% и превысят пять лет. Но как только влияние кризиса будет преодолено, проблема найти территории, пригодные для промышленных вложений, обострится. Еще три-пять лет, и областные центры не смогут выступать крупнейшими промплощадками — они просто задохнутся. Не все малые населенные пункты способны принимать новые промышленные предприятия: в них некому работать, нет необходимой транспортной и энергетической инфраструктуры, инженерных коммуникаций.

Перекладывание создания необходимых условий для работы исключительно на плечи бизнеса неоправдано: это может стать финансово неподъемной задачей для проектов среднего масштаба, и сопряжено с немалыми бюрократическими сложностями.

Одним из возможных решений проблемы видится организация специальных территорий — индустриальных парков. Известно, что индустриальные парки можно создавать как на государственные деньги, так и на частные средства, возможен вариант и государственно-частного партнерства (см. «Определить интересы» , с. 28). Рассчитывать на быстрый приход частных денег в эту сферу не приходится: на первых порах инициатива должна исходить от региональных властей. К тому же, опыта создания таких индустриальных территорий в регионе пока нет, и вряд ли частный инвестор захочет брать на себя риски первооткрывателя. Хотя есть и контр-пример: в Тюменской области компания Евразия Логистик рассматривает возможность создания индустриального парка.

Организовывать площади для размещения производств по территориям региона стоит уже сейчас — через год-два может быть поздно. Оправившиеся от фондовых падений и финансовых неурядиц инвесторы предъявят высокий спрос на новые промплощадки. Недостаточное (качественно и количественно) предложение заставит предпринимателей развернуться в сторону другого региона. Администрациям областей имеет смысл четко обозначить точки опоры в своих регионах: умело использовать инфраструктурный и кадровый ресурс региональных столиц, не перегружая сами города и создавая экономические предпосылки формирования агломераций, соотносить планы развития энергетиков и транспортников с перспективами промышленного роста и не «закапывать» деньги инвесторов в депрессивные районы.

Карта Распределение ожидаемых промышленных инвестиций по городам Большого Урала

Дополнительные материалы:

Инвестиционная привлекательность по личностному признаку

Владимир Сысоев

Трудозатраты бизнеса и сроки реализации любого инвестиционного проекта зависят от настроя властей, уверен генеральный директор управляющей компании «ПАРТИКОМ» Владимир Сысоев: 

— Рассматривая любой новый инвестиционный проект, мы обращаем внимание на то, есть ли интерес у областных и муниципальных властей к нашей идее. В каждом регионе, где мы реализуем свои инвестиционные проекты, схемы прохождения согласований существенно отличаются. Например, за все время, что мы занимаемся реконструкцией (а считайте, что и новым строительством) лесопильного производства в городе Советский Ханты-Мансийского автономного округа — Югры (стоимость инвестиционной программы — 1,2 млрд рублей), не было ни одной бюрократической проволочки: земельный участок, разрешение на реконструкцию и все сопутствующие документы мы получили в течение девяти месяцев. Территория не избалована вниманием инорегионального бизнеса, поэтому власти идут навстречу компаниям, развивающим свое дело. 

В Тюменской области ситуация другая: в столице региона инвесторов встречает армия чиновников. Строительство нового производства отягчается немыслимыми процедурами согласований: экспертизы, общественные слушания, перевод земли из одной категории в другую, межевание участка, постановка на кадастровый учет, получение документов в регистрационной палате. По нашим подсчетам, к началу строительства необходимо пройти около 60-ти инстанций и потерять около двух лет. Осуществить запуск завода быстровозводимых панельно-каркасных деревянных домов в Тюмени мы сумели в очень короткие сроки только благодаря тому, что за реализацией проекта наблюдал губернатор области. В противном случае пришлось бы пройти тяжелые испытания. Недавно мы приняли решение подготовить проект строительства нового деревообрабатывающего завода рядом с Тюменью (объем инвестиций 1,5 млрд рублей). Областное правительство рассматривает возможность выноса промышленных предприятий, находящихся в черте регионального центра, на отдельную площадку. Мы понимаем, что столкнемся с массой инфраструктурных проблем, но учитывая активную поддержку областных властей, полагаем, что самые сложные вопросы по инженерным коммуникациям будут решены за счет бюджетных средств. Другим способом инфраструктурные ограничения не устранить даже совместными усилиями участников новой промышленной зоны.

Совершенно другие условия во взаимодействии с инвесторами существуют в Республике Казахстан. В планах нашей компании — проект строительства в Астане торгово-офисного центра площадью 26 тыс. кв. метров и ориентировочной стоимостью 30 млн долларов. Мы не имеем опыта работы в странах СНГ, но на удивление быстро получили землеотвод, успешно прошли градостроительный совет Астаны, где нам утвердили эскизы, определили красные линии и площадь застройки. Ни на одном этапе прошедших согласований чрезмерного давления чиновников не было. Каждое согласование и получение разрешительных документов осуществлялось по четкой инструкции и по хорошо спланированному городской властью графику. Административно-надзорный аппарат казахстанской столицы работает без промедлений. Сейчас мы занимаемся подготовкой проектно-сметной документации, проводим маркетинговое исследование. Думаем, что в конце следующего года приступим к строительству.

Подготовила Ольга Воробьева

С поправками на кризис

Владимир Княгинин

Финансовый кризис внесет коррективы в процесс развития промышленных зон, считает директор Центра стратегических разработок «Северо-Запад» Владимир Княгинин:

— В России опыт создания промышленных зон пока широко не распространен. Есть примеры, когда они разворачиваются при значительной поддержке регионов: так, в Калуге промзоны стали фактически инструментом регионального развития.
В Петербурге, Ленинградской и Московской областях они выстраивались как частный бизнес, кстати, высокорентабельный. Финансовый кризис, вероятно, на какое-то время притормозит их активное развитие. В новых условиях поддержка государства станет для промзон еще более важным фактором. Надо учитывать, что регионы развиваются неравномерно, и если Петербург, ближнее и дальнее Подмосковье столкнулись с запросом на промзоны уже несколько лет назад, то для многих других субъектов РФ вопрос приобрел актуальность в последнее время.

Волна промышленных инвестиций, требующих своих территорий, появилась не так давно. До этого, пока у нас шел восстановительный рост экономики, в основном использовались незагруженные мощности. Три-четыре года назад мы достигли предела по загрузке, далее на их основе увеличивать многие производства становится невозможно. Кроме того, советские промзоны, расположенные в центрах городов, постепенно уходят под редевелопмент: высока ценность земли. А новые компактные эффективные производства предъявляют совершенно другие требования.

Обычно из десяти инвесторов, декларирующих готовность разместиться, реально размещается один, а подготовка подобного рода сделки занимает несколько лет. Важно, чтобы регион смог привлечь в промышленную зону якорного инвестора, определяющего профиль индустриальной территории. Ориентируясь на него, туда придут другие компании. Но известно, что такого уровня предприятия обычно размещаются в центрах рынков. Если регион к таковым не относится, ему трудно будет соревноваться за внимание значительного предприятия. Выход — сетевые промышленные зоны, когда инвестору предлагается выбрать площадку сразу на нескольких территориях; частно-государственное партнерство, когда бизнес и государство делят риски создания таких зон. Потому что если в Подмосковье и Петербурге ситуация практически беспроигрышна: промзона будет востребована, то в регионах второго и третьего порядков придется долго и напряженно вести работу, чтобы привлечь инвестора. И ждать там такой же эффективности, как у лидеров, не приходится.

В условиях кризиса государство еще чаще будет вынуждено брать на себя затраты на инфраструктуру, финансирование такого рода зон, чтобы помочь промышленности пережить сложный период. Так, в Восточной Европе действует программа развертывания новых промзон и индустриальных парков. В странах Балтии они субсидируются структурами Евросоюза. На Украине неоднократно принимались попытки принять специальные законы, поддерживающие индустриальные парки: сейчас дискуссия на эту тему вышла на новый виток.

Подготовил Артем Коваленко

Периферийный рай

Федор Сахаров

Долгострои не выгодны ни инвесторам, ни муниципалитетам. Сроки реализации проектов определяют скорость возвращения вложенных средств и темпы роста уровня жизни в городах. «Это прекрасно стали понимать на периферии, где механизмы работы с инвесторами постепенно совершенствуются», — говорит менеджер инвестиционного проекта и одновременно генеральный директор ЗАО «Троицкий завод минераловатных плит» Федор Сахаров

— Федор Владимирович, строительство завода минераловатных плит ведется на территории бывшего предприятия-банкрота «Троицкпромстрой». Какие достоинства и недостатки работы на экс-промплощадке вы можете отметить?

— В сегодняшних условиях дефицита территорий с готовой инфраструктурой площадка выглядела очень привлекательно. В 800 метрах от предприятия подстанция Районная с большим запасом свободных мощностей (согласованная мощность 4 МВт), всего в километре проложены водопровод, канализация, тепловая сеть и оптико-волоконная линия. Рядом располагается газопровод, к заводу ведет грунтовая автомобильная дорога.

Но когда мы взялись за работу, то поняли, что завод практически находится в полной изоляции от внешнего мира: электрические сети бездействуют, коммуникации разрушены, подъездные пути железной дороги требуют безоговорочного ремонта. 40% зданий и сооружений не подлежали восстановлению, мы их просто снесли. Остальные объекты подверглись серьезной реконструкции. Так что экономии не получилось.

— Вам удалось пройти все согласования, необходимые для запуска, за рекордные пять месяцев. Для производств такого масштаба случай беспрецедентный.

— Когда мы запускали проект, нас, безусловно, беспокоила «бюрократическая составляющая». Проблема состояла не в подготовке самой документации, а во временных рамках ее хождения в надзорных органах. Для меня это первый опыт реализации инвестиционного проекта, поэтому искать ключи к дверям чиновников приходилось в режиме онлайн. Мы не старались изобрести каких-то новых схем прохождения: руководствовались действующим законодательством и следовали всем предписаниям надзорных органов. Согласовывать исходно-разрешительную документацию начали в марте 2006 года, а уже в августе получили одобрение от всех глав контрольных ведомств.

— Работа с какими ведомствами отняла больше всего времени?

— Длительными были согласования с Госпожнадзором и экологическими службами. Процедура получения земельного отвода зависит в первую очередь от воздействия на окружающую среду как строительства, так и эксплуатации предприятия. Так как работы велись на готовой промышленной площадке, то все согласования были закончены в течение трех месяцев. Хотя известны случаи, когда разрешение получают и по 9 — 12 месяцев. Все дело в том, что рычаги ускорения или замедления реализации инвестиционных программ находятся в руках муниципальных органов власти. Судьба того или иного проекта в большой степени зависит от главы городской администрации. В этом смысле нам повезло. К новому производству был неподдельный интерес местной власти. Искусственных преград нам никто не чинил, это было огромной поддержкой при реализации инвестиционного проекта.

— На какой стадии сейчас реализация?

— Строительство близится к финалу. Восстановлены все инженерные сети, административные и производственные здания готовы к эксплуатации, смонтировано технологическое оборудование. Общая готовность проекта стоимостью 1,1 млрд рублей составляет порядка 95%, запуск завода планируется на конец 2008 года.  

— Каким будет эффект для Троицка?

— В небольших городах, где предприятия наперечет, открытие любого нового производства большое событие. Реализация проекта — это дополнительные рабочие места, возможность обучения новым профессиям, стабильное пополнение местных бюджетов за счет налоговых поступлений.

— Но и в больших городах заинтересованы в новых рабочих местах, налоговых поступлениях. И такие вопросы, как подбор квалифицированных кадров, доставка готовой продукции, решаются гораздо проще.

— При очень большом желании реализация любой инвестиционной программы может быть «задвинута» чиновниками на долгие месяцы, а то и годы. На периферии подобных случаев не припомню. Неудивительно, что в последние пять лет новые производства появляются преимущественно рядом с небольшими населенными пунктами.

Интервью взяла Ольга Воробьева

Партнер проекта: