Апокалипсис завтра
 |
| Фото: Андрей Порубов |
Вопреки бытующему мнению по поводу хронической недоинвестированности регионов России, в промышленности Урало-Западносибирского региона на 2006 — 2010 годы запланированы инвестиционные проекты на сумму порядка 60 млрд долларов. И это без учета нефтегазовых проектов на территории тюменского севера. Причем все эти проекты связаны с увеличением промышленного производства. Для справки: в 2006 году инвестиции в основной капитал Большого Урала по всем видам экономической деятельности составили 37,8 млрд долларов (из них на ХМАО и ЯНАО приходится более половины).
Средний срок реализации проектов (от разработки документации до запуска производства) по сравнению с 2005 — 2006 годами, когда мы провели первое исследование, не изменился: это 3 — 3,5 года. Увеличились сроки окупаемости: по проектам, начатым в 2005 — 2006-м, они составляли в среднем 6,2 года, а по проектам, запущенным и запускаемым в реализацию в 2007 — 2008-м, — уже 9,9 года. Таким образом, горизонты планирования (период, на который инвестор вкладывает деньги: срок реализации плюс срок окупаемости проекта) расширились в полтора раза: для проектов 2005 — 2006 годов они составили примерно десять лет, а для проектов, начало которых придется на 2007 — 2008 годы, — 13 лет.
Этот сдвиг говорит о фундаментальных изменениях в экономике. Совсем недавно еврооблигации РФ со сроками погашения через 20 — 30 лет финансовые аналитики полушутя-полусерьезно называли облигациями несуществующего государства. При таких темпах шутка через пару лет утратит актуальность. Есть у сдвига и прикладное значение: инвесторы на Урале готовы рисковать деньгами на 13 лет вперед, а значит, ресурсная база финансовой системы поневоле подтянется к этой планке. Наконец, это говорит о том, что капитал перетекает в отрасли промышленности и инфраструктуры с длинными сроками возврата, а соответственно, снижается спекулятивная составляющая в экономической системе и она становится устойчивей.
Если все проанализированные нами проекты будут реализованы в заявленные инициаторами сроки (а большинство запланированных должно быть пущено в промышленную эксплуатацию и выведено на проектную мощность к 2012 — 2013 годам), то суммарный ВРП Урало-Западносибирского региона (без учета ХМАО и ЯНАО) увеличится в текущих ценах с 107 млрд долларов в 2006 году до 150 миллиардов в 2012-м.
Естественно, увеличение ВРП будет происходить не исключительно за счет рассматриваемых проектов. Однако уже только они смогут увеличить суммарный ВРП региона к 2012 году более чем на 40% к уровню 2006 года. Среднегодовой темп прироста, обеспечиваемый этими проектами на 2007 — 2012 годы, составит 5,6%, причем пик роста (9,2%) придется на 2009 год.
Чемпионами в гонке за ВРП выйдут: Тюменская область — общий прирост ВРП до 2012 года 60%, Свердловская и Челябинская — по 51%, Оренбуржье — 47%.
Пока сценарий внушает изрядный оптимизм. Насколько он реалистичен и на что опираются сделанные выводы?
 |  |
Кукловоды
Вывод о предстоящем промышленном буме мы делаем, опираясь на информацию о заявленных компаниями планах. В 2005 — 2006 годах на территории региона запущены проекты общей стоимостью менее 15 млрд долларов. Сумма находящихся в процессе запуска в 2007 — 2008-м в два с лишним раза больше — 32 млрд долларов. Основные вложения приходятся на электроэнергетику (около 40%), доля металлургии — 18%, нефтехимии — 13%, деревообрабатывающей промышленности — 12%. Уже сама эта структура заставляет нас задуматься: инвестиционные планы энергетиков под вопросом, а именно от них зависит возможность реализации всех энергоемких проектов промсектора. Но об этом чуть позже, а сейчас дадим общую картинку.
Что лежит в основе инвестиционной активности в отдельных отраслях? Вложения в добычу и переработку нефти и газа — ответ на выработку старых месторождений и усиление государственного влияния в отрасли. Прирост добычи нефти в России в 2006 году составил 2,2% против 8,8% в 2004-м. Экспортные пошлины увеличились почти на 50% — до 26,7 доллара за баррель, НДПИ — примерно на 30% до 11,5 доллара за баррель. Серьезными потерями для компаний обернулось укрепление курса рубля. Поскольку Большой Урал еще как минимум 10 — 15 лет будет вести партию «первой скрипки» нефтегазовой отрасли страны, ее игроки увеличивают долю добавленной стоимости в продукции, одновременно вкладываясь в разработку новых месторождений.
Так, ТНК-ВР осваивает нефтяные месторождения Уватской группы в Тюменской области, планируя в 2007 — 2009 годах поднять добычу с 1,4 до 10 — 15 млн тонн в год. «Итера» вкладывается в разработку газового месторождения Береговое в ЯНАО (запасы — 324,211 млрд куб. м). Газпром в течение ближайших 15 лет намерен начать эксплуатацию нескольких крупных газовых месторождений в ЯНАО, включая Бованенковское с запасами 4,4 трлн куб. м.
Одновременно развивается переработка углеводородов. В 2006 году под Тюменью заработал Антипинский НПЗ компании «Нефтегазохимические технологии», к 2010 году его мощность будет увеличена с 0,5 до 1,6 млн тонн. Летом 2007 года «Газпром нефть» и «Сибур» создали СП — Южно-Приобский ГПЗ. В его развитие (расширение переработки попутного нефтяного газа (ПНГ) до 9 млрд куб. м и строительство газотурбинной электростанции 50 МВт) до 2011 года планируется вложить более 190 млн долларов. Кроме того, «Сибур» в содружестве с «Роснефтью» намерен увеличить мощности переработки ПНГ до 3 млрд куб. м на Южно-Балыкском ГПЗ. Еще одно СП, «Юграгазпереработка», «Сибур» создал с ТНК-ВР. Оно уже действует на базе Белозерского и Нижневартовского заводов переработки газа (их совокупная мощность вырастет с 3,2 до 3,9 млрд куб. м). На эти цели уйдет более 40 млн долларов.
Ряд инвестпроектов связан с глубокой переработкой углеводородов. «Сибур» совместно с «Оренбурггазпромом» подготовил проект строительства в Оренбургской области комплекса по производству полипропилена (мощность 450 тыс. тонн в год) и полиэтилена (650 тыс. тонн в год). Ориентировочные сроки ввода в эксплуатацию — 2011 год.
В Свердловской области в 2008 году должен заработать газохимический комплекс производства метанола мощностью 400 тыс. тонн в год (ведут проект «Итера» и «Уралхимпласт»). Стоимость его оценивается в 140 — 155 млн долларов. Наращивает мощности и пермский «Метафракс»: в 2006 году он запустил новую установку формалина (270 тыс. тонн ежегодно) и открыл производство промышленных смол в СП «Метадинеа» (30 тыс. тонн в год).
Внутренний спрос со стороны стройиндустрии и мировая конъюнктура стимулируют развитие химической отрасли. «Башкирская химия» инвестирует в ОАО «Сода» к 2010 году более 400 млн долларов, увеличив выпуск кальцинированной соды с 1,4 до 2 млн тонн в год. Еще 480 млн долларов будет вложено в ОАО «Каустик». Цель — нарастить производство поливинилхлорида со 160 до 350 тыс. тонн. Русская содовая компания собирается построить на базе Березниковского содового завода фактически новое производство тяжелой соды (стоимость оценивается в 25 млн евро, срок ввода — 2010 год). Расширяют мощности пермские калийщики: «Сильвинит» увеличит выпуск продукции до 7 млн тонн к 2012 году, а «Уралкалий» до 6,5 млн тонн к 2010-му.
Инвестиционный бум в металлургии определяют два мощных фактора. Первый — увеличение мирового спроса, прежде всего со стороны Китая, и сопутствующий ему рост цен на черные и цветные металлы. Второй — устойчивый подъем потребления металлов внутри страны, связанный с масштабными проектами строительства газо— и нефтепроводов, бурным развитием строительной индустрии, а также созданием импортозамещающих производств.
«Мечел» намерен увеличить долю дорогого проката, для этого компания вкладывает в модернизацию Челябинского меткомбината около 1,3 млрд долларов. Магнитка строит толстолистовой стан-5000 мощностью 1500 тыс. тонн продукции в год, продолжается реконструкция стана-2000 горячей прокатки. По завершении этих проектов на комбинате планируется полностью перерабатывать литую заготовку. «Изюминка» инвестиционных планов ММК — строительство агрегата горячего цинкования, начатое в этом году. С ним Магнитка сможет увеличить ежегодный выпуск оцинкованной продукции на 450 тыс. тонн и стать стратегическим партнером для автопрома.
«Евраз Групп» модернизирует Нижнетагильский меткомбинат. После обновления конвертеров выплавка стали вырастет с 3,5 до 4,2 млн тонн в год. «Металлоинвест» инвестирует в модернизацию «Уральской стали» 5 млрд долларов (планирует построить стан-5000).
Новый цех труб большого диаметра (508 — 1420 мм) планирует до 2009 года построить Группа ЧТПЗ (стоимость проекта — 500 млн долларов).
На волне высоких мировых цен производители цветных металлов наращивают экспорт. ВСМПО-Ависма рассчитывает вложить в развитие до 2010 года 650 млн долларов (производство должно вырасти на 66%, а доля мирового рынка титана с нынешних 28 до 35%). РМК планирует строительство гидрометаллургического завода меди и цинка мощностью по 100 тыс. тонн каждого в год. Объем инвестиций — около 500 млн долларов. Наращивать мощности намерен крупнейший в отрасли Челябинский цинковый завод.
Растущий спрос со стороны Газпрома, нефтяных компаний, металлургов, энергетиков и РЖД, а также экспортные контракты уральского ВПК создали основу для устойчивого подъема уральского машиностроения.
Главный импульс развитию стройиндустрии дает жилищное строительство. И без того высокий покупательский спрос стимулирует ипотека. С осени 2005-го государство предоставило преференции крупным (от 1 млн кв. метров) проектам застройки (см. «Комплексный обет», «Э-У» № 19 от 21.05.07). В итоге последние два года дали небывалое количество новых масштабных строительных проектов. Впереди бум жилищного строительства и, соответственно, всплеск спроса на стройматериалы: в стране уже ощущается дефицит многих видов. Учитывая обилие заявленных крупных и долгосрочных строительных проектов, стройматериалы будут пользоваться повышенным спросом минимум в течение двух десятилетий. Привлекательность вложений в стройиндустрию в результате значительно выросла. Ярче всего это демонстрирует цементное производство. Если в начале этого столетия на Урале не было ни одного реального проекта строительства цементных производств, сейчас в разной стадии воплощения — около десятка. Прорабатываются проекты цементных заводов в ХМАО, Оренбургской области, Пермском крае, Башкирии. Настоящим центром цементной промышленности федерального значения может стать Свердловская область.
Значительная часть крупных вложений направлена на импортозамещение стройматериалов. В стадии бизнес-планирования находится проект реконструкции производства листового стекла на башкирском предприятии «Салаватстекло». Кроме того, в Башкирии строится завод керамической плитки мощностью 20 млн кв. метров в год. Завод «Минплита» ведет
проектирование и строительство второй технологической линии теплоизоляционных плит. В стадии заключения контракта на поставку технологических линий находится проект реконструкции производства теплоизоляционных изделий «Атомстройкомплекса». Большинство инвестпроектов будет завершено через 3 — 5 лет. До этого дефицит стройматериалов и динамика цен будут нарастать. Это может спровоцировать еще больший приток инвестиций в отрасль.
Увеличение внутреннего спроса на фоне роста доходов населения — основа развития пищевой промышленности. За последние полтора года завершены крупные проекты в пивоваренной отрасли. «Балтика» инвестировала 38 млн долларов в расширение производства завода «Балтика-Челябинск». В конце мая в Тюменской области открыт завод «Очаково» (40 млн долларов). Кроме того, в ближайшие два года Heineken планирует инвестировать 85 млн долларов в развитие екатеринбургского завода «Патра».
Многие проекты, стартовавшие в 2006 и 2007 годах, относятся к сельскому хозяйству. Это связано с возможностью получать в рамках реализации нацпроекта в сфере АПК более дешевые банковские кредиты. Так, Сибирская аграрная группа приступила к строительству свинокомплекса на 205 тыс. голов (проект обойдется в 150 млн долларов) в Свердловской области. К 2009 году группа компаний «Разгуляй» планирует построить на Среднем Урале ферму на 100 тыс. голов стоимостью 82 млн долларов. В реконструкцию Горноуральского свинокомплекса, которая ведется с 2004 года, компания «Хороший вкус» (Екатеринбург) вложит 25 млн долларов, в ее дальнейших планах — строительство цеха первичной переработки скота. В ближайшие два года пойдут инвестиции в молочное животноводство. Так, группа «Синара» до 2008 года планирует построить молочную ферму в Свердловской области (около 9 млн долларов). Более 11 миллионов вложила в строительство первой очереди молочно-товарной фирмы «Патруши» УГМК. Фонд поколений Югры готовит к реализации ряд инвестиционных проектов в рыбной отрасли ХМАО.
Долгожданные запретительные пошлины на экспорт кругляка и рост внутреннего спроса (домостроение, мебель) спровоцировали ряд проектов в деревообработке. Так, ЗАО «Фанком» в феврале 2007 года открыл новый фанерный цех на 70 тыс. куб. м продукции в год. Деревообрабатывающий комбинат мощностью 65 тыс. куб. м древесины в год в Свердловской области запустила минувшим летом компания «Итера». В ХМАО построен завод древесных плит, рассчитанный на 60 тыс. куб. м МДФ, 250 тыс. куб. м ДСП.
В целом главный вектор инвестиций в 2007 — 2008 годах в большинстве отраслей — долгожданные длинные, пяти-семи-десятилетние проекты, о необходимости которых говорили участники рынка и отраслевые эксперты. Их осуществление стало возможно с удлинением горизонтов планирования, снижением политических рисков и стабилизацией темпов роста. В то же время реализация многих не очевидна. От чего зависят планы промышленного развития и тот сценарий, который мы нарисовали в самом начале? Основных барьеров три: обеспеченность инфраструктурой — энергетической и транспортной, а также кадровый вопрос.
Фактор первый: энергетика
Планы развития энергетики до 2012 года воистину грандиозны — 40 ГВт. Для сравнения: максимальный годовой объем вводов по России в советской истории — 8,9 ГВт (1985 год). Основные проблемы, препятствующие их выполнению, следующие.
Во-первых, несогласованность программы развития электроэнергетики. С одной стороны, в программе заложены избыточные мощности (у существующих объектов есть резерв увеличения и мощности, и КПД действующего оборудования, причем их реконструкция дешевле нового строительства), встречаются дублирующие решения (яркий пример — Серовско-Богословский узел). С другой — учтены планы развития далеко не всех промышленных потребителей.
Во-вторых, уже фиксируется отставание по срокам реализации программы. Директор Екатеринбургского филиала ЗАО «ИК Кварц» Валерий Зайцев: «Первый год объявленной “энергопятилетки” уже подходит к концу. Строительство новых энергоблоков ведется сегодня в московском регионе, начинается на энергообъектах Санкт-Петербурга. На Урале активно идет работа в ТГК-10. Что касается остальных регионов УрФО, то выполнены предварительные проработки лишь по трем объектам, рассматриваемым в рамках механизма гарантирования инвестиций в РАО “ЕЭС России”: Серовской и Уренгойской ГРЭС, ТЭС в Тарко-Сале. По ряду энергообъектов проводится предквалификационный отбор или в лучшем случае объявлены конкурсы, по остальным — пока только разговоры. Между тем алгоритм создания энергообъектов сложен, трудоемок и продолжителен. Это проектирование, закупки, заказ на изготовление сложного оборудования и материалов, организационные процедуры, собственно строительство. На это требуются годы». Фиксирует это отставание и наш анализ. С учетом того, что основные вводы объектов генерации (7,8 ГВт) переходят на период конца 2010 — 2012 годов, запуск промышленной эксплуатации многих новых производств в других отраслях, запланированный на 2009 — 2010 годы, будет осложнен энергодефицитом.
В-третьих, проблема — наличие необходимого энергетического оборудования. В России практически не осталось жизнеспособных энергомашиностроительных предприятий. Те, кто выжил, переориентировались на экспорт (портфель заказов флагмана российского энергомаша «Силовых машин» на 80% состоит из экспортных контрактов). Производственные мощности крупнейших мировых производителей расписаны на несколько лет вперед. Руководство РАО «ЕЭС России» видит решение в инвестициях в российское энергомашиностроение (ради этого РАО ЕЭС и купило «Силовые машины»), а также не исключает возможности завоза оборудования из Китая: оно недорогое и неплохого качества (переговоры с китайской стороной в рамках проектирования новых энергоблоков на Троицкой ГРЭС уже ведутся).
В-четвертых, необеспеченность новых мощностей топливом. Экспортная политика государства сегодня такова, что практически весь прирост добычи газа идет за рубеж. Набрано столько экспортных обязательств по поставкам газа, что для развития собственных производств его практически не остается. Использование угля — вопрос, требующий тщательной проработки. Оборудование на угольных станциях проектируется под конкретный вид этого топлива (разной степени зольности и теплотворной способности). И технологии «кипящего слоя» не панацея: они лишь позволяют сжигать уголь большего диапазона марок. Кроме того, уголь — это вопрос развитой железнодорожной инфраструктуры. В России уже были прецеденты, когда блоки простаивали из-за невозможности завоза угля или его низкого качества.
Кадровая проблема — общая головная боль российских промышленников. Десятилетняя стагнация в энергетике обеспечила огромный кадровый провал в сфере проектирования, строительно-монтажных работ, пусконаладки, эксплуатации энергетического оборудования. По нашим оценкам, только для проектов ввода новых генерирующих мощностей, запланированных к пуску в 2010 году на Урале, потребуется до 10 тыс. специалистов (монтажники, наладчики, эксплуатационный персонал). В регионе их попросту нет. Одно из решений — снова Китай, который готов поставлять свое оборудование «в комплекте» с персоналом. В этом случае, на наш взгляд, у российского энергомаша шансов на светлое будущее практически не останется. Наши конкурентные преимущества, связанные с относительно дешевой по мировым меркам электроэнергией и рабочей силой, нивелируются еще более дешевыми китайскими ресурсами. Китайцы окажутся незаменимы: техдокументацию на русский язык переводить не надо, тем более что возможности выучить китайский несопоставимо малы по сравнению с английским или немецким. Специалистов-энергетиков в России можно будет уже не выращивать.
Фактор второй: транспорт
Крупные проекты строительства железнодорожных магистралей в регионе существуют только в рамках двух мегапроектов комплексного промышленно-инфраструктурного освоения территорий. Программа «Белкомур» Республики Коми, Пермского края и Архангельской области включает строительство железнодорожной магистрали Соликамск — Сыктывкар — Карпогоры — Архангельск общей протяженностью 1252 км. По расчетам инициаторов, оно приведет к сокращению стоимости перевозок на 20 — 40% на разных участках. Общая цифра затрат на сооружение трассы — около 75 млрд рублей. Впоследствии магистраль «Белкомур» может стать частью крупного транспортного коридора «Баренц Линк», соединяющего Швецию, Норвегию, Финляндию и Россию. В ноябре 2007 года полный пакет документов и заявка на финансирование из Инвестиционного фонда РФ будут переданы в Государственную инвестиционную комиссию. Строительство может начаться уже в 2009 году и завершится через пять лет.
В рамках проекта «Урал промышленный — Урал Полярный» (разведка месторождений Полярного и Приполярного Урала и создание инфраструктуры для их освоения), продвигаемого УрФО, планируется построить железнодорожную магистраль Полуночное — Обская (вдоль восточного склона Уральского хребта, протяженность около 500 км), линии Обская — Бованенково, Обская — Салехард — Надым (объем инвестиций, по предварительным оценкам, составит порядка 160 млрд рублей). В июне 2007 года проект вошел в число отобранных для финансирования из Инвестиционного фонда РФ. Изыскательские работы для проектирования новых железнодорожных линий предполагается завершить до конца лета 2008 года и начать сооружение трасс Полуночное — Обская и Салехард — Надым в 2009 году.
Эти проекты пусть и косвенно, но способны облегчить главную проблему не связанных с нефтегазом секторов уральской промышленности — дороговизну железнодорожных перевозок (с нефте— и газопроводами у нас не то чтобы все в порядке, но выставленные Газпромом и Транснефтью планы кажутся вполне реалистичными). Из-за высокой стоимости транспорта металлургия, химия, отдельные сегменты промышленности стройматериалов при провале мировой конъюнктуры будут проигрывать конкурентам из других стран. Но реализация этих проектов — дело далекого будущего.
Фактор третий: люди
По нашей оценке, только для эксплуатации и обеспечения нормальной работы вводимых промышленных объектов к 2012 году потребуется порядка 190 тыс. человек. Мы опираемся на предположение, что доля заработной платы в общем объеме добавленной стоимости останется равной средней по промышленности, и не учитываем возможного увеличения производительности труда и роста заработных плат из-за дефицита кадров. Нетрудно догадаться, что потребность в строителях при таком объеме ввода промышленных мощностей и инфраструктуры для жизни будет измеряться сопоставимыми цифрами. Это значит, что кадровый голод в начале следующего десятилетия достигнет полумиллиона человек. На тот же порядок цифр можно выйти, опираясь на данные крупнейшего в регионе кадрового агентства «Апрайт» : через три-четыре года неудовлетворенный спрос на большинство позиций на Урале подойдет к 20 — 40% при 6 млн занятых.
Конечно, это усредненные данные. Дефицит низкоквалифицированных строителей можно относительно легко перекрыть за счет трудовой миграции из стран СНГ, тогда как по рабочим специальностям при нынешнем тяжелом состоянии среднего профессионального образования компенсировать его будет значительно сложнее. Не говоря уже о дефиците «синих» воротничков. Проблему с кадрами осложняет еще и территориальная неравномерность предстоящего развития. Так, потребность к числу занятых в экономике сегодня на юге Тюменской области составит 8%, в Свердловской — 4,2%, в Челябинской и Оренбургской — по 3,7%. Наиболее остро она проявится в 2010 — 2012 годах: именно тогда будут введены в эксплуатацию 60% планируемых мощностей. Очевидно, что все описанное может оказать сильное влияние на миграционные процессы в регионе и стране в целом.
Главные итоги
Через несколько лет благодаря идущему промышленному буму регион окажется совсем в иной реальности. Самыми важными вопросами в этой реальности будут три.
Первый — где взять людей? Дефицит персонала без запуска специальных миграционных программ перекрыть не удастся. По крайней мере, в четырех субъектах, где он составит от 4 до 9% от ныне работающего населения (юг Тюменской области, Оренбургская, Свердловская и Челябинская области).
Второй — как вписаться в дорогую и неразвитую инфраструктуру? Дефицит инфраструктуры на всех уровнях станет главной темой для инвесторов, причем конкуренция за инфраструктуру будет носить межотраслевой характер. Это вредное последствие. В нормальной системе инвестиционные проекты в разных отраслях часто дополняют и усиливают друг друга, развитие крупного бизнеса стимулирует рост в малом бизнесе. У нас крупный бизнес будет конкурировать с малым, энергоемкие проекты в стройиндустрии — с не менее энергоемкими проектами в металлургии и т.д. Предугадать, чем инфраструктурные проблемы аукнутся из-за этих переплетений, пока невозможно.
Третий — как снизить издержки и повысить производительность труда? Нетрудно заметить, что издержки на инфраструктуру и персонал будут настолько велики, что тема качественного менеджмента из факультатива для особо продвинутых станет главной для всех. Следствием окажется усиление тенденций интернационализации рабочей силы, перенос отдельных переделов бизнеса в другие регионы и даже страны, сопутствующий рост в сегментах бизнес-образования и консультирования. В новой реальности инфраструктура для жизни (жилье, сфера развлечений, потребительский рынок) при таком дефиците рабочей силы не будет дешеветь, а в четырех указанных нами субъектах — вероятнее всего, продолжит дорожать.
Дальнейшее развитие территории зависит главным образом от того, кто возьмет на себя ответственность за решение этих вопросов. Если только бизнес, то через некоторое время пласт добавленной стоимости, который невыгодно создавать на дорогой инфраструктуре с высокооплачиваемым низкоквалифицированным персоналом, переместится в дешевый Китай и в дорогую Европу. Межрегиональная миграция вполне возможно приведет к вымиранию вторых городов и упадку областных центров Курганской области, Удмуртии и в меньшей степени Пермского края.
Карта: Крупнейшие инвестиционные проекты Большого Урала
 |  |
Инвестиции: статистика
По итогам первого полугодия 2007 года почти треть инвестиций в основной капитал предприятий Урало-Западносибирского региона приходилась на ХМАО, еще 18% — на ЯНАО. Доля Свердловской области —11%, республики Башкортостан — 9%, Челябинской области — 8%. Средний по Большому Уралу прирост составил 32,4%. Лидером остается активно развивающий добычу, переработку и сервис в нефтяной отрасли юг Тюменской области (прирост к аналогичному периоду прошлого года — 110%). Хороший рост показали Удмуртия (58%), Ямал и Оренбуржье (по 49%). Динамику в Удмуртии обеспечили проекты в нефтедобыче и автомобилестроении, в ЯНАО — проекты добычи и переработки газа, строительства объектов электроэнергетики. Оренбургская область активизировала деятельность в сфере газопереработки и металлургии.
Общий объем иностранных инвестиций в Россию за 2006 год вырос на 2,7% и составил 55,1 млрд долларов. В Урало-Западносибирский регион в 2006-м пришло 4,7 млрд долларов (на 23,4% меньше, чем в прошлом году).
Характерная особенность — сокращение прямых инвестиций (на 65% до 316 млн долларов) и рост портфельных (в 58 раз до 705,5 млн долларов). Сокращение почти на треть пришлось и на прочие источники. Скачок портфельных инвестиций обеспечили слияния и поглощения в ключевых отраслях промышленности. Эти тенденции в структуре иностранных инвестиций Большого Урала сохранились и в первой половине 2007 года: доля прямых инвестиций осталась на уровне 7%, портфельных — выросла до 27%, на прочие источники пришлось 66%.
Доля иностранных инвестиций в основной капитал российских компаний снизилась с 42 до 33%, по Уралу — с 34 до 22%. Это свидетельство роста финансовой устойчивости российского бизнеса и усиления государственного влияния в ключевых отраслях экономики.
Среди иностранных инвестиций в основной капитал наметилась тенденция к росту доли вложений в здания и сооружения — с 29 до 33%. Причина — расширение нового строительства. Увеличились вложения в разведку недр (плюс 4 млн долларов к уровню 2005 года), хотя доля этого направления по-прежнему мизерна.
 |  |
Энергия роста
 |
— Андрей Анатольевич, в чем долгосрочные приоритеты развития вашей компании?
— Программы стратегического развития разработаны в нескольких направлениях: по металлургическому и перерабатывающему комплексам — до 2015 года, по горному — до 2020-го. Актуальным и сегодня, и в будущем останется для нас вопрос сырья. Для его размещения мы ведем реконструкцию на Гайском ГОКе. В результате мощность подземного рудника должна возрасти с 4 до 7 млн тонн. С 2012 года комбинат будет выпускать 110 тыс. тонн меди в концентрате. Большую работу также предстоит проделать по месторождениям в Башкирии.
Помимо количественных результатов, мы должны нарастить и качественные характеристики продукции горного производства. Для этого разработана и утверждена программа развития и реконструкции горно-обогатительных комбинатов. Сегодня мы получаем концентрат со средним содержанием меди в 17%, а к 2010 году стоит задача увеличить этот параметр до 20%. Аналогично — и по всем сопутствующим металлам в концентрате (цинк, золото, серебро). Наша цель — сохраняя объемы, перейти в другое качество и снизить себестоимость.
Планируя развитие сырьевой базы компании по меди и цинку, мы решаем вопрос дальнейшей переработки. И ставка сделана на развитие собственных мощностей. Так, к концу 2009 года на Уралэлектромеди планируется ввести в строй новый цех электролиза меди мощностью 150 тыс. тонн. При этом мы не просто построим новый цех, нам предстоит реконструировать всю инфраструктуру предприятия под совокупный объем производства в 500 тыс. тонн катодной меди. По цинку: со следующего года, благодаря проведенной модернизации, владикавказский завод «Электроцинк» должен увеличить выпуск с нынешних 90 до 110 тыс. тонн. Кроме того, с августа 2008 года мы начнем строительство нового завода металлического цинка мощностью 140 тыс. тонн в Кировграде (Свердловская область). Одновременно продолжаем развивать производство готовой продукции на основе меди и ее сплавов, сектор черной металлургии.
Набирает обороты наше строительное направление — до конца года в рамках проекта делового квартала Екатеринбург-Сити планируется начать строительство башни «Исеть».
— Столь амбициозные планы требуют немалых ресурсов…
— В целом по прошлому году в развитие предприятий мы вложили свыше 42 млрд рублей, в этом — меньше не будет. Компания использует различные схемы финансирования.
Если говорить о проектном финансировании, то тут есть ряд обязательных условий. Одно из них — наличие международной финансовой отчетности. Ежегодно международный независимый аудитор KPMG проводит аудит группы предприятий УГМК. Эта работа — необходимое условие выхода на внешние рынки заимствования в статусе открытой, цивилизованной, понятной, платежеспособной компании. Отмечу, что проектное финансирование — это длительная работа, но мы это делаем. И у нас уже есть такие проекты, в первую очередь в строительном и девелоперском бизнесе.
Компания использует и такие механизмы заимствований, как облигационные рублевые займы. В 2006 году Металлургический завод им. Серова разместил облигационный заем на 2 млрд рублей. В этом году успешно разместились облигации Уралэлектромеди на сумму 3 млрд рублей.
Мы освоили различные процедуры привлечения средств, однако проблема в том, что необходимо учитывать, насколько мы состоятельны, чтобы обеспечивать существующий объем заимствований. Немаловажно, чтобы и запланированная эффективность заимствований подтверждалась не только расчетами, но и по факту реализации.
Результаты нашей работы во многом зависят и от политики естественных монополий — я говорю прежде всего об энергетике. Основная проблема ближайшего периода — возможный дефицит генерации. В рамках УГМК мы создали структуру для реализации проектов, связанных с энергетикой. Она отвечает за энергобезопасность УГМК, начиная от горно-обогатительных комбинатов и заканчивая перерабатывающими предприятиями. Отдельное направление работы — оценка возможностей развития угольной генерации в рамках самой компании. В Свердловской области мы уже определились с двумя площадками для размещения новых генерирующих мощностей и активно ведем работу в этой области. В целом вопрос энергетической безопасности необходимо решать в тесном контакте с энергетиками и органами власти — чтобы мы гарантированно могли реализовывать свои инвестиционные программы.
Догнать и перегнать
 |
— Александр Иванович, как вы оцениваете уровень модернизации машиностроительных предприятий?
— Процесс модернизации с каждым годом набирает обороты. В 1997 году мы продавали в России пять станков в год, сейчас — сто. Вырос технологический уровень: отрасли нужны самые современные решения, с высоким уровнем автоматизации и гибкости производства. Еще недавно машиностроение просто стояло, а редкие покупки оборудования были связаны с чрезвычайными обстоятельствами. Заказы приходили, а работать машиностроителям было не на чем. Поставки оборудования производились не раньше чем через три месяца после подписания контракта, а то и через полгода. Теперь беспросветное время закончилось. Сейчас предприятия хотят оборудование сразу: у них появились деньги. Многие декларируют, что прибавляют в объемах по 30 — 40% и видят перспективы для дальнейшего роста. Мы даже решились на новый для себя шаг: создаем на территории Свердловской области склад станков. Для нас это крупный инвестиционный проект: привезем около 20 станков общей стоимостью 3 — 4 млн долларов.
— Какие отрасли модернизируются?
— Очень активно перевооружается энергетическое машиностроение. Наметились положительные тенденции в транспортном и судостроении, производстве автокомпонентов и гидравлики. Развивается авиация: причем у нее самые высокие технологические запросы, которые чрезвычайно сложно удовлетворить. В стадию активной модернизации вступила оборонная отрасль, особенно это касается производства различных приборов и устройств контроля. Обидно, что не развиваются станкостроение и инструментальный сегмент. И новые заводы не строятся, и старые перевооружаться не спешат. Похоже, что сюда модернизация докатывается по остаточному принципу. Знаете, когда-то был советский станок, который назывался ДИП — «догоним и перегоним». Я уверен: без собственного оборудования догнать и перегнать весь мир у нас не получится. Интеграция в мировую экономику приведет к тому, что машиностроительные предприятия будут использовать чужие станки, но в то же время и самые современные технологии мирового уровня.
— Какие источники инвестиций используют предприятия?
— Они привлекают все возможные финансовые инструменты. Самый распространенный — банковские кредиты. Набирает популярность лизинг, многие холдинговые структуры создают собственные лизинговые компании. Часто инвестиционная активность связана со сменой собственника: новый владелец начинает реинвестировать прибыль, модернизировать производство. Есть и иные пути. Так, сейчас создается множество холдингов (танковый, авиационный, аэрокосмический) с участием государства. А у него достаточно ресурсов, чтобы проводить серьезные программы, причем не только оборонные, но и гражданские. Государство готово кредитовать предприятия и давать определенные гарантии. К примеру, именно при его содействии Уралвагонзавод закупил в Чехии оборудование более чем на 1 млрд долларов. Многое связано и с деятельностью зарубежных инвесторов. Я надеюсь, что приход на наш рынок автогигантов, таких как Ford, Toyota, Nissan, станет толчком к развитию производства комплектующих в России. Это очень перспективное направление.
— Поддерживает ли государство модернизацию машиностроения?
— Государственная поддержка существует, но к ее программам очень непросто протоптать путь. К примеру, мы сейчас работаем над созданием собственного технопарка. Западная модель машиностроительного бизнеса строится на модной в наше время кластерной основе: множество
коопераций, субпоставщиков, контрактов. Вокруг крупных машиностроительных концернов формируются компании, которые предлагают инжиниринг, разработку новых идей, узлов, производство оснастки, быстрое создание прототипа изделия. На Западе таких компаний очень много, они часто объединяются — обычно в технопарках, на территориях, обладающих особым статусом. Поэтому мы хотим, чтобы была создана нормативная база, которая бы наделила определенными преференциями наши технопарки. Тем более что Свердловской области одного технопарка, конечно, не хватит, когда-нибудь их потребуется и 10, и 20. Но получить льготы машиностроительным предприятиям, особенно небольшим, очень сложно. Вообще, поддержка бизнеса государством — вопрос парадоксальный: бизнес платит налоги, отдает государству часть прибыли, и достаточно странно возвращать средства. Видимо, государственные субсидии — это следствие продолжительной разрухи в отрасли. Есть и еще одна проблема.
У нас в стране очень любят все объединять, любую мелкую идею раздувают до гигантских размеров. Если решают создать технопарк — то обязательно один огромный на всю страну. Зачем?
— Что мешает модернизации?
— В первую очередь не хватает инвестиционных планов. Одно время все говорили, что нет денег. Ситуация вроде бы изменилась к лучшему: банки стали толще, в страну устремился иностранный капитал, появился нормальный рынок облигаций. Теперь стало сложно реализовать инвестиционный проект, который был бы интересен всем его участникам. Предприятия должны научиться делать хорошие инвестиционные проекты. А проблем множество: простаивающие площади, слабая подготовка персонала, устаревшие технологии. Все это приводит к тому, что многие вложения окупают себя только за 10 — 20 лет, а не за 5 — 6, как того требуют инвесторы. К примеру, нам нужно модернизировать линию термической обработки металлов. Но окупить такой проект за пять лет невозможно. Приходится искать выход. Вообще, если говорить коротко, инвестиционному процессу мешает одно — ума не хватает. Нужна предпринимательская активность. Существуют вполне реальные инвестиционные риски, и акционеры часто не готовы вкладывать деньги в новые проекты.
От дефицита подальше
 |
— Павел, каких специалистов не хватает в промышленности сейчас?
— Давайте в мою субъективную оценку сначала введем некую шкалу, которая поможет сравнивать друг с другом позиции. Я возьму за 100% максимальный неудовлетворенный спрос. При этом 0 — 20% — рядовая ситуация, 21 — 40% — умеренная нехватка специалистов, 41 — 60% — острый дефицит, 61 — 80% — кадровый голод, 81 — 100% — в стране таких специалистов единицы. С этой точки зрения взглянем на промышленность в целом. Прежде всего не хватает рабочих рук, например дефицит токарей 6, 7-го разрядов — 40 — 45%, отраслевых технологов — 40 — 60%.
Критичная ситуация сложилась в проектировании и инжиниринге: нехватка проектировщиков — 50%, руководителей проектов — 70%, монтажников — 50%. Больше всего досталось отраслевой науке: дефицит исследователей — 80%. Наука была развалена, и лишь в немногих научно-производственных объединениях сохранились специалисты, но очень пожилые. Функция научных разработок будет концентрироваться в профессиональных конструкторских бюро и вымываться с большинства производственных предприятий.
Начала оживать оборонка, и «внезапно» поняла, что необходимо вернуть профессиональные кадры. А их уже нет. У нас были переговоры о подборе 150 — 200 квалифицированных рабочих на одно из предприятий. Мы отказались: такую заявку выполнить практически нереально.
Нехватка рабочих рук остро ощущается в производственных компаниях, расположенных в радиусе «подсоса» крупных городов (100 км). Люди могут легко работать в мегаполисе, а на ночь или на выходные возвращаться к себе в родной город. В таких случаях у предприятий, работающих в этой зоне, просто физически не хватает денежных ресурсов, чтобы справиться с давлением рынка труда на рядовой персонал.
— Ситуация не очень радостная. Дальше будет лучше?
— Пока все не так печально: большинство предприятий по многим позициям находятся в сегменте «рядовой ситуации». Однако через пять лет все изменится не в лучшую сторону. Уже к 2010 году компании переместятся в сектор «умеренной нехватки специалистов» практически по всем позициям.
Не секрет, что сейчас часть компаний умирает именно из-за нехватки персонала. По нашим прогнозам, пик этого процесса наступит в 2011 — 2012 годах: 30 — 35% от всех закрываемых бизнесов в стране будут сворачиваться именно из-за кадрового голода. Причем в регионах и в малых городах (не в столицах и не в 20 — 30 крупнейших городах РФ) по этой причине будет закрываться 70 — 75% компаний.
— И что будут делать промышленные компании?
— Наш прогноз: из-за непрекращающегося роста заработных плат (в натуральных показателях на 20 — 22% в год, и эта тенденция сохранится до 2011 — 2012 годов) уже в 2009 году на позиции редких специалистов (технологов, руководителей проектов) легче и правильнее будет приглашать сотрудников из Восточной Европы, а рядовых сотрудников — из стран Средней и Юго-Восточной Азии.
В Среднюю и Юго-Восточную Азию будет перенесена часть производственных активов, не привязанных к сырьевой базе или к рынкам сбыта. В Восточной Европе будут открываться интеллектуальные подразделения российских компаний — за счет покупки мелких местных игроков или открытия филиалов с нуля. Несколько наших клиентов уже рассматривают вопрос о переносе части подразделений в Европу, чтобы держать компетентов там, а услуги оказывать здесь. Особенно это касается проектного и инжинирингового бизнеса.
Часть компаний переместит свои подразделения внутри России поближе к тем рынкам труда и в те города, где персонал будет проще удерживать, многие предприятия озаботятся созданием отчетливого имиджа на рынке труда.
Возрождаются общежития как основной метод удержания персонала. Без предоставления ведомственного жилья сейчас продлить «срок жизни» сотрудников массовых дешевых позиций практически невозможно.
Часть бизнес-процессов будет выведена на аутсорсинг профессиональным компаниям (платить в 2010 году юристу, бухгалтеру, HR-менеджеру по 40 — 45 тыс. рублей в месяц, плюс еще 25 тысяч постоянных затрат на его содержание, дороже, чем 50 — 60 тыс. рублей профессиональной компании за услуги того же характера). Часть сервисных операций в РФ будут выполнять зарубежные компании.
— Европа уже испытывала подобные трудности. Как там справились с проблемой?
— Исправление занимало десятилетия. Оно включало коррекцию сознания школьников и их родителей (в какие учебные заведения поступать, какую специальность приобретать), изменение государственной системы образования и иммиграционной политики, включение в мировое распределение труда. Все вышеприведенные меры использовались тоже. В 70-х годах в Великобритании, к примеру, была подобная ситуация. Справились за 15 лет. Сейчас австралийским металлургическим и горнорудным компаниям не хватает, по оценкам экспертов, около 70 тыс. человек для поддержания скорости роста и развития новых мощностей. Так и в России: нехватка персонала и низкоэффективная организация труда будут основными факторами, сдерживающими развитие экономики страны в ближайшие 10 — 15 лет.
— К чему еще готовиться?
— К естественному зональному перераспределению производственных мощностей и, соответственно, перемещению специалистов. Учтем еще ментальные особенности регионов. В итоге Урал и Ленинградская область, например, будут усиливать позиции по техническим специалистам, Юг — по аграрному сектору и малому бизнесу, Севера и Дальний Восток — по нефтегазовому. За 10 — 15 лет на территории страны образуются естественные зоны концентраций предприятий и работников той или иной сферы, рынок труда из набора региональных превратится в единый национальный с подстройками и настройками — в том числе на глобальный.